ПРИБАУТКИ ПЕТЕРБУРГСКИХ "ДЕДОВ"


(Народный театр / Сост., вступ. ст., подгот. текстов и коммент. А. Ф. Некрыловой, Н. И. Савушкиной. - М.: Сов. Россия, 1991. - (Б-ка русского фольклора; Т. 10), стр. 329-340, комментарии стр. 514-515).


1. Книга

Вот что, милые друзья, я приехал из Москвы сюда, из Гостиного двора - наниматься в повара; только не рябчиков жарить, а с рыжим по карманам шарить.

Вот моя книга-раздвига. В этой книге есть много чего, хотя не видно ничего. Тут есть диковинная птичка, не снегирь и не синичка, не петух, не воробей, не щегол, не соловей,- тут есть портрет жены моей. Вот я про ее расскажу и портрет вам покажу. От прелести-лести сяду я на этом месте.

Вы, господа, на меня глядите, а от рыжего карманы берегите.

2. Свадьба

Задумал я жениться, не было где деньгами разжиться. У меня семь бураков медных пятаков, лежат под кокорой, сам не знаю под которой.

Присваталась ко мне невеста, свет-Хавроньюшка любезна. Красавица какая, хромоногая, кривая, лепетунья и заика. Сама ростом не велика, лицо узко, как лопата, а назади-то заплата, оборвали ей ребята.

Когда я посватался к ней, какая она была щеголиха, притом же франтиха. Зовут ее Ненила, которая юбки не мыла. Какие у ней ножки, чистые, как у кошки. На руках носит браслеты, кушает всегда котлеты. На шее два фермуара, чтобы шляпу не сдувало. Сарафан у ней французское пике и рожа в муке.

Как задумал жениться, мне и ночь не спится. Мне стало сниться, будто я с невестой на бале; а как проснулся, очутился в углу в подвале. С испугу не мог молчать, начал караул кричать, Тут сейчас прибежали, меня связали, невесте сказали, так меня связанного и венчали.

Венчали нас у Флора, против Гостиного двора, где висят три фонаря. Свадьба была пышная, только не было ничего лишнего. Кареты и коляски не нанимали, ни за что денег не давали. Невесту в телегу вворотили; а меня, доброго молодца, посадили к мерину на хвост и повезли прямо под Тючков мост. Там была и свадьба.

Гостей-то, гостей было со всех волостей. Был Герасим, который у нас крыши красил. Был еще важный франт, сапоги в рант, на высоких каблуках, и поганое ведро в руках. Я думал, что придворный повар, а он был француз Гельдант, собачий комендант. Еще были на свадьбе таракан и паук, заморский петух, курица и кошка, старый пономарь Ермошка, лесная лисица да старого попа кобылица.

Была на свадьбе чудная мадера нового манера. Взял я бочку воды да полфунта лебеды, ломоточек красной свеклы утащил у тетки Феклы; толокна два стакана в воду, чтобы пили слаще меду. Стакана по два поднести да березовым поленом по затылку оплести - право, на ногах не устоишь.

3. Жена

У меня жена красавица. Под носом румянец, во всю щеку сопля. Как по Невскому прокатит, только грязь из-под ног летит.

Зовут ее Софья, которая три года на печке сохла. С печки-то я ее снял, она мне и поклонилась да натрое и развалилась. Что мне делаться Я взял мочалу, сшил да еще три года с нею жил. [...]

Пошел на Сенную, купил за грош жену другую, да и с кошкой. Кошка-то в гроше, да жена-то в барыше, что ни дай, так поест.

4. Жена

Жена моя солидна, за три версты видно. Стройная, высокая, с неделю ростом и два дни загнувши Уж признаться сказать, как, бывало, в красный сарафан нарядится да на Невский проспект покажется - даже извозчики ругаются, очень лошади пугаются. Как поклонится, так три фунта грязи отломится.

5. Жена

У меня, голова, жена красавица. Глаза-то у ней по булавочке, а под носом две табачные лавочки. У нее, голова, рожа на мой лапоть похожа. Она у меня, голова, тужа: где постоит, там и лужа. И хорошего, голова, поведенья - из Полторацкого заведенье. Была в магазине, плела, голова, корзины. Еще, голова, по- домашнему что я скажу: щи варит, жаркое жарит, пироги печь али на печь лечь - и то умеет. Я, голова, недалеко скажу: вчера она, голова, пол мыла, грязь-то, голова, и соскоблила, в кучу собрала да мне блинов и напекла. Вот, голова, как она мне щи варит - в одном горшке два кушанья. У ней горшок с перекладиной. В одной половине щи болтает, в другую помои выливает. Я раз и хлебнул, так руками и ногами дрыгнул. Жаркое жарила в двух плошках, а только все из тараканьих ножков. [...]

6. Жена стряпает

Мастерица моя жена варить, в каждом горшке по два кушанья. Кашу варит: крупу всыпает, не мешает - так в печь и пихает. Потом вынимает, меня, старика-то, есть и заставляет. Со старости не разберу, все с горшком и уберу.

Мастерица печь пироги и караваи, печет всегда в сарае. Готовит в кухне, чтобы больше пухли, с начинкой, с телячьей овчинкой, с луком, с перцем, с селедочными головками, с яичной скорлупой, с собачьей требухой - во какой! С одного конца разорвалося, по всей деревне раздалося. А есть только свинье удалося. Рыжий облизывается, верно, попробовал.

Мастерица хлебы печь. Становит с вечера на дрождях, утром подымает на вожжах. Сажает на лопате, вытаскивает на ухвате. Сажает два, а вытащит тридцать два. Да что и за хлебы! Снизу подопрело, сверху подгорело, с краев-то пресно, в середине-то тесто. Не режь ножичком, а черпай ложечкой. Я со свиньей перебирал, да рыло все и перемарал.

7. Дом

Вот я, голова, семь лет дома не бывал и оброка не плачивал. Приехал домой, свой дом поправил, четыре синяка соседу поставил. Мой дом каменный, на соломенном фундаменте. Труба еловая, печка сосновая, заслонка не благословленная, глиняная. В доме окна большие - буравом наверченные. Черная собака за хвост палкой привязана, хвостом лает, головой качает, ничего не чает. Четверо ворот, и все в огород. Кто мимо меня едет, ко мне заворачивает, я карман выворачиваю. Так угощаю, чуть живых отпущаю.

Был я тогда портным. Иголочка у меня язовенькая, только без ушка - выдержит ли башка? Как стегну, так кафтан-шубу и сошью. Я разбогател. У меня на Невском лавки свои: по правой стороне это не мое, а по левой вовсе чужие. Прежде я был купцом, торговал кирпичом и остался ни при чем. Теперь живу день в воде, день на дровах и камень в головах.

8. Баня

Я по Невскому шел, четвертака искал да в чужом кармане рубль нашел, едва и сам ушел. Потом иду да подумываю.

Вдруг навернулся купец знакомый, да не здоровый, только очень толсторожий. Я спросил: дядюшка, в которой стороне деревня? А он мне сказал: у нас деревни нет, а все лес. А я к нему в карман и влез. Он меня взял да в баню и пригласил. А я этого дела не раскусил: я на даровщинку и сам не свой.

Приходим мы в баню. Баня-то, баня - высокая. У ворот стоят два часовых в медных шапках. Как я в баню-то вошел да глазом-то окинул, то небо и увидел. Ни полка, ни потолка, только скамейка одна. Есть полок, на котором черт орехи толок. Вот, голова, привели двое парильщиков да четверых держальщиков. Как положили меня, дружка, не на лавочку, а на скамеечку, как начали парить, с обеих сторон гладить. Вот тут я вертелся, вертелся, насилу согрелся. Не сдержал, караул закричал. Банщик- то добрый, денег не просит, охапками веники так и носит. Как с этой бани сорвался, у ворот с часовым подрался.

9. Часы

У вас, господа, есть часы? У меня часы есть. Два вершка пятнадцатого.

Позвольте, господа, у вас поверить или мне аршином померить. Если мне часы заводить, так надо на Нарвскую заставу выходить. [...] Мои часы, господа, трещат, а рыжие из чужого кармана тащат.

10. Лотерея

Разыгрывается лотерея: киса старого брадобрея, в Апраксином рынке в галерее. Вещи можно видеть на бале, у огородника в подвале. В лотерее будут раздавать билеты два еврея: будут разыгрываться воловий хвост и два филея.

Чайник без крышки, без дна, только ручка одна.

Из чистого белья два фунта тряпья; одеяло, покрывало, двух подушек вовсе не бывало.

Серьги золотые, у Берта на заводе из меди литые, безо всякого подмесу, девять пудов весу.

Бурнус вороньего цвету, передних половинок совсем нету. Взади есть мешок, кисточки на вершок. Берестой наставлен, а зад-то на Невском проспекте за бутылку пива оставлен.

Французские платки да мои старые портки, мало ношенные, только были в помойную яму брошенные. Каждый день на меня надеваются, а кто выиграет - назад отбираются.

Двенадцать подсвечников из воловьих хвостов, чтобы рыжие не забывали великих постов.

Будет разыгрываться золотая булавка, - а у этой кухарки под носом табачная лавка.

Перина ежового пуха, разбивают кажное утро в три обуха.

Шляпка из навозного пуха, носить дамам для духа.

Сорок кадушек соленых лягушек.

Материя маремор с Воробьиных гор.

Шкап красного дерева, и тот в закладе у поверенного.

Красного дерева диван, на котором околевал дядюшка Иван.

Два ухвата да четыре поганых ушата.

Пять коз да мусору воз.

Салоп на лисьем меху, объели крысы для смеху. Атласный, весь красный, с бахромой лилового цвету, воротника и капюшона совсем нету.

Будет разыгрываться Великим постом под Воскресенским мостом, где меня бабушка крестила, на всю зиму в прорубь опустила. Лед-то раздался, я такой чудак и остался.

11. Прохожий

Вижу, голова, я нынче на Рождестве - прохожий, вот на этого рыжего похожий. Он меня, голова, и позвал Христа славить, в чужих домах по стенам шарить. Мы, голова, и прославили, шубу с бобровым воротником сгладили.

Потом, голова, в светло Христово воскресенье мне он попался у заутрени. Священник сказал "Христос-воскрес", а он к купцу прямо в карман и влез.

Он, голова, хороший мастеровой: кузнец, слесарь, токарь, столяр, а еще плотник, по чужим карманам лазить охотник. Еще, голова, литейщик, башмачник, сапожник, портной - только он, голова, за московской заставой с вязовой иголкой стоял. Раз, голова, стегнул, енотовую шубу сразу и махнул.

12. Кухарка

Кухарка с Бертова завода - сегодня только пустил в моду. Готовит разные макароны, из которых вьют гнезда вороны. Варит суп из разных круп, которыми мостовую посыпают. Верно, была в Пассаже - замарала носик в саже. Кофей-то варила, меня не напоила, бог покарал, после в саже замарал. Забыла мою хлеб-соль, как я у тебя обедал.

13. Цирульник

Был я цирульником на большой Московской дороге. Кого побрить, постричь, усы поправить, молодцом поставить, а нет, так и совсем без головы оставить. Кого я ни бривал, тот дома никогда не бывал. Эту цирульню мне запретили.

14. Рыжий

Рыжий, помнишь великий пост, как теленка тащил за хвост. Теленок кричит "ме", а он говорит: пойдем на праздник ко мне.

У кого есть в кармане рублей двести, у рыжего сердце не на месте. Признаться сказать, у кого волосы чёрны, и те на эти дела задорны. В особенности рыжие да плешивые самые люди фальшивые. Кому лапоть сплесть, кому в карман влезть - и то умеют.

А вишь, и русый не дает чужому карману трусу. Как увидит, так и затрясет, в свой карман понесет.

Вот этот капрал у меня два хлеба украл.

А вот дикий барин дрожавши спотел, купаться захотел. Господа, вам фокус покажу: что вы дадите, я в свой карман положу.

Вот что я вам, господа, скажу. У меня сегодня несчастье случилось, в пустой корзинке кошка утопилась. Осталось семеро котят, на молочко-то, господа, давайте сюда!

А я вот что, господа, скажу: пряники да орех кидать великий грех. Лучше отдохните да копеек по шести мне махните.


II

1

Настает, братцы, Великий пост,
Сатана поджимает хвост
И убирается в ад,
А я этому и рад.
Пошел я гулять в Пассаж -
Красоток там целый вояж:
Одне в штанах да в валенках,
Другие просто в тряпках,
От одной пахнет чесноком,
От другой несет вином.
А у моей жены имения не счесть,
Такие часы есть,
Их чтоб заводить,
Нужно из-под Смольного за Нарвскую заставу ходить.
А рыжий-то, рыжий, гляди-тка, люд православный,
Так и норовит к кому-нибудь в карман.

2

Была у нас с Матреной дочка -
Из себя кругла, как бочка.
Посватался к ней из царева кабака отшельник,
Да и повенчался в чистый понедельник.
Уж и приданое мы ей, братцы, закатили -
Целый месяц тряпки стирали и шили.
Платье мор-мор
С Воробьиных гор,
А салоп соболиного меха -
Что ни ткни рукой, то прореха.
Воротник - енот,
Вот что лает у ворот.
На прощанье ее побили
И полным домом наградили,
Дали разные вещи:
Молоток да клещи,
Чайник без дна,
Лишь ручка одна.
Да резиновые калоши
С отдушиной, без подошвы,
Рогатого скота ей - петух да курица,
И медной посуды - крест да пуговица.
И за это награждение
Оказала нам дочка угощение:
Сварила суп
Из каменных круп,
А пирог был с такой начинкой,
Что у меня Матрена три дня возилась с починкой:
Все брюхо себе чинила.
А жареное, братцы, бычьи рога
Да комарина нога.

3

Дед показывает толпе исписанный крупными каракулями список.
Вот, робята, разыгрывается у меня лотерея:
Хвост да два филея,
Чайник без ручки, без дна,
Только крышка одна -
Настоящий китайский фарфор,
Был выкинут на двор,
А я подобрал, да так разумею,
Что можно фарфор разыграть в лотерею.
Часы на тринадцати камнях,
Что возят на дровнях.
Показывает огромные часы и заводит их с треском.
А чтобы их заводить,
Надо к Обуховскому мосту заходить.
Ну, робята, покупайте билеты -
На цигарки годятся,
А у меня в мошне пятаки зашевелятся.

4

Показывает портрет уродливой женщины.
А вот, робята, смотрите.
Это моей жены патрет,
Только в рамку не вдет.
У меня жена красавица -
Увидят собаки - лаются,
А лошади в сторону кидаются.
Зовут ее Ирина,
Пухла, что твоя перина,
Под носом румянец,
А во всю щеку - сопля.

5

Указывает в толпе на девушку.
А вон красотка - девка аль молодка
Стоит, на деда улыбается,
А рыжий-то к карману подбирается.
Знаю я этого детину,
Звал меня в трахтир под машину,
Уговаривал меня и жену мою Маланью
Вступить в их воровскую компанью.
Я сдуру-то тогда не согласился,
А вот теперь спохватился.
Эй, рыжий,
Подходи ко мне поближе,
Поделись со мной, а я не скажу, что видал,
Как ты в чужой карман залезал.

6

А еще, робята, что я вам скажу:
Гулял по Невскому прешпехту
И ругнулся по "русскому диалехту".
Ан тут как тут передо мной хожалый:
"В фартал,- говорит,- пожалуй!" -
"За что ж?" - говорю... А не ругайся!
Вот за то и в часть отправляйся!"
Хорошо еще, что у меня в кармане рупь целковый случился,
Так я по дороге в фартал откупился.
Так вот, робята, - на Невском прешпехте
Не растабарывайте на "русском диалехте".
Так-то!

7

Обнимает нарумяненную плясунью.
А вот, робята, это - Параша,
Только моя, а не ваша.
Хотел было я на ней жениться,
Да вспомнил: при живой жене это не годится.
Всем бы Параша хороша, да больно щеки натирает,
То-то в Питере кирпичу не хватает.

8

А знаете, робята, я ведь в поварах служил, право!
И вот скажу я вам, например,
Вот послушайте, да не напирайте,
Как готовил я обед на барский манер.
A слюнки потекут - не кулаком, а платком утирайте.
По-барски так полагается,
Что всякая грязь в платок собирается.
Так вот обед:
Показывает исписанный каракулями лист.
Это у бар зовется "меню",
Так и я это прозвище не переменю.
Первое: суп-санте
На холодной воде,
Крупинка за крупинкой
Гоняются с дубинкой.
На второе: пирог -
Начинка из лягушачьих ног,
С луком, с перцем
Да с собачьим сердцем.
На третье, значит, сладкое.
Да сказать по правде, такое гадкое:
Не то желе, не то вроде торту,
Только меня за него послали к черту
И жалованья дать не пожелали!..
С тех пор я перестал поварничать -
Невыгодно!

9

Ну, робята, неча все торчать у карусели,
Заходите сюда поглазеть, как танцуют мамзели!
Эй, вы, парни, девки и молодки,
Идите покататься на лодке!
Наш хозяин с публики
Охоч собирать рублики:
Да и деду бросьте в шапку медяки,
Да не копейки, а пятаки!..
Ну-ка, раскошеливайтесь!
(Подставляет шапку и ловит в нее деньги, что бросают довольные прибаутками деда слушатели. Дед, собрав деньги, слезает с перил и, удаляясь, кланяется толпе.)
Пока до свиданья!
Вам-то забавно, а у меня в глотке пересохло!
Эхма! С кого бы получить,
Чтобы деду глотку промочить.



Комментарии

I. Записано в 1871 г. от двух петербургских «дедов»-зазывал – отставных солдат Ивана Евграфова и Гаврилы Казанцева.

Текст взят из статьи «Петербургские балаганные прибаутки, записанные В. И. Кельсиевым // Труды этнографического отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии М., 1889, кн. 9, с. 113-118. См. также: Берков П. Н. Русская народная драма XVII-XX веков: Тексты пьес и описания представлений / Ред., вступ. ст. и коммент. П. Н. Беркова. – М., 1953, с. 129-133 (помещены не все прибаутки); Фольклорный театр. Сост., вступ. ст., предисл. к текстам и коммент. А. Ф. Некрыловой, Н. И. Савушкиной. М., Современник, 1988, с. 395-401.

Записи В.. И. Кельсиева опубликовал его брат, который подверг их некоторой правке: «Я точно скопировал записные листы моего брата, в двух-трех местах смягчил слова, опустил повторения, расположил, тексты в порядке содержания, перенумеровал и озаглавил их, придерживаясь пометок на оригинале. За исключением нескольких номеров, неудобных к печати, здесь все, что я нашел в рукописях брата» (с. 113).

II. Текст взят из кн.: Лейферт. А В.. Балаганы. Пг., 1922, с. 65-69. См. также: Берков П. Н. Русская народная драма XVII-XX веков: Тексты пьес и описания представлений / Ред., вступ. ст. и коммент. П. Н. Беркова. – М., 1953, с. 129-136; Фольклорный театр. Сост., вступ. ст., предисл. к текстам и коммент. А. Ф. Некрыловой, Н. И. Савушкиной. М., Современник, 1988, с. 401-406.

Сенная - площадь в Петербурге, где размещался один из крупнейших рынков столицы.

«Баня» - «иносказательно: полицейский участок, где подвергали телесным наказаниям карманных воров» (Берков П. Н. Русская народная драма XVII-XX веков, с. 332).

Нарвская застава - построена в 1814 г. при въезде в Петербург по южной дороге.

Обуховский мост - мост через Фонтанку в Петербурге, сейчас не существует.

«Цирульник» - в данной прибаутке намек на частые в Петербурге 1860-х годов грабежи за Московской заставой.

С вязовой иголкой стоял - с дубиной, то есть, занимался грабежом» (Берков П. Н. Русская народная драма XVII-XX веков, с. 332).

Фартал - искаж. «квартал».

Идите покататься на лодке - то есть на карусели или качели с сиденьями в виде лодки.