Как не пыль-то во чистом поле запылилася,
Не туманушки со синя моря подымалися –
Появлялися со дикой степи таки звери:
Не два соболя бегут со куницею,
Наперёд у них бежит стар Устиман-зверь.
На нем шорсточка, на Устимане, бумажная,
А щетинушки на Устимане всё булатные,
Как на каженной на щетинушке по женчужинке,
Посередь спины у него, Устина, золото блюдо.
Не чистой-то жемчуг по блюду рассыпается,
Все-то звери лютые разбегаются.
Подбегали звери дивные к Яику к реке.
Воскричал, взгаркнул тут Устиман-зверь
Своим вельми громким голосом.
Все сыры дубы с кореньев посломалися,
А быстра река Яикушка возмутилася,
Устоял только один сыр-матёрый дуб.
На дубу на том сидел не сизой орел,
Не сизой орел — удалый добрый молодец.
Уж он метился из винтовочки глазом верными;
Попадал же он Устиману-зверю в ретиво сердце.
И падал тут Устиман-зверь на мать сыру землю.
Застонала мать сыра земля и расступилася,
Пожрала она зверя лютого, самого Устимана.