Как заехали фашисты окаянные,
Нас повыгнали с хоромного строеньица,
Разлучили со сердечным малым детушкам
И нарушили хоромное строеньице.
Поотправили горюх да горе-горькиих
Во леса во эти во дремучие,
Во мхи да во топучие.
Как привидели мы голоду да холоду.
Были согнаны в хоромное строеньице
Спорядовые да три наши соседушки.
Не натоплена кирпична бела печенька,
Не закрывается хоромное строеньице,
А снежок летит в косивчаты окошечка,
Лютый ветер дует с запада и с севера.
Принуждали нас работать окаянные
Непосильную тяжелую работушку,
Издевалися над нами горе-горькими.
Как придем домой все три соседушки,
Малы детушки у дому нас встречают,
Желты ротушка они да открывают,
Хлеба нет у нас, у бедных у горюшиц.
Уж как вздумаем, горюхи горе-горькие,
Пораспущены да были мои детушки,
Были согнаны да наши белы лебеди
Как во эти лагеря да во фашистские,
Уж их мучили злодеи окаянные,
Не по силе была трудная работушка,
И сидели за колючей проволокою.
Как я справлюся, горюха горе-горькая,
Посмотреть я на свое да на строеньице,
Попрошу я у злодеев этих пропуска
И пойду я на родиму на сторонушку.
Приужахнулось ретивое сердечушко,
Как подошла я ко хоромному строеньицу:
Приразбиты все хрустальные стеколышка,
Как приразломана стоит да бела печенька.
Как я выйду во широкое во полюшко,
Я как сяду там, горюха горе-горькая,
Уж я вспомню своего сына любимого,
Как не стало у меня сына любимого,
Как не стало у меня сердечна дитятка,
Приоставлен он во щельих во дремучиих,
Как во этих во болотах во топучиих,
Даже птиченька туда не залетает
И лютой зверь туда не забегает.
Как направилась я в осеннюю темну ноченьку
Как во эти-то во щелья во высокие,
Спожалели меня спорядовые соседушки,
Они вывезли горюху горе-горькую
Из-за этого глубокого озерышка.
Теперь уехала оттуль я, горе-горькая,
На свою на родимую сторонушку.
Уж как пришла я на хоромное строеньице,
Как подправила хоромное строеньице,
Но не радуется мое ретливое сердечушко,
Как уж нету у меня сыночка милого.