Анатолий ДУБОВИК, Антон СКРОЗИЦКИИ

ОЧЕРК ИСТОРИИ АНАРХИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ НА УКРАИНЕ (1987-1994)
("Новый Свет", Питерская Анархическая газета, #33 лето 1995)


Одно из самых удивительных свойств анархизма как идеологии освобождения человека от всех форм угнетения – это то, что анархические идеи находили сторонников во все времена и во всех странах, какими бы карами это ни угрожало. Можно смело сказать: анархизм уничтожить нельзя! Его можно загнать в подполье или даже истребить всех активистов, но на их место придут новью борцы.

Так произошло и в бывшем СССР. После разгрома последних анархических групп на рубеже 20-30 гг., анархизм, казалось, окончательно сошел со сцены общественно-политической жизни. Но уже с конца 50-х появляются новые анархисты-одиночки и даже небольшие группы и кружки. Старейшим анархистом на Украине был и остается Н. Озимов (Черкассы), отсидевший в 60-70 годах 15 лет в лагерях советского режима. В 1979 г была предпринята попытка создания "Коммунистического Союза Анархистов" в Днепропетровском Гос. Университете; арестованного по этому делу В. Стрелковского обвинили заодно в том, что он входил в анархическую группу, действовавшую там же в 1977 г. Больше других повезло в то время одному из нынешних активистов Анархо-Коммунистического Революционного Союза (АКРС) распространявшему в 70-е годы промахновские листовки в селах вокруг Дибривского леса (знаменитой базы махновцев в 1918 г.), – он так и не был изобличен "красной" полицейщиной.

Итак, к середине 80-х годов анархисты имелись в таких городах Украины, как Днепропетровск, Черкассы, Запорожье... Они небыли связаны между собой (часто даже в пределах одного города), но почти все находились под наблюдением КГБ. Им не у кого было учиться, потому что преемственность поколений в анархизме была прервана террором тридцатых годов, а о контактах с западными товарищами нечего было и мечтать. Поэтому опыт европейского синдикализма 20-х, испанская революция 30-х, "красный май" в Париже 1968 г., новые направления в анархизме 60-70-х годов остались практически неизвестны. О. Дубровский так описывает это время: "Культ свободы, вдохновляющая, зовущая к действию польская "Солидарность" 1980-1981 гг., апологизация Махно и Кронштадтского восстания, книги классиков (Бакунина и Кропоткина), – вот что было исходными пунктами теории и практики анархистов "призыва" первой половины 80-х годов".

Но в 1987 г. политика гласности, проводимая реформистским руководством КПСС, при всей ее непоследовательности и половинчатости, позволила анархистам впервые открыто высказать свои взгляды и начать агитацию. Так, к примеру, в сентябре 1987 г. на одном из предприятий Днепропетровска на открытом (т.е. обязательном для всех рабочих) партсобрании, красным было предложено проводить свои политзанятия (тоже общеобязательные) в форме дискуссий с анархо-синдикалистами. Партсобрание ответило единогласным бурным возмущением, но публичный вызов был сделан, и после полугодовых (!) проволочек, партбюро предприятия решилось на такие дискуссии с непосредственной санкции заворготделом Индустриального райкома КПСС.

В 1988 г. начался активный процесс возрождения анархического движения на Украине. Одиночки объединяются в группы и кружки, устанавливаются контакты с единомышленниками в других городах. Анархо-коммунисты действуют в Днепропетровске и Черкассах, уделяя основное внимание изучению опыта и пропаганде махновского движения; синдикалисты, прежде всего в Днепропетровске, пытаются работать в рабочих коллективах, проникая в структуры официальных профсоюзов и стремясь превратить их в орудие борьбы с администрацией. Анархо-индивидуализм буйно расцвел среди киевской молодежи, получив трактовку эпатирования обывателя образом жизни и внешним видом (хотя позже киевские анархисты участвовали и в памятной голодовке студентов, и в ряде экологических акций). Примерно в это же время диссидент из Запорожья В. Кириченко начинает теоретические разработки в мистическом анархо-биокосмизме. Появляется и своя пресса: малотиражные машинописные, но богатые по содержанию газеты "Махновец" (Черкассы) и "Дело Труда" (Днепропетровск). Пожалуй, первым упоминанием о деятельности украинских анархистов в официальных средствах массовой информации можно считать ряд публикаций в Днепропетровской областной комсомольской газете "Прапор Юности" о том, как администрация одного из промпредприятий пытается с помощью райкома КПСС и обкома официальных профсоюзов пресечь анархо-синдикалистскую агитацию среди рабочих (осень 1988).

Большую роль в распространении анархизма в СССР сыграла Федерация Социалистических Общественных Клубов (ФСОК, с середины 1988 – Союз Независимых Социалистов (СНС), которая объединяла анархистов, социал-демократов, троцкистов, левых "зеленых". Под влиянием московской группы "Община", издававшей с 1987 г. одноименный журнал, многие члены ФСОК/СНС переходили к анархизму, и в январе 1989 г. конференция СНС провозгласила преобразование Союза в Конфедерацию Анархо-Синдикалистов (КАС). В КАС вошли почти все активисты украинского анархизма, а после некоторых колебаний - и многие ФСО'ковцы, до того – не-анархисты (например, и Запорожье). На учредительном съезде КАС в мае 1989 г. в Москве, Украина была представлена делегатами Днепропетровска, Харькова, Черкасс, Запорожья, Донбасса.

Разумеется, столь бурное возвращение анархизма из небытия не могло не вызвать ответную реакцию власть имущих. В своей работе анархистам пришлось столкнуться с клеветой, провокациями, угрозами, моральным и материальным давлением. На предприятиях проводятся “разоблачительные” собрания с участием партийных и профсоюзных чиновников, анархо-синдикалистов снимают с выборных (!) должностей в профсоюзах с формулировкой "за отрицание руководящей роли КПСС", с активистами движения проводят угрожающие "профилактические" беседы УВД и прокуратура. Распространение анархистской прессы, митинги, пикеты и т.п. пресекается милицией (с последующими штрафами). В Харькове, где анархисты приобрели большое влияние па студентов ВУЗов, для борьбы с расклеиванием анархистских листовок проводились специальные ночные акции, – с патрулированием улиц, засадами, стычками и задержаниями. Случались и обыски квартир. В марте 1989 г. на одном из промпредприятий Днепропетровска завком официального профсоюза, очевидно, полностью утратив чувство реальности и элементарной порядочности, принял решение передать материалы об "антипартийной агитации и разложении коллектива" анархо-синдикалистским активистом О. Дубровским в райотдел КГБ! В августе того же года идеологический отдел Днепропетровского обкома КПСС направил в парткомы заводов и фабрик оперативку по анархо-синдикализму – с кратким историческим обзором развития движения и с рекомендациями по контрпропаганде и разоблачению его слабых сторон перед рабочими.

Однако украинский анархизм продолжал свое развитие. В нескольких городах Украины анархисты были в составе инициативных групп по созданию общества "Мемориал". Помимо работы в официальных профсоюзах на внутризаводском уровне, анархо-синдикалисты приняли участие в попытках создания независимого профдвижения. Особенно активно такая работа ведется в 1989 г. в Днепропетровске и Запорожье. Появляются новые группы и пресса с тиражами в несколько тысяч экземпляров (газеты "Набат" (Харьков) и "Предтеча" (Житомир)). Распространяются на Украине и российские анархо-издания, из которых наибольшее значение имели журнал "Община" (Москва) и газета "Черное Знамя" (Ленинград).

Основной задачей, стоявшей перед украинскими анархистами в 1989 году, была своеобразная "реабилитация" анархизма, т.е. разрушение стереотипов сталинистской пропаганды в массовом сознании. Ведь обыватель, привыкший к киношным образам пьяных бандитов-анархистов, буквально трясся от страха и ненависти от одних лишь слов "анархия" и "анархисты". Черные знамена действовали на него то как мышь на домохозяйку, то как красная тряпка на быка.

В октябре 1989 г. в Запорожье прошла вторая конференция КАС, посвященная столетию Н. Махно. (Городская пресса целый месяц нагнетала обстановку вокруг предстоящей конференции, печатая призывы прятать детей, ибо, дескать, съезжающиеся со всего Союза анархисты поклялись к столетию своего батьки зарезать сто младенцев). Конференция в целом прошла хорошо. Посреди всеобщей эйфории расширения географии движения возникают первые трещины, обозначившие границы будущих расколов. Не пришли к взаимопониманию прорыночные харьковские КАСовцы и днепропетровские анархо-коммунисты по поводу тактики анархистов, – а в целом из-за различных подходов к разворачивающемуся процессу капитализации страны. Дело дошло до того, что лидеры харьковчан заявили о том, что они будут пресекать распространение газеты АКРС "Черное Знамя" в своем городе, расценивая пропаганду классовой борьбы как "фашизм".

Усугубление противоречий привело к расколу КАС на втором съезде Конфедерации в марте 1990г. В Москве. Это был самый представительный съезд анархистов СССР, прибывших в количестве свыше 200 человек из 26 городов (и почти половина из них – с Украины). (Число участников 2-го съезда КАС, на наш взгляд, несколько преувеличено, но в любом случае превышало 100 человек – прим. ред.). Авторитарные тенденции московских лидеров, отказ большинства съезда сойти с позиции т.н. рыночного социализма, принятие принципиальных решений голосованием, т.е. навязывание своей воли меньшинству, вынудили многих активистов уйти со съезда, в том числе и ветеранов украинского анархизма. Ушедшее меньшинство решило созвать свой съезд, что привело впоследствии (летом того же года) к созданию нового объединения анархистов СССР – Ассоциации Движений Анархистов (АДА). Среди всей этой ругани и бестолковщины украинские анархисты проводят в кулуарах съезда собственное заседание, где решают собраться 1 мая в Харькове для воссоздания объединения собственно Украинских анархистов – Конфедерации Анархистов Украины (КАУ) "Набат". Специфика украинской социально-политической ситуации; все большее удаление Украины от разваливающегося Союза, необходимость, как казалось тогда многим активистам, тесного сотрудничества с украинским национально-освободительным движением, - вот те основные факторы, которые обусловили выделение организации украинских анархистов из анархического движения всего СССР. Раскол КАС, создание АДА и КАУ, отмежевание левацкого крыла КАС-АКРС привело на Украине к взаимопроникновению и перехлесту и без того аморфных анархистских организаций. Большая часть групп КАУ продолжала числить себя в КАС, другие примыкали к АДА (первоначально – очень немногие), тут же в рядах КАУ действовали члены "продуваемого троцкистским сквозняком" АКРС.

К этому времени харьковская организация КАС/КАУ (свыше 100 человек) была самой крупной на Украине. Лидирующее положение в ней занимали научный сотрудник И. Рассоха, студенты Е. Соловьев и В. Радченко, бывший "афганец" В. Фидельман. Последний выступил в начале 1990 г. инициатором создания Боевого Анархо-Революционного Союза (БАРС). По городу ходили слухи о готовящемся еврейском погроме, и для отпора ему объединились бывшие "афганцы", молодые рабочие, студенты. Готовились средства самозащиты, в наиболее тревожные ночи проводились дежурства на улицах, – но погрома не было. БАРС, однако, не распался, а продолжал тренировки своих членов, оставаясь в готовности дать отпор возможным провокациям.

Заметной стала на общем фоне украинской независимой прессы харьковская анархистская газета "Набат", выходившая большим (для анархопрессы) тиражом в 3-5 тысяч экз.

Итак, Первого Мая 1990 г. в Харькове было провозглашено создание КАУ, объединяющей анархистов всех направлений из 20 городов и поселков Украины. В Первомайской демонстрации анархисты Харькова и делегаты съезда прошли отдельной колонной в 200 человек под черными и черно-красными знаменами. Всего на Украине было около 500 активистов движения, и, по мнению журналистов, "КАУ в 1990 г. была крупнейшей и популярнейшей из левых организаций на Украине" (если не считать КПСС, с большим сомнением относимую к левым),

Но... С осени 1990 начинается спад. Замедлился, а затем и вовсе прекратился процесс образования и роста местных групп. Серия скандалов потрясла и разрушила в течении двух месяцев харьковскую организацию КАС/КАУ. Харьковчане не выдержали испытания национальным вопросом. "Если Харьков станет "украiнскiм мiстом", мы его сделаем новым Ольстером!" - это и подобные высказывания амбициозных харьковских “лидеров” послужило поводом для развития скоротечного разрушительного процесса. Прекращается издание "Набата", и к зиме от харьковской организации остается лишь бледная тень. АКРС, не найдя реальных дел, растворился, лидеры 89-90 нее дальше уходили от анархизма. В начале 1991 г. харьковская организация КАС/КАУ умирает окончательно. Ее лидерам, – представителям прорыночной интеллигенции, – приоткрылись двери в коридоры власти, и они быстро забыли "заблуждения юности", присоединившись к еще недавно критикуемому ими угнетающему меньшинству. Депутаты облсовета, референт спикера украинского парламента, кандидат в депутаты Верховного Совета, – вот куда позаносило молодых людей, которые под черным флагом "сделали себе имя" в политическом неформалитете Восточной Украины.

Отлив анархического движения развивался с не меньшей, если не с большей скоростью, чем его прилив в 1989-1990 гг. Прекращается издание "Предтечи", "Дела Труда", "Махновца" но причинам материально-технических затруднений. Одна за другой растворяются, бесследно исчезая, местные группы. Ярким показателем общего кризиса стал второй съезд КАУ в декабре 1990 г. в Киеве, куда приехали только представители Харькова и Запорожья. К этому времени в Запорожье существовала областная Конфедерация Независимых Профсоюзов во главе с членом КАС А. Григоряном, которая объединяла в своих рядах несколько тысяч человек и издавала газету "Черная Суббота". Но, следуя за большинством КАС того времени, Конфедерация вызвала постоянные обвинения в анархо-капитализме со стороны анархо-коммунистов и "кондовых" синдикалистов. В Киеве большую популярность пробрели т.н. "оранжевые акции" – театрализованные акции, эпатирующие зрителей, но интересные, как правило, только их участникам. Кое-кто из киевских анархистов больше интересовался дружескими попойками, чем распространением анархических идей. "Оранжевые" методы нашли свое наиболее яркое выражение в лице молодых новоприобретенных анархистов О. Новикова и Ю.Докукина, понимавших анархизм исключительно как средство самоутверждения перед публикой. Для начала они образовали "Комитет Украинских Анархо-Националистов", а затем – "ультра -р-р-р-радикальный" "Фронт Анархо-Революционного Авангарда" (ФАРА). В течении года ребятишки разражались громогласными манифестами от имени ФАРА, объявляющими "начало всемирной анархической революции" или приговаривали к смерти политиков разного рода: от депутата Хмары до президента Буша.

В конце 1990 г. активизировался, правда, Житомирский Анархический Союз (ЖАС), основавший вместо газеты информагентство "Нестор" и одноименный бюллетень, издававшийся от имени КАУ. Всего вышло около 300 выпусков "Нестора". Душой всех житомирских начинаний был пробивной независимый журналист Ю. Анисимов, дававший в своей деятельности все больший крен в сторону коммерциализации.

Более стабильным было положение в Днепропетровске: без ярких всплесков, но и без катастрофических провалов. Систематически распространялось большое количество анархо-литературы в рабочих кварталах и на заводах Индустриального района города, на одном из предприятий района по-прежнему удавалось противостоять произволу администрации при полном разложении идейного противника – парторганизации КПСС. Некоторые днепропетровские активисты тяготели к сотрудничеству с троцкизмом, поэтому наряду с анархической литературой распространялись произведения Л. Троцкого и пресса различных троцкистских тенденций. До логического конца подобные настроения были доведены в особе Л. Ильдеркина, состоявшего одновременно членом АКРС и троцкистских Революционно-Пролетарских Ячеек. "Анархо-троцкизм" получил свое теоретическое обоснование в блоке статей Л. Ильдеркина под названием "Рабочая Власть – инструмент революции". Днепропетровские анархисты оказались вынужденными покинуть последовательно "Соцпроф" и "Укрсоцпроф" – протопрофсоюзные образования тред-юнионистской направленности, и в январе 1991 создать собственно анархо-синдикалистский профсоюз "Интернациональную Рабочую Ассоциацию" (ИРА), включившую в себя группы в некоторых городах России и Украины. Поначалу ИРА не удалось выйти за рамки небольших кружков идейных анархо-синдикалистов, и к середине 1991. г. ее деятельность фактически приостановилась. На рубеже 1990-91 гг. в Днепропетровске прекратились регулярные еженедельные собрания, была потеряна для движения большая часть людей, пришедших в анархизм в 1989-90 гг., но основной костяк кадров удалось все-таки сохранить.

Некоторое оживление украинского анархизма было вызвано проведением в Запорожье экологической акции в августе 1991 г. Ее организовали и провели саратовские и московские члены АДА, имевшие опыт подобных акций с 1989 г. Эффектные действия анархо-экологов, не останавливавшихся перед прямыми столкновениями с милицией при захвате заводоуправления коксохимзавода и сухой голодовкой, на четвертый день которой одна из участниц (из Днепропетровска) попала в реанимацию, достигли своей цели: местная власть решила остановить) наиболее вредные участки производства на реконструкцию с обязательной оплатой рабочим вынужденного простоя. Победа была несколько смазана путчем ГКЧП, когда по звонку из Киева производство опять оказалось пущенным на некоторое время. Но зато сразу после запорожской акции были восстановлены более тесные связи украинских анархистов, возникли новые, хотя и небольшие, группы АДА в Харькове, Киеве, Запорожье, Донецке. Многие украинские анархисты заинтересовались экологическим движением и прямым действием.

КАУ же; проведя еще два съезда в Житомире с минимальным числом участников (в мае и сентябре 1992 г.), распалась окончательно. В начале 1992 г. анархическая пропаганда велась в Харькове, Запорожье, Днепропетровске, Донецком регионе, Николаеве, Севастополе и в некоторых других городах и поселках преимущественно Восточной Украины.
В Черкассах Анархический Союз Молодежи, начав пропаганду, встретил решительное противодействие националистического "казацства", в результате чего произошло несколько серьезных стычек.

В Киеве продолжали веселиться "оранжевые", назвавшиеся теперь Анархической фракцией Левого Объединения Молодежи (ЛОМ). Некоторые киевские активисты АДА в это же время участвовали в организации и проведении экологических акций по типу запорожской: под Петербургом (против АЭС), в Липецке (против строительства завода шведской фирмы), в Череповце (против ЧМК – монстра советской металлургии). Там же были анархисты из Запорожья, Харькова, Донецка.

В Днепропетровске в январе 1992 г. прошла конференция, провозгласившая создание Федерации Революционных Анархистов (ФРАН). Это в масштабе бывшего СССР объединились анархисты, принципиально отвергающие нормы и ценности буржуазной демократии и решившие работать на подготовку и пропаганду восприятия идеи "нового Октября". К сожалению, это мероприятие практически никак не отразилось на плачевном состоянии собственного украинского анархизма. В октябре 1992 г. на одном из предприятий Днепропетровска проходит забастовка, которую организовал и возгласил в качестве председателя стачкома один из старых анархо-синдикалистских активистов. После ее поражения административная расправа и по-прежнему действующая на Украине система отдело-кадровой полицейщины лишили его возможности целый год работать на промпредприятиях. С этого момента непосредственная связь анархизма с промышленными рабочими в Днепропетровске была утрачена.

В целом кризис анархизма на Украине оказался сильнее, чем в России. Иллюстрацией может служить Конгресс анархистов Восточной Европы, проведенный летом 1992 г. под Кенигсбергом/Калининградом, где из 22 городов бывшего СССР Украина оказалась представленной только пятью: Запорожьем, Донецком, Луганском, Кадиевкой, Харьковом. Нет не только единого движения, но, практически, кроме Донецкого региона нет даже организованных групп: действуют лишь эпизодически контактирующие между собой анархисты-одиночки.

В чем причина этого разложения и развала, почти полного исчезновения украинского анархо-движения с социально-политической сцены 1993 г.?

Анархисты справились со своими первыми задачами: заявили о своем возрождении и существовании, достаточно "реабилитировали" анархизм в общественном сознании – пронизанное сверху донизу идеей власти общество уже, во всяком случае, не воспринимает анархистов как разнузданных полупьяных хулиганов. Но что же дальше?

Отсутствие твердой программной основы, т.е. разработанной, обусловленной тенденциями общественного развития системы целей и средств к их достижению, неумение и просто нежелание большинства анархистов "призыва" 89-90 гг. вести целеустремленную систематическую работу по пропаганде анархических идей, по предложению анархических, т.е. основанных на солидарности и самоорганизации граждан, альтернатив политическому решению общественных проблем, значительная засоренность случайными людьми – все это, безусловно, сыграло свою негативную роль. Но самое главное – анархизму так и не удалось пока нащупать в Украине свою социальную базу. Ни одна из социальных групп и прослоек украинского общества не восприняла идей солидарности, самоорганизации и самоуправления как свои, как отражающие непосредственные жизненные интересы. Этим, собственно, и обусловлены все вышеперечисленные негативные факторы.

В 1993-94 гг. эпицентром анархизма на Украине становится Донбасс, где Федерация Анархистов Донбасса (ФАД), оказавшись в регионе с наиболее активной классовой борьбой рабочего класса и поставив свою работу на очень здоровую идеологическую и организационную основу, добилась значительных успехов. Продолжается работа небольших анархо-групп в Днепропетровске, Николаеве, Харькове, Киеве. После двух лет летаргии ИРА (Днепропетровск) из кружка нескольких человек превратилась в объединение нескольких десятков свободных производителей.

Анархисты, прожившие жестокий кризис 1991-93 гг., исправляют ошибки предыдущих лет, переосмысливают накопленный опыт и продолжают работать против власти, угнетения и насилия, стремясь, как и раньше, к идеалам свободы, равенства и братства.

Итак, нужно ждать возрождения украинского анархического движения?