СЕМЕЕЧКА

Юз Алешковский

Это было давно.
Мы еще не толпились в ОВИРе
и на КПСС не надвигался пиздец.
А в Кремле в однокомнатной
скромной квартире
со Светланою в куклы играл
самый добрый на свете отец.

Но внезапно она,
до усов дотянувшись ручонкой,
тихо дернула их, и на коврик упали усы.
Даже трудно сказать,
что творилось в душе у девчонки,
а папаня безусый был нелеп,
как без стрелок часы.

И сказала Светлана,
с большим удивлением глядя:
"Ты не папа - ты вредитель,
шпион и фашист".
И чужой, нехороший,
от страха трясущийся дядя
откровенно признался:
"Я секретный народный артист".

Горько плакал ребенок,
прижавшись к груди оборотня,
и несчастнее их больше не было
в мире людей,
не отец и не друг, не учитель,
не Ленин сегодня
на коленках взмолился -
не губите жену и детей.

Но крутилась под ковриком
магнитофонная лента,
а с усами на коврике
серый котенок играл.
"Не губите, Светлана!" -
воскликнул с японским акцентом,
дядя с Васькой в троцкистов
пошел поиграть - и пропал.

В тот же час в темной спальне
от ревности белый
симпатичный грузин
демонстрировал ндрав.
Из-за пазухи вынул
вороненый наган-парабеллум
и без всякого якова
в маму Светланы - пиф-паф.

А умелец Лейбович,
из Малого театра гример,
возле Сретенки гдей-то
случайно попал под мотор.

В лагерях проводили
мы детство счастливое наше,
ну а ихнего детства
отродясь не бывало хужей.
Васька пил на троих
с двойниками родного папаши,
а Светлана меня-я-я...
как перчатки, меняла мужей.

Васька пил на троих,
снят с могилки казанский пропеллер,
чтоб она за бугор отвалить не могла,
а Светлану везет
на бордовом "роллс-ройсе" Рокфеллер
по шикарным шоссе
на рысях на большие дела.

Жемчуга на нее надевали
нечистые лапы,
предлагали аванс,
в Белый дом повели на прием,
и во гневе великом
в гробу заворочался папа,
ажно звякнули рюмки
в старинном буфете моем.

Но родная страна
оклемается вскоре от травмы,
воспитает сирот весь великий
советский народ.
Горевать в юбилейном году
не имеем, товарищи, прав мы,
Аллилуевы нам - не помеха
стремиться, как прежде, вперед.

Сталин спит крепким сном,
нет с могилкою рядом скамеечки.
Над могилкою стынет
тоскливый туман...
Ну, скажу я вам, братцы, -
подобной семеечки
не имели ни Петр,
ни грозный диктатор Иван.

Ну, скажу я вам, братцы, -
подобной семеечки
не имели ни Петр,
ни грозный кровавый
диктатор Иван.

1967

Алешковский Юз. Собрание сочинений. В трех томах. Том 3. - М.: "ННН", 1996