НИЧЕГО В ТЮРЬМЕ НЕ СЛЫШНО...

Ничего в тюрьме не слышно
Ничего да не слыхать.
Только слышно было, видно
Да кандальный звон идет.
Еще звук идет ключами,
Клюшник в камеру идет. -
Отпирает камеру клюшник,
Сам он лично говорит:
"Выходи-ка, брат, на волю -
Да вину знаешь за собой!".
Стал я Богу помолиться,
И сказал я друзьям "прощай".
На широкой дворик вышел,
Окружил меня конвой.
Оглянулся я назад -
Отец с матерью в слезах.
"Вы не плачьте-ка, мои родные,
Да однокрылые мои.
Я мальчишка молодой
Приподобен казни той.
Кому каторжна работа,
Да мне, молодцу, расстрел.
Да я расстрелу не боюсь,
Жалко, с Сашей расстаюсь".

В нашу гавань заходили корабли. Вып. 3. М., Стрекоза, 2000.


См. также женский вариант о политзаключенной - "Все подружки веселятся..."


ВАРИАНТ

Было время веселое

Было время веселое,
С друзьями пировал.
Еще, братцы, случилося -
В тюрьму каменну попал.

Это что, братцы, за штука?
Просидел в остроге год.
Ничего в тюрьме не видно,
Ничего-то не видать.

Только видно, было слышно
Ключник в камеру идет.
Ключи на пол он бросает,
Звон по камере пошел.

Сердце кровью обольется...
Весь измученный народ
На широкий двор выходит,
Окружил его конвой.

Оглянулся он назад -
Отец с матерью стоят.
"Вы не плачте, тятька с мамкой,
Не тужите обо мне.

Дале солнца не угонят,
Из Сибири не сошлют.
Каму каторжны работы,
Мне-ка, молодцу, расстрел".

На руках надеты перстни,
На ногах-то кандалы.
На голове серый картуз,
На спине бубновый туз.

Песни узников. Составитель Владимир Пентюхов. Красноярск: Производственно-издательский комбинат "ОФСЕТ", 1995.