НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ГНЕДИЧ

(1784—1833)

Поэт, переводчик. Начал выступать в печати с 1800-х годов. В 1829 году вышел в свет сделанный им полный перевод «Илиады» Гомера — итог многолетней работы, сохранившей свое значение и в наши дни.

Политические взгляды Гнедича в значительной мере определились его связью с «Вольным обществом любителей словесности, наук и художеств»: исследователи рассматривают это общество как объединение, до известной степени продолжавшее идеи Радищева (Орлов В. Н. Русские просветители 1790-1800-х годов. 2-е изд. М., 1953. С. 211 и след.)

Стихотворения Гнедича «Общежитие» и «Перуанец к испанцу» и несколько более поздние — «Военный гимн греков» и «Простонародные песни нынешних греков» — «заняли видное место среди самых значительных образцов революционной поэзии XIX века» (Оксман Ю. Г. Из истории революционно-пропагандистской литературы двадцатых годов XIX века // «Очерки из истории движения декабристов». М., 1954. С. 499.). В стихотворении, направленном «против угнетения рабов, за изображением Америки легко угадывается русское крепостничество». Это произведение «даже через два десятилетия звучало как призыв к мести угнетателям» («Декабристы: Поэзия. Драматургия. Проза. Публицистика. Литературная критика» / Сост. В. Н. Орлов. М.; Л., 1951. С. 582.)

«Аналогично звучала в 1820-х годах в русской поэзии тема греческого восстания против турок: современники писали о восстании угнетенных греков, а подразумевали при этом также и русскую действительность. Характерно, что в 1822 году Рылеев посвятил Гнедичу думу «Державин» — одно из ранних выражений идей гражданского служения искусству.


Перуанец к испанцу (1805)
Военный гимн греков (1821)


ПЕРУАНЕЦ К ИСПАНЦУ

Рушитель милой мне отчизны и свободы,
О ты, что, посмеясь святым правам природы,
Злодейств неслыханных земле пример явил,
Всего священного навек меня лишил!
Доколе в варварствах не зная истощенья,
Ты будешь вымышлять мне новые мученья?
Властитель и тиран моих плачевных дней.
Кто право дал тебе над жизнию моей?
Закон? Какой закон? Одной рукой природы
Ты сотворен, и я, и всей земли народы.
Но ты сильней меня; а я — за то ль, что слаб,
За то ль, что черен я,— и должен быть твой раб?
Погибни же сей мир, в котором беспрестанно
Невинность попрана, злодейство увенчанно;
Где слабость есть порок, а сила — все права!
Где поседевшая в злодействах голова
Бессильного гнетет, невинность поражает
И кровь их на себе порфирой прикрывает!

Итак, закон тебе нас мучить право дал?
Почто же у меня он все права отнял?
Почто же сей закон, тираново желанье,
Ему дает и власть и меч на злодеянье,
Меня ж неволит он себя переродить
И, что я человек, велит мне то забыть?
Иль мыслишь ты, злодей, состав мой изнуряя,
Главу мою к земле мученьями склоняя,
Что будут чувствия во мне умерщвлены?
Ах, нет, — тираны лишь одни их лишены...
Хоть жив на снедь зверей тобою я проструся,
Что равен я тебе... Я равен? Нет, стыжуся,
Когда с тобой, злодей, хочу себя сравнить,
И ужасался тебе подобным быть!
Я дикий человек и простотой несчастный;
Ты просвещен умом, а сердцем тигр ужасный.
Моря и земли рок тебе во власть вручил,
А мне он уголок в пустынях уделил,
Где, в простоте души, пороков я не зная,
Любил жену, детей и, больше не желая,
В свободе и любви я счастье находил.
Ужели сим в тебе я зависть возбудил?
И ты, толпой рабов и громом окруженный,
Не прямо, как герой,— как хищник в ночь презренный
На безоруженных, на спящих нас напал.
Не славы победить, ты злата лишь алкал;
Но, страсть грабителя личиной покрывая,
Лил кровь, нам своего ты бога прославляя;
Лил кровь, и как в зубах твоих свирепых псов
Труп инки трепетал, — на грудах черепов
Лик бога твоего с мечом ты водружаешь
И лик сей кровью невинных окропляешь.

Но что? и кровью ты свирепств не утолил;
Ты ад на свете сем для нас соорудил
И, адскими меня трудами изнуряя,
Желаешь, чтобы я страдал не умирая;
Коль хочет бог сего, немилосерд твой бог!
Свиреп он, как и ты, когда желать возмог
Окровавленною, насильственной рукою
Отечества, детей, свободы и покою –
Всего на свете сем за то меня лишить,
Что бога моего я не могу забыть,
Который, нас создав, и греет, и питает, *
И мой унылый дух на месть одушевляет!..

Так, варвар, ты всего лишить меня возмог;
Но права мстить тебе ни ты, ни сам твой бог,
Хоть громом вы себя небесным окружите,
Пока я движуся,— меня вы не лишите.
Так, в правом мщении тебя я превзойду;
До самой подлости, коль нужно, низойду;
Яд в помощь призову, и хитрость, и коварство,
Пройду всё мрачное смертей ужасных царство
И жесточайшую из оных изберу,
Да ею грудь твою злодейску раздеру!

Но, может быть, при мне тот грозный час свершится,
Как братий всех моих страданье отомстится.
Так, некогда придет тот вожделенный час,
Как в сердце каждого раздастся мести глас;
Когда рабы твои, тобою угнетенны,
Узря представшие минуты вожделенны,
На все отважатся, решатся предпринять
С твоею жизнию неволю их скончать.
И не толпы рабов, насильством ополченных,
Или наемников, корыстью возбужденных,
Но сонмы грозные увидишь ты мужей,
Вспылавших мщением за бремя их цепей.
Видал ли тигра ты, горящего от гладу
И сокрушившего железную заграду?
Меня увидишь ты! Сей самою рукой,
Которой рабства цепь влачу в неволе злой,
Я знамя вольности развею пред друзьями;
Сражусь с твоими я крылатыми громами,
По грудам мертвых тел к тебе я притеку
И из души твоей свободу извлеку!
Тогда твой каждый раб, наш каждый гневный воин,
Попрет тебя пятой — ты гроба недостоин!
Твой труп в дремучий лес, во глубину пещер,
Рыкая, будет влечь плотоядущий зверь,
Иль, на песке простерт, пред солнцем он истлеет,
И прах, твой гнусный прах, ветр по полю развеет.

Но что я здесь вещал во слепоте моей?..
Я слышу стон жены и плач моих детей:
Они в цепях... а я о вольности мечтаю!..
О братия мои, и ваш я стон внимаю!
Гремят железа их, влачась от вый и рук;
Главы преклонены под игом рабских мук.
Что вижу?.. Очи их, как огнь во тьме, сверкают;
Они в безмолвии друг на друга взирают...
А! се язык их душ, предвестник тех часов,
Когда должна потечь тиранов наших кровь!

1805

* Перуанцы боготворили солнце

«Цветник». 1809, № 11. Печ. по Гнедич Н. И. Стихотворения. Спб., 1832.

Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)


Ст-ние воспринималось как призыв к борьбе с отечественным рабством – крепостничеством – и было популярно среди декабристов. В частности, оно использовано В. Ф. Раевским в агитационно-пропагандистской работе в кишиневской ланкастерской школе; он даже заставлял заучивать из него некоторые отрывки наизусть, см.: Оксман Ю. Г. ранние стихотворения В. Ф. Раевского // «Литературное наследство», 1956. Т. 60, кн. 1. С. 52 и примеч. И. Н. Медведевой к изд.: Гнедич Н. И. Стихотворения. Л., 1956. С. 795 (Б-ка поэта, БС). Ст-ние Гнедича должно быть также сопоставлено с рядом произведений XVIII в. (Вольтер, Мармонтель, Ломоносов, Сумароков), в которых изображалась картина порабощения Америки испанцами (см. Алексеев М. П. Очерки истории испано-русских литературных отношений XVI-XIX вв. Л., 1964. С. 93-94). Не славы победить, ты злата лишь алкал. Испанцы рассчитывали найти в Перу много золота.


ВОЕННЫЙ ГИМН ГРЕКОВ
(Сочинение Риги)

Воспряньте, Греции народы!
День славы наступил.
Докажем мы, что грек свободы
И чести не забыл.
Расторгнем рабство вековое,
Оковы с вый сорвем;
Отмстим отечество святое,
Покрытое стыдом!
К оружию, о греки, к бою!
Пойдем, за правых бог!
И пусть тиранов кровь — рекою
Кипит у наших ног!

О тени славные уснувших
Героев, мудрецов!
О геллины веков минувших,
Восстаньте из гробов!
При звуке наших труб летите
Вождями ваших чад;
Вам к славе путь знаком — ведите
На семихолмный град!
К оружию, о греки, к бою!
Пойдем, за правых бог!
И пусть тиранов кровь — рекою
Кипит у наших ног!

О Спарта, Спарта, мать героев!
Что рабским сном ты спишь?
Афин союзница, услышь
Клич мстительных их строев!
В ряды! И в песнях призовем
Героя Леонида,
Пред кем могучая Персида
Упала в прах челом.
К оружию, о греки, к бою!
Пойдем, за правых бог!
И пусть тиранов кровь — рекою
Кипит у наших ног!

Воспомним, братья, Фермопилы,
И за свободу бой!
С трехстами храбрых — персов силы
Один сдержал герой;
И в битве, где пример любови
К отчизне — вечный дал,
Как лев он гордый — в волны крови
Им жертв раздранных пал!
К оружию, о греки, к бою!
Пойдем, за правых бог!
И пусть тиранов кровь — рекою
Кипит у наших ног!

1821

"Вестник Европы". 1821, №20.

Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)


Перевод военного гимна (современники называли его «греческой марсельезой») знаменитого греческого поэта и революционера Константина Ригаса (наст. имя Антониос Кириазис (?), ок. 1757-1798). Ригас в 1796-97 основал в Вене тайное общество «Этерия», боровшееся с турецкой оккупацией (сражаясь в рядах "Этерии", погиб Сильвио - герой пушкинской повести "Выстрел"; в одноименный советский фильм включен эпизод гибели, у Пушкина отсутствующий). Константин Ригас развивал идею братства балканских народов и создания на Балканах и в Малой Азии унитарного демократического государства («Греческой республики»). В 1797 арестован австрийской полицией и выдан туркам; казнен. Греция завоевала независимость только через 30 лет, в 1829 году.

Гимн Ригаса был опубл. впервые, по-видимому, в сб. гимнов Ригаса, изд. в 1814 г., но возможно, тчо Гнедич пользовался пер. Байрона 1811 г. («Sons of the greecks, arise!..». Пер. Гнедича привлек внимание правительства. О докладе министра внутренних дел В. П. Кочубея Александру I см. в примеч. И. Н. Медведевой к изд.: Гнедич Н. И. Стихотворения. Л., 1956. С. 806 (Б-ка поэта, БС). «Военный гимн греков» Гнедича стал одним из самых значительных произведений русской вольной поэзии.

Геллины - эллины, древние греки. Семихолмный град! - Стамбул (Константинополь). Героя Леонида и т. д. Спартанский царь Леонид, защищая свою страну от нашестния персов, погиб в битве при Фермопилах в 480 г. до н. э.