 |
МАРШ ЭФИОПОВ
Деревья с листьев опадают, ексель-моксель,
Должно быть, осень подошла.
Ребят всех в армию забрали — хулиганов и нахалов,
так им и надо,
Должно быть, очередь моя — главаря.
Припев:
А мы э-э-э-эфиопы.
А мы в А-а-а-африке живем.
А мы, за ми-ми-ми-мир в Европе.
И эту песенку поем.
А на столе лежит повестка — кусок бумаги грязной,
рваной, после думы, в туалете —
В районный райвоенкомат, что за углом.
Прибыть туда мне завтра надо — ровно в восемь,
можно позже.
Чтоб медкомиссию пройти.
Мамаша в обморок упала с печки на пал, кверху пузом,
Сестра сметану пролила, на юбку с плюша,
вот неряха.
Маманя, с полу поднимайтесь взад на печку,
как и было.
Сестра, сметану подлижи, да языком, чтоб чисто,
без опилок и без сору.
А медицинская комиссья — в голом виде, как и надо, —
Смотрела спереди и в зад.
Потом, часок посовещавшись, для порядку:
«Копейкин годен», — говорят.
Кондухтер дал свисток протяжный — очень длинный,
И паровозик загудел — во всю трубу.
А я, молоденький мальчишка, лет семнадцать-
двадцать-тридцать, в среднем, сорок,
На фронт германский полетел, воевать.
Вот прибыл я на фронт германский — рано утром,
в полвторого,
И что ж я вижу вкруг себя:
Над нами небо голубое — с облаками,
Под нами черная земля.
Лишь только сели мы обедать — щи да кашу,
Бежит начальник номер два, старшина -
вид генеральский, весь в прыщах.
«Ох, что ж вы, братцы-новобранцы, матерь вашу! —
вашу также! —
Жестокий бой уж начался».
Летит по небу самолет американский, семитонный,
трехмоторный, двухколесный, пропеллер сзади,
крестик сбоку, пробка тоже.
Хотят засыпать нас землей, да с глиной и камнями
и навозом.
А я мальчонка, лет семнадцать-двадцать-тридцать,
может, больше,
Лежу с оторванной ногой по это дело, зубы рядом,
глаз в кармане, притворяюсь.
А тут откуда ни возьмись Аксинья, платье синье,
морда тоже,
За нею гнался Афанасий — семь на восемь,
восемь на семь,
С большим спидометром в руке,
До по колено деревянный, мерить скорость
для рекорда.
Бежит по полю санитарка — звать Тамарка,
может, Фроська или Глашка, кто их знает,
волос рыжий.
Мне задушевно говорит, скрипя зубами:
«Давай, тебя перевяжу я — грязной тряпкой,
как умею, сикось-накось —
И в санитарную машину — студебеккер —
С собою рядом положу — а ты не балуй,
но я не против».
Прошло с тех пор лет десять-двадцать-тридцать,
может, больше,
В колхозе сторожем служу я — каждый вечер.
Ращу картошку-скороспелку — и не только,
Жену Тамарку берегу и охраняю — для соседа.
Песни нашего двора / Авт.-сост. Н. В. Белов. Минск: Современный литератор, 2003. – (Золотая коллекция).
Еще более абсурдизированный вариант ироничной песни "Новобранцы" (С деревьев листья облетают...), посвященной событиям Второй мировой войны, и восходящей, в свою очередь, к популярной дореволюционной песне о призыве в армию "Последний нонешний денечек".