Александр Петрушин

«ПРЕИМУЩЕСТВЕННО ИЗ КОЛХОЗНИКОВ ОМСКОЙ ОБЛАСТИ…»

(«Тюменский курьер», №№ 2, 3, 4 (2294, 2295, 2296), 11, 12 и 15 января 2008 года)


Так в мобилизационных документах Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации отмечена особенность формирования 246-й стрелковой дивизии.

Останки бойцов и командиров этого соединения, все еще числящихся «без вести пропавшими», поднимают из болот и перелесков Западно-Двинского и Ржевского районов Тверской области поисковые отряды «Кречет» из Тюмени (руководитель — Андрей Ковалевский) и «Югра» из поселка Туртас Уватского района Тюменской области (руководитель — учительница истории Татьяна Кухаренко).


По приказу Берии

Решением Совнаркома СССР на НКВД СССР было возложено формирование 15 стрелковых дивизий. В приказе НКВД, подписанном наркомом Лаврентием Берия 29 июня 1941 года, говорилось:

«1. Руководство формированием пятнадцати стрелковых дивизий возложить на генерал-лейтенанта И.И. Масленникова.

2. Создать при генерал-лейтенанте Масленникове оперативную группу в составе полковника Мирошниченко П.П., комбрига Шередега И.С., комбрига Шишкарева М.Н., подполковника Фролова С.И.

3. К формированию приступить немедленно и развернуть: 243-, 244-, 246-, 247-, 249-, 250-, 251-, 252-, 254-, 256-, 257-, 265-, 268-ю стрелковые дивизии.

4. На формирование указанных выше дивизий выделить из кадра войск НКВД по 1000 чел. рядового и младшего командного состава и по 500 человек командно-начальствующего состава на каждую дивизию. На остальной состав дать заявки в Генеральный штаб Красной Армии на призыв из запаса всех категорий военнослужащих.

5. Сосредоточение кадра, выделяемого из войск НКВД в нужные формирования, закончить к 17.7.41 г.

6. Генерал-лейтенанту Масленникову представить план формирования и материально-технического обеспечения, а также расстановку личного состава.

Л. Берия»

Сборным пунктом для мобилизованных в 246-ю стрелковую дивизию жителей Абатского, Велижанского, Голышмановского, Казанского, Нижне-Тавдинского, Ново-Заимского, Ялуторовского и других районов, входивших тогда в Омскую область, был определен город Рыбинск Ярославской области в Московском военном округе.

В 246-ю стрелковую дивизию входили три стрелковых полка (908-й, 914-й, 915-й) трехбатальонного состава, 777-й артиллерийский полк, 415-й саперный батальон, 667-й батальон связи, 305-й и 524-й противотанковый и зенитно-артиллерийский дивизионы, 468-й автотракторный батальон, 265-й медсанбат, 245-я рота химзащиты, 284-я полевая хлебопекарня, дивизионно-артиллерийская ремонтная мастерская, 810-я полевая почтовая служба, 712-я полевая касса Госбанка.

К концу формирования дивизия насчитывала 11040 человек, в том числе: начсостава — 937, младшего начсостава — 1443, рядовых — 8660.

Командиром соединения назначили генерал-майора пограничных войск НКВД Ивана Ивановича Мельникова.

Все 15 дивизий были сведены в состав 29-й, 30-й, 31-й и 24-й армий. Командующими этих армий также стали генералы НКВД — И.И. Масленников, В.А. Хоменко, В.Н. Долматов, К.И. Ракутин. Эти армии и еще две — 28-я и 32-я — 14 июля 1941 года образовали Резервный фронт, который возглавил генерал- лейтенант И.А. Богданов, бывший начальник пограничных войск Белорусского округа.

20 июля 1941 года 246-я стрелковая дивизия была переброшена из Рыбинска в район Ржева, где заняла оборону по восточному берегу Волги.

Но в тот же день Сталин потребовал от командующего войсками Западного направления маршала С.К. Тимошенко: «... Вы до сих пор обычно подкидывали на помощь фронту по две, по три дивизии, и из этого пока что ничего существенного не получалось. Не пора ли отказаться от подобной тактики и начать создавать кулаки в семь-восемь дивизий с кавалерией на флангах. Избрать направление и заставить противника перестроить свои ряды по воле нашего командования. Вот, например, нельзя ли из трех дивизий Хоменко, трех дивизий орловских, одной танковой дивизии, которая уже дерется под Ярцево, и одной мотодивизии, добавить, может, еще две-три дивизии из Резервного фронта, прибавить сюда кавалерию и нацелить всю эту группу на район Смоленска... Я думаю, что пришло время перейти от крохоборства к действиям большими группами».

Тимошенко и начальник Генштаба генерал армии Г.К. Жуков согласились с наркомом обороны.

Однако привлекаемые к контрнаступлению дивизии, сформированные за две недели из не обученных военному делу колхозников, были не подготовлены к активным боевым действиям, не обстреляны и недополучили значительного количества вооружения.

Поэтому поспешные контрудары силами таких дивизий ни к каким успехам не привели, кроме гибели сотен тысяч воинов, сдачи их в плен, потери техники, оружия и территории.


«Речка Западная Двина - неизвестна ее длина...»

5 августа 1941 года командование группы германских армий «Центр» сообщило о пленении в районе Смоленск-Рославль 348000 советских военнослужащих.

Известие о потере Смоленска было опубликовано в сводке Информбюро только 13 августа.

Через четыре дня штаб Западного фронта доложил в Москву новому начальнику Генштаба маршалу Б.М. Шапошникову: «... 246 сд к 10.00 17.8. отправлено 11 эшелонов, выгружено 5, под погрузкой — 3».

Выгрузившиеся на станции Западная Двина полки 246-й стрелковой дивизии вступили в бой, «атаковав в 8.00 24.8 опорные пункты противника у западной окраины деревни Трубники и рощи, что южнее Трубники... Левый фланг дивизии, взаимодействуя с 243 сд, ведет бой за выс. 209,6, обходя ее с севера. В итоге боя части дивизии продвинулись на 0,5 км».

За пять дней штурма Андреевских высот потери дивизии составили более 3,5 тысячи убитыми и ранеными.

Ликвидировать Ильинскую группировку противника, угрожавшую Ржеву, войскам 29-й армии, в которую входила и 246-я стрелковая дивизия, не удалось.

28 августа немцы сильным ударом 3-й танковой группы генерала Гота в стык 22-й и 29-й армий прорвали советскую оборону, и части этих армий начали отход на левый берег Западной Двины.

В оперативной сводке штаба Западного фронта от 31 августа 1941 года отмечено: «29 армия основными силами отводится на вост. берег р. Зап. Двина... 246 сд двумя полками занимает межозерное дефиле по линии озер Песно, Улин, Глубокое. Один полк сосредоточен в п. Зап. Двина».

10 сентября Тимошенко издал директиву:

«1. Армиям фронта перейти к обороне на занимаемых рубежах. Прочно закопаться в землю. Создать надежные опорные пункты с широким применением заграждений...»

Сраженных кинжальным огнем немецких пулеметов бойцов и командиров 246-й стрелковой дивизии оставили непогребенными на скатах Андреевских высот, в болотистых низинах и в перелесках. В сумятице отступления, похожего на беспорядочное бегство, имена погибших в самоубийственных атаках не установили. В последующих окружениях все служебные документы этого соединения были сожжены или потеряны. Когда фронт откатился к Москве и Калинину, местные жители по команде немцев стащили полуистлевшие трупы наших земляков в воронки от разрывов мин и снарядов и присыпали землей. Их останки через 67 лет после тех боев находят тюменские поисковики из «Кречета» и хоронят в братской могиле у деревни Брод Западно-Двинского района Тверской области. Имена 370 из них неизвестны, но, зная характер формирования 246-й стрелковой дивизии, нет сомнений, что он — «преимущественно из колхозников» той части Омской области, которая сейчас называется Тюменской.

В «пропавшие без вести» тогда зачислили и тех, кто попал в плен, но выжил и после освобождения войсками наших союзников по антигитлеровской коалиции рассказал об обстоятельствах своего пленения в окружениях 41-го и 42-го годов.


Отвоевались...

Степан Половников, 1905 года рождения, кузнец из колхоза имени Чапаева Абатского района: «... После мобилизации меня отправили в г. Рыбинск, где зачислили в 915-й стрелковый полк 246-й стрелковой дивизии. 15 или 16 июля 1941 года наш полк выехал из г. Рыбинска на фронт. 22 августа мы вступили в бой в районе Западной Двины Калининской области и отступали в направлении гг. Ржев и Старица, где попали в окружение.

2 ноября 1941 года в обороне на окраине деревни (название не помню) мы позавтракали, после чего командир нашей группы, численностью примерно 70 человек, лейтенант Бардин приказал построиться без винтовок. Когда мы составили винтовки в пирамиды, и построились, лейтенант Бардин повел нас вдоль деревни, где уже находились немцы. Бардин нас остановил и сказал: «Вы, товарищи, отвоевались. Для вас война закончилась». Немцы взяли нас под охрану и отвели в г. Ржев в лагерь военнопленных на юго-западной окраине в складах «Заготзерно»... Вместе со мной в этом лагере находились мужики из Упоровского и Голышмановского районов, но их фамилий я не помню, так как мы вместе мало служили и расстались после лагеря в г. Ржеве...»

Кузьма Туровинин, 1906 года рождения, конюх из колхоза «Броневик» Ялуторовского района: «... После мобилизации меня направили в г. Рыбинск и зачислили в минометный батальон 908-го стрелкового полка 246-й стрелковой дивизии. В начале июля 1941 года в составе этого полка я выехал на фронт, в Смоленскую область, местечко Андреевское. Потом нас перебросили на реку Зап. Двину. Располагались мы в лесу, а на другом берегу находились немцы. Там простояли до октября 1941 года. Затем под натиском противника стали отступать к г. Калинину. Но до этого города мы не дошли, так как немцы его заняли. От полка нас в окружении осталось не больше сотни человек. Среди нас были Лепчинский Григорий, проживающий сейчас в д. Чукреева, и Смирнов — счетовод из совхоза «Беркут», а других я не помню. Потом немцы разогнали нашу группу: я, Смирнов и Лепчинский убежали в лес. На пятые сутки нашего скитания по лесу на берегу какой-то реки, название которой не знаю, у моста нас обнаружили немцы и взяли в плен...»

Петр Колмогоров, 1912 года рождения, тракторист Ильинской МТС Казанского района: «... Со мной в 914-м стрелковом полку 246-й стрелковой дивизии служили: Мазин Вениамин Иванович (нас вместе мобилизовали; в сентябре 1941 года его взяли в штаб дивизии, а я остался в полку; сейчас он работает механиком Ильнской МТС) и Свяженин (имя, отчество не помню) из д. Ельцова Казанского района (затем его взяли куда-то на пополнение; сейчас он работает бригадиром в д. Ельцова).

В октябре 1941 года недалеко от г. Калинина наша часть держала оборону и попала в окружение. 23 октября в 10 км от г. Калинина у бывшего дома отдыха или пионерского лагеря мы переправились на другой берег Волги и отошли от нее километра полтора. На другой день командир батальона Горбенко, родом из Новосибирска, у которого я служил коноводом, потерял связь с подчиненными. Оставив меня с лошадьми (его и моей) в лесу, пошел разыскивать бойцов. В его отсутствие одну из лошадей ранило, и я стал делать ей перевязку. Свою винтовку поставил к березе. В это время несколько немцев, крадучись, подошли ко мне, схватили меня за голову, отобрали винтовку и взяли в плен, после чего доставили в г. Калинин, а затем — в г. Сычевку Калининской области...»


Зимнее наступление

Вырвавшиеся из окружения остатки 246-й стрелковой дивизии пополнили маршевыми ротами и использовали это соединение в зимнем наступлении войск Калининского фронта.

В ударную группировку, которой командовал генерал-полковник И.С. Конев, входили 39-я и 29-я армии, а также 11-й кавалерийский корпус. Укомплектованность входившей в 29-ю армию 246-й стрелковой дивизии составляла 5565 человек. Малочисленность соединения была хорошо известна немцам. В разведывательной сводке противника от 10 января отмечалось: «Несмотря на регулярное пополнение советских частей свежими силами, боеспособность их невелика, тем более боеспособность самого пополнения, состав которого... направляется на фронт подчас без всякой подготовки. За последнее время неоднократно замечается, что в плен попадают освобожденные досрочно заключенные. Это доказывает, что русские... стремятся при помощи людской массы, но без материальной части добиться решающих результатов. В силу больших потерь в материальной части русская артиллерия значительно ослабла...»

Но несмотря на эти проблемы Сталин в ночь на 11 января потребовал от Конева «в течение 11 и ни в коем случае не позднее 12 января овладеть Ржевом».

В директиве, подписанной Верховным Главнокомандующим, указывалось: «Ставка рекомендует максимально использовать для этой же цели имеющиеся в этом районе артиллерийские, минометные и авиационные силы и громить вовсю город Ржев, не останавливаясь перед серьезными разрушениями города».

Сталина явно не волновала судьба древнего города, его населения. Отношение вождя к своему народу в полной мере характеризует его более ранний приказ от 17 ноября 1941 года:

«1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 километров в глубину от переднего края и на 20-30 километров вправо и влево от дорог.

Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами.

2. В каждом полку создавать команды охотников по 20-30 человек, каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника... Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населенных пунктов, в которых расположены немецкие войска, представлять к правительственной награде...»

Возможно, что такие действия создали трудности для оккупантов. Но сколько советских людей, как правило, женщин и детей, лишалось последнего прибежища?

... Для успеха зимнего наступления не считались с потерями и жертвами. 12 января 29-я армия генерал-майора В.И. Шведова, в состав которой, кроме 246-й, входили 220-я, 369-я, 252-я, 243-я и 174-я стрелковые дивизии, 143-й и 159-й танковые батальоны, два батальона гвардейских минометов и четыре артполка РГК, завершили в районе Оленина окружение семи немецких дивизий и вышли с севера на подступы ко Ржеву.

Но освободить город с ходу не удалось. «Действовать, — вспоминали участники тех боев, — приходилось в условиях многоснежной зимы. Враг хотя и отступал, но оказывал ожесточенное и упорное сопротивление на каждом рубеже... Встречал атакующие цепи ослабленных соединений сосредоточенным артиллерийско-минометным огнем. Цепи залегали в рыхлый глубокий снег и не вставали, пока вражеский огонь не прекращался. Следовал бросок на десяток-другой метров, затем снова громыхали орудия неприятеля, прижимая к земле бойцов... Атаки не получали развития... Снова и снова дивизии 39-й и 29-й армий поднимались в атаку со снежной целины, с опушки лесов, с окраин селений и каждый раз попадали под сосредоточенный артиллерийско-минометный огонь. И отходили».

Немцы очень быстро раскрыли нехитрые секреты советского наступательного искусства, изложив свои выводы в специальном бюллетене от 14 января 1942 года: «... Атаки русских проходят, как правило, по раз и навсегда данной схеме — большими людскими массами — и повторяются по несколько раз без всяких изменений. Наступающая пехота компактными группами покидает свои позиции и с большого расстояния устремляется в атаку с криком «Ура!»...

В большинстве случаев атаке предшествует разведка боем на широком фронте, которая после прорыва противника или просачивания в наше расположение переходит в решительное нападение с тыла и флангов. Артиллерийская подготовка атаки проводится редко...

Свои атаки русские начинают в сумерки или на рассвете. Пользуясь темнотой, туманом, вьюгой или дождливой погодой, русские занимают перед этим исходные позиции для атаки. Отбитые атаки повторяются снова, не щадя сил и ничего не меняя...

Таким образом, для отражения атак русских нужны крепкие нервы и сознание того, что наше прекрасное стрелковое оружие в состоянии противостоять массовому наступлению русских...»

Через десять дней войска 9-й немецкой армии, в командование которой вместо ушедшего в отставку генерала Штрауса вступил генерал Модель, нанесли контрудар западнее Ржева, деблокировали свои дивизии из котла в районе Оленина и отрезали 29-ю армию от главных сил Калининского фронта.

Соединения 29-й армии, окруженные западнее Ржева на небольшой территории размером 10 на 20 км, оказались в крайне тяжелом положении. Их численный состав был невелик: во всей армии к 24 января насчитывалось около 20 тысяч человек, и эти силы в результате ожесточенных боев уменьшились. Танки и автомашины почти не имели горючего. Боеприпасы иссякали...

Об ожесточенности сопротивления окруженных свидетельствует донесение группы армий «Центр» в штаб вермахта: «Высоты западнее станции Мончалово... удалось захватить только после жесточайших атак, поддержанных сильнейшим огнем артиллерии. Эти высоты противник оборонял с исключительным мужеством, используя хорошо развитую и отлично замаскированную линию обороны, которая имела окопы глубиной до 2,5 метра и пулеметные гнезда, соединенные между собой ходами сообщения. Их замерзшие брустверы не могли разбить даже снаряды 210-мм мортир».


Дорога в никуда

Командование Калининского фронта принимало меры, чтобы облегчить положение войск, окруженных в Мончаловских лесах. Для их снабжения продовольствием и боеприпасами были выделены пять из имевшихся на фронте восьми транспортных самолетов, но они не могли даже минимально удовлетворить потребности. К 29-й армии пытались пробиться с севера соединения 30-й армии, а с юга наступали части 39-й армии. В ночь на 17 февраля в удерживаемый окруженным район Мончалово, Окороково, сократившийся до четырех километров, был десантирован 4-й парашютно-десантный батальон 204-й воздушно-десантной бригады под командованием старшего лейтенанта П.А. Белоцерковского. Во время выброски парашютистов и грузов самолеты ТБ-3 летали по кругу над площадкой приземления. Немцы стреляли по ним из винтовок и пулеметов, но ни летчики, ни десантники в воздухе потерь не имели. Всего в заданный район было переброшено 312 человек, доставлено обратно 75, и 38 парашютистов ошибочно высадили под Старицей.

В расположении войск Шведова собрались лишь 166 человек, которые оказать серьезного воздействия на сложившуюся здесь обстановку не смогли.

Стало ясно, что удерживать занимаемые рубежи бессмысленно, так как никакого оперативного значения действия окруженных войск не имели, а дальнейшее нахождение в тылу противника могло привести лишь к их полному уничтожению.

После освобождения из плена Филипп Волков, 1911 года рождения, из д. Желябовки Ишимского района, показал: «... Из г. Ишима я в июле 1941 года был направлен в г. Рыбинск и зачислен в 667-й батальон связи 246-й стрелковой дивизии. В августе-сентябре дивизия в составе 31-й и 29-й армий участвовала в боях на Западном и Калининском фронтах. В январе 1942 года под г. Ржевом она попала в окружение. Неоднократные попытки командования дивизии, в частности, командира дивизии генерал-майора Мельникова, вырваться из окружения не привели к желаемым результатам, несмотря на то, что дивизия находилась всего лишь в 20 км от д. Крестьянка, где располагались советские войска.

В ночь с 15 на 16 февраля 1942 года командование дивизии, не давая никакого приказа, бросило свои части и пешим порядком вышло со ст. Мончалово, где находился штаб дивизии. Нас, пятерых связистов, немцы взяли в плен и привели в домик дорожного мастера, где находился немецкий штаб. Немецкий офицер, не интересуясь, кто мы и из какой части, отправил нас в г. Ржев, в лагерь военнопленных, расположенный на западной окраине города. Потом нас переправили в Вязьму и Смоленск, где содержалось около двадцати тысяч военнопленных...»

По документам Калининского фронта Конев отдал приказ Шведову на выход из окружения в ночь на 18 февраля, потребовав «выводить войска организованно. Если не удастся вывести материальную часть артиллерии, станковые пулеметы, минометы, таковые зарыть в лесу, отметив на карте места». Если этот приказ был выполнен, то поисковики «Югры» из Туртаса могут обнаружить в Мончаловских лесах не только оружие, но и документы погибших там, в окружении, соединений 29-й армии, пробивавшихся к своим отдельными группами, одновременно по нескольким направлениям.

Через два дня Конев доложил Сталину, что «на участке 30-й армии вышло около 200 человек. В район 252-й стрелковой дивизии 39-й армии пробились части 185-й и 381-й стрелковых дивизий, а также армейские части во главе с генералом Шведовым; всего до 3500 бойцов и командиров, которые приводят себя в порядок».

Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Крюк направил Гитлеру свой доклад: «... 9-я армия генерала Моделя в течение четырех недель жестоких наступательных боев в непривычных походных условиях нанесла тяжелое поражение 39-й и полностью уничтожила 29-ю русские армии. Всего с 21 января ликвидировано шесть и разбито четыре дивизии, взято в плен 4833 и убито 26647 человек, захвачено и уничтожено 187 танков, 1037 орудий и минометов, захвачено огромное количество стрелкового оружия и снаряжения».

Некоторые историки опровергают утверждение немецкого командования о том, будто 29-я армия была полностью уничтожена, ссылаясь на то, что три ее дивизии, переданные в состав 30-й армии 23 января, в окружение не попали, а продолжали вести боевые действия северо-западнее и севернее Ржева. Не являются бесспорными и цифры потерь советских войск (называется другая цифра вырвавшихся из окружения воинов — 6000 человек).

Бесспорно другое: потери в самом деле были значительными, а участь окруженных — трагичной. 246-я стрелковая дивизия второго формирования уничтожена, ее командир генерал-майор Мельников попал тяжелораненым в плен 29 февраля 1942 года и умер в немецком концлагере.


«Я убит подо Ржевом...»

Эти пронзительные строки Александра Твардовского обо всех бойцах и командирах Красной армии, погибших в шести наступательных и четырех оборонительных операциях на Смоленщине и тверской земле.

В истории второй мировой войны не было более масштабного сражения, чем Ржевская битва - ни по количеству задействованных войск — около десяти миллионов с обеих сторон, ни по длительности боев — 17 месяцев. Здесь задействовано пять фронтов, более 30 армий и корпусов, около полутора тысяч танков. Наши потери составили 2 млн. 60 тыс. человек. Это без учета потерь 39-й армии, которая в июне 1942 года была окружена юго-западнее Ржева, и там в очередной раз погибла 246-я стрелковая дивизия, уже третьего формирования.

Как показал Александр Волынкин, 1909 года рождения, колхозник из Армизонского района, «... штаб 39-й армии находился в городе Андреаполе Калининской области, от линии фронта 180 км... Весь состав этого штаба сдался в плен немцам... Когда нашу дивизию разбили, мы группами по двое человек бродили по лесам без оружия...»

В сводке Верховного главнокомандования вермахта от 27 июня 1942 года говорилось: «В тыловых районах группы армий «Центр» завершились боевые действия против главных сил противника, отрезанных в ходе зимней кампании и снабжавшихся по воздуху. В течение многонедельных ожесточенных боев на сложной лесисто-болотистой местности противник был уничтожен или пленен после его многочисленных попыток прорыва. При небольших наших потерях большевики потеряли более 4000 убитыми и 9000 пленными. Было уничтожено или захвачено 16 танков, 220 орудий, 783 миномета и пулемета, а также большое количество автомобилей и другой военной техники. Очистка этой территории от рассеявшихся остатков противника продолжается».

В знак признательности за ежедневный риск для жизни во время ожесточенных зимних боев на Восточном фронте Гитлер 26 мая 1942 года учредил «Медаль за зимнюю кампанию на востоке» (немецкие солдаты называли ее «Медаль за отмороженное мясо»).

Трудно сказать, сколько наших колхозников, ставших солдатами, остались тогда непогребенными в болотистых лесах, по поймам многочисленных речек и речушек, по берегам бесчисленных озер, по холмам и грядам Валдайской и Смоленской возвышенности.

Только в одной деревне Полунино, которая стоит в четырех километрах севернее Ржева, в братской могиле захоронено тридцать тысяч советских воинов из 73-х дивизий и бригад. Над могилой — обелиск. На нем надпись — не поленитесь, пожалуйста, прочесть: «Здесь похоронены солдаты, сержанты и офицеры 2, 5, 10, 16, 20, 24, 32, 37, 43, 52, 78, 107, 111, 114, 143, 178, 182, 183, 210, 215, 220, 243, 246, 247, 248, 250, 348, 357, 359, 369, 371, 375, 379, 413, 415, 632, 879, 966-й стрелковых дивизий, 33-й бронетанковой дивизии, 4, 35, 36, 119, 130, 132, 133, 136, 153, 156, 238-й стрелковых бригад, 18, 25, 28, 35, 38, 55, 85, 115, 119, 144, 153, 238, 249, 255, 270, 298, 427, 438, 472, 492, 829-й танковых бригад, 91-й гв. мин. бригады, 438-й отд. саперной бригады».

Некоторые дивизии отмечены по так называемым «мобилизационным номерам», которые в войну перевалили за тысячную отметку.

Другие соединения, такие как 246-я стрелковая дивизия, полностью обновлялись от двух до четырех раз.

Поэтому после оставления немцами Ржева 2 марта 1943 года, эту дивизию, уже четвертого формирования, перебросили на Центральный фронт, где она успешно форсировала реки Десну, Сож, Днепр, Словечна и отличилась при взятии города Шумска, за что приказом Верховного Главнокомандующего N 060 от 19 марта 1944 года ей было присвоено наименование «Шумская». Никакими наградами 246-я стрелковая дивизия не отмечена, подвигов, достойных высокого звания Героя Советского Союза, ее воины не совершили, орденами и медалями их тоже не баловали. Через месяц после капитуляции Германии это соединение расформировали, как и сотни других таких же не парадных стрелковых дивизий.

Из 15 дивизий, сформированных в июле 1941-го по приказу Берия, повезло, если применимо это слово, лишь одной — 249-й, которой командовал уроженец Ялуторовска, генерал-майор пограничных войск Герман Тарасов (погиб 19 октября 1944 года при освобождении венгерского города Кишуйсаллаш). За боевые отличия в январе 1942-го эта дивизия была преобразована в гвардейскую (войну закончила как 16-я гвардейская Карачаевская ордена Ленина стрелковая дивизия).

Но исторической справедливостью по отношению к 246-й и другим, сформированным «преимущественно из колхозников Омской … областей» стало водружение Знамени Победы над поверженным Берлином бойцами такой же незаметной третьего формирования 150-й Идрицкой (кто найдет город Идрица на карте?) ордена Кутузова II степени стрелковой дивизии.