Александр Черкасов

ОБЩАЯ СУДЬБА
(«Новая Польша», 2005, №3)

http://novpol.ru/index.php?id=400


Россия передаст материалы по расследованию «катынского дела» официальным властям Польши — об этом 16 декабря на встрече со своим польским коллегой Влодзимежем Цимошевичем заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров.

Уничтожение в 1940 году более двадцати тысяч человек — офицеров, государственных служащих, интеллигенции — стало едва ли не самым больным вопросом в польско-российских взаимоотношениях. Вообще-то массовые расстрелы поляков шли не только в Катыни, на Смоленщине, но также и в Медном под Тверью, и в Старобельске Харьковской области. Но Катынь превзошла все. Катынские захоронения были обнаружены нацистами только в 1943-м, однако уже в 1941-м, когда генерал Андерс начал формировать в СССР свою армию, куда по договоренности с советским правительством должны были влиться освобожденные из советских лагерей польские военнопленные, всех поразило отсутствие офицеров. Недобрые подозрения заставили армию генерала Андерса покинуть СССР — поляки воевали в Западной Европе. Эмигрантское же правительство в изгнании и партизаны Армии Крайовой в самой Польше прониклись к Советскому Союзу, мягко говоря, недоверием. После освобождения Смоленской области от гитлеровцев были проведены повторные эксгумации и сфабрикованы доказательства убийства поляков нацистами — не помогло. «Катынское дело» оставалось скелетом в шкафу до 1989 года, когда Михаил Горбачев наконец признал то, что и так было известно всему миру. Теперь Лавров обещает, что Польша получит ответы на все вопросы.

Но почему вопросы — польские? Ведь в той же Катыни в годы «большого террора» исправно расстреливали своих же советских граждан (другая находка из тех мест — захваченный и вывезенный немцами из обкома ВКП(б) «смоленский архив» — могла об этом немало порассказать). Россияне заинтересованы в правде о «великой эпохе» не менее поляков — если, конечно, не желают этот опыт повторить. Можно вспомнить по случаю даты — когда, к примеру, СССР вступил во Вторую мировую войну? Скажете, 22 июня 1941-го? Ан нет — 17 сентября 1939-го, на стороне нацистской Германии. Но теперь, в год 60-летия Победы, об этом как-то даже и неудобно вспоминать. А ведь кроме подписанного 23 августа пакта «Молотова—Риббентропа» был и совместный с вермахтом военный парад в Бресте 22 сентября, и договор «О дружбе и границе» от 28 сентября...

Список вопросов этим не исчерпывается. 1 августа 1944 года, в разгар советского наступления, поляки подняли восстание в Варшаве, надеясь на поддержку русской армии. Но фронт был остановлен: повстанцы были «неправильные», поскольку поддерживали лондонское правительство, — и нацисты их перемололи. Было и уничтожение «освободителями» во второй половине 1940-х партизан Армии Крайовой — по той же причине; репрессии, Сибирь — в общем, нормальное построение советской власти...

Прошло немало времени, но вопросы остаются. Казалось бы, теперь должно быть легче — ведь Россия с Польшей не граничит. И проблемы у Польши должны быть уже с Украиной, чьи нынешние западные области были «добровольно присоединены», иначе говоря, отрезаны от Польши согласно пакту в том самом 1939-м. К тому же еще до Второй мировой Украинская повстанческая армия вырезaла на этих территориях поляков, те тоже себя не очень сдерживали.

Однако украинский политический кризис последних недель показал, что эти вопросы уже не тяготеют над отношениями братьев-славян — президент Польши Александр Квасневский успешно выступил в Киеве в качестве посредника на переговорах. А от России рядом — петушком, петушком — бежал спикер Госдумы Борис Грызлов, хотя по статусу и по всему там пристало быть Владимиру Путину. Но российский президент исключил себя из числа возможных посредников, поскольку выступил в роли «доверенного лица» Виктора Януковича. Да и вообще не совсем приличное поведение старшего брата не способствовало дружбе и доверию — уж слишком напоминало старые времена. Другое дело поляки, у них с украинцами много общего. Была Катынь — но были и массовые расстрелы заключенных в малороссийских тюрьмах в июне 1941-го при отступлении Красной армии. Жестокая контрпартизанская борьба — что против Украинской повстанческой армии, что против Армии Крайовой — тоже часть общей истории этих народов.

Проблема в том, что современная Россия не определилась, кому она наследует — той России, что, по выражению Ахматовой, сажала, или той, которая сидела? Тем, кто вместе с польскими офицерами полег в катынских расстрельных ямах, — или тем, кто с пистолетом стоял на краю?

Наша будущая дружба с соседями во многом зависит от ответа на этот внутренний «русский вопрос».

Сетевой «Еженедельный журнал» (www.ej.ru), 17 дек. 2004
Автор — член правления общества «Мемориал».