Вадим Чурбанов

ДЕКАБРИСТЫ НА СИБИРСКОМ ПОПРИЩЕ

(федеральная просветительская газета "Сведения", №№11-12, 2004)

"Говорят, что несчастие хорошая школа; может быть. Но счастие есть лучший университет"
Александр Пушкин (1799-1837), русский поэт


РАДИ БЛАГОДЕНСТВИЯ ОТЕЧЕСТВА

В июне 1826 года, полгода спустя после поражения декабрьского вооружённого восстания на Сенатской площади в Петербурге и Черниговского полка на юге России, начались заседания так называемого Верховного уголовного суда. Собственно суда никакого и не было. В глубокой тайне от общественности, при закрытых дверях осуждённым декабристам зачитывали заранее заготовленный по указанию императора Николая I приговор, определявший меру наказания по "одиннадцати разрядам".

13 июля 1826 года пять декабристов, поставленных "вне разрядов", П.И. Пестель, К.Ф. Рылеев, С.И. Муравьёв-Апостол, М.П. Бестужев-Рюмин, П.Г. Каховский были повешены. Более ста человек было осуждено на каторгу и поселение в Сибири. В общей сложности срок каторжных работ составлял 1200 лет. За "милость" почиталось быть разжалованным в солдаты и посланным на Кавказ в действующую армию. Уже 21 июля 1826 года первая партия "государственных преступников", закованных в кандалы, в сопровождении жандармов и фельдъегерей была спешно отправлена из Петропавловской крепости в Сибирь. Накануне над всеми заключёнными был исполнен приговор разжалования, лишавший декабристов чинов и дворянства: над ними ломали шпаги, с них срывали эполеты и мундиры и бросали в огонь или топили в воде.

Мучительная казнь пятерых товарищей, жестокая расправа над всеми арестованными членами Тайного общества, лишавшая их возможности и права заниматься не только политической, но и любой интеллектуальной деятельностью - им было запрещено иметь чернила, бумагу и перья и даже переписываться с родственниками, - разрушила последние надежды тех декабристов, которые во время следствия поверили в возможность реформ "сверху". Если наиболее убеждённые, мужественные и стойкие участники дворянского революционного движения И.Д. Якушкин, М.С.Лунин, П.И. Борисов, Н.А. Бестужев и другие, оставаясь преданными своим идеалам и отказываясь давать показания и выдавать своих товарищей на допросах, уже в период следствия стали осознавать несостоятельность тактики вооружённого выступления, не имеющего широкой народной поддержки, то некоторые декабристы "многим откровенничали" не из раскаяния, растерянности и малодушия, а "из желания послужить делу конституции". К.Ф. Рылеев, П.Г. Каховский, А.В. Поджио и другие, находясь уже в казематах Петропавловской крепости, предприняли попытку осуществить хотя бы часть программы Тайного общества, побудить царя к проведению реформ "сверху" и показать ему пути, по которым должны идти жизненно необходимые для России преобразования. Иллюзию такой возможности поддерживал в декабристах и сам Николай I. Играя роль царя-патриота и реформатора, он лицемерно заявлял на допросах, что желает знать всю истину с одной лишь целью: понять причины их выступления, дабы искоренить источник бед и несчастий Отечества. Посылая арестованных декабристов в Алексеевский равелин, он приказывал каждого в отдельности снабдить бумагой и разрешить ежедневно собственноручно писать письма на его имя. В многочисленных записках, поданных Николаю I из Петропавловской крепости, декабристы убеждали его принять конституцию, отменить крепостное право, уничтожить все сословия, провести судебную реформу, реорганизовать армию, создать условия для развития сельского хозяйства, промышленности, народного образования. Эти записки не просто объясняли политические цели восстания, но и содержали богатейшие сведения из области истории и права, экономики и естественных наук, военного искусства и технических изобретений. Приводя примеры из исторического прошлого нашей страны и западноевропейских государств, декабристы предвещали Николаю I добрую славу и благодарность народа в том случае, если он проведёт необходимые преобразования. И что же?

В царском манифесте 13 июля 1826 года, извещающем о совершении казни, а затем и в специально составленном, напечатанном в типографии и широко распространяемом по всей стране "Донесении Следственной комиссии" основные цели и программа Тайного общества намеренно скрывались, история возникновения первых революционных организаций, а также события 14 декабря 1825 года и в Черниговском полку тенденциозно искажались. Благороднейшие люди своего времени, поборники истины и добра, пожертвовавшие своим положением в обществе, своей жизнью и своей будущностью ради благоденствия Отечества, рисовались в "Донесении"... "извергами" и "злодеями". Умнейшие и образованнейшие люди России изображались "едва вероятными невеждами", заразившими "сердца развратные и мечтательность дерзновенную". А ведь это был цвет дворянской интеллигенции: герои Отечественной войны 1812 года С.Г. Волконский, М.А. Фонвизин, С.Г. Краснокутский, В.Л. Давыдов, И.Д. Якушкин, П.И. Пестель, М.И. Муравьёв-Апостол; поэты и писатели К.Ф. Рылеев, А.А. Бестужев-Марлинский, А.М. Одоевский, В.К. Кюхельбекер; учёные А.О. Корнилович, В.И. Штейнгель, Г.С. Батеньков, Д.И. Завалишин, Н.В. Басаргин; инженеры-изобретатели и путешественники-исследователи Н.А. Бестужев, К.П. Торсон, М.К. Кюхельбекер, Н.А. Чижов. В начале двадцатых годов XIX столетия их голоса уверенно и свежо звучали на собраниях научных и литературных обществ, их имена украшали страницы журналов и альманахов, их творчество обещало блестящие результаты, способные прославить и возвысить Россию...

Но талант остаётся талантом и в кандалах, а добродетель - добродетелью и в изгнании. Выступлением на Сенатской площади роль декабристов в истории нашей страны не исчерпывается. С "водворением на каторге и поселении" их влияние на общественную и культурную жизнь России не прекратилось. И в Сибири, в невероятно тяжелых, мучительно унизительных, а часто и смертельно опасных условиях, декабристы остались верными своим гражданским и нравственным принципам: преодолевая многочисленные препятствия, они не покладая рук трудились на "пользу края", на "пользу Отечества".


"АКАДЕМИЯ" В СИБИРСКИХ КАЗЕМАТАХ

Уже вынужденное "путешествие" декабристов в Восточную Сибирь, знакомство с её величественной природой, огромными богатствами и неиспользованными возможностями, а также искреннее участие сибиряков, которое резко контрастировало с ужасами следствия и "суда" и "многое окупало в несчастии", рождали у них надежду на "политическое существование за пределами политической смерти". К осени 1827 года все декабристы, приговорённые к каторжным работам с последующим поселением в Сибири, были помещены в Читинский острог. Впервые за два года после ареста собранные вместе декабристы смогли не только воссоздать целостную картину событий в день вооружённого восстания, выявить инквизиторские приемы расследования, применяемые Николаем I и следственной комиссией, и извлечь уроки из поражения, но также оценить своё нынешнее положение, возможности общественно полезной деятельности в "стране изгнания" и способы подготовки к ней.

Какими бы ни были разногласия декабристов в сибирский период, в одном они были едины: чтобы сблизиться с народом в Сибири и по выходе на поселение вместе с ним участвовать в совершенствовании всех сторон жизнеустройства, необходимо глубоко проникнуться его интересами и чаяниями, всесторонне изучить возможности и потребности этого малоосвоенного края, заблаговременно теоретически, практически и организационно подготовиться к предстоящим хозяйственно-экономическим и культурным преобразованиям. Общее умонастроение декабристов в сибирский период впоследствии прекрасно выразил Г.С. Батеньков. Он писал: "Поднять уровень народа можно, любить его, сближаться с ним, внимать ему должно и вредно не предварить его и уходить от него далеко по естественному преимуществу умственного труда".

Следует отметить, что в качестве важнейшей предпосылки подъёма сельского хозяйства и промышленности, развития торговли и ремёсел, образования и культуры декабристы с самого начала усматривали в отсутствии крепостного права.

Оказавшись в Сибири, о которой они, по их собственным признаниям, прежде имели весьма смутное, превратное и предубеждённое представление, все без исключения декабристы в факте отсутствия здесь крепостного права увидели "огромное благо", "существенную коренную выгоду" её по сравнению с европейской частью России. Обращая внимание на особенности социального состава сибирского населения и социальной психологии сибиряков, отличающихся и энергичностью, и сметливостью, и восприимчивостью к нововведениям, декабристы не раз с торжеством говорили: "вот что значит отсутствие рабства", "вот что значит свобода". В отсутствии крепостного права и в огромном сибирском потенциале, в то время практически не понятом и не использованном, многие декабристы не без основания усматривали реальную возможность совершенствования всех сторон жизни, осуществления хозяйственных и технических преобразований, развития образования и культуры. Именно эту возможность использовали они по выходе на поселение и даже в рамках существующего строя, при строжайшем политическом надзоре своими силами сделали для Сибири, по справедливому признанию современников и потомков, несравненно больше, чем всё сделанное в это время для людей из других русских областей. Декабристы сделали для Сибири столько, сколько она сама без их помощи не сделала бы за целое столетие и больше. А подготовка к этой бескорыстной, подвижнической деятельности началась ещё в казематах Читинского острога и Петровского завода.

Без преувеличения можно сказать, что всестороннее научное изучение Сибири декабристы-учёные начали с первых же дней их вступления в этот отдалённый и суровый край. Талантливые ученые и истинные патриоты, они и в политическом изгнании оставались безраздельно преданными интересам Отечества и свои научные занятия связывали с "изысканием непреложных правил общественного богатства". Даже тогда, когда декабристы ещё не имели права делать какие бы то ни было записи и получать книги, они организовали в Читинском остроге "декабристский университет". Обучали друг друга иностранным языкам и читали товарищам лекции по различным областям знаний. Н.М. Муравьёв читал по памяти стратегию и тактику, Н.А. Бестужев - историю русского флота, А.О. Корнилович и П.А. Муханов - историю России, А.И. Одоевский - историю русской словесности, П.С. Бобрищев-Пушкин - прикладную математику, врач Ф.Б. Вольф - естественные науки и медицину. Д.И. Завалишин знал 15 иностранных языков и занимался ими со всеми желающими. Там же, в остроге, обсуждали они и свои первые научные выводы из наблюдений экономического и культурного состояния Сибири. О содержании этих научных выводов, обосновывающих по существу целую программу будущей практической деятельности декабристов, можно судить по запискам А.О. Корниловича. Блестящий ученый, возвращенный из Сибири в 1828 году и снова заключённый в Петропавловскую крепость, Корнилович на основании богатых наблюдений, сделанных им во время "путешествия" по Сибири и пребывания в Читинском остроге, написал в крепости несколько записок и, не имея возможности их обнародовать, послал на имя Бенкендорфа. Раскрывая в своих записках вопиющее несоответствие между производственными возможностями, хозяйственными и культурными потребностями Сибири, с одной стороны, и её отсталостью, неустроенностью, заброшенностью, с другой, Корнилович обосновывал необходимость проведения мероприятий по улучшению положения крестьян и коренных народов Сибири (якутов, тунгусов, бурят), показывал конкретные пути совершенствования сельскохозяйственной практики, развития агротехники, распространения агрономических и технических знаний, рекомендовал всячески способствовать переходу кочевых племён к оседлости и содействовать "образованию туземцев, почти незнакомых с улучшениями земледелия и успехами просвещения, введённых в быту европейской России".

Изучение Сибири в географическом, экономическом, социальном и этнографическом отношении на каторге и поселении продолжали декабристы Д.И. Завалишин, братья А.И. и П.И. Борисовы, Н.А. Бестужев, Н.В. Басаргин, В.И. Штейнгель, Г.С. Батеньков, П.А. Муханов и др. Не всё из задуманного учёными-декабристами на каторге было написано, мало что из написанного на поселении было опубликовано до амнистии и то под псевдонимами, но хранящиеся в архивах научные труды декабристов сегодня как никогда важны для понимания и признания того, что существуют неустранимые национально-самобытные формы экономического, государственного и культурного жизнеустройства каждого народа, которые нельзя игнорировать и которыми опасно пренебрегать. И конечно, всё написанное и сделанное декабристами в Сибири неоспоримо доказывает, насколько выше и проницательнее в понимании интересов и блага Отечества стояли дворянские революционеры и просветители по сравнению с официальными монархическими кругами, столичной и местной бюрократией. Ведь даже такой известный государственный деятель России первой половины XIX века, как М.М. Сперанский, считал, что Сибирь - "прекрасное место для ссылочных, но не место для жизни и высшего гражданского образования, для устроения хлебопашества, фабрик и внутренней торговли". Декабристы же, показывая в своих работах огромные возможности и богатства края, предлагали Сибирь, "присоединённую некогда в качестве дикой и пустынной, ещё раз присоединить как образованную и прогрессивную" (Г.С. Батеньков). Декабристы были убеждены, что при хорошем управлении и администрации, радеющей о пользе края, подъёме экономики, строительстве путей сообщения и развитии просвещения, Сибирь "обещает счастливую и славную будущность" (А.Е. Розен).

"Основателями и устроителями лучшей будущности Сибири" в меру возможностей декабристы стали уже на Петровском заводе, куда были переведены в 1830 году и где прожили до выхода на поселение первого "разряда" в 1839-1840 гг. Недаром каземат, мрачное здание в болотистой долине реки Баляги, сами декабристы, а затем и окружающие стали многозначительно называть "Петровской академией".

Хотя климат в Петровском оказался значительно хуже, чем в Чите, однако постепенно здесь складывались более благоприятные условия не только для занятий умственным трудом, но и для практической деятельности. Миновали те времена, когда декабристам не давали бумагу и чернила, перья и карандаши. Теперь им даже разрешили читать книги, газеты и журналы. И хотя личная переписка всем декабристам была запрещена до выхода на поселение, но самоотверженные жёны декабристов, последовавшие за мужьями в ссылку, прорвали эту "блокаду". Ежедневно от своего имени они писали родственникам и друзьям декабристов, сообщая обо всех проблемах Петровского каземата. И в ответ из Москвы, Петербурга и других городов по почте и с оказиями в Петровский каземат присылали научные книги, журналы, газеты, романы, справочники, карты, музыкальные инструменты, приборы, токарные станки, семена, черенки, лекарства. Через несколько лет декабристы уже получали все ежемесячные и еженедельные русские журналы и газеты, а библиотека, составленная всеми вместе, насчитывала более 6 тысяч томов.

Это позволило декабристам систематично и целенаправленно изучать новейшие достижения агрономии, техники, фармакологии, медицины, педагогики, то есть всего того, что в дальнейшем на поселении им понадобилось в первую очередь и для организации образцовых хозяйств, и для совершенствования приемов земледелия и сельскохозяйственной техники, и для оказания медицинской помощи населению, и для создания школ для детей и взрослых.

Так, знакомясь с Сибирью, декабристы обратили внимание на то, что, несмотря на наличие свободной земли, удобной для хлебопашества, хлеба здесь сеяли мало, слишком ограничивали количество выращиваемых зерновых культур, не сея ни гречихи, ни проса, ни ячменя, и почти совершенно не занимались огородничеством и садоводством, считая их невозможными в суровом сибирском климате. А между тем потребность населения Сибири в этих продуктах была чрезвычайно велика. Жителей тех районов, которые занимались преимущественно рыболовством, скотоводством, охотой, свой хлеб и овощи спасли бы от недоедания. Ведь и скуден порой бывал улов рыбы, неудачна охота. Якуты, тунгусы и другие коренные народы Сибири, которые в то время вообще не занимались земледелием, голодали так часто, что вообще находились на грани вымирания.

Первый урожай овощей декабристы и их жёны собрали ещё в Чите. Изучив климат Сибири, углубляя свои знания в области агрономии, знакомясь с теорией почв, удобрений и посевов, декабристы превратили территорию Петровского завода в настоящее опытное хозяйство, где выращивали картофель и огурцы, а в парниках, сооружённых на южной стороне, даже арбузы, дыни, цветную капусту. Знания и опыт нескольких лет декабристы принесли затем в сёла и деревни Восточной Сибири, поделившись ими с крестьянами. "Краткосрочные разряды" соузников, выходящие постепенно на поселение, обязательно увозили с собой семена различных овощей. "Собранные с тюремных кустов", они проросли и дали прекрасный урожай.

Изучая состояние сельского хозяйства в Сибири, декабристы не могли не обратить внимание на плохое состояние агротехники и господство отсталой переложной системы землепользования. "Землю пашут мелко, плохими орудиями, боронуют плохо, от этого нередко хлеб зарастает", "унавоживания земли ещё не знают", в то время как "удобрение земли в некоторых местах, особенно там, где есть солончаки, своевременно", - так обобщали свои наблюдения те декабристы, которых интересовало земледелие и пути его всемерного развития в Сибири. В "Петровской академии" они весьма основательно подготовились к хлебопашеству в условиях освоения залежных земель, чему и посвятили себя по выходе на поселение.

Разрабатывая программу всестороннего подъёма производительных сил Сибири, "Петровская академия" создаёт ряд проектов по развитию и совершенствованию промышленной и сельскохозяйственной техники, призванной, по замыслу декабристов, облегчить тяжелейший труд сибирских рабочих и крестьян. Особенно много для этого сделали блестящие инженеры Н.А. Бестужев и К.П. Торсон. Выпускники Морского корпуса, друзья, почти одновременно вступившие в Тайное общество, они до восстания 1825 года самозабвенно работали над проектами преобразования и переоборудования русского флота. Невозможно перечислить все те полезные изобретения, которые благодаря декабристам получили распространение в Сибири. А задуманы и сконструированы они были ещё в "Петровской академии". Здесь и поливальная машина, изобретённая Н.А. Бестужевым ещё в Читинском остроге, а впоследствии широко используемая по всей Сибири. Здесь и выдуманный братьями Н.А. и М.А. Бестужевыми оригинальный тарантас-"сидейка" - двухколёсный дорожный экипаж, настолько хорошо приспособленный к узким горным дорогам Забайкалья, что местные жители, высоко оценившие достоинства новоизобретённого ещё в казематах Петровского завода, а изготовленного уже на поселении в Селенгинске кабриолета, очень скоро стали называть удобные экипажи "бестужевками". Здесь и сконструированная в "Петровской академии" К.П. Торсоном механическая молотилка, чертежи которой он передал братьям А.П. и П.П. Беляевым, а те построили и применили её в Минусинске раньше, чем сам автор смог испытать своё изобретение на поселении в Селенгинске.

Готовясь к общекультурной деятельности на сибирском поприще, декабристы прекрасно осознавали: чтобы положительно влиять на местное население, они "обязаны личным примером доказать своё уважение к труду" (Д.И. Завалишин). В "Петровской академии" под руководством Н.А. Бестужева, обладавшего феноменальными техническими способностями, а также других декабристов и заводских мастеров, все, кто прежде не владел никаким мастерством, стали изучать различные ремёсла: столярное, слесарное, кузнечное, токарное, портняжное, сапожное, переплётное и многие другие. Всё это сослужило декабристам верную службу на поселении. Кроме того, обучаясь различным ремёслам, мастера-соузники успевали приготовить детали механических машин, сошники, бороны, хозяйственные и бытовые приспособления, необходимые товарищам, выходящим на поселение, и в "домообзаводстве", и в практической деятельности, и в обучении ремеслам сибиряков и коренных народов. "Мы - народ мастеровой", - говорил Николай Александрович Бестужев, подчёркивая этим, что в "тюремной академии" почти все декабристы овладели каким-либо ремеслом и в ссылке занимались разносторонней практической деятельностью. А ещё он и литературное творчество не забывал. В казематах Читинского острога и Петровского завода он написал портреты почти всех своих товарищей-соузников и их жен, последовавших за мужьями в Сибирь. На поселении в Селенгинске он написал несколько замечательных этнографических очерков, посвящённых жизни бурят. Задуманные и частично написанные в казематах "Воспоминания о Рылееве" и статья "14 декабря" - это самое лучшее, что имеется в декабристской мемуарной литературе.

Интеллектуальное и нравственное воздействие талантливейших и образованнейших людей России, собранных в Петровском каземате, было настолько велико и настойчиво, что не могло в конце концов не подчинить себе в известной мере и горное начальство.

Когда через несколько лет после перевода декабристов из Читы управляющим Петровским заводом стал гуманно настроенный горный инженер А.И. Арсеньев, декабристам в нарушение всех тюремных правил удалось принять активное участие в усовершенствовании производства. В результате совместной инженерной деятельности А.И. Арсеньева, братьев Н.А. и М.А. Бестужевых, К.П. Торсона и А.П. Арбузова заводская домна была переведена с ручного дутья на механизированное, что позволило вдвое повысить её суточную производительность. Декабристы внесли улучшения в литье чугуна и производство изделий, получили новый закал стали, доказав, что "из петровского чугуна можно делать железо не хуже шведского". Декабристы не переставали принимать деятельное участие в реорганизации Петровского завода и по выходе на поселение. Благодаря их инженерно-техническим рекомендациям здесь был введён пудлинговый способ производства и другие преобразования, что привело к весьма значительным по тем временам достижениям. Так, если в 30-х годах XIX века на Петровском заводе выплавлялось до тридцати тысяч пудов чугуна, то в 1854 году было уже выплавлено 66 тысяч пудов чугуна.

Перед магической силой знаний и высокой образованности не смогло устоять и тюремное начальство. Да и где ещё в Сибири горнозаводские служители и местные чиновники нашли бы для своих детей таких эрудированных педагогов? Ссыльным строжайше запрещалось учить детей. Но заключённые декабристы сначала попросили учить церковному пению и, когда это разрешили, объяснили, что это невозможно без обучения грамоте.

Так декабристы ещё в каземате создали свою первую школу, где учили детей ссыльных, заводских служителей, чиновников и даже бурят из дальних кочевий грамоте, математике, естественным наукам, иностранным языкам, музыке, ремёслам. В казематской школе обучалось до 90 человек. По окончании школы некоторые ученики уезжали продолжать обучение в Петербург или поближе - в Нерчинское горное училище. И учителя искренне радовались тому, что их питомцы на экзаменах в местные и столичные учебные заведения занимали первые места. Громкая слава нашего учения, - писал М.А. Бестужев, - прокатилась из конца в конец".

Славой искуснейшего врачевателя уже в Читинском остроге и Петровском каземате стал пользоваться среди сибиряков врач-декабрист Ф.Б. Вольф. Прекрасный знаток своего дела, человек самоотверженный и бескорыстный, он в любых условиях оказывал бесплатную медицинскую помощь всем нуждающимся. В Чите и Петровском он лечил сначала только своих товарищей - соузников, их жён и детей, потом стал популярен даже среди тюремного начальства, а после того как вылечил от смертельной болезни самого коменданта, ему постепенно разрешили лечить всех, кто к нему обращался: рабочих и служащих Петровского завода, каторжников и местных жителей. "Стараниями самого Ф.Б. Вольфа и жён декабристов была организована аптека: таких лекарств, как в каземате, в Сибири больше не было нигде. Когда известность Ф.Б. Вольфа распространилась далеко за пределами Петровского завода, к нему стали приезжать больные не только из Забайкалья, но из Иркутска. Несмотря на напряжённую врачебную практику, Ф.Б. Вольф оставался одним из самых активных лекторов "Петровской академии". Он продолжал читать своим товарищам- декабристам лекции по анатомии, медицине, фармакологии. Знания, усвоенные на лекциях опытного врача-учёного, а также лечебные справочники, рекомендованные им, очень пригодились декабристам на поселении, где они оказывали помощь местным жителям, лишённым всякого медицинского обслуживания.

Декабристы, осуждённые по первому "разряду", оставались на каторге почти 15 лет. За это время добрая молва о них разнеслась по всей Сибири. И от каждого, кто выходил на поселение, ожидали уже только всего хорошего.

До амнистии 1856 года было ещё более 15 лет...


"СИЯТЕЛЬНЫЕ ХЛЕБОПАШЦЫ"

"Обращённые на поселение" декабристы начинали прежде всего с земледелия. И не только потому, что эта деятельность была многим из них более знакомой по прежней жизни. Стремясь быть полезными краю, декабристы подошли к сибирскому крестьянину со стороны его жизненных интересов. Освоение залежных земель и всестороннее развитие сельскохозяйственной практики в сороковых годах XIX века являлось для Сибири одной из самых насущных задач. Те из декабристов, которые ещё в каземате целенаправленно изучали агрономию, на поселении стали организовывать образцовые хозяйства и проводить всевозможные усовершенствования, "чтобы раскрыть, что край в состоянии производить, если приложить к нему рациональную систему исследований и действий" (Д.И. Завалишин).

С большим размахом занимались сельским хозяйством братья А.П. и П.П. Беляевы в Минусинске, братья Н.А. и М.А. Бестужевы в Селенгинске, М.К. Кюхельбекер в Баргузине, С.Г. Волконский под Иркутском, М.М. Спиридов и А.П. Арбузов под Красноярском, А.Е. Розен и М.М. Нарышкин в Кургане.

Братья Беляевы, неутомимые труженики, полные энтузиазма и энергии, обрабатывали вместе со свободными крестьянами, собранными ими в своеобразную сельскохозяйственную артель, несколько десятков, а затем и несколько сотен десятин пахотной земли. Впервые в Минусинске они стали сеять гречиху, гималайское жито и некоторые сорта ячменя. Урожаи хлеба и других зерновых культур собирали хорошие. И чтобы облегчить труд работающих вместе с ними крестьян, Беляевы по чертежам декабриста Торсона соорудили механическую молотилку. По описаниям, машина представляла собой довольно основательное сооружение: нечто вроде комбайна, врытого нижней сортировочной частью в землю. "Рожь, - свидетельствовал в своих "Воспоминаниях" А.П. Беляев, - молотилась очень чисто". Выстроили Беляевы и мельницу, "главную пружину их хозяйства", и после долгих хлопот и многочисленных усовершенствований наладили её постоянную и бесперебойную работу. Когда братьям Беляевым разрешили пользоваться сенокосными угодьями, а затем и целым "островом" на самом берегу Енисея в четырёх верстах от Минусинска, они стали заниматься скотоводством. Разводили лучшие породы молочных коров, делали сливочное масло, что тоже было новинкой в Минусинске. В письмах к своим "петровским друзьям" братья Беляевы подробно описывали свои хозяйственные занятия и нововведения и через насколько лет деятельной сибирской жизни с удовлетворением говорили: "Минусинск очень хорошее место. Здесь климат весьма здоров. Хлебопашество процветает по превосходному возделыванию земли и удивительным урожаям. По обширности степей скотоводство тоже процветает. Относительно видов это место - прелестное".

М.К. Кюхельбекер, живя на поселении в Баргузине, посвящал всё своё время и силы устройству хозяйства и хлебопашества. Своими руками он расчистил из-под леса и обработал одиннадцать десятин земли. Кюхельбекер посеял первый на баргузинской земле хлеб. И когда его труды увенчались успехом, крестьяне по его примеру начали расчищать землю под посевы. Так в Баргузине началось хлебопашество.

Поселённый после каторги в Красноярске, декабрист М.М. Спиридов очень скоро перебрался в деревню Дрокино в двенадцати вёрстах от города и занялся сельским хозяйством всерьёз. Спиридов обработал там несколько десятин такой заброшенной и запущенной земли, что иные крестьяне дивились его смелости, другие утверждали, что его труд, старания и хлопоты будут напрасными, что посеянные семена или не взойдут, или будут задавлены сорными травами. Однако всё посеянное взошло, созрело и в своё время было собрано. С тех пор за советом местные крестьяне-землепашцы шли только к ссыльному декабристу. А Спиридов не только усовершенствовал местные сельскохозяйственные орудия, но и изготовлял и новые, "здесь не употребительные, но необходимые для разрыхления и углаживания пашен".

Последовавшие на поселение в Селенгинск за своим другом Торсоном, братья Бестужевы выстроили по собственному проекту, как и Торсон, двухэтажный дом, изящно отделанный с колоннами и двумя балконами, которые летом до самой крыши закрывались зеленью хмеля, плюща и других вьющихся растений. Перед домом на круче берега реки Селенги разбили сквер и сад, радующий глаз каждого, кто проходил мимо. А когда наконец получили наделы по 15 десятин на каждого, то занялись земледелием - "не на шутку", по выражению М.А. Бестужева. Создав первую метеорологическую станцию на востоке царской России и научно описав климат Забайкалья, Н.А. Бестужев пришёл к выводу, что из-за засухи в этом крае может развиваться только поливное земледелие. В связи с этим, продолжая деятельно заниматься огородничеством в Селенгинске и улучшая искусственное орошение, братья Бестужевы усовершенствовали придуманную ими в Читинском остроге "поливальную машину". Они установили огромное колесо с черпаками, которое приводилось в движение течением реки Селенги. Таким образом посредством черпаков вода поднималась в желоба на высокий берег, по которым она затем сбегала в поля, огороды и сады. Устроили братья Бестужевы и неизвестные до того времени в Забайкалье парники, где с успехом выращивали огурцы, арбузы и дыни по собственному, тщательно разработанному методу, который объяснили каждому, кто обращался к ним за советом. Стремясь быть полезными окружавшему их русскому и бурятскому населению, братья Бестужевы устроили большую мастерскую для изготовления изобретённых ими горных тарантасов-"сидеек", потребность в которых в Забайкалье была чрезвычайно велика. Мастерская, в которой изготовлялись "сидейки", была в то же время и своеобразной ремесленной школой. Работавших там молодых бурят Бестужевы обучали различным ремёслам. Стараясь всесторонне улучшить быт местного населения, Бестужевы организовали в Селенгинске и другие мастерские: кожевенную, часовую, ювелирную и оптическую. Декабристы оставили о себе в Бурятии большую и благодарную память. Старая бурятка Ж. Анаева, хорошо знавшая Торсона и братьев Бестужевых в Селенгинске, вспоминая их доброту и отзывчивость, говорила: "Теперь бог-то не такой, как они были".

Завоёвывая доверие сибирских крестьян, сближаясь с местным населением в процессе совместной деятельности, декабристы способствовали развитию сельскохозяйственной практики в Сибири. Они положили начало распространению в разных уголках Сибири технических знаний и применению сельскохозяйственных машин и более усовершенствованных орудий труда. Декабристы-земледельцы выступали как носители улучшенных приёмов и методов ведения сельского хозяйства: впервые в этих краях стали удобрять почву, совершенствовали искусственное орошение, для борьбы с сорняками практиковали двоение пашни, стали применять многопольную и плодопеременную систему земледелия. Декабристы впервые познакомили сибиряков с парниками. "Окошки поднимали над овощью, когда тепло и солнце", - рассказывали в начале нашего века старожилы. С прибытием декабристов на поселение во многих уголках Сибири возникли большие прекрасные огороды, которых до приезда "секретных", по словам крестьян, так и "в помине не было". Декабристы много сделали для распространения в Сибири разнообразных зерновых и овощных культур, до того не употреблявшихся в крае. Они привозили с собой с тюремных огородов и выписывали через своих родных большое количество семян и снабжали ими местных жителей, давая при этом и необходимые агрономические советы. Особенной популярностью среди сибирских крестьян стали пользоваться огурцы и картофель, которые они прежде не сажали и не употребляли в пищу. Декабристы заботились о том, чтобы крестьяне были снабжены картофелем для посадки. М.И. Муравьёв-Апостол, С.Г. Волконский, Ф.П. Шаховский, М.М. Спиридов, М.К. Кюхельбекер, А.Е. Розен, выращивая картофель на своих полях, большую часть урожая раздавали крестьянам, способствуя повсеместному распространению среди сибирского населения так полюбившейся им овощной культуры. Начало садоводству в Сибири также положили декабристы. Первыми они стали высаживать и фруктовые деревья, главным образом - вишнёвые. Сибирские деревни поразили декабристов полным отсутствием в них растительности: выкорчёвывая вековую тайгу, чтобы поставить село-починок, крестьяне не оставляли деревьев возле своих домов. Декабристы и их жёны, убеждая крестьян в пользе садов, разбили возле своих домов великолепные сады и цветники. Сады, посаженные декабристами, сохранились в Сибири до сих пор...


"ШКОЛЫ БУДУЩЕГО"

Самоотверженно и бескорыстно трудились декабристы в Сибири и на ниве просвещения. Чтобы представить удручающе низкий уровень образования и культуры Сибири первой половины XIX столетия, достаточно сказать, что на такой громадной территории насчитывалось всего 20 приходских училищ, три гимназии и ни одного университета, не выходило ни одной газеты, не было ни одной книжной лавки. Декабрист П.А. Муханов в своей записке "0 просвещении и образованности", написанной им на поселении в сороковых годах, дал довольно полную картину состояния образования в Восточной Сибири: "В одной волости, взятой мною наугад, из 3600 душ оказалось грамотных только 8 человек, и то взрослых, и учение которых должно отнести ко времени свободного преподавания. К этому времени обучение ссыльными крестьянских детей, имевшее место ранее, было запрещено правительством. Число грамотных в других волостях редко выходит из того же соотношения". Подробно проанализировав причины такого состояния грамотности в Сибири, а также потребность края в развитии образования, декабрист сделал вывод: "Усиление общественной образованности на счёт правительства необходимо Сибири больше, чем в других частях России" (подчёркнуто П.А. Мухановым).

Без преувеличения можно сказать, что в отсутствии адекватной образовательной политики царского правительства эту гигантскую задачу выполнили в Сибири декабристы. Вопреки приказу, запрещающему ссыльным преподавательскую деятельность, декабристы учили всюду: и на каторге, и на поселении. Глубоко продуманное стремление декабристов к общественно-образовательной и культурно-воспитательной деятельности пробило первую брешь даже в тюремной стене Петровского завода. Притягательность высокой образованности и гуманной культуры, олицетворением которой для сибиряков стали декабристы, а также сильное стремление населения края к просвещению преодолели все запреты. И на поселении педагогическая, просветительская и культурно-образовательная деятельность декабристов стала более разносторонней и многонаправленной. Они учили детей и взрослых, русских и инородцев, каторжников и поселенцев. Учили грамоте и ремёслам, наукам и искусствам, учили добру и справедливости.

Так, М.И. Муравьёв-Апостол, сразу направленный в 1826 году на поселение в Якутию, считавшуюся тогда гиблым местом, и в далёком Вилюйске стал первым учить детей. За неимением в Вилюйске часов он придумал оригинальный способ определения классного времени: над своей юртой он вывешивал флаг, служивший знаком, что учитель ждёт своих учеников. И обрадованные дети немедленно являлись на этот немой зов. Но ссыльный декабрист учил не только грамоте, но и милосердию: уезжая из Вилюйска, он передал свою юрту прокажённым якутам, брошенным местными властями на произвол судьбы.

Братья Беляевы, несмотря на кипучую хозяйственную деятельность, поглощавшую почти всё их свободное время, "по просьбе мещан, крестьян близлежащих сёл и некоторых чиновников" устроили первую в Минусинске школу, в которой было до 20 учеников. Занятия в школе приходилось вести поочередно. "В понедельник один из нас уезжал на пашню, - писал впоследствии в своих "Воспоминаниях" А.П. Беляев, - а другой оставался в школе и занимался в школе".

Каждодневную просветительскую и педагогическую деятельность развернули на поселении в Сибири декабристы И.И. Горбачевский, Д.И. Завалишин, А.П. Юшневский, братья А.И. и П.И. Борисовы, К.П. Торсон, В.К. Кюхельбекер, Г.С. Батеньков. "Я учил всякого, - говорил один из самых страстных поборников народного образования в Сибири декабрист Д.И. Завалишин, - независимо от его звания и положения всему, что он только мог изучать по способностям и охоте. Платы я не назначал никакой и, разумеется, не только учил даром большую часть, но и давал ещё сам им учебные пособия".

Многое для обучения населения Сибири, особенно женской его половины, сделали жёны декабристов М.Н. Волконская, М.К. Юшневская, А.В. Ентальцева, Н.Д. Фонвизина, а также сёстры декабристов Е.А. Бестужева и Е.П. Торсон, приехавшие к братьям на поселение. Они не только обучали сибирячек грамоте, но и учили девочек и их матерей кулинарии, искусству кройки и шитья, вышиванию, вязанию, музыке.

Декабристы, находясь на поселении, создали в Сибири несколько постоянных школ. Школа В.Ф. Раевского для детей и взрослых в Олонках под Иркутском, политехническая, ремесленная школа братьев Н.А. и М.А. Бестужевых в Селенгинске, мужская и женские "школы взаимного обучения" И.Д. Якушкина в Ялуторовске - это гордость отечественного педагогического искусства.

"Первый декабрист" В.Ф. Раевский, один из самых выдающихся пропагандистов и педагогов Южного общества, был арестован задолго до вооружённого восстания ещё в 1822 году за организацию солдатской и юнкерской школы, где объяснял смысл "революционных" слов: "свобода, равенство, конституция". Просидев несколько лет в Тираспольской крепости, он после суда над декабристами был отправлен в Сибирь на поселение. И здесь, в сибирском селе Олонки, что на реке Ангаре, он продолжил то дело, которое считал своим долгом, - просвещение народа. Человек обширных познаний, талантливый литератор и поэт, географ и историк, Раевский не жалел времени и сил на составление таких учебных пособий и таблиц, по которым и дети, и взрослые успешно обучались чтению, письму, счёту, географии и отечественной истории, проникаясь чувством собственного достоинства и уважения к подвигам наших предков. Убеждая крестьян, что "учёному везде легче", Раевский, как и другие декабристы в Сибири, был неизменным их ходатаем и защитником от произвола и злоупотреблений местных властей. Не случайно в письме к Г.С. Батенькову он назвал себя "адвокатом народным".

Один из первых учеников Н.А. Бестужева, молодой бурят Убугун Сарампилов, проделал долгий путь из селенгинских степей в казематы Петровского завода, чтобы поучиться мастерству у декабриста, легенды об искусных делах которого уже ходили по всему Забайкалью. Убугун удивлялся всему, что ему посчастливилось увидеть в тюремной мастерской, а Бестужев терпеливо старался удовлетворить его неуёмную любознательность. Объяснял и показывал все приемы токарной работы, помог снять чертежи со всех инструментов, снабдил сталью и другими материалами. Когда через несколько лет братья Бестужевы встретили Убугуна на поселении в Селенгинске, они были поражены его техническими успехами. Эта история ещё раз убедила декабристов в необходимости обучать детей местных жителей. Оборудовав кузнечную, слесарную и столярную мастерские, а также специально отведённую в доме декабристов классную комнату, в которой были и наглядные пособия, и библиотека, и фортепиано, Бестужевы открыли школу, в которой обучали не только грамоте, но и техническим знаниям, ремёслам и искусствам. В школе Бестужевых обучались дети не только из города Селингинска, но и с дальних бурятских улусов. Близко знавший обоих братьев публицист П.И. Першин-Караксарский писал: "Распространение ремёсел в Забайкалье, в особенности в степях между бурятами, всецело принадлежит Н.А. Бестужеву. Старожилы-буряты хранят о нём до сих пор благодарную память". Многие питомцы Бестужевых стали первыми жителями Забайкалья, получившими образование в местных и столичных гимназиях и в высших учебных заведениях. Воспитанная декабристами сибирская интеллигенция продолжала высокие гражданские, культурные и нравственные традиции своих учителей.

В западной Сибири важнейшим декабристским центром распространения образования и культуры стали школы, созданные талантливым педагогом и неутомимым организатором И.Д. Якушкиным. "Один из самых замечательных, исполненных силы и благородства деятелей в "Тайном обществе", Якушкин был горячим поборником народного образования и занимался педагогической деятельностью задолго до восстания 1825 года, обучая крестьянских детей в школе, устроенной им в имении родителей. На каторге в Чите и Петровском заводе он много занимался самообразованием, составлял учебники по особому плану и изобретённой им методике, изготовил географические карты и глобусы. Сосланный после каторги на поселение в Ялуторовск, Якушкин задумал во что бы то ни стало открыть школу для детей местной бедноты и, по словам декабриста Н.В. Басаргина, "одной своей настойчивостью, своей деятельностью и, можно сказать, сверхъестественными усилиями достиг цели. Под покровительством местного священника С.Я. Знаменского, опирающегося на синодские указы, предписывающие открывать приходские училища при церквах, на собственные средства декабристов М.А. Фонвизина, И.И. Пущина, Е.П. Оболенского и др. И.Д. Якушкину удалось в 1842 году открыть школу для мальчиков, а в 1846 году - школу для девочек. В ялуторовских школах помимо обязательных для приходских училищ предметов изучалась русская грамматика, география, русская история, ботаника и зоология, рисование и черчение. Мальчикам, кроме того, преподавались также латинский и греческий языки, геометрия и механика, девочкам - рукоделие и французский язык. Преподавание в обеих школах велось по методу "взаимного обучения", суть которого заключалась в том, что группы учеников обучали друг друга по заранее составленным преподавателями таблицам. Якушкин значительно усовершенствовал этот метод, связал преподаваемые предметы с практикой, с изучением природы. В условиях недостатка хорошо подготовленных учителей и нехватки материальных средств на содержание школ метод "взаимного обучения" позволял сравнительно быстро обучить большое число детей из народа, помочь им "осмыслить себя", "развернуть в них способность мышления". Именно в этом видел назначение своей деятельности И.Д. Якушкин, выдающийся декабрист-педагог. За 14 лет педагогической деятельности Якушкина в городе Ялуторовске начальное образование в обеих школах получили 723 человека, в то время как в 20 приходских училищах всей Сибири насчитывалось всего 1164 учащихся. Причем даже первоначальные недруги вынуждены были признавать, что "учреждение прекрасное и успех удивителен". 12 лучших учениц первой в Сибири женской школы, созданной Якушкиным, были аттестованы и сразу получили право обучать других. Ученики декабристов сами становились народными учителями...

"Наша Сибирь" - так называли декабристы страну изгнания через 30 лет подвижнического труда. И это было так. Народоволец И.И. Попов, попавший в Сибирь уже после амнистии декабристов, писал: "Проезжая по деревням и станциям Забайкалья, встречая стариков, крестьян, казаков и бурят, я мог убедиться, как глубоки были корни, пущенные декабристами в Забайкалье, и как велики были симпатии к ним со стороны населения".