|
Я жил так, как мне полагалось,
В поместье своём барчуком.
А рядом она подрастала
Прекрасным, поверьте, цветком.
За дамами высшего света
Я был поволочься не прочь,
Но видел при этом как странно смотрела
Маруся — кухаркина дочь.
Росло, наважденье тревожа,
И вот, как в романе, точь-в-точь,
Мне как-то шепнула «Сережа!»
Маруся — кухаркина дочь.
Но жизнь нас по многим причинам
Поставила с разных сторон,
Когда их Октябрь не принял
Моих офицерских погон.
Нас «белою контрой» крестили
От малого до старика,
И долго мы воду мутили,
Пока не попали в ЧК.
И вот на проклятой Лубянке
Гоню наваждение прочь.
Вхожу в кабинет, а в потёртой кожанке -
Маруся — кухаркина дочь.
- Маруся, что ж всё это значит?
А впрочем, какой разговор!
Есть шанс у меня, не иначе,
Ведь я вас люблю до сих пор!
- И я вас, Сережа, любила,
Вот всё, чем могу вам помочь!
И в лоб девять граммов с нагана влепила
Маруся — кухаркина дочь.
Но пуля скользнула по коже,
Я лоб свой потрогал рукой
И врезал с размаху Марусе,
Марусе, такой дорогой!
Потом мы на пару рыдали,
Ах, эта проклятая жизнь!
Потом обнялись и так долго стояли
И в чувствах друг другу клялись.
Расшифровка фонограммы Игоря Плякина, дизайнера по интерьеру, из телепередачи
«В нашу гавань заходили корабли», 5-й канал, 28.9.2008.
|
|