Вольная поэзия: А. С. Грибоедова

АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ГРИБОЕДОВ

(1794-1829)

Александр Сергеевич Грибоедов вошел в историю вольной русской поэзии комедией «Горе от ума». При жизни автора в печати появился лишь один отрывок из нее, значительно искаженный цензурой (в альманахе 1825 года «Русская Талия»). Тем не менее вся комедия сделалась известной за несколько лет до своего появления в печати.

Друг Грибоедова А. А. Жандр свидетельствовал, что уже летом и осенью 1824 года существовал ряд списков. (1) Комедия, по словам Т. П. Пассек, «сводила всех с ума, волновала всю Москву». (2). Декабрист Д. И. Завалишин сообщил, что в квартире А. И. Одоевского в Петербурге был организован своеобразный скрипторий, в котором комедия списывалась «под общую диктовку с подлинной рукописи Грибоедова». (3) О том же писал Д. А. Смирнов со слов ближайшего друга Грибоедова — А. А. Жандра: «У меня была под руками целая канцелярия; она списала „Горе от ума" и обогатилась, потому что требовали множество списков». (4)

В 1830 году Ф. В. Булгарин писал, что «ныне нет ни одного малого города, нет дома, где любят словесность, где б не было списка сей комедии, по несчастью, искаженного переписчиками». (5) Вскоре он же, со слов какого-то своего знакомого, указывал, что в России по рукам ходит более сорока тысяч списков комедии. (6)

Цифра обращающихся списков все время возрастала. В «Санкт-Петербургских ведомостях» 1857 года читаем: «Теперь едва ли не сотни тысяч манускриптов неподражаемой комедии рассеяны по русскому царству». (7)

Ниже воспроизводятся два отрывка комедии — монолог Чацкого («А судьи кто? ..») из второго действия и небольшой отрывок из третьего действия, встречающийся в списках отдельно. Он особенно любопытен в связи с типичной для николаевской эпохи, почти анекдотической историей.

В 1831 году землемер Пермской межевой конторы Кудрявцев переписал названый отрывок и по рассеянности забыл его на службе. Копия была найдена двумя другими чиновниками, тотчас же возбудившими дело. От Кудрявцева потребовали немедленного («не продолжая более одного дня») ответа по пяти вопросным пунктам (причем пункт четвертый был, в свою очередь, разбит на четыре подпункта). О характере вопросов дает понятие следующий текст. Межевая контора потребовала от Кудрявцева объяснить: «1. В каком смысле определяет он, будто бы учение есть чума и причина, что „нынче, пуще чем когда, безумных развелось людей, и дел, и мнений". 2. Почему он себе дозволил, вопреки мудрому распоряжению правительства и всех здравомыслящих людей, уверять, что якобы „и впрямь с ума сойдешь от этих от одних пансионов, школ, лицеев", ибо всеми благонамеренными людьми утверждено, что они есть рассадник образования, ума и нравственности, как ланкарточное обучение, благодетельное занятие упражняющихся в географии и прочих теоретических науках, служащих к счастию благоучрежденного государства. 3. Кто его уверил, или с какого поводу он дерзнул написать, что в Педагогическом С.-Петербургском институте „упражняются в расколах и безверьи профессора", и говорить это тогда, когда небезызвестно ему, что в Педагогическом институте воспитывались начальники его: первый член Прутковский и второй — Корбелецкий, и какую он родню указывает, что будто бы, вышед из оного, может быть подмастерьем в аптеке; ибо в оный (институт) поступают только для окончания высших наук, и следовательно, таковым его выражением на чье лицо делает пасквильное порицание...» и т. д. Кудрявцеву пришлось писать объяснение, дело было передано начальством в Московскую межевую контору, которая лишь два года спустя, в 1833 году, оставила дело без последствий, очевидно разъяснив пермским грамотеям происхождение этого текста.

Вся эта история звучала настолько анекдотично, что читатели «Русской старины» заподозрили мистификацию. Публикатору А. П. Пятковскому пришлось напечатать в «Русской старине» (1874, № 1, С. 197—198) дополнительное объяснение и указать, что эти материалы были переданы ему В. Ф. Одоевским.

(1) См.: «А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников». М., 1929. С, 274. Будущий лингвист Ф. И. Буслаев скопировал «Горе от ума» для себя в провинции (в Пензе), «не подозревая, что (рукопись) содержит в себе сочинение, запрещенное для печати» (Буслаев Ф. И. Мои воспоминания. М., 1897. С. 79).
(2) Пассек Т. П. Из дальних лет: Воспоминания. М., 1963. Т. 1. С. 238.
(3) Одоевский А. И. Воспоминания о Грибоедове // «Древняя и новая Россия». Спб., 1879. Т. 1. С. 314. О других списках, принадлежавших декабристам, см.: 0рлов В. Н. Грибоедов: Очерк жизни и творчества. М., 1954. С. 89—90.
(4) Цит. по изд.: «А. С. Грибоедов: Его жизнь и гибель в мемуарах современников». Л., 1929. С. 287.
(5) Булгарин Ф. В. Воспоминание о незабвенном Александре Сергеевиче Грибоедове // «Сын отечества и Сев. арх.». 1830, № 1. С. 13.
(6) Булгарин Ф. В. Русский театр // «Сев. пчела». 1831, 9 февр.
(7) Цит. по статье: Смирнов А. И. А. С. Грибоедов, его жизненная борьба и судьбы комедии его «Горе от ума» // «Варшавские университетские известия». 1895, т. 6. С. 52.
(8) «Рус. старина». 1874, № 1. С. 198; то же в качестве новинки: «Лит. наследство». 1946. Т. 46/47. С. 297—298.

ГОРЕ ОТ УМА
<Отрывки>

<Монолог Чацкого. Из второго действия>

Ч а ц к и й

А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют всё песнь одну и ту же, Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли вы, к кому меня еще с пелён
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитёй возили на поклон?
Тот Нестор негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменял борзые три собаки!!!
Или вон тот еще? который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке!!!
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется — враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, —
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывет у них мечтателем! опасным!!
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый.
И в женах, дочерях — к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть,
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!

2

<Из третьего действия>

Ф а м у с о в

Ну вот! великая беда,
Что выпьет лишнее мужчина!
Ученье — вот чума, ученость — вот причина,
Что нынче, пуще чем когда,
Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

Х л ё с т о в а

И впрямь с ума сойдешь от этих от одних
От пансионов, школ, лицеев, как бишь их,
Да от ланкарточных взаимных обучений.

К н я г и н я

Нет, в Петербурге Институт
Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут:
Там упражняются в расколах и в безверьи
Профессоры!! — у них учился наш родня,
И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерье.
От женщин бегает, и даже от меня!
Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,
Князь Федор, мой племянник.

С к а л о з у б

Я вас обрадую: всеобщая молва,
Что есть проект насчет лицеев, школ, гимназий;
Там будут лишь учить по-нашему: раз, два;
А книги сохранят так, для больших оказий.

Ф а м у с о в

Сергей Сергеич, нет. Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы да сжечь.

З а г о р е ц к и й
(с кротостью)

Нет-с, книги книгам рознь. А если б, между нами,
Был ценсором назначен я,
На басни бы налег; ох! басни — смерть моя!
Насмешки вечные над львами! над орлами!
Кто что ни говори:
Хотя животные, а все-таки цари.

Х л ё с т о в а

Отцы мои, уж кто в уме расстроен,
Так всё равно, от книг ли, от питья ль;
А Чацкого мне жаль.
По-христиански так, он жалости достоин;
Был острый человек, имел душ сотни три.

Ф а м у с о в

Четыре.

Х л ё с т о в а

Три, сударь.

Ф а м у с о в

Четыреста.

Х л ё с т о в а

Нет! триста.

Ф а м у с о в

В моем календаре...

Х л ё с т о в а

Все врут календари.

1822-1824

Грибоедов А. С. Горе от ума. М., 1833, с ценз. пропусками. Грибоедов А. С. Горе от ума: Полнейшее изд. Берлин; Париж, 1858. Первое восстановление ценз. купюр в легальной печати: Грибоедов А. С. Горе от ума. Спб., 1862.

Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

Печ. по Грибоедов А. С. Соч. в стихах. Л., 1967 (Б-ка поэта, БС), там же дана характеристика основных списков комедии и освещена проблема выбора основного текста (с. 488—492). О бытовании комедии в списках подробнее см. в статье: Фомичев С. А. Автор «Горе от ума» и читатели комедии // «А. С. Грибоедов: Творчество. Биография. Традиции». Л., 1977. С. 6—10.

1. Времен Очаковских и покоренья Крыма. Взятие русскими войсками турецкой крепости Очаков и завоевание Крыма имели место в 1783 г. Клиенты-иностранцы — французы, эмигрировавшие в Россию после революции 1789 г. Нестор негодяев знатных. Нестор - в значении: старейший (вождь в «Илиаде» Гомера). Современники видели здесь намек на генерала Л. Д. Измайлова, прославившегося развратом, самодурством и жестоким обращением с крепостными; в частности, имеется в виду случай, когда он променял четверых дворовых, прослуживших ему по тридцать лет, на четырех охотничьих собак. Или вон тот еще? который для затей и т. д. Возможно, что речь идет о помещиках-театралах А. Н. Голицыне или Ржевском; Ржевский продал свою крепостную труппу дирекции императорских театров. Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах, т. е. занят обучением актеров, изображавших зефиров (божков ветра) и амуров (божков любви). Но должников не согласил к отсрочке. Слово «должник» имело в это время два значения — и тот, кто одалживает, и тот, кто одолжается. Когда из гвардии, иные от двора Сюда на время приезжали. В 1818 г. двор и гвардия находились в Москве.

2. Текст отрывка, восходящий к одному из многочисленных списков (копия журн. Пермской межевой конторы 1831 г.), опубл. в «Русской старине». 1873, № 12 и 1874, № 1. В качестве неизданного снова: «Русский архив». 1898, № 8 и «Литературное наследство». 1946. Т. 47/48. Да от ланкарточных взаимных обучений. Хлестова искажает слово «ланкастерский», оно происходит от имени английского педагога Джозефа Ланкастера (1771—1838). Его система обучения предполагала, в частности, взаимную помощь учеников: более сильные помогали слабым. Педагогическая система Ланкастера была им описана в двух книгах, изд. на английском языке в 1805 и 1810 гг., и вскоре стала очень популярной в Америке, куда автор эмигрировал, не получив признания в Англии. С 1817 г. в России были организованы по этой системе некоторые военные училища, а с 1819 г. она получила широкое распространение. Передовая для своего времени „ланкастерская система" была использована будущими декабристами (например, В. Ф. Раевским) при обучении солдат. Все это определило неприязненное отношение реакционных кругов к этому методу, в котором видели чуть ли не революционную угрозу. Престарелая княгиня Тугоуховская враждебно относится к Лицею (т. е. к открытому в 1811 г. Царскосельскому лицею) и пансионам (возможно, к Московскому университетскому благородному пансиону, который в 1818 г. получил права лицея). В Петербурге Институт Пе-да-го-гический и т. д. Педагогический институт был основан в 1804 г.; в 1819 г. прекратил свое существование, влившись в основанный в 1819 г. Петербургский университет; был восстановлен лишь в 1828 г. В 1821 г. четырем профессорам университета (Э. Раупаху, А. И. Галичу, К. Ф. Герману и К. И. Арсеньеву), по проискам попечителя Д. П. Рунича, было предъявлено обвинение «в открытом отвержении истин священного писания и христианства, соединяющемся всегда с ниспровергнуть и законные власти» («Дело Санкт-Петербургского университета в 1821 году» // «Вестник Ленингр. гос. ун-та». 1947, № 3. С. 145). Профессора были уволены, а ректор М. А Балугьянский отрешен от должности. Именно этот эпизод имеет в виду княгиня Тугоуховская, ошибочно относя его к Педагогическому институту. Он химик, он ботаник, Князь Федор, мой племянник. Кое-кто из современников видел здесь намек на Алексея Александровича Яковлева (ум. 1868) — двоюродного брата Герцена, описанного им в «Былом и думах» под именем «Химик». Для больших оказий, т. е. для особых случаев.