Неизвестный автор

В песне царь мечется перед сном и его преследуют видения. Царя проклинают ссыльные и каторжане.

… Мы гибли, царь-деспот, тебя проклиная,
Томились без вести в гранитных мешках,
В далекой Камчатке, в краю Турухана,
По тундре холодной, в сибирских лесах.
Рукою твоею, рукою тирана,
Раскиданы кости, рассыпан наш прах.
Последнее слово суровое мщенья
Сказать мы слетелись к постели твоей.
За рабство народа, за наши мученья,
Будь проклят, будь проклят, будь проклят, злодей!

Затем царя проклинаю солдаты, погибшие на полях сражений русско-японской войны.

… Идут вереницы солдат изнуренных,
Погибших в жестоких японских боях.
Угрозы несутся с их уст искривленных:
«За что мы погибли в далеких краях?!
Царю были нужны леса под Ялою,
Купцам было нужно в Китай – торговать,
А злым командирам, всей сворою злою,
Им нужно то ж было карман набивать.
За шайку злодеев мы шли, умирали,
Для шайки злодеев царь начал войну.
Мы гибли без счета, они пировали,
В позор облекая родную страну.
Смотри же, царь-деспот, на гнусное дело:
Пришли мы с далеких манчжурских полей
Проклятье бросить в лицо тебе смело:
Будь проклят, будь проклят, будь проклят, злодей!

Дальше люди дают клятву друг другу бороться с царем-самодержцем и его сворой.

Ты помнишь ли, деспот, вампир кровожадный,
Кровавые жертвы и Зимний дворец.
Смотри ж: мы явились на суд беспощадный,
Явились, предвидя твой близкий конец.
Безумную роскошь богатых и силу
Все создала наша рабочая грудь,
Оставив себе лишь сырую могилу,
Грошевую плату и каторжный труд.
Рабочей рукою заводы дымятся,
За труд наш тяжелый над нами ж глумятся,
Пируют в палатах, в дворцах палачи.
С последней надеждой, в последний раз мирно
Мы шли к тебе хлеба и правды просить,
Но ты нам ответил, скомандовал «смирно»,
Велел в нас из ружей и пушек палить.
Великую клятву друг другу мы дали
Бороться с тобою и сворой твоей,
И страшный завет наш сынам передали:
Будь проклят, будь проклят, будь проклят, злодей!

Далее:

Не спится тирану, мрак слабо бледнеет,
Кровавая рдеет на небе заря.
Лишь так же, как прежде, зловеще чернеет
Преступная совесть злодея царя.
Как лист он осенний от страха трясется,
В очах воспаленных бессилье и гнев,
А эхо проклятий громовых несется,
Сливаясь в могучий народный напев.
Не нужно царей нам, не нужно тиранов,
Довольно ж, довольно ж от них нам страдать!
Не нужно нам ихних законов-обманов,
Свои мы законы сумеем создать…

Между 1905 и 1909

Элиасов Л. Е. Народная революционная поэзия Восточной Сибири эпохи гражданской войны. Улан-Удэ, 1957, стр. 155-157

Песня бытовала после революции 1905-1907 гг. среди политкаторжан и ссыльных в г. Бодайбо. Всего в песне более 100 строк.