Юрий Бирюков

ГОРДЫЕ ПЕСНИ О СЛАВЕ КАЗАЧЬЕЙ
(Предисловие к сб.: Бирюков Ю. Е. Казачьи песни. М.: «Современная музыка», 2004)


В этом сборнике представлены казачьи песни, собранные и отобранные нами из различных изданий, выходивших на протяжении более чем двух столетий. Есть среди них хрестоматийные, широко известные, такие, к примеру, как «Скакал казак через долину», «Донцы-молодцы», «Поехал казак на чужбину», «Из-за леса копий и мечей», «За Уралом, за рекой» и другие. Большинство же песен публикуется после долгих лет забвения и потому, думается, смогут пополнить песенный арсенал всех, кто любит русскую народную песню.

Что же такое казачья песня? Какое место занимала и занимает она в ряду других, сложенных и распетых нашим народом на протяжении многовекового его существования?

Для начала попытаемся дать определение песни как таковой.

Песня — это один из видов народного или профессионального музыкально-поэтического творчества и исполнительства, в котором находят отражение и оценку наиболее яркие, интересные и значительные события и факты истории народа и государства, их прошлого и настоящего, воспеваются народные герои и подвиги, традиции и обычаи, отношения людей к ним и друг-другу, раскрываются различные стороны их жизни и быта.

Песни различаются по жанрам, складу, формам исполнения, сферам бытования и т.д. И потому бывают песни бытовые, лирические и гимнические, одноголосные и многоголосные, сольные и хоровые, песни с сопровождением и без него, для профессионалов и для массового исполнения и т.д.

Определение это, думается, охватывает, как сущностные, так и содержательные стороны такого многообразного явления, как песня, имеющего в основном, как известно, прикладной характер, поскольку песня непосредственно участвовала и продолжает участвовать в процессах всей нашей жизни, «обслуживая» их: в труде, воинском быту и сражении, коллективном шествии, массовом празднестве, семейно-бытовых событиях.

Она всюду с нами - от материнской колыбели и до смертного часа.

На создание песни всегда влияла (и влияет) обстановка, окружающая природа, исторические условия. А условия эти слишком уж были различны у «казака» и «русского мужика».

Монотонность «северной», так сказать «мужичьей», песни вполне объяснялась и историческими условиями, и окружающей природой - северная природа тоже однообразна и монотонна, и жизнь самого представителя этой песни, северного русского, тоже была однообразна, и тяжела, не было в ней этот «солнечного луча», оживляющего однообразный серый фон. Прослушаешь два-три куплета такой песни и уже чувствуешь, что и сам заражаешься ее «тоской безысходной»... Недаром Некрасов говорил о русской песне, как о «стоне», - «этот стон у нас песней зовется...».

Казачья песня сложилась при других условиях. Составители ее - это «воровские люди», «вольница казацкая», - одним словом, люди, которые не мирились с «прикреплением к земле», с холопством, рабством, крепостным правом. Они шли, вернее, бежали на «Матушку Волгу-реку», где была «ширь-простор», где каждый из них - казак, то есть сам себе голова, не холоп, а господин.

Вот почему песня казака никогда не носит в себе «тоски, близкой к отчаянью», так часто слышимой в русской песне, вот почему она (песня) у казака и широка и раздольна, как сама «Волга-кормилица, море Хвалынское», вот почему она и задорна, и весела, и свободна в мелодиях и ритмах своих, как свободен и весел и никогда не унывающий ее сочинитель - казак... Между казачьими есть, конечно, песни и с грустными напевами, но эта грусть не та, грусть не «северной песни», да если хотите, и не грусть, а «дума - раздумье».

Казачья песня (и историческая и боевая) вся сплошь такая, и ее долго не признавали ученые-исследователи за чисто народную, не записывали фольклористы. Чтобы записать песню, нужно, прежде всего, ее любить и понимать. Песню можно и должно записывать не наскоком и наездом, а исподволь, входя в «казачью кампанию», будь то на походе, биваке, промысле (например, рыболовстве), свадьбе, вечерке, посиделках и пр., не опасаясь того, что в некоторых казачьих округах могли оказаться «одинаковые» песни, - последнее обязательно случалось, и на это были исторические причины: до разделения в XVI веке на войска Донское, Гребенское (Терское) и Яицкое (Уральское), а отчасти и Сибирское, Оренбургское и Астраханское, казаки жили вместе на Волге; разойдясь с нее, они, конечно, унесли с собой и песни. Слегка измененные временем и местом в тексте и мотиве, песни эти и по сейчас живут в местах проживания поименованных выше войск.

Удивительный оптимизм казачьих песен подмечен и отмечен был В. Г. Белинским, который с большой похвалой отозвался об исторических казачьих песнях:

«Донские казачьи песни можно причислить к циклу исторических, - писал он, - и они в самом деле более заслуживают название исторических, чем так называемые собственно исторические русские народные песни. В них весь быт и вся история этой военной общины, где русская удаль, отвага, молодечество и разгулье нашли себе гнездо широкое, раздольное и привольное. Их и числом несравненно больше, чем исторических песен, в них и исторической действительности больше, чем в последних, в них и поэзия размашистее и удалее».

«Замкнутой кастой вечных воинов» назвал казаков один из историков, изучавший их быт и нравы. Казачество воплотило в себе именно те качества человеческой натуры и характера, которые так важны для воина: осознанный патриотизм, гордость военным мундиром и любовь к военной службе.

Там, где оторвавшись от рыдающей молодой жены, радостный, бахвалясь и гордясь своим казачьим званием, провожаемый свей станицей, с пальбой, песнями и криками «ура» уходил на службу ратную молодой казак, там, где станицы и хутора жили боевыми преданиями славы и подвигов своих земляков, там, где по возвращении со службы сына, его встречали на пороге мать и отец, а жена не смела выйти из комнаты; где отец брал пику, а мать коня и, устроив оружие конного воина, приводили его к жене и, усевшись все вместе, задавали ему вопрос: расскажи нам, как ты служили - там не было и быть не могло места сомнениям: служить или не служить своему Отечеству, нужно или не нужно войско!

Много исторических песен, посвященных военной героике, в XVII веке было сложено среди казаков, крестьянами и «работными людьми», бежавшими в районы Дона и Поволжья. Казачье войско боролось с турецкой и, польской агрессией, казаки трижды отвоевывали у турок стоявшую в устье Дона крепость Азов (1590, 1637 и 1696 гг.) - события, которые были широко отражены в литературе и фольклоре. Азов был важным стратегическим и торговым пунктом при выходе в море, и русский народ придавал этой крепости большое значение.

В исторических песнях все большая роль отводится простым людям. Со словом «казак» в песнях ассоциируются понятия товарищество, дружбы, верности долгу. Казаков ласково называют «казаченьки», «удалые молодцы», «добрые молодцы», «ясные соколы». В целом в казачьих песнях меньше, чем в других исторических песнях, реальных исторических фактов, больше поэтического вымысла и чувства.

Русское певческое военное искусство начало свое ведет с дружины, то есть с воинов, которые этим занимались профессионально. Им на смену пришли стрельцы, а затем уже их сменило казачество.

Казаки - явление очень многослойное и многомерное. К середине XVII века казачество охватывало более половины Руси, потому что охранять казакам приходилось и восточные границы, и южные, и западные, и юго-западные. А затем, с освоением и развитием Сибири казаки прошли до Тихоокеанских границ Руси. Можно сказать, что именно этот слой, своеобразный быт и служба казачества формировали песенную и певческую культуру русского воинства, которая принесла шедевры в народно-песенном жанре.

Одним из них можно смело назвать песню, рассказывающую о походе Ермака в Сибирь, «На речке было Камышенке», протяжную, распевную, до сих пор широко распространенную среди казаков.

Первая и главная отличительная особенность казачества, как части русского войска - та, что это была, как правило, кавалерия, совершавшая походы конными средствами. Расстояния были подчас огромны, а значит, и удаленность от дома, семьи, от крестьянской среды. Казак ведь был одновременно и крестьянином и воином. Такое двуединство формировало, собственно говоря, и культуру эту певческую.

Когда казаки были в походах (а формировались эти воинские соединения по территориальному принципу: от станции - сотня или эскадрон, от округа - полк и т.д.), то естественно, это были люди, хорошо знавшие друг друга, принадлежавшие к одному региону и соответственно, к одной и той же певческой культуре. И потому песня для них, спетая вместе в походе или на привале, была средством сплочения и единения, как это, может быть и не высокопарно звучит. Но ведь, на самом деле, это имело огромное значение.

Еще одна интересная особенность: чем более зажиточны были слои казачества (например, те, что жили на нижнем Дону, ближе к Азовскому морю), тем хуже и примитивнее были их песни, а значит, и ценность их, если так можно так выразиться, стиралась, песни становились такими столбовыми, как их иногда в характеристиках называют.

Ценность песни, как известно, определяется по многим ее отличительным чертам и музыкально-поэтическим характеристикам: по сюжетике, по распеву, по богатству вариантов, по звуковой палитре. Так вот Верхний Дон, часть Воронежской области, реки Бузулук, Медведица, где расселялось бедное крестьянство и казачество, как ни странно, славились и славятся самой высокой песенной культурой. Для их песен характерна колоссальная степень импровизации. Такую песню один раз услышишь, потом слушаешь ее вновь и поначалу не узнаешь, потому что в ней могут варьироваться запев, припев и даже ритм стиха: поют в одном ритме, потом переворачивают, через день поют по-другому: строфа, которая была запевом, становится припевом и т.д. конечно же, это могут делать мастера, профессионалы, которых немало было в этой среде. Пели-то все, но были среди поющих еще и мастера.

И еще очень важен был при исполнении таких песен принцип родства. Ведь очень часто на службу уходили отец и сын, братья и родственники. Они пришли через эти песни, знали их. Все это формировало песенную и певческую культуру казачества.

Представленные в сборнике казачьи песни охватывают период с середины XVIII-го и до начала XX-го столетия (включая песни русско-японской и первой мировой войны) и разбиты на три раздела (по содержательному признаку): песни о проводах казака на службу, походах, боях и сражениях с участием казаков (1-й раздел); песни о возвращении казака со службы, о гибели в бою и песни-реквиемы (2-й раздел); бытовые, лирические, свадебные, плясовые и шуточные казачьи песни (3-й раздел). В ряде случаев деление это чисто условное, поскольку содержание таких песен многомернее и шире, в особенности тех, что представлены в заключительном разделе. А значительный пласт таких песен в этот сборник не вошел и будет представлен в последующих выпусках.