Олег Кашин

СОВСЕМ ДРУГАЯ ОТТЕПЕЛЬ


Российский архивист изучил историю народных волнений в СССР. И сделал вывод: советская власть и народ друг друга ненавидели

Сталинисты любят вспоминать о том, как в 1956 году, после ХХ съезда КПСС, грузинский народ вышел на улицы с портретами Сталина - защищать оскорбленную честь своего знаменитого земляка. Массовые выступления были жестоко подавлены властями. Были убитые, раненые, арестованные. Эта история для каждого сталиниста - убедительный аргумент в пользу того, что, во-первых, разоблачение культа личности не встретило такого всенародного одобрения, как принято считать, и во-вторых - что Хрущев не был таким уж либералом

Русские националисты любят вспоминать о том, как в 1958 году вернувшиеся на родину из казахстанской ссылки чеченцы обижали русских людей. О том, как чеченцы убили русского подростка и русские грозненцы вышли на улицы, принесли гроб к зданию обкома КПСС, требовали усмирить чеченцев, а власти силой подавили демонстрацию. Были убитые, раненые, арестованные. Эта история для каждого русского националиста - убедительный аргумент в пользу того, что русских в СССР угнетали так, как не угнетали ни один "малый народ", и что русский народ был самой главной жертвой советской национальной политики.

Наконец, либералы-антикоммунисты любят вспоминать о том, как в 1962 году рабочие Новочеркасского электровозостроительного завода вместе с сочувствующими им горожанами вышли на демонстрацию в знак протеста против снижения зарплат и повышения цен на продовольствие. Демонстрация была жестоко разогнана властями. Были убитые, раненые, арестованные. Эта история для каждого либерала-антикоммуниста - убедительный аргумент в пользу того, что советская власть при малейшем неповиновении подвергала народ самым жестоким репрессиям.

Наверное, по отдельности каждая из этих трех историй так и выглядит - для сталинистов, националистов и либералов соответственно. Но в одну общую картину они не складываются никак. Или складываются, но как-то абсурдистски: получается, что советская власть в равной мере противостояла всем - и грузинам-сталинистам, и античеченски настроенным русским, и простым неидеологизированным рабочим. То есть, по большому счету, всему обществу, всему народу. Народ, в свою очередь, так же тотально противостоял власти.

Заместитель директора Государственного архива РФ Владимир Козлов именно так и думает. Точнее - три вышеперечисленных эпизода можно считать только основой для соответствующей гипотезы, которая, в свою очередь, доказывается с помощью гораздо большего количества фактов.

Например, таких. 1961 год, Бийск Алтайского края. Некая семья Трубниковых - муж, жена и зять - отправилась на рынок покупать автомобиль или мотоцикл. С собой у них была соответствующая сумма. Вместо мотоцикла Трубниковы купили водки, выпили ее рядом с рынком и отправились домой. Глава семьи к этому моменту был пьян и громко матерился. Милицейский патруль сделал Трубникову замечание, тот обиделся, завязалась драка. Зятя, у которого с собой были деньги на покупку автомобиля, задержали. Трубников вернулся на рынок и стал кричать, что милиционеры его ограбили. Собралась толпа, которая заблокировала милицейскую машину, стала избивать милиционеров, освободила задержанного зятя (то обстоятельство, что деньги оказались при нем, уже никого не интересовало), начался большой погром, машину подожгли, нескольких милиционеров избили, одного даже ненадолго разоружили - натуральное восстание. К концу дня на рынок были стянуты дополнительные силы, бунтовщиков нейтрализовали, потом был суд с тремя смертными приговорами и шестью длительными сроками (12-15 лет) лишения свободы.

В том же году подобные погромы - с сожженными отделениями милиции, избитыми партийными работниками, аналогичными грозненскому ношениями гробов по улицам - наблюдались во Владимирской области, в Муроме и Александрове. В Краснодаре народ вступился за пьяного солдата, неправомерно (по мнению народа) задержанного патрулем (солдат торговал на рынке казенным бельем). Тоже массовые драки, почти политические лозунги, множество сценок, известных нашему поколению по цветным революциям: "трупы", к концу погрома благополучно оживающие, "следы пыток", которые на поверку оказываются результатами бытовых семейных драк, и так далее. Каждый раз после нескольких часов беспредела - жестокое подавление волнений, потом - срочный суд со смертными приговорами и докладная записка в ЦК КПСС.

Массовые драки и погромы на целине, волнения на национальной почве в Чарджоу и Фрунзе, волнения верующих из-за закрытия монастырей, волнения рабочих из-за снижения зарплат (не только Новочеркасск - еще и Кривой Рог, например), чеченский поход на Дагестан и так далее, и так далее. В бесстрастных строчках архивных сводок - картина другой, действительно незнакомой хрущевской оттепели.

Интересно, что в книге, претендующей на полное описание народных волнений в СССР всего послесталинского периода, все эпизоды на деле относятся ко временам правления Хрущева. При Брежневе, по данным автора, бунтов практически не было, причем Козлов делает из этой странной закономерности интересный вывод: по его мнению, бунты времен оттепели свидетельствуют о том, что при Хрущеве общество еще было здоровым и людей еще беспокоили проблемы справедливости и отношения власти к народу. При Брежневе же главными чертами общества стали цинизм и неверие, а циник не пойдет бунтовать против несправедливого милиционера, потому что понимает, что он, циник, и недостоин никакой справедливости.

И если с этим выводом еще можно спорить, с цитируемым Козловым анонимным американцем, прочитавшим эту книгу в рукописи, не согласиться невозможно. Американец сказал: "Несчастен народ, у которого такое правительство, и несчастно правительство, вынужденное править таким народом".

Вывод универсален, но не стоит забывать, что и народа другого у нас нет, и выбор правителей не так чтобы очень велик.


Козлов В. А. Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг. - М.: ОЛМА-Пресс, 2006. - 448 с.