Владимир Шулдяков

КАЗАЧЕСТВО ПРИИШИМЬЯ В НАЧАЛЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (лето 1918 г.)

(Коркина слобода. Краеведческий альманах. Выпуск 4 - Ишим: изд-во ИГПИ им. П. П. Ершова, 2002, стр. 30-48)


Сибирское казачье войско, сыгравшее в Белой борьбе на востоке страны выдающуюся роль, считалось третьим по старшинству казачьим войском России, после войск Донского и Терского. Оно вело свое начало от дружины Ермака, точнее - от легендарного дня принятия её на царскую службу в 1582 г. В этот день, 6 (19) декабря, отмечался войсковой праздник.

Войско состояло из трех военных отделов: 1-й - с центром в Кокчетаве, 2-й - в Омске, 3-й - в Усть-Каменогорске. Отделы делились на станицы (к 1914 г. всего 48 станиц). "Столицей" войска являлся г. Омск, где находились все общевойсковые учреждения. Население войска к 1 января 1914 г. (ст. ст.) насчитывало 298 284 чел., в том числе 167 985 душ войскового сословия, остальные были разночинцами ("иногородние") (1). Казаки делились так: 1 349 чел. - генералы, офицеры и чиновники с семьями, нижних чинов с семьями - 166 636 чел. (2) Этнический состав сибирского казачества был таким: 94,3% - русские, 4,89% - мордва, 0,81% - татары (3). Последние - мусульмане. Раскольников и сектантов среди сибирцев был 1%. Остальные 98,19% - православные (4). Проживали казаки в 48 станичных поселениях (центрах станиц), 123 поселках и 16 выселках (5). В 1917 г. большинство казачьих поселков выделилось в самостоятельные станицы, число которых к 9 августа 1917 г. (ст. ст.) достигло 133. В Омском уезде, например, не осталось ни одного поселка, все стали станицами (6).

Когда-то сибирское казачество проживало, несло службу и на землях, занимаемых ныне Ишимским районом Тюменской области. Однако в связи с созданием регулярной армии, с перенесением государственной границы и строительством Ново-Ишимской (Пресногорьковской) военной линии казаки в XVIII в. были частью переселены на юг, частью обращены в другие сословия: в солдат, крестьян, мещан, - и в начале ХХ столетия в Тюменской губернии казачьих поселений не было. Станицы Сибирского войска находились в Акмолинской и Семипалатинской областях, а также на юге Томской губернии. Географически к Ишимскому уезду были наиболее близки станицы Пресной и западной половины Горькой линий, находившиеся почти на северной кромке Петропавловского уезда: Пресногорьковская, Пресновская, Новорыбинская, Становская, Петропавловская и Медвежинская с их поселками. Некоторые казачьи станицы и поселки располагались непосредственно в долине р. Ишим, а именно (с севера на юг): Новопавловский, Петропавловская, Бишкульский, Кривоозерный, Архангельская, Новокаменский, Вознесенская, Надеждинский, Боголюбовский и Новоникольская. Большой массив казачьих земель находился в Кокчетавском уезде, на правобережье Ишима, между рекой и трактом Кокчетав - Атбасар: Лобановская, Аиртавский, Имантавская, Арык-Балыкский, Верхне-Бурлукский, Нижне-Бурлукская, Якши-Янгизставская и Акан-Бурлукская.

К началу ХХ в. основная масса казачества превратилась в "военное крестьянство": в земледельцев, отбывавших воинскую повинность на отличных от остальных граждан основаниях (7). Чем сильнее втягивалось казачье хозяйство в рыночные отношения, тем болезненнее чувствовалась двойственность положения казака как "военного крестьянина". Самоснаряжение на службу, лагерные сборы, поверки амуниции и обмундирования отнимали силы, время и средства казака, он не мог максимально сконцентрироваться на производительном труде и тяготился своей обременительной воинской повинностью.

В то же время пришел конец свободному природопользованию. "Легкие" источники существования (рыбный и лесной промыслы, извоз) иссякали, и казачеству пришлось основательно заняться трудоемким земледелием. Однако наиболее удобные и доходные земли общины были уже заняты, захватно-явочным путем, более зажиточными и инициативными одностаничниками. А правительственная политика переселения и землеустройства привела к тому, что, выезжая со станичного юрта, казак натыкался на межи крестьянских наделов, офицерских и казенных участков. Арендные цены на землю из-за увеличения плотности населения сильно выросли. Происходит быстрое наполнение территории войска переселенцами - разночинцами. Среди них были предприниматели-аграрии, но преобладала крестьянско-ремесленная беднота.

Казаки болезненно реагировали на продажу офицерских участков богатым разночинцам и требовали возвращения их в войсковой запас, а с другой стороны - опасались радикализма и земельных притязаний малоимущих разночинцев, которые, в отличие от станичников, никаким правом на юртовый надел не обладали. Острее стало ощущаться и имущественное расслоение внутри казачьей общины. Войсковой агроном Н. Г. Овчинников в 1915 г. признавал, что в Сибирском войске "нет правильных переделов, а есть захват общественной земли сильными людьми" (8). Малоземельные общинники стали требовать уравнительного передела пашен. Начался переход казачьей поселковой общины от заимочно-захватного землепользования к уравнительно-передельному. Кризис вольнозахватной общины в Сибирском войске и Российская революция совпали по времени. Экономические позиции "кулаков" и примыкавших к ним зажиточных "середняков" (с посевом более 15 десятин на хозяйство) в Сибирской казачьей станице были очень сильны: составляя в 1917 г. лишь 22% казачьего населения, они сконцентрировали в своих руках почти 53% посевов и являлись главными среди казаков владельцами товарного зерна (9).

Мировую войну и революцию Сибирское казачье войско, впрочем, как и вся Россия, встретило с ослабленными внутренними социальными связями. Одни материальные противоречия казачьей жизни: между хозяйственной потребностью и воинской повинностью, между юртовым и офицерским землевладениями и т.д., - толкали сибирского казака к радикальным решениям. Другие: противоречия между казаками, с одной стороны, и разночинцами, крестьянами, казахами, с другой, - выступали как сдерживавшие факторы (10). Такое сложное переплетение разнонаправленных тенденций неизбежно должно было наложить, и наложило, на политическое поведение казачества в период Смуты отпечаток противоречивости и двойственности. Царское правительство своевременно не распутало сложный клубок казачьих и околоказачьих проблем. Революция же разрубила его со всей беспощадностью.

С марта 1917 по январь 1918 г. в Сибирском войске мирно противоборствовали два основных политических течения: "староказаки" и "новоказаки" ("трудовые казаки"). Первые выступали за сохранение казачьего сословия и борьбу с "германо-большевизмом" до победного конца. Вторые были за отказ от сословности, сближение с крестьянством на почве раздела частновладельческих, в том числе офицерских, земель. Они ориентировались на "революционную демократию" (социалистов) и страстно желали мира. Оба течения имели во главе выборные представительные учреждения: "староказаки" - Войсковое правительство (управа и штаб), станичные и поселковые правления, а "трудовые казаки" - Войсковой совет казачьих депутатов строевых частей, комитеты в самих частях. Политический раскол казачества приобрел облик конфликта между "фронтом" и "тылом", "детьми" и "отцами". На одной стороне были "фронтовики", "молодежь", станичная "голытьба", на другой - офицерство, интеллигенция, "старики" в станицах. Конфликт внутри войскового сословия постоянно форсировался внешними силами, особенно большевиками после захвата ими власти в столицах и в Омске.

26 января 1918 г. (ст. ст.) Совказдеп арестовал Войсковое правительство и приступил к проведению в войске революционных преобразований. Фронтовики, довольные демобилизацией армии и возвращением домой, разъехались по станицам и сгладили то впечатление, которое вызвал у населения насильственный переворот. Политическому течению "трудовое казачество" с помощью фронтовиков удалось получить поддержку большинства депутатов на 3-м войсковом круге (III-IV.1918). После круга избранный на нем Совказдеп приступил к проведению внутривойсковой бессословной социализации земли (отмена частной собственности на землю, уравнительный передел всех категорий земель между всем населением войска и т.д.). Но весной, с началом полевых работ, учащаются земельные конфликты. Претензии разночинцев, крестьян и казахов на станичные юрты раздражают казаков. К тому же в мае 1918 г. большевики начинают вводить продовольственную диктатуру. Сибирские казаки отворачиваются от советской власти. Социальная база Совказдепа резко сужается. Однако вооруженное выступление на территории войска было ускорено восстанием Чехословацкого корпуса.

В конце мая - начале июня 1918 г. (н. ст.) Сибирское казачье войско включилось в полномасштабную Гражданскую войну и вплоть до конца 1919 г. принимало в ней активнейшее участие. Но антисоветскому восстанию, положившему начало открытой вооруженной борьбе, предшествовало почти полгода подпольной работы "староказаков" и части офицерства.

В Петропавловском уезде "ядро тайной организации по свержению советской власти" возникло в январе 1918 г. Образовалось оно при Петропавловском станичном правлении. Входили в него казаки Петропавловской и ближайших станиц, а также казачьи офицеры (11). Вскоре фактическим руководителем организации стал командующий Отдельной Сибирской казачьей бригады полковник П. П. Иванов, занимавшийся в Петропавловске расформированием своей бригады, которую привел в войско с Кавказского фронта. Иванов "во имя оказания дружного отпора вредным новшествам" сумел сплотить вокруг себя многочисленных "домовитых казаков-хозяев" богатой Петропавловской станицы, парализовал этим влияние молодежи и "голытьбы" и поставил станицу в почти независимое положение от советских властей города (12).

29 марта 1918 г. в Омск нелегально прибыла делегация Добровольческой армии, направленная в Сибирь генералом Л. Г. Корниловым (13), который по происхождению, как известно, был потомственным сибирским казаком (14). В делегацию входили генерал от инфантерии В. Е. Флуг и подполковник В. А. Глухарев. Целью её было создание подпольной ячейки Добровольческой армии в Омском регионе. Для этого предстояло объединить под единым началом все местные военные и политические организации, которые признают "Программу генерала Л. Г. Корнилова". Но для руководства такой организацией требовался авторитетный человек, обладающий рядом необходимых качеств. Делегации рекомендовали полковника П. П. Иванова "как лицо, пользующееся большим влиянием среди казачества и имеющее обширный административный опыт". В середине апреля Флуг съездил в Петропавловск, познакомился с Ивановым и нашел его кандидатуру подходящей. Комбриг же Отдельной Сибирской казачьей дал согласие возглавить Омский военный подотдел Добровольческой армии (15). В 20-х числах апреля, соединив и реорганизовав белое подполье Омска и Петропавловска, миссия генерала Флуга убыла далее на восток: в Томск. А полковник Иванов (подпольная кличка - Ринов) к началу лета объединил под своим началом белые тайные организации "всей Степной Сибири" (16), т.е. Акмолинской и Семипалатинской областей.

Преемником Иванова-Ринова по руководству Петропавловской организацией стал войсковой старшина В. И. Волков, бывший командир 7-го Сибирского казачьего полка, один из храбрейших офицеров Сибирского войска, заслуживший в мировую войну орден Святого Георгия 4-й степени и Георгиевское оружие (17). Одним из его ближайших помощников по руководству подпольем являлся купец Нагаткин (18).

Данные о численности белого подполья Петропавловска сильно разнятся. По сведениям первого историографа Степного корпуса Сибирской армии поручика Б. Б. Филимонова, тайная организация Волкова насчитывала 60-70 человек, главным образом казачьих и пехотных офицеров (19). Советский историк В. Д. Вегман, ссылавшийся на опрошенных им бывших белых подпольщиков-анонимов, полагал, что у Волкова к концу мая был "довольно сильный отряд" в 300 "бойцов", подчинявшийся непосредственно Омскому военному штабу Иванова-Ринова (20). Возможно, первая цифра отражает реальный масштаб организации, а вторая - количество людей, на которых белые подпольщики рассчитывали, надеясь поставить их под ружье в первый же день восстания. В частности, рядовые казаки Петропавловской станицы в большинстве своем, несомненно, не входили в круг белых подпольщиков. Однако, будучи настроены антисоветски, они по первому призыву поднялись на восстание и вместе с офицерами участвовали в бою.

Несмотря на размах подпольной работы волковцев, местные власти, имевшие органы для борьбы с контрреволюцией (например, "Петропавловский карательный отряд" (21)), так и не смогли раскрыть и ликвидировать организацию Волкова.

Большое значение в агитационно-пропагандистской подготовке переворота сыграл полулегальный "Союз православных братчиков и сестриц" ("Братство"), одним из инициаторов создания которого в Петропавловске стал бывший полковой священник 8-го Сибирского казачьего полка о. А. А. Русецкий (1871-?), сын дьякона, выпускник Минской духовной семинарии. Он провел с сибирскими казаками на позициях более двух с половиной лет, имел награды, в том числе боевой орден Св. Анны 3 степени с мечами. Официально Союз являлся лишь просветительским и благотворительным обществом. Его представители звали народ к братскому единению, создавали местные ячейки "Братства", собирали пожертвования, направлявшиеся на помощь "Союзу увечных воинов", приюту, беженцам, заключенным тюрьмы. Русецкий лично открыл 83 отдела "Братства", собрал на благотворительные цели 23 тыс. руб. Но, помимо этого, организация была глубоко оппозиционна советской власти и вела подрывную работу. Тот же о. Русецкий в качестве проповедника "совершает с опасностью для своей жизни миссионерские поездки по [Омской] епархии, силою своего мощного слова бичует большевизм". По оценке современника, этот священник сумел поднять воинский дух казаков. При белых, в конце 1918 г., А. А. Русецкий был назначен Главным священником Сибирской армии, а после поражения А. В. Колчака эмигрировал в Китай (22).

Для моральной подготовки населения к свержению советской власти была использована и трибуна уездного учительского съезда, начавшего свою работу в Петропавловске 15 мая и закрывшегося накануне переворота. На съезде резко критиковал коммунистов заведующий высшим начальным училищем станицы Новорыбинской И. И. Сиротенко (23).

Дальнейшие события тесно связаны с историей Чехословацкого корпуса. Корпус был создан в России из эмигрантов и военнопленных Австро-венгерской армии. После Брестского мира и выхода Советской России из мировой войны было достигнуто соглашение о вывозе корпуса через Владивосток в Европу для продолжения войны с "австро-германцами". Однако коммунисты нарушили соглашение. Они попытались остановить и полностью разоружить чехов, эшелоны которых растянулись от Поволжья до Приморья. Это привело сначала к столкновениям, а затем и к общему восстанию Чехословацкого корпуса, которое было поддержано выступлениями местных белых и эсеровских подпольных организаций.

Активную роль в свержении советской власти в Степной Сибири сыграли интеллигентная молодежь, в составе тайных военных организаций, и станичные дружины Сибирского казачьего войска. Перевороты в Петропавловске, Акмолинске, Павлодаре, Омске и Усть-Каменогорске сопровождались вооруженными стычками, перестрелками, боями, кровопролитием.

Утром 25 мая на станции Куломзино перед Омском коммунисты попытались разоружить один из эшелонов 6-го чешско-словацкого стрелкового Ганацкого полка. Эшелон под началом поручика Дзихо отошел на запад, к станции Марьяновка, где в тот же день произошел кровопролитный бой. Красный отряд Успенского в 300 штыков был разбит наголову, потеряв 70 человек убитыми, 160 пленными. У чехов погибло 22 легионера. Так образовался "Западно-Омский фронт", на котором, впрочем, с 27 мая было установлено перемирие. Обе стороны собирались с силами (24).

На станции Петропавловск в это время стояли два эшелона Чехословацкого корпуса. В них следовали на восток 3-я ударная рота, 2-я рота 3-го чешско-словацкого полка (25), а также французская военная миссия, состоявшая при корпусе. Получив сообщение о событиях под Омском, Петропавловский совдеп объявил город на осадном положении, мобилизовал все силы. По линии железной дороги в обе стороны было послано по одному вагону с паровозом с рабочими для разбора путей на случай дальнейших самочинных действий чехословаков. Чехи со станции прислали делегацию (1 офицер, 6 солдат) и просили не принимать против них репрессивных мер до выяснения обстоятельств вооруженных конфликтов, случившихся под Омском и в Челябинске. Совдеп пошел им навстречу. Чехи станцию пока не занимали, но начали вести себя вызывающе. В частности, самочинно заходили на телеграф, требовали прямого провода и силой заставляли телеграфистов обслуживать их переговоры с Челябинском и Исилькулем, уже занятыми другими чехословацкими эшелонами. Совдеп потребовал оставлять ленты переговоров на телеграфе, но чехи проигнорировали. Красногвардейские патрули смогли отобрать у них лишь одну ленту: с чешской оперативной сводкой из Челябинска. 28 мая в Петропавловске случился первый инцидент. Патруль чехов бросил бомбу в здание штаба красной гвардии. Правда, от взрыва никто не пострадал, т.к. штаб был уже перенесен в менее опасное место: на Консервный завод, - поближе к своим рабочим-красногвардейцам (26).

Французская миссия во главе с майором Гинэ, бывшая при чешских эшелонах, остановившихся у Петропавловска, пожелала принять участие в мирных переговорах между чехами и западносибирскими коммунистами. 30 мая она прибыла в Петропавловский совдеп и просила отправить ее в Омск для переговоров о разоружении эшелонов и о дальнейшем продвижении их на восток. Миссия была отправлена на автомобиле через г. Ишим. Французы благополучно добрались до Омска и 1 июня включились в переговорный процесс. При отъезде из Петропавловска миссия заверила, что остающиеся чехи без ее ведома никаких военных действий предпринимать не будут. Это успокоило местных советских руководителей. Рассчитывая на мирный исход, они распустили часть вооруженных ранее рабочих по заводам для возобновления работ. Под ружьем остался только гарнизон (более 300 красноармейцев (27)) да дежурившие при пулеметах красногвардейцы (28). Однако к отъезду французской миссии в Омск чехи уже окончательно склонились к тому, чтобы пробивать себе путь на восток силой оружия и при поддержке антисоветского подполья. Штабс-капитан Жак, взявший на себя командование чешскими эшелонами, стоявшими у Петропавловска (29), договорился с В. И. Волковым о совместном восстании.

Переворот в Петропавловске произошел в ночь на 31 мая 1918 г. Чехословаки и подпольщики выступили одновременно: в 1 час ночи. Чехи, заняв без выстрела станцию, неожиданно повели наступление на Консервный завод, где находился штаб красной гвардии и главные военные силы коммунистов. Они овладели заводом после полуторачасового боя, взяв 8 советских пулеметов, винтовки, пленных. Военная организация войскового старшины В. И. Волкова, сосредоточившись тайно в станице Петропавловской (подгорная часть города) и выступив по сигналу боевой казачьей трубы, повела наступление на нагорную часть Петропавловска. Подступы к совдепу со стороны станицы прикрывал дежурный взвод красноармейцев с пулеметом и ручными гранатами. Он оказал сопротивление. После двадцатиминутной перестрелки офицеры и казаки опрокинули взвод: частью уничтожили, частью пленили. Советские патрули ружейным огнем пытались замедлить продвижение волковцев, но не смогли. Повстанцы окружили совдеп. До его здания оставалось шагов триста. Красные отстреливались из пулеметов, а когда восставшие стали стягивать кольцо, пустили в ход ручные гранаты. Но и подобравшиеся белые, в свою очередь, начали метать гранаты в ограду совета. Оборонявшиеся были сломлены и, судя по всему, сдались. Из членов уездного исполкома не попали в плен только двое, благодаря темноте им удалось бежать в Ишим. В руках чехов и волковцев оказался весь Петропавловск. Победители, не откладывая дела в долгий ящик, выпороли членов совдепа и некоторых красноармейцев нагайками (30). А 22 венгров-интернационалистов, плененных в здании совдепа, увели за город и расстреляли (31). Восставшие потеряли убитыми четверых: одного казачьего офицера и троих стрелков-чехов (32). Данных о раненых, как и о потерях советской стороны, нет. В вооруженном выступлении приняла какое-то участие и нелегальная эсеровская дружина. Часть командного состава советского гарнизона, из офицеров "старой" армии, изменила коммунистам и перешла на сторону повстанцев (33).

В. И. Волков объявил себя начальником Петропавловского военного района и немедленно сформировал районный штаб: начштаба - войсковой старшина П. И. Блохин, начальник мобилизационного отдела - штабс-ротмистр Ф. И. Поротиков, комендант города - полковник Панкратов (34). Штаб сразу же начал рассылать по Петропавловскому уезду людей для агитации и организации казачьих дружин. Так, 31 мая из города на автомобиле по станицам Пресновское линии, на запад, был отправлен уже упоминавшийся заведующий высшим начальным училищем станицы Новорыбинской И. И. Сиротенко. В конечном итоге, он установил связь с оренбургскими казаками станицы Звериноголовской. А затем Волков послал его поднимать настроение станичников в Кокчетавский уезд (35).

В г. Кокчетав Волков направил небольшой отряд на двух грузовиках с пулеметом. Отряд прибыл в Кокчетав утром 2 июня. Накануне сход станицы Кокчетавской решил ликвидировать советскую власть в городе, но дальше слов не пошел. Петропавловские повстанцы помогли кокчетавцам разоружить красную гвардию и мобилизовали местных офицеров, из которых составили дружину под началом есаула Н. А. Асанова (36).

Деятельность Петропавловского штаба, его отрядов и агитаторов имела исключительное значение для огромного района. И. И. Сиротенко даже называл станицу Петропавловскую Нижним Новгородом "Второго смутного времени", В. И. Волкова сравнивал с князем Пожарским Смуты начала XVII в., а себя во время выступлений на казачьих сходах, по "скромному" признанию, невольно чувствовал Мининым (37) ...

Один из поэтов, печатавшихся в петропавловской газете "Приишимье", так описал переворот в крае:

"Было много слухов, было много толков,
Но вопрос на деле оказался прост:
Не успел проехать с казаками Волков,
Как вся свора мигом вновь поджала хвост.
Не слыхать собачьих большевистских лаев,
Как рукою сняло вихрь мятежных бурь, -
Волкова сподвижник, славный Катанаев,
Из голов дурацких сразу выбил дурь.
Шлю привет героям и пред всеми Вами
С твердой верой в сердце я сказать берусь:
- С этими орлами, с этими штыками
Возродится скоро боевая Русь!" (38)

В ряде мест края переворот произошел под влиянием одной информации о петропавловских событиях. Так, в Атбасар В. И. Волков послал краткую телеграмму: "Граждане Атбасара! Власть насильников пала. Прошу организовать земскую управу". Атбасарский станичный атаман М. Волосников сразу же откликнулся на призыв и поднял своих станичников. Казаки окружили казарму и разоружили красную гвардию без боя. Военным комендантом г. Атбасара стал полковник А. И. Белов. Для поимки разбежавшихся по уезду советских деятелей было снаряжено два отряда: автомобильный (50 чел.) и конный (30 казаков) (39). В Акмолинске восставшие офицеры и казаки во главе с прапорщиком Кучковским встретили сопротивление, но смогли быстро сломить красных (40).

Ишимская подпольная организация Колыбина (около 30 человек), узнав о событиях в Петропавловске и предполагая наступление оттуда повстанцев, решила взорвать мост через р. Карасуль, чтобы отрезать коммунистам путь отхода из города по железной дороге. Однако местная ЧК случайно открыла организацию и предотвратила диверсию. Было арестовано 11 подпольщиков, остальные бежали из Ишима на Петропавловск (41).

На юге Ишимского уезда, несомненно, действовали отряды и агитаторы Петропавловского военного штаба. Однако немедленно наступать на сам город Ишим войсковой старшина Волков не стал. Красные по железной дороге легко могли перебросить в Ишим сильные подкрепления из Омска или Тюмени. Наступать на Ишим означало в ближайшие же дни втянуться в боевые действия. Но только что вышедшая из подполья организация серьезной военной силы из себя пока не представляла. На сколачивание строевых, по-настоящему боеспособных частей, требовалось некоторое время и более-менее спокойная обстановка. Военно-организационная и мобилизационная работа Петропавловского районного штаба началась сразу после захвата власти в городе.

Штаб объявил о мобилизации в Сибирскую армию офицеров, юнкеров, военных чиновников и врачей и о наборе в нее добровольцев из других категорий граждан. В первых числах июня в Петропавловске из явившихся на сборные пункты были сформированы Отдельная инструкторская рота капитана Васильева (до 60 офицеров) и добровольческая рота, главным образом из учащихся (реалистов и гимназистов), также начали формироваться казачья конная сотня, в которую вступило до 40 казаков, и добровольческая киргизская рота (42). Чтобы не отвлекать формирующиеся добровольческие части на охранную службу, В. И. Волков попытался переложить ее на горожан. По его просьбе городская дума 2 июня вынесла постановление, которым обязало все мужское население города являться в районный военный штаб для временного несения воинской службы по охране города и уезда. Возраст, сроки явки и условия временной службы устанавливались особыми приказами начальника Петропавловского военного района (43).

Очень важным был вопрос о создании новой гражданской власти. Войсковой старшина Волков попытался сделать ставку на дофевральскую, цензовую, городскую думу. Он приказал бывшему петропавловскому городскому голове Черемисину организовать временное городское самоуправление "из людей опыта и знания", а не политиков-говорунов 1917 года. Созыв выбранного в 1917 г. уездного земского собрания, на котором настаивали местные эсеры, Волков первоначально запретил, считая этот орган недееспособным и политически вредным. 2 июня Черемисин собрал частное совещание, которое постановило возобновить работу разогнанной большевиками городской, послефевральской, думы, исключив из нее левых социалистов и заполнив освободившиеся места гласными дофевральской думы, общественными деятелями и представителями казачества. Пополненная цензовыми элементами и казаками Петропавловская городская дума заявила о возобновлении своей работы.

В тот же день, 2 июня 1918 г., на Соборной площади Петропавловска прошел митинг в поддержку созыва Сибирского Учредительного собрания. Затем собравшиеся отправились на вокзал: к эшелонам чехословаков. Здесь с приветствиями выступили представители от различных общественных организаций и групп населения: от местной организации партии эсеров, Союза увечных воинов, народных учителей, казачества, крестьянства, поляков и т.д. В ответ представитель чехословаков призвал манифестантов к единению и восстановлению противогерманского фронта.

Усиление роли цензовых элементов вызвало недовольство социалистов-революционеров. Уполномоченный Западно-Сибирского комиссариата "Временного правительства автономной Сибири" эсер М. М. Чекушин (Шаньгин) заявил протест и, не имея собственной реальной силы, обратился за помощью к чехам. Те оказали давление на штаб В. И. Волкова, Почти беспрерывные заседания городской думы, посвященные ее конструированию, персональному составу и распределению ролей, шли в течение нескольких дней. Русским военным властям и цензовикам пришлось пойти на уступки: в думу вошли не только многие гласные избрания 1917 г., но и представители рабочих профсоюзов.

Втягивания иностранцев во внутренние русские дела, да еще в интересах социалистов, Волков простить не мог. Он отказался признавать полномочия Чекушина-Шаньгина и выразил сомнение в правомочности "Правительства автономной Сибири". Войсковой старшина надеялся, что власть в Сибири возьмет формирующееся на КВЖД правое правительство генерала Д. Л. Хорвата. По-видимому, за Чекушиным установили слежку и вели перлюстрацию его корреспонденции. Эсеровский комиссар послал в Омск, в подпольный военный штаб, шифрованный доклад, в котором критиковал политику Волкова. Но волковцы перехватили доклад. Когда стало известно о падении советской власти в Омске, Чекушин решил отправиться туда лично. Возможно, именно это намерение стоило ему жизни. При невыясненных обстоятельствах эсер был убит. Расследование или не проводилось, или ничего не дало. Не исключено, что Чекушин-Шаньгин открыл собой список социалистов-антибольшевиков Сибири, физически устраненных офицерами-монархистами (44).

Социалисты и профсоюзы получили в Петропавловской городской думе влияние большее, чем хотелось русским военным. Однако войсковой старшина Волков держал местную гражданскую власть под жестким контролем. Более того, в города Кокчетав, Атбасар, Акмолинск, очищенные от коммунистов, он назначил из числа офицеров "главных начальников уездов" и прямо подчинил им председателей восстановленных городских дум. Таким образом, В. И. Волков утвердил в крае преобладающее значение военной власти над гражданской.

6 июня 1918 г. под станцией Марьяновка чехословаки и партизаны есаула Б. В. Анненкова разгромили войска Западного Омского фронта. Этот 2-й Марьяновский бой решил судьбу советского Омска. Анненковцы и казачьи дружины бросились от Марьяновки к станциям Любино и Называевка, чтобы перерезать железнодорожную линию Омск - Тюмень. 7 июня коммунисты оставили Омск, эвакуировавшись на пароходах вниз по Иртышу. На заключительной стадии красной эвакуации подняла восстание тайная военная организация Иванова-Ринова. Штаб подпольщиков обосновался в "Доме Свободы" (бывший дворец генерал-губернатора)(45). В приказе №1 по Омскому гарнизону полковник П. П. Иванов-Ринов заявил: "Временным Сибирским правительством я назначен командиром Степного корпуса. Вся полнота власти с сего числа принадлежит мне и уполномоченному Временного Сибирского правительства А. А. Кузнецову впредь до передачи власти земским и городским общественным управлениям". Приказом №2 от 7 июня Иванов-Ринов создал штаб Степного корпуса (46), который сразу же приступил к формированию боевых отрядов.

В течение восемнадцати дней, с 25 мая по 11 июня 1918 г., совместными усилиями тайных военных организаций, частей Чехословацкого корпуса, партизанских отрядов и казачьих дружин вся территория Сибирского казачьего войска была очищена от советских войск. Переворот произошел сравнительно легко. Об этом говорят, например, потери станичных дружин 2-го военного отдела Сибирского войска (Омский уезд и восточная половина Петропавловского уезда). По данным управления 2-го отдела, в ходе восстания в нем было убито 5 казачьих офицеров и 8 казаков. Правда, в эти данные не включены потери партизанских отрядов, командиры которых не подали сведений (47).

Расширение петропавловского очага восстания и особенно падение красного Омска поставили ишимских коммунистов в критическое положение. Обнаружение разведки неприятеля в 80 км от города повергло их в панику. В ночь на 8 июня они без боя оставили Ишим и направились железной дорогой на Ялуторовск. Коммунисты вывезли из города свои семьи, вооружение, часть материальных ценностей. Семьи и имущество были эвакуированы в Тюмень, а отряд ишимских красногвардейцев под командой Карякина (более 200 штыков) остался в Ялуторовске и принял участие в боях (48). Ишим занял отряд повстанцев, пришедший из Петропавловска. Вместе с ним вернулись в город и местные подпольщики, менее недели до того бежавшие от ишимских чекистов. В Ишиме началось формирование Отдельной Ишимской офицерской роты, в которую сразу же записалось до 30 добровольцев, а также воссоздание дооктябрьского городского самоуправления (49).

Руководители белоказачьих военных организаций, еще работая в подполье, планировали в случае успеха восстания сразу же приступить к сбору первоочередных частей Сибирского казачьего войска. Как кадровые офицеры они прекрасно понимали, что без воссоздания настоящей, регулярной армии, одними только малочисленными добровольцами и не очень стойкими дружинниками, с коммунистами не справиться. Свергнув советскую власть в Петропавловском, Кокчетавском, Атбасарском и Акмолинском уездах, войсковой старшина В. И. Волков переименовал себя в "начальника Акмолинского района", т.е., фактически всей освобожденной к тому моменту от большевиков части Акмолинской (Омской) области. Волков приказал назначенным им главным начальникам уездов срочно мобилизовать, во-первых, всех офицеров (50), во-вторых, молодых казаков нарядов (призывов) 1918, 1917, 1916 годов и сформировать из них конные сотни штатного состава (51). В частности, в 1-м военном отделе Сибирского войска (Кокчетавский, Атбасарский, Акмолинский уезды и западная половина Петропавловского уезда) приказано было сформировать четыре сотни в Кокчетаве и две - в станице Пресновской (52). Непосредственное руководство этой работой осуществлял начальник мобилизационного отдела штаба Волкова штабс-ротмистр Ф. И. Поротиков, казак Боголюбовской станицы Петропавловского уезда (53). К 12 июня призванные Кокчетавского уезда уже собрались, за исключением казаков Нижне-Бурлукской и Арык-Балыкской станиц, которые ожидались со дня на день. Предполагалось кокчетавских казаков слить в один, четырехсотенный, полк, а две пресновские сотни влить в другую часть (54). После переворота с 8 по 11 июня 1918 г. в Омске работала конференция восставшего казачества. На неё съехались представители 35 ближайших к Омску станиц. Конференция постановила быстрее созвать 4-й Чрезвычайный большой войсковой крут и образовала временные органы управления войском. Всю полноту власти в войске делегаты станиц передали Временному Войсковому правительству, составленному из членов старого Войскового правительства, избранного 2-м большим кругом (IX.1917) и свергнутого Советом казачьих депутатов (I.1918), а также из шести выборных от самой конференции. Председателем нового правительства был избран войсковой старшина Г. И. Иванов, а временно исполняющим должность войскового атамана - генерал-майор И. С. Ефтин (55).

Для борьбы с большевиками казачья конференция постановила призвать на действительную военную службу четыре наряда: 1918, 1917, 1916, 1915 годов, - и сформировать из них три первоочередных, отдельских, полка (по 6 сотен) и один конноартиллерийский дивизион (три батареи по 2 орудия). Чтобы вооружить строевые части, предполагалось собрать хотя бы часть винтовок, привезенных казаками с Германского и Кавказского фронтов, а также изыскать другие источники. Принятое конференцией "Положение о службе" предусматривало сохранение прежних воинских чинов и званий, введение в частях строгой воинской дисциплины. Однако вне службы все военнослужащие: и офицеры, и рядовые казаки, - признавались равноправными гражданами. Вне строя разрешалось даже носить штатскую одежду (56).

После 12 июня выбранные омской казачьей конференцией войсковые власти взяли руководство мобилизацией и вообще всей военно-организационной работой в Сибирском войске на себя. Был установлен "единый источник распоряжений призыва казаков": Войсковой штаб в Омске. Он стал действовать через управления атаманов военных отделов, т.е. по традиционной для казачьего управления схеме. Мобилизация казаков проводилась теперь не по уездам, как приказал ранее начальник Акмолинского района войсковой старшина В. И. Волков, а по военным отделам, и на местах руководили ею уже не главные начальники уездов, а отдельские атаманы. В Кокчетав атаманом 1-го отдела был направлен из Омска полковник Е. Н. Осипов (57). Атаманом 2-го отдела был назначен войсковой старшина М. Д. Жуков (58).

Одной из наиболее важных проблем, вставших в начале 10-х чисел июня 1918 г. перед войсковым начальством, был вопрос: призывать на службу наряд 1915 года или нет? Естественно, глубоко волновал он и станичников. В. И. Волков приступил в своем повстанческом районе к мобилизации только трех нарядов: 1918, 1917 и 1916 гг. А омская казачья конференция постановила призвать и наряд 1915 г., т.е. она восстанавливала существовавшую до революции четырехлетнюю действительную военную службу. Но из четырех призывавшихся конференцией молодых возрастов наряд 1915 г., несомненно, был самым беспокойным. Казаки этого года призыва прослужили около 2,5 лет и значительную часть этого времени провели на фронте. В 1917 г. в казачьей среде, в том числе на войсковых кругах, широко обсуждался вопрос о сокращении срока действительной службы. Обычно называвшийся срок - два года - прочно врезался в общественное сознание. И казаки наряда 1915 г, полагали, что они свой долг стране и государству отдали: реальный срок выслужили. Офицеры, хорошо знавшие психологию и настроение нижних чинов, понимали, что "15-й наряд" лучше пока не трогать. Тем более, возможность для этого была.

Наряды 1918, 1917 и 1916 гг. были многочисленны и почти не понесли потерь на мировой войне. В 1-м отделе, например, сразу стало ясно, что укомплектовать штаты 1-го Сибирского казачьего полка можно одними этими тремя нарядами, и еще останется излишек в 100-200 человек (59). После рассмотрения вопроса Войсковой штаб разрешил атаманам отделов освободить от призыва наряд 1915 г., но только если тремя младшими годами можно полностью укомплектовать штаты отдельского полка (60). Фактически, в изменение постановления казачьей конференции, "15-й наряд" от мобилизации был освобожден (61).

По всему Сибирскому войску призыв трех нарядов начался 14 июня, а днем сформирования первоочередных полков было установлено 23 июня (62). Штаб Степного корпуса принял решение временно свести все первоочередные части Сибирского казачьего войска: три полка и один артдивизион - в отдельную конную дивизию (18 сотен, 3 батареи). Временно исполняющим должность начальника дивизии стал полковник А. И. Белов, начальником штаба - подъесаул А. Н. Федоров, дивизионным интендантом - войсковой старшина А. Ф. Васильев (63). Управление дивизии, дивизионные команды (связи и конно-саперная), а также Сибирский казачий конноартиллерийский дивизион должны были формироваться в Омске. Четыре сотни 1-го Сибирского казачьего полка, его штаб и полковые команды (пулеметная и команда связи) формировались в Кокчетаве, а две сотни - в станице Пресновской. 4 сотни 2-го полка, штаб и команды формировались в Петропавловске, а 2 сотни - в Омске. Места дислокации полков были выбраны с военным расчетом. Например, Петропавловск одновременно был близок и к густозаселенным приишимским станицам, и к Тюменскому фронту, на который и отправился вскоре 2-й полк.

Однако на формирование казачьих первоочередных частей требовалось время, а война не ждала. Мобилизованных, даже казаков Петропавловского и Кокчетавского уездов, собранных согласно приказу В. И. Волкова несколько ранее, уже к 12 июня, предстояло еще вооружить огнестрельным оружием, доснарядить, сколотить в подразделения. Поэтому новая власть в ведении боевых действий пока могла рассчитывать главным образом на офицерство и добровольцев. За прошедшие полмесяца добровольческие части более-менее сорганизовались, снарядились и увеличились численно. Так, в Петропавловске к 17 июня инструкторская (офицерская) и добровольческая роты и казачья конная сотня (64) выросли до 150 человек в каждой, сформированная там же пешая пулеметная команда насчитывала 18 человек. Более чем в два раза возросла офицерская рота в Ишиме (65).

Остатки советских войск Томска, Омска и Тобольска стягивались к Тюмени, где был создан Военно-революционный штаб Западной Сибири. Штаб лихорадочно собирал силы. Восточнее станции Голышманово нарождался еще один фронт русской гражданской войны.

18 июня командующий Западно-Сибирской армией приказал Степному корпусу "в кратчайший срок очистить территорию Западной Сибири к западу и северо-западу от Омска и обеспечить Западную Сибирь от вторжения неприятельских войск занятием проходов через Уральские горы" (66). Корпусу предстояло овладеть красной Тюменью. 19 июня комкор П. П. Иванов-Ринов отдал оперативный приказ №1 о сосредоточении ударной группировки и о переходе ее в наступление на Ялуторовск. Местом сосредоточения был избран г. Ишим. К вечеру 24 июня здесь должны были собраться следующие части: 1-й и 3-й Степные стрелковые полки, сотни 2-го Сибирского и Сводного казачьих полков, две роты из Петропавловска, Ишимская рота, две артбатареи. 23 июня командиром этого "Ишимского отряда" был назначен начальник 1-й Степной дивизии полковник Г. А. Вержбицкий (67), кадровый офицер 44-го Сибирского стрелкового полка, выпускник Одесского пехотного юнкерского училища.

За плечами Григория Афанасьевича Вержбицкого были Японская кампания, военная экспедиция в Китай (1913), наконец, мировая война. Последнюю он закончил комбригом, причем имел опыт командования в маневренных операциях, сборными отрядами из пехоты, кавалерии и артиллерии. С Германского фронта вернулся в Сибирь, имея много боевых наград, в том числе орден Св. Георгия 4-й ст., Георгиевское оружие, а также солдатский Георгиевский крест 4-й ст. с пальмовой ветвью. Такими Георгиевскими крестами в 1917 г. офицеры награждались только за личную храбрость в боях и только по решению солдатских собраний. Вержбицкий участвовал в антисоветском перевороте в Усть-Каменогорске. Оттуда его вызвали в Омск и назначили начальником 1-й Степной Сибирской стрелковой дивизии. Для зарождавшейся Сибирской армии он был драгоценной находкой. В Омск Вержбицкий прибыл 20 июня, а уже на следующий день с отрядом в 348 человек отправился в Ишим (68).

В Ишиме части отряда Г. А. Вержбицкого доформировывались. Например, 1-й Степной Сибирский стрелковый полк капитана В. Э. Жилинского, формирование которого началось в Омске, прибыл в Ишим, имея в четырех своих ротах более 200 штыков. Здесь в него влили Ишимскую офицерскую роту. Полк простоял в городе три дня, а затем был двинут к Голышманово.

А. И. Митропольский, тогда поручик, командир отделения в 4-й роте 1-го Степного полка, вспоминал о своей части: "Не полк, а полчок, не полчок даже - батальонишка! … а духом, готовностью драться, волею к победе - крепко сбитая, отличная героическая часть. Рядовыми бойцами офицеры, крепкорукие, прицелистые сибирские прапорщики, пылающая энтузиазмом молодежь: студенты, гимназисты, кадеты... Мы были захвачены восторгом переворота, кутерьмой формирования; мы, уже отдохнувшие от войны, вновь хотели возбуждающего свиста пуль, визга и тявканья шрапнелей, той очаровательной обстановки походов и боев, когда все в жизни становится просто и ясно… …мы верили в то, что мы, офицеры-фронтовики и интеллигентная молодежь-энтузиасты, - первыми выстрелами разгоним ту красную сволочь, что хочет бороться с нами... Ишим. Квартира в школе. Душистое сено на полу, сытные харчи, сибирские калачи. Иногда, к борщу, полстакана спиртяги, солдатской радости..." (69)

Мобилизованные казаки собирались достаточно быстро. Однако формирование первоочередных казачьих частей встретило значительные сложности. Согласно традиции и многолетней практике, казак являлся на призывной пункт со строевым конем, седлом, шашкой, обмундированием и снаряжением. За это он получал денежное пособие от казны. Но на этот раз исправно снаряженных казаков явилось мало. Подчас отсутствовали самые необходимые предметы, и взять их было просто негде. Помощник войскового атамана по военной части полковник Е. С. Сергеев телеграфировал в управления отделов: "При приеме обмундирования, снаряжения не требовать однообразия, безупречной чистоты, лишь бы проносили месяца два, далее будет выдано казенное". Сергеев разрешил также не требовать у призванных всего набора предметов. В Войсковом штабе рассудили, коль некоторые вещи купить все равно негде, лучше удерживать соответствующие суммы из пособия, а казакам потом, в полку, выдавать казенное (70). Недостающее обмундирование, огнестрельное оружие и патроны казачьим сотням, формировавшимся в Кокчетаве, Петропавловске и станице Пресновской, присылали из Омска. На транспортировку требовалось время. Плохо обстояло дело со строевыми лошадьми. Так, на Кокчетавский сборный пункт около половины призванных явились пешими (71). К бесплатным конским реквизициям власти тогда еще не прибегали. Войсковой штаб надеялся доукомплектовать конский состав с помощью покупок у казахов и обратился за содействием в Акмолинский областной и уездные киргизские комитеты (72).

Но самой главной проблемой был внутренний настрой мобилизованных, нежелание многих казаков воевать. Семьи отрывали их от себя с надрывом, со слезами, с самогоном. Полгода еще не прошло, как фронтовики вернулись в станицы. Люди расслабились, настроились на то, что служить больше не будут. Теперь психологически очень тяжело было снова покидать дом. Тем более, призывали не на парад. Трудно было, только-только вздохнув мирного воздуха и раздобрев душой, вновь идти рисковать жизнью, убивать! Тем более, цели новой войны многим до конца ясны не были. Были и зацепки, чтобы саботировать распоряжения властей. Законен ли призыв, если решение о нем приняла конференция, а не войсковой круг, т.е. только часть, а не все сибирское казачество? Распределенных по подразделениям казаков, взбудораженных призывом и еще не угомонившихся, трудно было ввести в рабочую колею и поставить в строгие отношения служебной субординации. Это требовало времени, а также больших усилий, ума и такта со стороны командного состава. Рядовые пытались обсуждать командиров и их распоряжения. Начальство пресекало проявления "комитетчины" 1917 года, но офицеры не всегда верно брали тон, иногда срывались. При таких настроениях и обстоятельствах мобилизация не могла пройти без сбоев и конфликтов.

Формы протеста мобилизованных варьировались, но не выходили за рамки пассивных. В 1-м отделе сопротивление встретила отправка части призванных в Омск на укомплектование штаба Сибирской казачьей дивизии и казачьего артдивизиона. В 20-х числах июня в Кокчетаве казаки, назначенные к отправке в Омск, выставили условие: пусть власти сначала выплатят им пособие за коней и снаряжение. В станице Пресновской казаки, предназначенные в штаб дивизии и артдивизион, в большинстве вообще отказались следовать в Омск (73). Наверное, мобилизованные замитинговали, споря законен призыв или нет. Под шумок некоторые недовольные ушли с Пресновского сборного пункта по домам.

Дезертирство и неисполнение приказов были самыми серьезными, и опасными, актами неповиновения. Самый масштабный конфликт между мобилизованными и командным составом случился в Петропавловском сборном пункте в начале 20-х чисел июня. Там, еще по приказу войскового старшины В. И. Волкова, началось спешное формирование четырехсотенного дивизиона 2-го Сибирского казачьего полка. К 17 июня в этом дивизионе числилось уже 33 офицера и 572 казака (74). Но когда поступил приказ командира Степного корпуса о передислокации дивизиона в г. Ишим, к фронту, значительная часть казаков вышла из повиновения и разошлась по станицам. Вероятно, с этим связан тот факт, что к началу июля на Тюменский фронт прибыли только три сотни 2-го Сибирского казачьего полка, а не все шесть. То же самое случилось и с дивизионом Сводного казачьего полка, направленным из Омска в Ишим. По пути к месту назначения из 370 казаков дивизиона разошлись по домам 230 человек! (75)

Карать дезертиров по законам военного времени Войсковой штаб не мог. Не таково было состояние общественного мнения, и слишком массовым был антивоенный протест. Тем более, под ним имелись нравственные и формально-правовые основания. Необходимость гражданской войны, братоубийства, еще не укладывалась в сознание большинства народа. А на службу призывал не Император, не Всероссийское правительство, даже не войсковой круг, а всего лишь конференция представителей станиц района Омска. Если бы Временное Сибирское правительство казаков, военнослужилое сословие, слой простонародья, наиболее приученный к порядку и дисциплине, заставляло служить себе силой, то что бы оно тогда делало с крестьянами и рабочими? В том то и дело, что казаков надо было не принудить, а убедить. В июне 1918 г. офицерству приходилось более уговаривать. Среди казачьего населения была проведена тогда большая разъяснительная работа. Благо белоказаки смогли опереться на законопослушных станичников старших возрастов.

Временное Войсковое правительство созвало съезд делегатов станиц Петропавловского езда, относящихся ко 2-му отделу войска. Съезд прошел 28 июня в Петропавловске, прибыли на него представители 21 станицы. На съезд из Омска приехал исполнявший должность войскового атамана генерал И. С. Ефтин. Съезд прошел в нужном начальству ключе: полностью поддержал Сибирское и Войсковое правительства, осудил непорядки в первоочередных полках, призвал, не останавливаясь перед применением оружия, пресечь в станицах большевистскую агитацию, а главных виновников, агитировавших не исполнять приказы, судить по всей строгости закона. "Казаков, не исполнивших боевого приказа и ушедших в станицы, - говорилось в постановлениях съезда, - вернуть на сборный пункт, составить из них отдельные команды и не вливать в сотню до тех пор, пока они своим поведением не докажут своей готовности беспрекословно выполнить свой долг перед родиной и подчиняться всем распоряжениям начальников. Не прибывших считать дезертирами" (76). В том же духе белоказаки провели разъяснительную работу и на Пресновской линии, т.е. в западной половине Петропавловского уезда, что видно из приговоров станичных обществ этого района (Починовского и др.).

Опираясь на решения казачьих районных съездов и сходов, войсковое начальство могло уже применять и репрессии. Например, в станицах Петропавловского уезда: Михайловской, Боголюбовской, Полтавской в начале июля станичные атаманы провели аресты лиц, агитировавших против мобилизации и участия в гражданской войне (77).

Все точки над i в вопросах мобилизации и воинской дисциплины поставил 4-й Чрезвычайный войсковой круг, работавший в Омске с 4 по 18 июля 1918 г. Круг полностью поддержал военно-мобилизационную деятельность Войскового правительства, потребовал немедленного и беспрекословного выполнения распоряжений И. С. Ефтина о призыве молодых казаков. В постановлении круга "О военном управлении войском, о призыве первоочередных полков" говорилось: "Привлечь к ответственности по всей строгости законов военного времени всех, не исполняющих приказы и нарушающих дисциплину, и с особой суровостью карать зачинщиков, подстрекателей и смутьянов" (78).

В июле 1918 г. белоказаки Сибирского войска окончательно справились с пассивным сопротивлением молодых казаков и водворили в первоочередных частях дисциплину и порядок. Разошедшиеся по домам теперь возвращались на сборные пункты, кто сам, кто в сопровождении своего станичного атамана. Пристыженные старшими одностаничниками, приструненные угрозой применения силы вчерашние ослушники и смутьяны каялись и обещали слушать командиров. Судя по всему, вторично явившихся казаков 2-го полка не стали собирать в особые, по сути исправительные, команды, как предлагал Петропавловский районный съезд. Их сразу же вливали в конные сотни, которые отправлялись на фронт. 18 июля новый войсковой атаман генерал П. П. Иванов-Ринов сообщил 4-му кругу "о снятии с казаков 2-го Сибирского казачьего полка наказания за несоблюдение дисциплины ввиду их раскаяния, подчинения приказанию и боевых отличий" (79). К 21 июля на Тюменском фронте находился уже весь, или почти весь, 2-й полк.

Приказом Сибирскому войску №239 от 14 июня 1918 г. были назначены командующие казачьих полков: 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеева полк - есаул А. А. Асанов, 2-й полк - войсковой старшина Н. П. Кубрин, 3-й полк - войсковой старшина П. П. Копейкин. В тот же день, 14 июня, приказом войску №242, командиром Сибирского казачьего конноартиллерийского дивизиона был назначен полковник Самсонов. Вскоре, однако, последовали изменения комсостава. Командиром 1-го полка назначили войскового старшину В. И. Волкова (80), а помощником командира этого полка стал подъесаул А. В. Катанаев. 10 июля В. И. Волков получает новое назначение: командиром бригады Сибирской казачьей дивизии. 1-й полк принял А. В. Катанаев (81).

Упомянутая бригада была выделена внутри Сибирской казачьей дивизии потому что командование планировало использовать части сибирцев на разных фронтах: 3-й полк в Семиречье, а основные силы дивизии - под Тюменью. Управление дивизии оставлялось в Омске как координирующий центр. Чтобы иметь под Тюменью сильный конный кулак, подчиненный одной воле, и создали казачью бригаду в составе 1-го, 2-го Сибирских казачьих полков и артдивизиона (82). Забегая вперед, скажем, обстановка на фронтах заставила распылить силы бригады Волкова, и целым соединением она так и не стала.

Первым начальником Сибирской казачьей дивизии был назначен полковник А. И. Белов, но ему не удалось предотвратить уход части мобилизованных казаков с призывных пунктов по домам. 22 июня Иванов-Ринов снял Белова с должности и назначил вместо него войскового старшину Н. П. Кубрина (83). 2-й полк после Кубрина принял войсковой старшина Н. К. Рогозин. В течение одного дня, до 23 июня, до прибытия в Ишим Вержбицкого, Кубрин считался не только начальником формирующейся казачьей дивизии, но и командующим всем Ишимским отрядом Западно-Сибирской армии.

Николай Павлович Кубрин (1876-1920) - заслуженный боевой командир Сибирского войска, сын войскового старшины. Его путь типичен для большинства кадровых казачьих офицеров: Сибирский кадетский корпус (Омск, 1893), Николаевское кавалерийское училище (СПб., 1895), Китайский поход 1900 г., русско-японская война, служба в Семиречье в 1-м полку. Естественно, награды: боевые и мирного времени. …И раны: в Маньчжурии японская пуля пробила подъесаулу Кубрину правую ногу ниже колена. Перед мировой войной он занимал должность помощника атамана 1-го отдела. На Германский фронт попал в качестве командира 1-й сотни 7-го Сибирского казачьего полка. Был контужен в голову. Вернулся с фронта войсковым старшиной, помощником командира 4-го Сибирского казачьего полка, кавалером орденов Св. Анны и Св. Станислава 2 ст. с мечами, Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом (84). Эти ордена говорили о многом. Владимир 4 степени - очень высокое отличие, дававшееся в мирное время только за 25 лет честной и беспорочной службы в офицерских чинах, а в военное - за два подвига, например, за две конные атаки. Начдивом 1-й Сибирской казачьей Кубрин прошел всю гражданскую войну, заслужив славу, генеральские погоны и... пулю красного палача.

20 июля 1918 г. управляющий военным министерством и командарм генерал А. Н. Гришин-Алмазов утвердил временные штаты первоочередных частей Сибирского войска, разработанные Войсковым штабом: конный полк с пулеметной командой и командой связи - 37 офицеров, 6 чиновников, 1144 казака (в том числе 954 строевых), 1190 лошадей; двухорудийная конноартиллерийская батарея - 2 офицера, 93 казака (в том числе 83 строевых), 116 лошадей; управление дивизии - 6 офицеров, 2 чиновника, 57 казаков (85).

В середине июня Войсковой штаб приказал считать формой одежды строевых частей прежнюю походную форму, но без погон (86). Известно, что многие партизаны есаула Б. В. Анненкова были в это время в погонах (87). Не исключено, что войсковой старшина В. И. Волков первыми же своими распоряжениями ввел погоны во всех частях "Акмолинского района", на это есть косвенные указания.

К 23 июня первоочередные части формально были созданы. Однако реально к бою казачьи полки еще не были готовы. Часть казаков разошлась по домам. Сказывалась нехватка строевых и обозных лошадей, винтовок, конской упряжи и пр. Призванные только начали получать денежное пособие. Для реального сформирования 1-го Сибирского казачьего полка, например, потребовалось еще около десяти дней, в течение которых ермаковцам выдали пособие, огнестрельное оружие, в основном укомплектовали полковой обоз, посадили на коней половину пеших казаков. Это дало основание атаману отдела полковнику Е. Н. Осипову 3 июля доложить в Омск, что 1-й полк сформирован (88). Но сотням 2-го Сибирского казачьего полка боевая судьба не дала столько времени.

Во всех строевых частях Сибирского войска много еще было безлошадных казаков. Надежды на широкую помощь киргизских комитетов не оправдались. Пришлось Войсковому штабу создавать собственные комиссии для приобретения коней в степных уездах. Комиссиям поставили задачу закупить 1250 годных к строевой службе лошадей.

Полки Сибирской казачьей дивизии, по свидетельству ее начальника Н. П. Кубрина, был брошены на фронты "недосформированными, плохо обученными" (89). Оживление на Тюменском фронте началось 25 июня, а 28-го отряд полковника Г. А. Вержбицкого, сконцентрировавшийся в Ишиме и усиленный подразделениями 2-го и 6-го чехословацких полков, перешел в решительное наступление вдоль Северной линии Транссиба. В боях 28-29 июня за станцию Голышманово подразделения 2-го Сибирского казачьего полка приняли боевое крещение гражданской войны и понесли первые потери. Казаки зашли в тыл противника, но красные, из Петроградского продотряда, отбили их ружейно-пулеметным огнем (90). Под Голышманово сибирцы потеряли убитыми подъесаула Г. В. Дорохова и казака А. Копелова, ранеными - 6 нижних чинов (91).

К 3 июля 1918 г. на Тюменском фронте оперировали три сотни 2-го Сибирского казачьего полка, в их боевом составе было 18 офицеров, 432 шашки, 7 пулеметов. Это бы основа конницы Ишимского отряда Вержбицкого (92). Затем в течение июля к фронту подтягивали другие сотни 2-ro полка.

Судьбу красной Тюмени предопределили бои 14-20 июля 1918 г. на реке Пышме, в районе станции Богандинская. Здесь, натолкнувшись на упорное сопротивление, войска Вержбицкого были вынуждены временно перейти к обороне. А советское командование попыталось провести сложную операцию по фланговому охвату и окружению Ишимского отряда.

В ночь на 15 июля в районе деревни Мулашевской большой матросский отряд Заславского (до 400 штыков, 10 пулеметов), воспользовавшись темнотой и отсутствием сплошной линии фронта, обошел правый фланг белых, оказался в их тылу и на время, для отдыха, укрылся в лесу. Но красные не сумели соблюсти скрытости маневра. Против них были брошены две роты чехословаков и 1-я сотня 2-ro Сибирского казачьего полка под общим командованием чешского поручика Брача. Казаки и чехи, напав врасплох на спящих, вырезали почти всех матросов, включая командира отряда Заславского, спаслось бегством только 20-30 человек! Чехи и белые взяли 9 пулеметов, много винтовок и другие трофеи.

В ночь на 16 июля у деревни Головино другой советский отряд (около 400 штыков, несколько пулеметов) попытался обойти левый фланг Вержбицкого. Против него был направлен сборный отряд из двух сотен 2-го Сибирского казачьего полка и пяти взводов чехословаков под командой войскового старшины П. И. Блохина, помощника команды 2-го полка по строевой части. Одной сотне совместно с ротой чехов пришлось брать с боем само Головино. Спешенная полусотня и чехи обложили деревню с двух сторон. Другая полусотня, несмотря на численное и техническое преимущество противника, атаковала деревню в конном строю. Казаки дорвались до врага и начали рубку. Красные бросились бежать к переправе на реке Пышме. Но казаки перерезали путь отступления и перекололи часть беглецов пиками. Успевшие проскочить переправлялись, где придется. При этом паника была такова, что около ста красноармейцев утонуло в Пышме. Кроме того, советский отряд оставил на поле боя 90 убитых. Современник так писал о виде Головино после этого боя: "Трупами красных были завалены улицы, и свиньи, выползая из дворов, пробовали рвать еще теплые тела..." Чехо-белым достались большие трофеи: 6 пулеметов, винтовки, шинели и пр. (93)

Пока шла борьба основных сил противников на рубеже Пышмы, 80 сибирских казаков отличились во время рейда сборного отряда подполковника И. С. Смолина в глубокий тыл советской Тюмени. В критический момент боя на станции Подъем 16 июля несколько казаков, вызвавшихся добровольно, подобрались к красному бронепоезду, с криком "Ура!" кинулись к его бронированным вагонам, забросали их через бойницы гранатами. Затем один из сибирцев, казак Н. Дрягин, смог ворваться в вагон. Внутри, орудуя шашкой, он зарубил нескольких красноармейцев (!), сам был тяжело ранен, но каким-то образом сумел ухватить два пулемета (!!) и выскочить с ними из бронепоезда (|||), после чего, обессиленный, потерял сознание... Никандр Дрягин, несомненно, совершил удивительный боевой подвиг. После двухчасового боя бронепоезд был захвачен.

19 июля отряд Смолина, которому Вержбицкий прислал подкрепление в полторы сотни сибирских казаков, ударил в тыл пышменских позиций красных и овладел деревней Червишево. Одновременно основные силы Ишимского отряда атаковали позиции противника с фронта. Красные дрогнули и начали отступать (94). Бои на Пышме и диверсии Смолина имели то значение, что, перемолов живую силу и технику врага, чехо-белые наконец-то добились численного и технического превосходства и захватили стратегическую инициативу. Военно-революционный штаб Западной Сибири был вынужден сдать Тюмень без боя. 20 июля около 17.00 в город вступили передовые подразделения белых - сотни 2-го Сибирского казачьего полка (95) .

Советские войска были дезорганизованы поражениями. У казаков 2-го полка после взятия Тюмени было много удачных дел. В коротких схватках в районе деревень Холкино, Черемхово и Талица 29-30 июля красные только убитыми потеряли до 300 человек (96). Одна из сотен полка совершила удачный рейд в тыл противника: взорвала железнодорожный мост и полотно, испортила телеграфную линию между станцией Егоршино и Ирбитским заводом (97). В стычке с сибирскими казаками у деревни Горки, в районе г. Камышлова, 9 августа погиб председатель Военно-революционного штаба Западной Сибири Г. А. Усиевич, видный коммунист, один из руководителей Октябрьского переворота в Москве (98).

С занятием Ирбита войска Степного корпуса вышли за административные пределы собственно Сибири. Впереди вздымался Урал. Позади был месяц боев на Тюменском фронте. 2-Й Сибирский казачий полк сыграл в них исключительную роль. Успехи Степного корпуса были обусловлены не только высокими качествами командного и рядового состава, но и большим удельным весом конницы (до четверти всех сил фронта), что позволяло вести маневренную войну, удерживать инициативу и навязывать противнику свою волю.

В последующем 2-й Сибирский казачий полк продолжали использовать в качестве корпусной конницы Западно-Сибирского отряда генерала Вержбицкого. В боевом составе полка 2 октября было 864 шашки и 5 пулеметов (99). В течение девяти месяцев 2-й полк беспрерывно находился на противобольшевистском фронте, по словам генерала В. И. Волкова, "без отдыха бил мадьяро-латышских гадов". В марте 1919 г. его сняли с позиций и направили в Омск для отдыха, пополнения и воссоединения с остальными частями Сибирской казачьей дивизии (100).

6 июля 1918 г. под командой подъесаула А. В. Катанаева 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеева полк выступил из Кокчетава на Омск (101). Точнее, не весь полк, а основная его часть (без Пресновского дивизиона): штаб, 4 сотни, пулеметная команда и команда связи, - всего 28 офицеров, 575 конных и 184 пеших казаков. "Настроение людей отличное", - докладывал атаман 1-го отдела полковник Е. Н. Осипов (102). 13 июля полк прибыл в Омск, к зданию, в котором шло заседание 4-го войскового круга. Круг, в лице своих представителей, приветствовал сотни и напутствовал их в связи с предстоявшей в скором времени отправкой на фронт. Расквартировали ермаковцев под городом: в станицах Новой и Черемуховской (102). Сюда же, в Новую станицу, прибыл 22 июля и Пресновский дивизион полка, переброшенный до Омска железной дорогой (104).

17 июля на Казачьей (Никольской) площади Омска 1-й полк в конном строю участвовал в торжественной церемонии вручения новому войсковому атаману насеки - "знака атаманского достоинства и атаманской власти". После молебна в Войсковом Никольском соборе, вручения генералу П. П. Иванову-Ринову атаманской насеки и обхода им строя казаков l-й полк посотенно переменным аллюром с пиками на бедро прошел перед войсковым атаманом, депутатами войскового круга и публикой, - а затем с песнями двинулся к месту расквартирования. Ермаковцы приступили к ускоренной боевой учебе. Подучиться, однако, толком не удалось.

1-й полк сначала хотели направить, как и 2-й, под Тюмень (105), но затем обстановка заставила послать его на Алтай, где части Западно-Сибирской армии никак не могли окружить и уничтожить сильный красный отряд П. Ф. Сухова (106). Сухов сначала пробивался на Омск, затем, узнав, что он пал, резко повернул на юго-восток, чтобы через Горный Алтай, Монголию и Китай уйти в советский Туркестан. Между станциями Шипуновка и Поспелиха красные смогли пересечь Алтайскую железную дорогу. У Сухова оставалось около 800 человек, вооруженных винтовками и пулеметами. Но это была реальная сила - бойцы: шахтеры Кузбасса и интернационалисты, венгры и немцы, из военнопленных мировой войны. Для стрелков Западно-Сибирской армии преследование было трудно потому, что отряд Сухова передвигался на подводах и уклонялся от боя. Убегая, красные первыми занимали деревни и меняли уставших лошадей на свежих. Преследователи же пользовались тем, что оставалось. Для окончательной ликвидации Сухова требовалась маневренная, по сравнению с добовольческой пехотой, конная строевая часть.

В начале 20-х чисел июля из Омска на Алтай железной дорогой был отправлен 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеева полк (до 860 шашек) с приданными одним или двумя орудиями Сибирского казачьего артдивизиона. Командовал этим отрядом войсковой старшина В. И. Волков. Правой его рукой был командир 1-ro полка подъесаул А. В. Катанаев. Сотенные командиры ермаковцев: хорунжий Ф. Глебов (1-я сотня), подъесаул Г. Толмачев (2-я), есаул В. Водопьянов (3-я), подъесаул Д. Васильев (4-я), есаул Н. Асанов (5-я), сотник А. Сарайкин (6-я). Полк и артиллерия миновали Барнаул, выгрузились на станции Алейской и пошли в конный поход за красными. На комбрига сибирцев В. И. Волкова было возложено общее руководство операцией по ликвидации отряда П. Ф. Сухова.

4 августа 1918 г. у горной деревни Тележиха белые: Новониколаевский добровольческий отряд, станичники Бийской линии и подразделения Волкова - смогли окружить красных. В тяжелом многочасовом бою Сухов потерял половину своих людей (только убитыми более 200 человек), но с остатками отряда все-таки прорвался. Казакам и добровольцам достались значительные трофеи: пулеметы, мотоциклы, санитарный отряд и т.д. (107). В деле у Тележихи отличились казаки-артиллеристы. Под сильным пулеметным огнем они выкатили орудие на прямую наводку, быстро нашли и уничтожили вражеский пулемет, наиболее мешавший развитию операции. За это наводчик орудия младший урядник Сибирского казачьего артдивизиона Тимофей Гробылев был награжден Георгиевским крестом 4-й степени (108).

Войсковой старшина В. И. Волков умело организовал преследование и взаимодействие с местными казачьими и инородческими дружинами. Финальная фаза операции заняла три дня. В горном ущелье возле деревни Тюнгур отряд Сухова угодил 10 августа в засаду и был частью уничтожен, частью пленен. По приказу Волкова все пленные, в том числе Сухов, были расстреляны (109).

Завершив операцию, 1-й полк с артиллерией погрузился в Бийске в вагоны и железной дорогой 30 или 31 августа вернулся в Омск (110). Ермаковцы стали нести в городе охранно-гарнизонную службу. В боевом составе 1-го Сибирского казачьего полка 2 октября было 988 шашек и 4 пулемета (111).

Итак летом 1918 г. казачество Приишимья: в составе добровольческих партизанских отрядов и мобилизованных первоочередных частей Сибирского войска - сыграло выдающуюся роль в освобождении от коммунистов Западной Сибири и прилегающих районов Казахстана и Урала. К тому времени народ в массе своей смертельно устал от мировой войны, опьянел от революционных свобод, жаждал спокойной домашней жизни и никакую власть с оружием в руках защищать не хотел. Особенно сильно недугом государственного распада были поражены солдаты-фронтовики. Вот почему Временное Сибирское правительство, приступив к строительству массовой армии по призыву, мобилизовало молодежь 1898 и l899 годов рождения, т.е. 20- и 19-летних юношей. Причем призыв этот начался только в августе 1918 г. Сибирское казачество послало своих сынов в Белую армию на два месяца раньше других слоев населения. При этом оно дало не два года призыва, а три. И в отличие от крестьянства - не зеленых новобранцев, а 21-23-летних казаков, более или менее обученных и в значительной части (наряды 1916 и 1917 гг.) имевших опыт военной службы и даже фронта. Белоказаки прекрасно справились с задачей убеждения населения Сибирского войска и, наводя порядок, обошлись без сколько-нибудь широких репрессий в отношении лиц войскового сословия. Благодаря упорной самоотверженной работе Войскового штаба, офицерства, депутатов казачьих конференций, съездов и 4-го войскового круга, благодаря увещеваниям стариков-станичников удалось в короткий срок собрать молодых казаков, восстановить дисциплину в первоочередных полках и превратить их в боеспособные строевые части. Казачьи полки стали опорой Временного Сибирского правительства.

В Сибирском казачьем войске после антисоветского переворота политическое течение "староказаков", загнанное в предшествующий период в подполье, взяло власть и превратилось в белоказачье военно-политическое движение. Оно провело внутривойсковые контрреформы, а во внешней жизни всемерно поддерживало сначала Временное Сибирское правительство, затем - Всероссийскую власть адмирала А. В. Колчака. "Трудовые казаки", подавленные как политическое течение, конечно продолжали существовать как определенный социально-психологический слой, который проявил себя во время развала колчаковского фронта, внутренне разлагая обессиленные военными поражениями казачьи строевые части. Самоотверженная, героическая борьба белоказаков окончилась крахом. Вместе с режимом умирала Колчака и его Русской армией Сибирское войско погибло под ударами коммунистов.

Остатки войсковых соединений ушли на восток. Но большинство казаков в ходе "Великого Сибирского исхода" отстали от своих строевых частей и положили оружие перед красными. Однако, познакомившись поближе с системой военного коммунизма, сибирцы вместе с крестьянами подняли в 1920-1921 гг. ряд восстаний (Бухтарминское, Иртышское и др.), увы, обреченных на поражения. Окончилась крахом попытка воссоздать войско, предпринятая казаками Приишимья во время Западно-Сибирского восстания 1921 года. Часть казаков-повстанцев смогла вырваться из России, многие из них нашли свой конец в Китае и Монголии осенью - зимой 1921 года. Стойкие же белоказаки, отступившие на Дальний Восток, сражались с коммунистами до ноября 1922 г., когда вместе с Земской ратью генерала М. К. Дитерихса отступили в Китай.


ПРИМЕЧАНИЯ

1. Отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1913 год. Омск, 1914. Ч. II (гражская). С. 15.

2. Там же. Приложение №1. Подсчет.

3. Там же. С. 18.

4. См.: Там же. С. 19-20, приложение №2.

5. Там же. С. 10.

6. Государственный архив Омской области (ГАОО). Ф. 1706. Оп. 1. Д. 1. Л. 9-11 об.

7. См.: Шулдяков В. А. Сибирское казачье войско: становление, организация, основные противоречия жизни накануне революции // Известия Омского государственного историко-краеведческого музея. Омск, 1996. №4. С. 187-209; Он же. Сибирское казачье войско - основные этапы развития: Тезисы к дискуссии // Казачество: История и современность. Омск, 1996. С. 47-63.

8. Овчинников Н. Г. Очерки хозяйства казаков Сибирского войска. Омск, б. г. С. 12.

9. См.: Ишмаев Н. Е. Сибирское казачество: Статистический и экономический очерк. Самара, 1920. С. 10, 20-32, 39. Подсчет.

10. См.: Шулдяков В. А. О причинах гибели Сибирского казачьего войска // Казачество на государевой службе: Материалы научной конф. Екатеринбург, 1993. С. 93-95; Он же. К вопросу о гибели Сибирского казачьего войска в 1917-1922 гг. // Урало-Сибирское казачество в панораме веков. Томск, 1994. С. 150-170.

11. ГАОО. Ф. 1707. Оп. 1. Д. 10. A. 4 об.

12. Флуг В. Е. Отчет о командировке из Добровольческой армии в Сибирь в 1918 году // Архив русской революции. Берлин, 1923. Т. IX. С. 254.

13. Там же. С. 250. Здесь и далее даты по новому стилю.

14. См.: Шулдяков В. А. Лавр Корнилов: Годы в Сибири // Сибирская газета. Новосибирск, 1992. №20. С. 6.

15. Флуг В. Е. Указ. соч. С. 253.

16. Там же. С. 287.

17. См.: Шулдяков В. А. Дело под Ардаганом: Сибирские казаки на службе Отечеству // Военная быль. М., 1995. №7 (136). С. 12-18; Он же. Переворот // Третья столица. Омск, 2001. №43 (93) от 14 ноября. С. 6.

18. Познанский В. С. Очерки истории вооруженной борьбы Советов Сибири с контрреволюцией в 1917-1918 гг. Новосибирск, 1973. С. 173.

19. Филимонов Б.Б. На путях к Уралу: Поход Степных полков летом 1918 года. Шанхай, 1934. С. 18.

20. Вегман В.Д. Сибирские контрреволюционные организации в 1918 году // Сибирские огни. Новониколаевск, 1928. №1. С. 140.

21. Известия Петропавловского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 1918. 7 марта.

22. Маркович К. Отрадное явление // Иртыш. Омск, 1918. №40. С. 11; ГАОО. Ф. 54. Оп. 3. Д. 4. Л. 101 об.

23. Безродный К. Э. Рукопись И. И. Сиротенко "Россия и Германия" // Культура и интелигенция России в эпоху модернизаций (XVIII - XX вв.). Омск, 1995. Т. II. С. 184.

24. См.: Шулдяков В. А. Падение красного Омска: История без прикрас // Омский вестник, 1994. 7, 14 июля.

25. Новиков П. А. Части Чехословацкого корпуса в Восточной Сибири (май - август 1918 г.) // Белая армия. Белое дело. Екатеринбург, 2000. №7. С. 15.

26. Омский вестник. 1918. 2 июня.

27. Григорьев В. К. Противостояние: Большевики и непролетарские партии в Казахстане. 1917 - 1920 гг. Алма-Ата, 1989. С. 145.

28. Омский вестник. 1918. 5 июня.

29. Новиков П. А. Указ. соч. С. 15.

30. Омский вестник. 1918. 5 июня.

31. Юрасов Ф. К. Большевизация Петропавловского Совета // В огне революции: Сб. восп. Алма-Ата, 1957. С. 167.

32. "Чешско-словацкий дневник" // Омский вестник. 1918. 12 июня. С. 2.

33. Григорьев В. К. Указ. соч. С. 144-145.

34. Филимонов Б. Б. Указ. соч. С. 19.

35. "Обыватель". Слова и дело // Иртыш, Омск, 1919. №6. С. 9-11; Безродный К. Э. Указ. соч. С. 184.

36. См.: Архив Управления ФСБ по Омской области (АУФСБОО). Д. П-14195. Л. 21 об., 23-24. Протоколы допросов Н. А. Асанова и П. М. Киселева; Омский голос. 1919. №3 С. 8-9; Терещук В. А. Рассказы о Кокчетаве. Кокчетав; Омск, 1992. С. 169.

37. Безродный К. Э. Указ. соч. С. 184, 183.

38. Благодарю за предоставленное стихотворение ишимского историка И. В. Курышева.

39. Калюта Ф. В степях Приишимья: Восп. Алма-Ата, 1957. С. 22, 24.

40. Познанский В. С. Указ. соч. С. 195.

41. Лагунов К. Двадцать первый: Хроника Сибирского мятежа // Урал. 1989. №5. С. 164.

42. Филимонов Б. Б. Указ. соч. С. 19-20; Звегинцов В. В. Добровольческие части в Сибири // Военная быль. Париж, 1968. №90. С. 26; Симонов Д. Г. Из истории вооруженных сил Временного Сибирского правительства (1918 г.) // Сибирь в период гражданской войны, Кемерово, 1995. С. 70.

43. Омский вестник. 1918. 16 июня.

44. См.: Омский вестник. 1918. 12, 19 июня; Журавлев В. В. Взаимоотношения гражданских и военных властей сибирской контрреволюции в мае - июле 1918 г. // Материалы XXXIV Международной научной студенческой конференции: История. Новосибирск, 1996. С. 79-82.

45. Шулдяков В. А. Падение красного Омска // Омский вестник. 1994. 14 июля.

46. Омский вестник. 1918. 11 июня.

47. ГАОО. Ф. 1707. Оп. 1. Д. 10. Л. 5.

48. Масленников Ф. А. На подступах к красной Тюмени // От Зимнего до Перекопа: Сб. восп. М., 1978. С. 75, 77.

49. Филимонов Б. Б. Указ. соч. С. 20; Звегинцов В.В. Указ. соч. С. 26; Лагунов К. указ. соч. С. 164.

50. ГАОО. Ф. 1531. On. 1. Д. 7. Л. 5.

51. АУФСБОО. Д. П-13413. Л. 30 об., 29 об.

52. ГАОО. Ф. 1531. Оп. 1. Д. 7. Л. 3.

53. ГАОО. Ф. 683. Оп. 1. Д. 5. Ч. 1. Л. 143. Возможно, это именно тот штабс-ротмистр Поротиков, который в 1916 г. временно исполнял обязанности полицмейстера г. Верного (см.: Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане: Сб. док. М., 1960. С. 241-242; Абдиров М. Ж. История казачества Казахстана. Алма-Ата, 1994. С. 129-130). Осенью 1918 г. Ф. И. Поротиков занимал должность генерала для поручений при командующм Сибирской армией и последовательно был произведен в чины есаула и войскового старшины. Он являлся активным участником колчаковского переворота. В 1919 г. полковник Флегонт Илларионович Поротиков - начальник Войскового осведомительного отдела Сибирского войска.

54. ГАОО. Ф. 1531. Оп. 1. Д. 7. Л. 3.

55. О генерале И. С. Ефтине см.: Шулдяков В. А. Материалы к истории Сибирского казачьего войска периода гражданской войны: Охрана порядка и борьба с восстаниями и партизанами в тылу (1918-1919 гг.) // Белая армия. Белое дело. Екатеринбург, 2000. №8. С. 38.

56. Омский вестник. 1918. 11, 15, 22 июня; Дневник 4-го Чрезвычайного круга Сибирского казачьего войска. Омск, 1918. С. 2, 25.

57. ГАОО. Ф. 1531. Оп. 1. Д. 7. Л. 3. Ефим Никитич Осипов (1865-?) - казак Бийской линии Сибирского войска, потомственный офицер, выпускник Оренбургского казачьего военного училища. В японскую войну в бою при станции Янтай-копи он получил сильную контузию. В Германскую последовательно командовал 7-м Сибирским казачьим полком, 2-й бригадой Сибирской казачьей дивизии, наконец, всей Сибирской казачьей дивизией (см.: ГAOO, Ф 54. Оп. 1. Д. 63. Л. 10 об.-11; Оп. 3. Д. 4. Л. 49 об.-50). В мирное время Е. Н. Осипов довольно долго служил в Семиречье помощником командира 1-го Сибирского казачьего Eрмака Тимофеева полка по хозяйственной части. Донской атаман и писатель генерал П. Н. Краснов, в бытность полковником командовавший ермаковцами, в своих воспоминаниях дал Ефиму Никитичу такую характеристику: "В делах хозяйственных я нашел в лице войскового старшины Осипова не только на редкость честного и бескорыстного человека, но и человека, прекрасно знающего полковое хозяйство, и умелого, распорядительного организатора" (Краснов П. Н. На рубеже Китая: Воспоминания. Париж, 1939. С. 62).

58. Приказы Сибирскому казачьему войску, 1918 г. Приказ №1 от 8.VI.1918 г., §2. 18 августа 1918 г. Жуков был заменен войсковым старшиной А. Н. Шевыревым.

59. ГАОО. Ф. 1531. On. 1. Д. 7. A. 11. 60. Там же. Л. 8.

61. См.: Там же. Л. 27. 62. Там же. Л. 2.

63. Приказы Сибирскому казачьему войску, 1918 г. Приказ №239 от 14.VI.1918 г.

64. К сожалению, дальнейшая судьба этой казачьей сотни точно неизвестна. Скорее всего, входившие в нее казаки-добровольцы частью разошлись по домам, частью влились в первоочередные полки войска, частью перешли в Петропавловскую особую казачью сотню (командир - подъесаул И. Алейников), сформированную в Петропавловске в конце июля - начале августа 1918 г. Эта особая сотня, с пулеметной командой при ней (всего по штату 183 человека), также создавалась из добровольцев. Планировалось рядовой состав набрать из сибирских казаков, а командный - из офицеров регулярной кавалерии. Полностью этот план реализовать, по-видимому, не удалось. В сотню, в том числе рядовыми бойцами, активно стали поступать пехотные офицеры. К 6 августа их насчитывалось уже около 50 человек. К декабрю особая сотня была развернута в Петропавловский отдельный конный дивизион, дислоцировавшийся в Петропавловской станице (см.: Приказы Степному корпусу. Омск, 1918. Приказ №81 по строевой части от 26.VII.1918 г, ГАОО. Ф. 1531. Оп. 1. Д. 6. Л. 24, 1-2 об.). Не исключено, что именно этот дивизион, или часть его, послужил основой созданного в 1919 г. Петропавловского уланского полка.

65. Симонов Д. Г. Белогвардейские вооруженные формирования на Тюменско-Шадринском направлении летом 1918 г. // Власть и общество в Сибири в ХХ веке. Новосибирск, 1997. Вып. 1. Сибирская контрреволюция в годы гражданской войны. С. 35.

66. Там же. С. 37. 67. Там же. С. 38.

68. См.: Омские стрелки: 5 июня 1918 г. - 5 июня 1921 г. Трехлетие борьбы первых повстанцев в Сибири. Б.м.: Издание Омского стр. полка, 1921. С. 15; Филимонов Б. Б. Белоповстанцы: Хабаровский поход зимы 1921 - 1922 годов. Шанхай, 1932. Кн. 1. С. 57-59; Военная быль. М., 1993. №4 (133). С. 13-14; Бушин А. Ю. Во имя России: Генерал-лейтенант Г. А. Вержбицкий // Белая армия. Белое дело. Екатеринбург, 2000. №7. С. 81-86.

69. Несмелов А. Екатеринбургский пленник: Воспоминания 1-го Сибирского Добровольческого полка // Военная быль. М., 1993. №3 (132). С. 6-7.

70. ГАОО. Ф. 1531. Оп. 1. Д. 7. Л. 19. 71. Там же. Л. 9.

72. Там же. Л. 10, 11-12. 73. Там же. Л. 17-18.

74. Симонов Д. Г. Белогвардейские вооруженные формирования... С. 35.

75. Симонов Д. Г. Белогвардейские вооруженные формирования... С. 36. Состав Сводного казачьего полка точно неизвестен. Вероятно, его основой являлся дивизион Елгина из восставших казаков, который собрался в Омске при заседавшей там казачьей конференции. Наверное, в Сводный полк планировали временно включить, после сформирования, 5-ю и 6-ю сотни 3-го Сибирского казачьего полка из молодых казаков Павлодарского уезда, которые до революции традиционно квартировали в Омске.

76. ГАОО. Ф. 1706. Оп. 1. Д. 413. Л. 1.

77. См.: Там же. Д. 6. Л. 226, 227.

78. Постановления 4-го Чрезвычайного войскового круга Сибирского казачьего войска. Омск, 1918. С. 17.

79. Дневник 4-го Чрезвычайного круга Сибирского казачьего войска. С. 151.

80. В. И. Волков сложил с себя обязанности начальника Акмолинского военного района, расформировал свой районный штаб и приказом от 25 июня 1918 г. назначил военным комендантом Петропавловска чешского поручика В. И. Комарека. С 26 июня по приказу Комарека охрану города и порядка в нем взяла на себя чехословацкая рота прапорщика Достала (Омский вестник. 1918. 2 июля). Почти все русские части Петропавловского гарнизона ушли в Ишим, в отряд Вержбицкого. Петропавловское чрезвычайное уездное земское собрание 27 июня единогласно выразило полное доверие Временному Сибирскому правительству, а 1 июля выбрало уездную земскую управу (Омский вестник. 1918. 30 июня; Журавлев В. В. Указ. соч. С. 81). В Петропавловске и его уезде начала функционировать более или менее нормальная гражданская власть: городское и земское самоуправление. Русские военные обратились к своим прямым обязанностям: к формированию воинских частей и ведению войны.

81. Список кавалерийских частей Сибирской армии по состоянию на 10-е числа сентября 1918 г. // Белая гвардия. М., 2001. №5. С. 124.

82. См.: Приказ Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего №116. Омск, 31 марта 1919 г. // Иртыш. Омск, 1919. №12/13. С. 19-20.

83. Приказы Сибирскому казачьему войску, 1918. Приказ №267 от 30.VI.1918 г., §1, 2.

84. См.: ГАОО. Ф. 54. Оп. 1. Д. 63. Л. 14 об.-15; Оп. 3. Д. 3. A. 89 об.

85. Приказы Сибирскому казачьему войску, 1918. Приказ №485 от 6.ХП.1918 г.

86. ГАОО. Ф. 1531. Оп. 1. Д. 7; Л. 8.

87. См.: Известия. Омск, 1918. 1, 5 июня; Иртыш. 1919. №24/25. С. 23 и др.

88. ГАОО. Ф. 1531. Оп. 1. Д. 7. Л. 36.

89. Иртыш. 1919. №12/13. С. 21.

90. Познанский В. С. Указ. соч. С. 218.

91. См.: Филимонов Б. Б. На путях к Уралу... С. 71, 73; Симонов Д. Г. Белогвардейские вооруженные формирования... С. 40.

2. Симонов Д. Г. Белогвардейские вооруженные формирования... С. 49.

93. См.: Романико И. П. У деревни Головинской // Иртыш. 1919. №5. С. 7; Филимонов Б. Б. На путях к Уралу... С. 125; Масленников Ф. А. Указ. соч. С. 90; Симонов Д. Г. Белогвар дейские вооруженные формирования... С. 45.

94. См.: Филимонов Б. Б. На путях к Уралу... С. 112-121, 126; Симонов Д. Г. Белогвардейские вооруженные формирования... С. 46.

95. Иртыш. 1918. №22. С. 5.

96. Дело Сибири. Омск, 1918. 1 августа.

97. См.: Романико И. П. Казаки-сибирцы // Иртыш. 1919. №5. С. 4-6.

98. Деятели СССР и Октябрьской революции: Автобиографии и биографии. М., 1989. Ч. III. Стб. 180; Вибе П. П., Михеев А. П., Пугачева Н. М. Омский историко-краеведческий словарь. М., 1994. С. 269.

99. Боевой состав Сибирской армии по состоянию на 2 октября 1918 г. // Белая гвардия. М., 2001. №5. С. 133.

100. Романико И. П. Чествование 2 Сибирского казачьего полка // Иртыш. 1919. №12/13. С. 20-22.

101. АУФСБОО. Д. П-14195. Л. 24.

102. ГАОО. Ф. 1531. Оп. 1. Д. 7. A. 29, 30.

103. Там же. Д. 1. Л. 22, 23; Постановления 4-го Чрезвычайного войскового круга Сибирского казачьего войска. С. 35.

104. АУФСБОО. Д. П-13413. Л. 75.

105. Постановления 4-го Чрезвычайного войскового круга Сибирского казачьего войска. С. 35.

106. См.: Эйхе Г. Х. Опрокинутый тыл. М., 1966. С. 84-88; Познанский В. С. Указ. соч. С. 202-205.

107. Дело Сибири. 1918. 9 августа.

108. ГАОО. Ф. 1706. Оп. 1. Д. 411а. Л. 44 об.

109. АУФСБОО. Д. П-14195. Л. 20. Протокол допроса в ОмгубЧК в 1920 г. войскового старшины Н. А. Асанова.

110. Там же. Л. 20 об.

111. Боевой состав Сибирской армии... 133.



Шулдяков Владимир Александрович, кандидат исторических наук, доцент, методист учебного отдела Омского кадетского корпуса. Автор научных и научно-популярных работ о сибирском казачестве, Омском кадетско м корпусе, истории революции и гражданской войны в Сибири.