 |
ГРАФ РОДРИГО И ПЕТРОВА
Жил граф дон Родриго с графиней Эльвирой
Под самою крышей именья родного,
А рядом, в хибаре за ихней хавирой,
Жила одинокая некто Петрова.
Графиня была, словно пташка, невинна,
Не знала ни грязи, ни туфты грошовой.
А граф был свинья и большая скотина
И быстренько спутался с этой Петровой.
Она не жалела ни брошек, ни пудры,
Что день – то другая какая обнова.
А граф все же топал до этой лахудры
И все ей нашептывал: "Ух ты, Петрова!"
Однажды с мечом подойдя к кабинету,
Графиня сказала ужасно сурово:
- Герба на тебе, на мучителе, нету!
Отстань ты, паскуда, от этой Петровой!
Но граф был как будто в чаду алкогольном,
Точнее сказать, был под мухой слоновой,
Он шваркнул графиню башкой с антресолей,
А после потопал до этой Петровой.
Графини роскошное, пышное тело
Лежало в пыли на дорожке ковровой,
Шептала она языком онемелым:
- Ну что же, попомню тебе я, Петрова.
Ее хоронили роскошно и пышно,
Граф пролил слезу на скамейке садовой.
Весь день его не было видно и слышно,
А ночью потопал он к этой Петровой.
Но в полночь графиня восстала из гроба,
И, с крышкой явившись мореной дубовой,
Она-таки съездила этого жлоба,
А после заехала этой Петровой.
Вот так богачи разлагались и жили,
Теперь уж давно не бывает такого.
Давно похоронены в общей могиле
И граф, и графиня, и эта Петрова.
Расшифровка фонограммы Клары Новиковой из телепередачи "В нашу гавань звходили корабли".
В сборниках "В нашу гавань заходили корабли". Пермь, "Книга", 1996 и "В нашу гавань заходили корабли". Вып. 1. М., Стрекоза, 2000, - 28-я строка: "А в ночь он потопал до этой Петровой". Предпоследняя строка: "Давно похоронены в братской могиле".
Песня появилась не позднее начала 1970-х годов.
ВАРИАНТЫ (3)
1. Некто Петрова
Жил граф Родериго с графиней Эльвирой
Под самою крышей именья родного,
А рядом в хибарке за ихней хавирой,
Жила одинокая некто Петрова.
Графиня была, словно пташка, невинна,
Не знала ни грязи, ни туфты грошовой,
А граф был свинья и большая скотина
И быстренько спутался с этой Петровой.
Она не жалела ни брошек, ни пудры,
Что день — то другая какая обнова,
А граф все же топал до этой лахудры
И все ей нашептывал: «Ух ты, Петрова!»
Однажды с мечом подойдя к кабинету,
Графиня сказала ужасно сурово:
«Герба на тебе, на мучителе, нету!
Отстань ты, паскуда, от этой Петровой!»
Но граф был как будто в чаду алкогольном
(Точнее сказать, был под мухой слоновой) —
Он шваркнул графиню башкой с антресоли,
А после потопал до этой Петровой...
Графини роскошное, пышное тело
Лежало в пыли на дорожке ковровой,
Шептала она языком онемелым:
«Ужо же попомню тебе я, Петрова!»
Ее хоронили роскошно и пышно,
Граф пролил слезу на скамейке дерновой...
Весь день его не было видно и слышно,
А ночью потопал до этой Петровой.
Но в полночь графиня восстала из гроба,
И с крышкой явившись мореной дубовой,
Она таки съездила этого жлоба,
А после заехала этой Петровой!
Вот так богачи разлагались и жили,
Теперь уж давно не бывает такого —
Давно похоронены в братской могиле
И граф, и графиня, и эта Петрова.
Блатная песня: Сборник. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002.
2. Некто Петрова...
Жил граф Родериго с графиней Эльвирой
Под самою крышей именья родного,
А рядом в хибаре за ихней хавирой
Жила одинокая некто Петрова.
Графиня была, словно пташка, невинна,
Не знала ни грязи, ни туфты грошовой,
А граф был повеса и в общем - скотина,
И быстренько спутался с этой Петровой.
Она не жалела ни брошек, ни пудры,
Что день — то другая какая обнова...
А граф пробирался до этой лахудры
И все ей нашептывал: «Ух ты, Петрова!»
Однажды с мечом подойдя к кабинету,
Графиня сказала ужасно сурово:
«Герба на тебе, на мучителе, нету!
Отстань, умоляю, от этой Петровой!»
Но граф был как будто в чаду алкогольном
(Точнее сказать, был под мухой слоновой) —
Он сбросил графиню свою с антресоли,
А после потопал до этой Петровой.
Графини роскошное, пышное тело
Лежало в пыли на дорожке ковровой,
Шептала она языком онемелым:
«Ужо отомщу я тебе я, Петрова!»
Ее хоронили роскошно и пышно,
Граф пролил слезу на скамейке дерновой...
Весь день его не было видно и слышно,
А ночью поперся до энтой Петровой.
Но в полночь графиня восстала из гроба
И с крышкой явившись мореной дубовой,
Она отоварила этого жлоба,
А после заехала этой Петровой!
Вот так богачи разлагались и жили,
Теперь уж давно не бывает такого...
Давно похоронены в братской могиле
И граф, и графиня, и эта Петрова.
...Одна я скитаюсь по белому свету,
Поскольку я дочь незаконная графа -
Не то от Петровой, не то от графини.
Подайте же с маслом кусок сервелата!
Сиреневый туман: Песенник / Сост. А. Денисенко - Серия "Хорошее настроение". Новосибирск, "Мангазея", 2001.
3. Под самою крышей именья родного…
Под самою крышей именья родного
Жил граф Эдельмон и графиня Эльвира,
А в нищей хибаре за ихней хавирой
Жила одинокая некто Петрова.
Графиня была, словно пташка, невинна,
Не знала ни грязи, ни туфты грошовой,
А граф был свинья и большая скотина
И быстренько снюхался с энтой Петровой.
Она не жалела ни крема, ни пудры,
То новая брошь, то другая обнова.
А он-то все бегал до энтой лахудры
И всё ей нашептывал: "Ух ты, Петрова!"
Однажды с мечом подойдя к кабинету,
Графиня сказала ужасно сурово:
- Герба на тебе, на мучителе, нету!
Отстань ты, паскуда, от энтой Петровой!
Но граф был как будто в чаду алкогольном,
Точнее сказать, был под мухой слоновой.
Он шваркнул графиню башкой с антресолей,
А после потопал до энтой Петровой.
Графини роскошное, пышное тело
Лежало в пыли на дорожке ковровой.
Шептала она языком онемелым:
- Гляди же, попомню тебе я Петрову!
Ее хоронили роскошно и пышно.
Граф пролил слезу на скамейке садовой.
Весь день его не было видно и слышно,
А к ночи потопал до энтой Петровой.
Но в полночь графиня восстала из гроба
И, с крышкой явившись мореной дубовой,
Она-таки врезала этому жлобу,
А после заехала энтой Петровой.
Так эти графья разлагались и жили.
Теперь уж давно не бывает такого.
Давно похоронены в братской могиле
И граф, и графиня, и энта Петрова.
А я не уберу чемоданчик! Песни студенческие, школьные, дворовые / Сост. Марина Баранова. - М.: Эксмо, 2006.