МЕНУЭТ

Михаил Щербаков

На берегу, что прян и цветист, как сад,
у голубого края большой воды,
в той стороне, откуда назад
ничьи не ведут следы, -

радужный блеск висит в водяной пыли,
словно ковёр волшебный - не шит, не ткан,
а за ковром, на мысе вдали
негрозно дымит вулкан...

Там никому ничто никогда
уже не пойдёт во вред.
Есть ли там время? Может и да,
но лучше считать, что нет.

Именно там научишься ты молчать,
там отворишь ты слух и сомкнёшь уста,
там, наконец, ты станешь опять
свежа, молода, чиста.

Лишь замолчав, уверуешь в то, что звук,
сущий в тебе, прекрасен, правдив и нов,
и, как струна без помощи рук,
сумеешь ты петь без слов.

Там, на пространстве, где полюса
не знают земной версты,
дивный канон ведут голоса
таких же теней, как ты.

Тот Дирижёр, чья воля равна судьбе,
где-нибудь меж невидимых арф и домр
не отведёт ли место тебе,
не будет ли он так добр?

Но уж тогда звучи, не ища сурдин,
вся утони в мелодии, как в любви,
всхлипывай - если ты клавесин,
а если орган - реви.

Так ли всё выйдет? Может и нет,
но лучше считать, что да.
Влейся в канон, врасти в менуэт -
и в нём пребывай всегда.

На берегу, что прян и цветист, как сад,
у голубого края большой воды -
слушай лишь т о т единственный лад,
цени только т е плоды.

Не возвращайся даже ко мне, ко мне.
Не приходи ни мёртвою, ни живой.
Даже с тобой наедине
я буду теперь не твой.

О, потерпи, разрыв невелик,
вернётся звено к звену;
скоро и я утрачу язык
и тоже уста сомкну -

у голубого края большой воды...

1991





Щербаков М. К. Другая жизнь / Сост. И. Грызлов. – М.: Аргус, 1996