Герберт Маридзе

НАШ ИЛЬИЧ
Л. И. Мечников
18(30).05.1838 – 30.05.(12.06).1888


У человеческой памяти есть одно досадное качество: в ней остается общий фон эпохи, все более-менее крупные достижения враках главного русла мейнстрима и, может быть, еще много чего, но любой претендующий на собственную позицию рискует быть преданным смерти через забвение. Как это случилось с Львом Ильичом Мечниковым. XIX век – век либерального мракобесия и сказок о правовом государстве – не простит ему, как и многим другим, анархических убеждений. Что же говорить о XX-м? Сейчас о Мечникове, революционере и ученом с мировым именем и известном писателе, изредка вспоминают разве что отдельные “исследователи” “основных доктрин классического анархизма”, постоянно косящие в сторону брата Льва Ильича – Ивана Ильича Мечникова, знаменитого естествоиспытателя и основателя геронтологии, и изрекающие сентенции вроде: “перу Мечникова принадлежит одна, да и то неоконченная работа по анархизму”. Оставим их невежество на их совести, да и хватит о них говорить.

Всю свою жизнь Мечников посвятил одной цели: “жить во всю ширь своей телесной и нравственной природы”. Проучившись всего три семестра в Петербургском университете, он, чтобы принять участие в “настоящей жизни”, бросает учебу и устраивается переводчиком в дипломатическую миссию генерала Б.П. Мансурова. Позже, закончив экстерном физмат, Мечников предпочел путешествия научной карьере, устроившись агентом в Русское Общество Пароходства и Торговли на Ближнем Востоке. Однако уже через два года торговля приелась ему, и он оставил коммерцию ради живописи и уехал в Италию.

Рисорджименто с головой захлестнуло молодого русского. После неудачной попытки образовать Славянский Легион в помощь Гарибальди Мечников сам отправляется на Сицилию. Пройдя вместе с армией легендарного освободителя Италии весь юг страны tenente Metshnikoff был тяжело ранен в битве на реке Вольтурно.

Поправившись, Лев Ильич вышел в отставку, но интереса к политике не утратил.

Громадное впечатление произвело на него знакомство с М.А. Бакуниным, чье влияние привело Мечникова в 1864 году в Интернационал. На протяжении всех 60-х Мечников активно публикуется в “Современнике”, “Отечественных записках”, “La Cloche” (французская версия “Колокола”) и других радикальных изданиях.

В 1874-76 годах Мечников путешествует по Японии. Огромный материал, собранный там, нашел свое применение в книге “Японская империя”, принесшей автору мировую научную славу. Успех книги был столь велик, что знаменитый французский географ и анархист Элизе Реклю предложил Мечникову пост секретаря издания “Nouvelle geographie universelle” в томах, посвященных России и Востоку.

Многие из идей, рассмотренных русским революционером в “Японской империи”, были позже развиты в главном труде ученого-анархиста, основной задачей которого было изучение эволюции человечества и взаимосвязи прогресса общества и природной среды. Согласно первоначальному замыслу, книга, названная “Цель жизни”, должна была описать всю закономерную историю человечества, но, предчувствуя приближение смерти, Мечников полностью сосредотачивается на завершении первой части – части древних цивилизаций – которая вышла благодаря стараниям Реклю уже после смерти автора, в 1889 году под заглавием “Цивилизация и великие исторические реки”.

Разумеется. Идея влияния внешних условий обитания на формы общественного устройства не нова и встречается уже у Шарля Монтескье. Но заслугой Мечникова было то, что он смог все разнообразие климатических, рельефных и прочих факторов привести к общему знаменателю – гидрологической системе стран-колыбелей цивилизации: Египта, Ассиро-Вавилонии, Индии и Китая. В процессе покорения внешней среды эти цивилизации спустились по берегам рек к устьям. Положив начало второму этапу развития человечества. “Под страхом неминуемой смерти река-кормилица заставила население соединить свои усилия на общей работе, учила солидарности, хотя бы в действительности отдельные группы населения ненавидели друг друга”.

Следующий “средиземноморский” период – время, когда окрепшие человеческие сообщества все более переходят от механического объединения древних деспотий к добровольной кооперации. Подготавливая почву для последнего “океанического” этапа, начавшегося плаванием Колумба. Теперь единое человечество. По мысли Мечникова, уничтожит государство и установит свою власть над природой всего земного шара.

Но свободомыслие ученого-революционера далеко от любого рода детерминизма: “По моему мнению, причину возникновения и характер первобытных учреждений и их последующей эволюции следует искать не в самой среде, а в соотношениях между средой и способностью людей, населяющих данную среду, к кооперации и солидарности”. Поэтому только в результате развития сознательности и способности к добровольному союзу человечество постепенно подчиняет себе природу и одновременно освобождается от власти деспотов и правителей.

Весь XIX век прошел в Европе под знаком успехов позитивной науки.

Эволюционистская теория Конта-Дарвина, казалось, давала исчерпывающую картину развития универсума. Лев Ильич Мечников, а позже и Петр Алексеевич Кропоткин. Применяли методы позитивизма в социальной науке и полагали. Что анархическое общество – вершина эволюции – дело ближайшего будущего. Сейчас мы менее оптимистичны в наших прогнозах и не испытываем излишнего пиетета перед наукой, попавшей еще с начала XX столетия в затяжной экзистенциальный кризис. В текущую “океаническую” эпоху скорее можно говорить не о закате государств. А о новых электорально-трансконтинентальных формах отправления власти. Однако пусть сортировка плюсов и минусов теории Мечникова останется делом личных пристрастий. Мы же. Пока существует государство, будем помнить формулу, достойную букварей и скрижалей: “Деспот. Под видом ли жреца, воина, царя, всегда является в истории только живым символом и олицетворением неспособности и бессилия угнетаемых им народных масс”.

"Новый Свет", Газета Анархистов Питера, #41 февраль-март 1998