Ян Стренковский

СОЛИДАРНОСТЬ С «СОЛИДАРНОСТЬЮ»

(«Новая Польша», 2007, №7-8(88), стр. 28-32)


«Секрет польской оппозиции состоял в том, — сказал британский историк Тимоти Гартон Эш, — что люди, совершенно друг с другом несогласные в сфере идеологии или утопии, пришли к согласию в стратегии, в деятельности. (...) Поддерживая польскую оппозицию, я сотрудничал с людьми, с которыми по другим вопросам был бы совершенно не согласен. С крайними консерваторами, например Роджером Скратоном, с троцкистами, с людьми из пацифистских движений. У нас там в определенном смысле был свой собственный опыт «Солидарности»».

Даже в Польше мало знают о том, что происходило в мире после того, как возникла, а затем была загнана в подполье режимом генерала Ярузельсюго «Солидарность» — первое после II Мировой войны независимое массовое профсоюзное движение в так называемом социалистическом лагере. А уж эти слова об «опыте «Солидарности»», должно быть, вызывают удивление. Тимоти Гартон Эш, знаток Центральной и Восточной Европы, автор получивших широкую известность книг о революции «Солидарности» 1980-го и «граждансюй весне» 1989-го, совершенно прав.


Солидарность с оппозицией 1970-х

Время от августовских забастовок 1980 г. и создания «Солидарности», а затем годы военного положения вплоть до соглашений «круглого стола» 1989 г. — это апогей интереса международной общественности к польским делам и ее участия в них. Но этому предшествовал, хотя и не такой масштабный, интерес к доавгустовсюй оппозиции, главным образом к Комитету защиты рабочих (КОРу), созданному после рабочих демонстраций 1976 г. в Радоме и Урсусе. Особенно важным был отклик профсоюзных движений и левых партий — социал-демократов и даже компартий, точнее — итальянских и испанских еврокоммунистов, которые тогда начали отходить от линии, навязанной им КПСС.

Сразу после создания КОР его поддержала социал-демократическая Норвежская конфедерация профсоюзов (НКП), а в 1978 г. — Федерация голландских профсоюзов. Комитет получил также поддержку шведских и датских социал-демократов и был с ними в контакте. Неоднократно выступала в защиту репрессированных поляков «Международная амнистия».

За интерес к Польше им приходилось расплачиваться. Особенно это касалось журналистов, которые приезжали к нам, чтобы встретиться с деятелями оппозиции. Громким эхом отозвался арест французского журналиста Филиппа Риэса в декабре 1978 г. — ему предъявили обвинения, грозившие тюремным сроком до 8 лет. В защиту журналиста выступили десятки французских общественных, политических и профсоюзных организаций, в том числе французская компартия (просоветской ориентации!) и некоторые секции коммунистического профобъединения ВКТ (Всеобщая конфедерация труда), съезд крупного профобъединения «Форс увриер», Союз французских журналистов и множество рядовых французов (в посольство ПНР поступило 15 тыс. телеграмм).

Еще более суровое наказание грозило шведскому гражданину Гуннару Лаквисту, задержанному 11 декабря 1979 г. во время пересечения польской границы с множительным аппаратом для польских подпольных издательств. После протестов КОРа и заграницы швед был наказан лишь штрафом и 29 января 1980-го выслан из Польши.

Стоит вспомнить и другую важную форму помощи — финансовую поддержку польских независимых организаций. Наряду с польскими эмигрантскими кругами активны в этом были и граждане свободного мира, прежде всего интеллигенция. Они учредили международный комитет «Призыв в поддержку польских рабочих», среди основателей которого были, в частности, Дэниэл Белл, Пьер Эммануэль, Голо Манн, Айрис Мёрдок, Дени де Ружмон, Игнацио Силоне. Некоторые писатели передавали КОРу гонорары за польские переводы их книг. Так поступили, в частности, Сол Беллоу, Генрих Бёлль, Гюнтер Грасс и Макс Фриш.


Август и после августа

Интерес к Польше и польской оппозиции усилился, когда начались августовские забастовки 1980 г. на Балтийском побережье. Журналисты всего мира старались добраться до бастующей Гданьской судоверфи им. Ленина (где заседал Межзаводской забастовочный юмитет. — Ред.) и написать о рабочих, восставших против коммунистической власти. Тогда же на гданьскую верфь прибыли первые профсоюзные делегации из западных стран. Приезжали они нелегально, чаще всего по стихийному порыву, как в известном лично мне случае с делегацией норвежских профсоюзов из Осло, входивших в самую крупную в стране Норвежскую конфедерацию профсоюзов (НКП). Они приехали на бастующую верфь накануне подписания Гданьского соглашения и по просьбе Леха Валенсы, вернувшись в Норвегию, организовали акцию «Отдай час работы Польше» — в пользу создававшегося тогда в Польше независимого от властей профсоюза. Они собрали несколько сот тысяч крон на закупку типографского оборудования для профсоюзной печати. Спустя несколько месяцев эта акция породила организацию «Solidaritet Norge — Роlеn» («Норвежско-польская солидарность»), которая поддерживала «Солидарность» и особенно активно действовала после введения в Польше военного положения.

Так было и в других странах. С «Солидарностью» устанавливали контакты профсоюзы, оказывая организационную и материальную помощь. Начали создаваться комитеты, поставившие себе задачей поддержать польский независимый профсоюз и распространять информацию о нем, — как в Японии, где в 1981 г. были созданы организация, поддерживавшая «Солидарность», и журнал «Порандо геппо» («Польский бюллетень»). Японские профсоюзы тоже быстро связались с «Солидарностью», в результате чего в Японии в мае 1981 г. побывала делегация польских профсоюзных активистов во главе с Лехом Валенсой. Следует добавить, что японцы еще раньше поддерживали польскую оппозицию. В частности, доставленные ими в Польшу полиграфические материалы очень помогли в развертывании независимого издательского движения 1970-х.


Против военного положения

15 декабря 1981 г. Мария Оберцова записала в своем дневнике, как выглядела столица Индии через два дня после введения в Польше военного положения: «На стенах — огромные надписи и рисованные плакаты, на них по-английски и на хинди: “Советские империалисты, руки прочь от Польши!!!”. На всех возможных стенах, на растяжках между зданиями — огромные портреты Валенсы с надписью: “Человек года!” Рядом — Ярузельский в черных очках, и подпись: “Надвигается тьма” (...). ...весь город живет польскими делами!»

И во многих других странах Польша не только попала на первые полосы газет и в главные сообщения радио- и теленовостей, но и стала темой политических высказываний и заявлений (в частности, США и некоторые страны НАТО наложили на правительство ПНР, а затем и СССР экономические санкции), а главное — лозунгом, который собирал многотысячные демонстрации и митинги, прокатившиеся почти по всем континентам в защиту «Солидарности» и свободы поляков.

Первые стихийные протесты прошли прямо 13 декабря, то есть в первый день действовавшего в Польше с полуночи военного положения. Протестовали в Стокгольме, где в семь часов вечера на демонстрацию вышло более пяти тысяч шведов, хотя стоял трескучий мороз. То же самое — в Осло, где у здания посольства ПНР собралось несколько сот человек. Стихийный характер носили в тот день и протесты перед посольствами ПНР в Лондоне и Париже, где демонстрировали многие тысячи людей. Следующий день, 14 декабря, был объявлен Днем «Солидарности», и в парижской демонстрации, проходившей по призыву Французской демократической конфедерации труда (ФДКТ), к которой присоединились «Форс увриер», Французская конфедерация христианских трудящихся (ФКХТ), Всеобщая конфедерация кадров и Федерация национального образования, приняли участие сто тысяч человек. В ней участвовали даже некоторые члены руководства прокоммунистической ВКТ, нарушившие таким образом свой собственный запрет на поддержку «Солидарности>. Митинги и демонстрации проходили в этот день еще в 128 городах Франции. А спустя неделю все французские рабочие по призыву профсоюзов (кроме ВКТ) участвовали в часовой забастовке в знак солидарности с польскими рабочими. В тот же день в лондонском Гайд-парке состоялась многотысячная демонстрация, поддержанная профсоюзами, входившими в Конгресс тред-юнионов.

В последующие дни прошли демонстрации протеста в разных городах Норвегии, в том числе 17 декабря — в Осло и Трондхейме под лозунгами «Свободу „Солидарности”» и “Советы, руки прочь от Польши”, а 22 декабря по всей Норвегии прошла всеобщая пятиминутная акция протеста по призыву НКП. Добавим, что на следующий день прошла демонстрация в самом северном городе мира: в насчитывающем около двух тысяч жителей и расположенном за Полярным кругом норвежском городе Киркенесе при 20-градусном морозе на демонстрацию вышли несколько сот горожан, причем демонстрацию поддержали все политические партии, кроме коммунистов, 2 профсоюза и городские власти.

Массовый характер носили акции протеста в Лиме, столице Перу. 20 декабря месса, на которую собралось несколько тысяч человек, транслировалась в прямом эфире по трем главным телеканалам. Созданный тогда Комитет защиты «Солидарности», который возглавили всемирно известный писатель Марио Варгас Льоса и профсоюзный лидер Луис Песара, а поддержали все профсоюзы, за исключением промосковских коммунистов, объявил 28-е декабря Днем солидарности с Польшей в Латинской Америке. В этот день в Лиме состоялся марш под лозунгом «Solidaridad con “Solidarność”», в котором участвовало более десяти тысяч человек.

Сложно подсчитать все демонстрации, митинги, марши, собрания, манифестации, прошедшие по всему миру в первые недели военного положения. Но некоторые из них стоит отметить: 14 декабря — в Вене, 15 декабря - во Франкфурте-на-Майне, 17 декабря — в Бангкоке, 25 декабря — в Ватикане, 27 декабря — в Чикаго.

Самые крупные демонстрации проходили 30 января 1982 г., в день, который по призыву Международной конфедерации свободных профсоюзов (МКСП) был объявлен Днем солидарности с Польшей. В них приняли участие многие тысячи людей по всему миру (в частности, в Токио), а в 50 государствах был показан полуторачасовой фильм «Чтобы Польша была Польшей» (строка из песни Станислава Петшака. — Ред.), снятый по инициативе президента США Рональда Рейгана с участием 14 лидеров западных государств, в том числе президента Франции, канцлера Германии, премьер-министра Норвегии, а также многих известных деятелей искусства (среди них были Генри Фонда, Кирк Дуглас, Орсон Уэллс, Фрэнк Синатра).

В те дни во время стихийно организованного сбора средств в помощь «Солидарности» была собрана сумма, превзошедшая всякие ожидания организаторов. Например, в Японии было собрано около 200 тыс. долларов, а в Норвегии за один день 24 декабря, в рождественский сочельник, сбор денег, организованный перед храмами, принес свыше миллиона крон. Во Франции за несколько первых месяцев было собрано около миллиона долларов.

Важна была также реакция правительств и политиков. Не везде в одинаковой степени проявлялось желание включаться в защиту «Солидарности», осуждать военное положение, власти ПНР и стоявшие за всем этим власти СССР. Радикальнее всех были американцы, японцы, норвежцы, шведы, но и французы после некоторых колебаний заняли решительную позицию. И что бы ни твердила пропаганда Военного совета национального спасения (марионеточного органа, созданного властями ПНР. — Ред.), но поляки восприняли западные экономические санкции как проявление солидарности с ними и средство нажима на правительство ПНР.


Солидарность с «Солидарностью»

Поддержка десятков профобъединений и созданных по всему миру комитетов, оказываемая вынужденной уйти в подполье «Солидарности», ощущалась постоянно. Здесь особенно следует подчеркнуть роль МКСП (социал-демократической) и Всемирной конфедерации труда (христианской), которые неустанно добивались восстановления профсоюзных свобод в Польше и запретили входившим в эти конфедерации профсоюзам любые контакты с так называемыми неопрофсоюзами, создававшимися по инициативе властей, а также оказывали финансовую помощь «Солидарности» через действовавшее в Брюсселе Заграничное бюро «Солидарности» (финансировавшееся за их счет). Любопытно, что в 1986 г. «Солидарность» была одновременно принята в обе конфедерации — это был первый такого рода случай в истории.

Столь же постоянно поддерживали «Солидарность» и национальные профобъединения, такие как «Форс увриер», ФДКТ, ФКХТ во Франции, Центральное объединение профсоюзов Швеции, Всеобщая итальянская конфедерация труда и даже коммунистическая Итальянская конфедерация профсоюзов трудящихся. Американское профобъединение АФТ — КПП ежегодно выделяло несколько тысяч долларов на оказание помощи репрессированным профсоюзным активистам, на закупку полиграфического оборудования для подпольных издательств, наконец, постоянно информировало общественность и оказывало натиск на политиков, чтобы они не забывали о праве поляков на свободу.

Тогда-то подпольная «Солидарность» сотнями нитей оказалась связана со всеми организациями, комитетами и отдельными людьми, добивавшимся восстановления ее легальной деятельности. Это принесло свои плоды в виде тесного сотрудничества региональных организаций «Солидарности» с профобъединениями на Западе (например, Малопольша заключила договоры с ФКХТ, Мазовия, Западное Поморье и Малопольша — с ФДКТ, а Гданьск и Западное Поморье — с «Форс увриер»), которые оказывали ей помощь, например устраивали летние лагеря для детей из семей репрессированных, находили работу для оставшихся без работы активистов «Солидарности», брали под опеку — материальную и информационную — политзаключенных. Сотрудничали друг с другом и профсоюзные звенья низшего уровня — например, подпольная заводская комиссия «Солидарности» Гданьского порта получала помощь от норвежских транспортников и голландских докеров. Такую же поддержку оказывали и многочисленные непрофсоюзные организации солидарности с Польшей. Так, в частности, работала «Норвежско-польская солидарность», которая не только материально поддерживала польскую оппозицию, но и оказывала давление на норвежских политиков. Так же действовал и японский Центр польской информации, который, кроме того, что издавал журнал, посвященный Польше и осуществлял широкомасштабную информационную деятельность, участвовал в работе специальной межпартийной группы при парламенте, занимавшейся польскими вопросами, и собрал солидную библиотеку польских подпольных изданий.

Важна была и символика. Именем Леха Валенсы или «Солидарности» были названы улицы многих городов мира: так, в Ницце и Рони-су-Буа под Парижем появились улицы Леха Валенсы. Знаком памяти стала также акция индийского профобъединения, входящего в МКСП и ставшего организатором, пожалуй, крупнейших в мире, демонстраций в поддержку «Солидарности», насчитывавших до нескольких сот тысяч участников. В каждом помещении профсоюзов в Индии был повешен портрет Леха Валенсы. Или любопытная акция молодых французских физиков, которые в марте 1982 г. с датского острова Борнхольм запустили множество воздушных шаров с листовками и брошюрами «Солидарности». Шары долетели до Польши. «Трибуна люду», орган ЦК ПОРП, грозила датчанам какими-то не уточненными исками за причиненный шарами ущерб. Северин Блюмштайн, член парижского комитета «Солидарности», говорит, что акция удалась: «Эти идиоты не только палили по шарикам из пушек, но даже показали их по телевидению».

Когда вспоминаешь о солидарности с «Солидарностью», нельзя не сказать о тех гражданах свободного мира, которые, помогая польскому подполью, рисковали своей свободой. Это были журналисты, которые приезжали в Польшу за рулем грузовиков с благотворительной помощью. А были и такие профсоюзные деятели, как Жан Борнар, председатель ФКХТ, который в 1983 г. приехал в Польшу, тайно встретился с подпольным руководством «Солидарности», а затем передал свои соображения Международной организации труда, изучавшей вопрос о нарушении профсоюзных свобод в ПНР.

Были и такие политики, которым за помощь польской оппозиции пришлось поплатиться своей репутацией. Так было, например, с многолетним премьер-министром Италии, социалистом Беггино Кракси, которого боровшиеся с ним коммунисты обвинили в том, что он имеет тайный счет в Швейцарии, якобы служивший нелегальному финансированию его партии. Лишь в 1992 г. Кракси объявил, что так называемый Фонд Кракси служил не его личным или партийным интересам — деньги с него шли на поддержку чешского эмигрантского журнала «Листы» и польской «Солидарности».

Однако прежде всего следует помнить о тех, кто за свою помощь «Солидарности» был в Польше арестован и сидел в тюрьме, как, например, бельгиец Роже Ноэль, который был арестован в 1982 г., когда доставлял передатчик для подпольного радио «Солидарность», или француз Жаки Шалло, который в 1984 г. был схвачен, когда провозил в Польшу множительную технику (это был его восьмой рейс с «подарками» для польского подполья) и на восемь месяцев попал за решетку, или, например, шведский шофер Ленарт Ерн, который попался в 1986 г. с восемью тоннами типографского оборудования, нелегальных изданий и деталей к передатчикам для подпольных радиостанций (приговорен к двум годам, отсидел полгода), или норвежский водитель Даг Аадхаль, которого арестовали вместе с машиной, набитой эмигрантскими изданиями (это был его 24-й рейс в Польшу).

В 1989 г., когда «Солидарность» после переговоров «круглого стола» готовилась к парламентским выборам, друзья поддержали ее снова. На предвыборные митинги в Польшу приехал всемирно известный французский актер Ив Монтан, а на предвыборных плакатах с символикой «Солидарности» ее кандидатов поддерживали такие звезды, как Настасья Кински, Грейс Джонс и Джейн Фонда.


Друзья познаются в беде

Одна норвежская знакомая рассказала мне историю Енни Андерсен, которая зимой 1982 г. связала на спицах целый мешок теплых носков для детей и обратилась в норвежский «Каритас», католическую благотворительную организацию, с просьбой передать их многодетным семьям в Польше. Это один из множества примеров бескорыстной помощи тех, кто не мог равнодушно смотреть на то, что творится в Польше. И такие истории можно рассказывать тысячами.

В оказание благотворительной помощи (лекарства, медицинское оборудование, одежда, средства гигиены, продовольствие) включались частные лица, деревни, города, профсоюзные ячейки, создававшиеся ради этой цели комитеты и крупные организации вроде вышеупомянутого норвежского «Каритаса».

Участвовали в этом профсоюзы и объединения журналистов, крестьян, писателей, помогали художники, передавая средства от продажи своих картин польским коллегам, бойкотировавшим официальную культурную жизнь в Польше. Так действовало организованное в Западной Германии во время военного положения общество «Сирена»: чтобы помочь польским художникам, оно нелегально вывозило из Польши их картины и, продав их, передавало выручку авторам. Огромный размах приобрела проведенная норвежцами в 1988 г. акция «Корабль дружбы», на котором (это был паром «Болетт») в Польшу были доставлены дары на сумму около 2 млн. долларов, собранные двадцатью с лишним благотворительными организациями. Одним из участников акции был перуанский лауреат Нобелевской премии мира Хосе Перес Эскивель.

Особенно много благотворительной помощи поступало в Польшу из Германии. Помощь шла от отдельных семей, деревень, приходов, городков, буквально засыпавших Польшу посылками с продовольствием, лекарствами и средствами гигиены. В первое «военное» Рождество, в декабре 1981 г., немцы прислали польским семьям два миллиона посылок Однако немцы (а также австрийцы, итальянцы, шведы, норвежцы) не ограничивались отправкой посылок — нередко первые их контакты с поляками получали продолжение в виде переписки, а потом личных встреч и дружбы, продолжающейся по сей день.


Помощь «братских стран»

26 декабря 1981 г. МВД и КГБ СССР передали товарищам из «голодающего» польского МВД, занятым удушением свободы в Польше, милиционерам и сотрудникам ГБ, 6200 кг продовольствия, 6760 бутылок алкогольных напитков и 445 блоков сигарет. А командование советских войск в Легнице передало нечто весьма необходимое для «работы» — 12 тысяч упаковок парализующего газа «Черемуха». Подобные дары поступили и из «братской» ГДР. Все радовались, что «контрреволюция» в Польше подавлена.

Все, да не совсем.

Особенно важны были голоса немногочисленных праведников, которые доносились из государств, тоже называвшихся социалистическими, и которые были услышаны в Польше. Лишь недавно мы узнали о том, что произошло с румыном Юлиусом Филипом. За приветствие, направленное I Съезду «Солидарности» в 1981 г., он провел в румынских тюрьмах пять с половиной лет. О том, как расплачивались в России за поддержку стремления поляков к независимости, писал в 1984 г. в парижской «Культуре» русский публицист Михаил Геллер, упоминая инженера Разгладника, приговоренного к 7 годам лагерей за то, что «собирал высказывания сторонников „Солидарности”», и Вадима Янкова из Москвы, получившего 4 года лагерей и 3 года ссылки за «Письмо к рабочим России в связи с событиями в Польше».

Несколько лет тому назад я узнал о русских из Риги, которые после того, как было объявлено военное положение, развернули (самостоятельно) акцию помощи полякам, посылая в Польшу продовольственные посылки. Это были Валерий Сулимов, отправленный на принудительное психиатрическое лечение за отказ участвовать во вторжении в Чехословакию в 1968 г., его жена Лилия и их подруга Клавдия Ротманова. Сулимов перевел и распространял «21 требование» Межзаводского забастовочного комитета (август 1980) и «Послание трудящимся Восточной Европы», принятое I Съездом «Солидарности» в Гданьске осенью 1981 года.

Нельзя забывать и о том, что тема Польши постоянно присутствовала в передачах западных радиостанций, вещавших по-русски, и в русской эмигрантской печати, прежде всего в парижской «Русской мысли», а также об участии русских эмигрантов в акциях в поддержку «Солидарности» и Польши.


***

Известный французский актер Мишель Пикколи в 1983 г. сказал, что «Солидарность» была великим событием не только для поляков: «Для многих кругов во Франции и для меня лично (...) это прежде всего изумительный, неслыханный, вызывающий зависть феномен взаимодействия рабочих и интеллигенции».

Поэтому в помощи «Солидарности» в Норвегии сотрудничали маоисты с консерваторами, во Франции — троцкисты с христианскими профсоюзниками, в Англии — левая и консервативная интеллигенция.

Норвежский шансонье Ерн Симон Эверли так объясняет свое участие в помощи Польше: «Обычно (...) поддержку оказывают либо правые, либо левые, а „Солидарность” это переломила, получив поддержку и слева, и справа. Почему норвежцы так активно во всё это включились? Не знаю, как другие, а я люблю делать то, что меня самого перерастает, — вот это и было как раз то самое».

«Я никогда не жалел, что пошел на такой риск. Я чувствовал, что есть во всем этом нечто важное», — говорит Жаки Шалло, несмотря на те месяцы, которые он просидел в тюрьме за помощь Польше.