На черте было черте
На рубеженской,
Как на той-то было границе
Императорской,
Тут стояли же стрельцы-бойцы
Двенадцать лет -
За двенадцать лет им, стрельчикам,
Им провианту нет,
На добрых-то ихних на коней
Фуражу нейдет.
Собиралися стрельчики
Во единый круг,
Они думали крепку думушку
Заединую:
«Уж гой-то еси, стрельцы,
Вы добры молодцы!
Собирайтесь вы; стрелечки,
Во единый круг,
Уж делайте вы тележки
Одноколочки,
Уж сядемте в тележки
По семи человек,
По восьмому человеку
На запяточки.
Мы поедем-то, стрельцы,
В каменну Москву».
Мы не доехавши за двенадцать верст
Остановилися.
Мы раскинули шатры
Белы-полотняные.
Еще все наши шатры
При долу стоят,
Как один из них шатер
На пригорочке,
На пригорочке.
Как то у всех шатров
Маковочки серебряны,
Маковочки серебряны,
У одного ли же у шатрика –
Позолочены.
Как на шатрике сидел
Млад ясен сокол,
Как возговорил человечьим
Громким голосом:
«Уж вы гой-то еси,
Братцы мои товарищи,
Еще есть-то на вас
Наговорщики.
Наговорили наговорщики
Самому царю!»
На заре-то было, на зореньке
Ранней утренней,
Как не золотая трубонька
Вострубила,
Не жаркая позолочена да возговорила,
Как возговорил наш батюшка
Православный царь:
«Вы слуги мои, слуги верные,
Приведите-ка вы мне
Стрелецкого атаманушку!»
Как ведут-то ведут
Стрелецкого атаманушку:
Не лисья-то на нем шубочка
Нараспашечку,
Соболиная-то шапочка
Под пазухой.
Он упал-то перед царем
На коленочки:
«Уж ты батюшка православный царь,
Да какую мы тебе
Проступочку сделали?
Мы за эту же тебе
За проступочку,
Мы возьмем тебе три города
Столичныих.
Без фуражу твоего возьмем,
Без жалованья,
Без свинца твоего, без пороху». —
«Мне не надо твоих три города
Столичныих,
Прикажи ты своим стрельцам,
Добрым молодцам,
Чтобы с топорами шли,
Все со плахами».