Анатолий Дубовик (Днепропетровск)

ЧЕРНОЕ ЗНАМЯ В СТОЛИЦЕ ИМПЕРИИ
Анархисты в Петербурге в 1905-1916гг.
(текст публикуется в сокращенном варианте)


Анархисты в Санкт-Петербурге появились, в сравнении с социалистами-государственниками из РСДРП и ПСР, довольно поздно, - лишь с начавшейся революцией 1905 года. [Автор оставляет за скобками анархо-народническое движение периода "Земли и Воли" (60-е - 70-е гг. XIXв. (Прим. ред.)].

Конечно, это не значит, что какие-то одиночки не могли самостоятельно прийти к идеям безгосударственности (например, под влиянием книг Ницше в 1895-1904 считал себя анархо-индивидуалистом будущий советский дипломат, а тогдашний чиновник архива МИД Г.В. Чичерин), - но все же организации анархистов возникли в тот момент, когда в других городах империи движение было уже относительно развитым и сложившимся.

В феврале 1905 в Питере появился кружок пропагандистов идей польского революционера Яна Махайского. Это было довольно странное учение, провозглашавшее необходимость всемирного заговора рабочих против государства, капитала и интеллигенции (как потенциально стремящейся стать новым хозяином общества), а также против всех соц. партий, - как интеллигентских организаций, стремящихся к власти. Лидерами махаевцев в Петербурге была пара совершенно не похожих друг на друга деятелей: Софья (или Вера) Гурари и Рафаил Марголин. Гурари происходила из обеспеченной дворянской семьи, но еще в начале 1890-х стала революционеркой, присоединившись к одной из прото-эсеровских групп. В 1896 она была сослана в Якутию, где познакомилась с Махайским, стала его приверженкой, и, освободившись в конце 1904, вернулась в Петербург для продолжения революционной деятельности. Марголин - выходец из бедной местечковой еврейской семьи, без всякого образования, работал водопроводчиком, и к 1905 едва достиг 16 лет. В бурной обстановке первой половины 1905 года они весьма активно выступали на всевозможных митингах, но особого успеха не имели, группа их росла весьма медленно и по своему влиянию совершенно не могла сравниться с деятельными социал-демократами или даже довольно немногочисленными в то время в столице эсерами.

В то же время, как в Петербурге возник махаевский кружок, в Париже образовалась анархическая группа "Безначалие". Основателями ее стали бывший весьма активный толстовец Николай Дивногорский, бывший большевик Степан Романов и товарищ Гурари по подполью 1890-х Михаил Сущинский. В изданных ими в начале 1905 брошюрах и нескольких номерах журнала "Безначалие" и "К оружию" была сформулирована совершенно новая для анархистов того времени (воспитывавшихся на идеях П. Кропоткина) тактика: ставка на самое широкое применение террора, поджогов имений, грабежей и т.п., немедленное восстание вместо пропаганды экономической борьбы (которые предлагались Кропоткиным). Летом 1905 "безначальцы" решили от слов перейти к делу и перенести свой центр в Россию, причем остановились на Петербурге, что с их стороны было довольно смелым шагом, - об анархистах в этом городе знали очень мало, зато социалисты-государственники имели давние и прочные связи в рабочей массе, что осложняло работу сторонников безвластия.

В июне в Россию первым отправился Дивногорский. По пути он разбрасывал из окна поезда обращения к крестьянам, звавшие их на бунт и содержавшие рецепты по изготовлению простейших бомб, ядов и т.п. Риск, разумеется, был велик, но для него все обошлось благополучно. (Любопытно, что этот "ужасный террорист", как позже его звала официальная пресса, одновременно вез - по старой памяти? - множество изданных в Лондоне толстовских журналов). Приехав в Петербург, Дивногорский довольно быстро выдел на махаевцев, и те, познакомившись с учением "чистого" анархизма (сам Махайский себя анархистом не считал), на базе своего кружка создали Петербургскую группу "Безначалие".

Привезенные Дивногорским оборудование и средства позволили организовать небольшую подпольную типографию, и с сентября 1905 группа начала выпускать листовки. Одновременно анархисты выступали на митингах и собраниях, которые осенью 1905 проходили в Петербурге едва ли не ежедневно. В сентябре-октябре из-за границы приехали и другие "безначальцы", в т.ч. Романов. К "6езначапьцам" присоединилось несколько десятков человек, в основном учащихся. К октябрю вышли две весьма крупные брошюры: тиражом свыше 2 тысяч - "Вольная воля", и "Манифест крестьянам от анархистов-общинников", изданный в количестве 10 тысяч экземпляров и широко разошедшийся по всей России (по отзывам современников, крестьяне встретили это издание, звавшее их к террору, захвату земли, скота и инвентаря помещиков, с большим сочувствием, и в 1906-07 "Манифест" несколько раз перепечатывался различными анархистскими группами, в основном на Юге страны).

К этому времени, к осени 1905, возникла еще одна группа, стоявшая на ортодоксально-кропоткинских позициях. Лидером ее был 26-летний студент университета Александр Голберг, известный под псевдонимом А. Ге. Члены этой группы, назвавшиеся "хлебовольцы" (по заглавию основного труда П. Кропоткина) вели пропаганду среди питерских рабочих, стремясь организовать среди них свои профсоюзные организации-синдикаты. В конце ноября "хлебовольцы" явились в исполком Петербургского Совета Рабочих Депутатов с просьбой предоставить им, как и всем другим революционным организациям, место в Совете. Однако возглавлявшие Исполком политиканы от РСДРП отказали им в этом, сославшись на опыт международных социалистических конференций и съездов, куда анархисты, как отрицающие политическую борьбу и участие в буржуазных парламентах, не допускаются. Это решение советских вождей вызвало, между прочим, столь бурный восторг находившегося в это время в Петербурге большевистского лидера В. Ленина, что в тот же день он разродился статьей "Социализм и анархизм", в которой горячо одобрял решение исполкома Совета (который, вообще-то, возглавляли обычно критикуемые им меньшевики). Тем не менее, в ближайшее время А. Ге (а, возможно, и другие "хлебовольцы") был избран в Петербургский Совет, и стал его деятельным членом, постоянно выступая на заводах и фабриках столицы. (Когда в конце декабря Совет был арестован, Ге также был задержан полицией, но летом следующего, 1906 г., сумел скрыться. Позже он играл весьма крупную роль в анархической эмиграции, а в январе 1919 был расстрелян белыми казаками под Кисловодском, как член окружного штаба обороны).

В январе 1906 анархическое движение столицы понесло тяжелый удар. В группу удалось проникнуть провокатору Дмитриеву, работавшему железнодорожным машинистом. В его "активе" уже были выданные анархические группы в Белостоке, Москве, проваленный маршрут нелегальной переправки через границу. Выяснив состав группы "Безначалие", Дмитриев выдал ее полиции, а сам скрылся за границу (там его разыскивали и революционеры, и жандармы, но безуспешно). По каким-то, одному ему известным причинам, сей "благородный рыцарь" сообщил только о мужской части анархической группы, совершенно умолчав о женщинах. [По другим, непроверенным, источникам, Дмитриев не был провокатором. – Прим. ред.]. В январе 1906 было арестовано 13 человек, обнаружены склад литературы, типография, большое количество оружия, бомб и ядов. Группа не была ликвидирована целиком: на свободе остались все женщины, многие из которых продолжили участие в движении (скажем, 18-летняя работница Зоя Иванова, весь 1906 и 07-й год работавшая в типографиях, участвовавшая в террористических актах в Москве и дважды приговаривавшаяся к смертной казни), некоторым мужчинам также удалось скрыться от ареста и уехать в южные губернии (Ф. Швах, студент по кличке "Адмирал" и др.), наконец, семерых арестованных вскоре освободили из-за отсутствия улик, но название "Группа Безначалие" больше в Петербурге не звучало.

Завершая рассказ о деятельности "безначальцев", сообщим, что процесс над ними состоялся в ноябре 1906 в Петербургском военно-окружном суде. Все осужденные, за исключением несовершеннолетних Марголина и Бориса Сперанского получили по 15 лет каторги, двое названных – по 10 лет. Судьбы активистов группы сложились по-разному: Романов вскоре умер в тюрьме, Дивногорский в том же году бежал из тюремной больницы Петропавловской крепости (где он симулировал сумасшествие), скрылся в Швейцарии, но там был арестован за ограбление банка и приговорен к 20 годам тюрьмы, откуда уже не вышел. Марголин освободился в 1917, некоторое время сотрудничал в газете питерских анархо-синдикалистов "Голос Труда", но в 1918 перешел в РКП(б). Сперанский, который, несмотря на свою молодость (19 лет) одновременно входил в питерскую группу и руководил организацией "безначальцев" в Тамбове, несколько раз пытался бежать (неудачно), оставался анархистом после 1917 года и был позже расстрелян сталинским НКВД.

Оставшиеся на свободе "хлебовольцы" в начале 1906 создали новую группу - "Петербургскую организацию анархистов-коммунистов", взяв девизом перефразированные строки Бакунина: "Кто рушит, – тот создает". Однако развернуть работу она так и не смогла: число ее участников было невелико, возобновленная было летом типография была арестована в августе в квартире студента Александра Сарафанникова, и к концу года остатки этой группы переехали в Киев.

Намного больших успехов удалось в 1906 году добиться новому в России анархическому течению – анархо-синдикализму. Первые синдикалисты в большинстве были выходцами из социал-демократии, и считали наиболее перспективной для анархистов работу по созданию беспартийных профсоюзов, призванных путем всеобщей захватной стачки свергнуть иго власти и капитала. Наиболее известным питерским синдикалистом был Владимир Поссе –литературный критик, близкий друг многих писателей и поэтов (в т.ч. Л. Толстого, М. Горького), сыгравший важную роль в становлении русского марксизма: в течение десяти лет он был редактором журналов "Новое слово" и "Жизнь". Ближайшими его помощниками стали делегат II съезда РСДРП, активный меньшевик в 1903-1905 годах В. Махновец-Акимов и некоторые другие экс-марксисты.

В августе 1906 в Петербурге возникло легальное потребительско-производительное общество "Трудовой Союз" и начал выходить одноименный журнал (под редакцией Поссе). Своими целями Союз объявил классовую борьбу (понимаемую именно как борьбу класса рабочих и класса буржуазии, которая ведется на производстве, а не в марксистском понимании - которая сводится к борьбе за власть над обществом), и борьбу за развитие и освобождение человеческой личности. Отказываясь от участия в политике и от вооруженных методов, Союз стремился развивать чисто экономическую деятельность по созданию рабочих организаций - кооперативов (в которых товары продавались по очень низким, закупочным, ценам), самоуправляющихся мастерских, культурно-просветительских кружков. Деятельность эта вызвала большой интерес среди питерских рабочих, и к началу 1907 в "Трудовой Союз" входило не менее 8,5 тысяч человек.

Отметим еще два обстоятельства, не относящиеся непосредственно к революционному анархическому движению данного периода, но тем не менее, имеющих довольно важное значение в развитии анархизма в России в целом.

Во-первых, после Манифеста 17 октября стало возможным более свободно издавать литературу самого разного рода, в т.ч. и революционную. В Петербурге в течении 1906-07 гг. вышло довольно большое количество литературы по теории анархизма, как западных авторов (П.-Ж. Прудон, Ж. Грав, Э. Реклю и т.д.), так и российских (М. Бакунин, П. Кропоткин, а также сборники "Хлеб и воля" и "Черное знамя"). Конечно, цензура быстро спохватилась, и пыталась арестами тиражей пресечь распространение наиболее откровенных антигосударственных памфлетов, но все же большое количество литературы анархического толка разошлось по всей стране. Самыми отличившимися в этом деле были в Петербурге типографии "Священный огонь" и "Свободная мысль".

Во-вторых, с конца 1905 в столице возникло течение "мистических анархистов". Основателем его считается молодой литератор Георгий Чулков, в свое время (в 1902-03гг.) отбывший ссылку по политическому делу. В изданном под редакцией Чулкова сборнике статей "О мистическом анархизме" (1906) говорилось о необходимости освобождения человека от любых обязательных государственных, общественных и моральных норм, на основе мистического опыта и отрицания мира. Вокруг Чулкова сплотился кружок, состоявший из молодых интеллигентов, деятелей искусства, - А. Блок, В. Иванов, В. Брюсов, Л. Шестов и др. Кружок этот издал несколько номеров журнала "Факелы" и 'Орало", альманах "Белые ночи", но в 1907-08гг. распался.

Созданная в январе 1907 г. "Северная федеративная организация анархистов-коммунистов Черный Террор" восстановила типографию, заявила о своей приверженности идеям "безначальцев" и намеревалась, объединив разрозненные группы в Северной России, начать активную террористическую кампанию. В отличие от своих предшественников, эта группа имела Устав и вообще стремилась более серьезно подойти к решению организационного вопроса. Однако в середине года, выданная провокатором (подозревался в этом Азеф), группа была ликвидирована полицией. Ее организаторы, типографские рабочие Верхоустинский и Рыбаков, а также 9 самых активных участников, были приговорены к различным срокам тюремного заключения; два человека – повешены.

Очевидно, к середине или к концу 1907 года властями был распущен и "Трудовой Союз", а журнал закрыт после 7-го номера.

Таким образом, очевидно, что во время первой русской революции анархистам в Петербурге не удалось, за исключением 'Трудового Союза" создать массового движения. Между тем, 1906-07 годы были временем наибольшего интереса революционно настроенных рабочих России к анархизму. Об этом свидетельствуют не только воспоминания современников-анархистов, но и статистика (большинство русских анархистов присоединились к движению именно в этот период), а также материалы Департамента Полиции, - в декабре 1906 этот высший полицейский орган сообщал, что "В рабочей среде замечается сильное увлечение анархизмом. Не доверяя более социалистическим комитетам, ... рабочие переходят на сторону анархистов, боевое учение коих наиболее соответствует их настоящему возбужденному состоянию духа". Однако, эта характеристика применима отнюдь не к Петербургу. В чем же причины этого? Разумеется, сыграло свою роль и позднее начало распространения анархизма в столице, и пребывание здесь руководящих центров соц. партий, враждебных анархистам (а, значит, лучших ораторских, издательских и т.п. сил этих партий). Весьма важным, наконец, было то, что именно в 1906-07гг. в Петербурге весьма большое развитие получили организации эсеров-максималистов, близкие к анархизму (они также отрицали всякую парламентскую деятельность, "социалистическое" правительство и государство, а их взгляды в хозяйственной жизни были близки синдикалистским), – наиболее радикальные элементы революционного движения Петербурга обычно вливались именно в максималистское движение, зарекомендовавшее себя несколькими крупными террактами и другими предприятиями. Во время революции в их организациях насчитывалось от 1 до 3 тысяч членов, значительная часть которых, при другом повороте событий, наверняка оказалась бы среди анархистов. Но, все же, главная причина, на взгляд автора статьи, лежит в отсутствии конструктивной программы тех направлений анархизма, которые распространялись в Петербурге, - безначальства, мистического анархизма и др. В самом деле, что могли предложить те же безначальцы? Немедленный бунт, без всякой подготовки и организации, без сколько-нибудь четкого представления, что нужно будет делать на следующий день после такого бунта. И неудивительно, что их численность в столице никогда не превышала нескольких десятков человек.

Действовавшие в других городах России, например, в Екатеринославе, Одессе, Белостоке, Варшаве, Москве, Тифлисе и т.д., сторонники более конструктивных, в основном анархо-синдикалистских направлений, оказывали влияние на многие сотни и уже тысячи рабочих, инициируя стачки и вооруженные восстания. В Петербурге синдикалистский "Трудовой Союз" также организовал в своих рядах несколько тысяч человек, но деятельность его была исключительно легальной, а потому очень непродолжительной: после запрета Союза никаких возможностей для увода его структуры в подполье не было, и на этом все закончилось.

Но, все-таки, работа первых петербургских анархистов не прошла даром: в эти годы была заложена основа того мощного движения 1917-1918 гг., которое будет описано в следующих очерках.

"Новый Свет", Газета Анархистов Питера, #41 февраль-март 1998