Александр Башарин - Песенный фольклор, ГУЛАГ и исторические источники

Александр Башарин

С сайта "Фольклор и постфольклор".

Джекобсон М., Джекобсон Л. Песенный фольклор ГУЛАГа как исторический источник (1917-1939). Современный Гуманитарный университет. М., 1998. 422 с.

Джекобсон М., Джекобсон Л. Песенный фольклор ГУЛАГа как исторический источник (1940-1991). Современный Гуманитарный университет. М., 2001. 562 с.

О влиянии трагических событий российской истории 20 века, в частности ГУЛАГа, на формирование и развитие новейшего песенного фольклора уже говорилось неоднократно¹, но попыток продемонстрировать это положение на столь значительном количестве песенных текстов до появления книги М. Джекобсона и Л. Джекобсон "Песенный фольклор ГУЛАГа как исторический источник" не предпринималось. С другой стороны, обилие популярных изданий с подзаголовками "блатные", "застольные", "уличные", "дворовые" песни, появившихся в последнее десятилетие², нисколько не снижает актуальности научных публикаций фольклорных произведений подобного рода. Напротив, многочисленные свидетельства широкого распространения, жизненности этого пласта современного фольклора вызывают острейшую необходимость изучения его истории и современного состояния.

Впрочем, назвать книгу М. Джекобсона и Л. Джекобсон публикацией текстов было бы неправильно (хотя по масштабу она превосходит все без исключения существующие печатные сборники). Прежде всего, это масштабное научное исследование, проводившееся на протяжении многих лет. Подход к фольклорной песне, как к вспомогательному или даже основному историческому источнику, намеченный еще в статье 1995 года³, стал главной теоретической предпосылкой создания книги. М. и Л. Джекобсон рассматривают песни, тематически⁴ связанные с жизнью вне закона, а также лагерной жизнью, как "коллективный дневник лагерного населения".⁵ Во вступительных статьях к обоим томам, а также в комментариях к конкретным песням внимательно отслеживаются изменения, появляющиеся под влиянием исторических событий в тоне "записей" этих "коллективных дневников" - песен того или иного периода. Принципиальное значение для авторов имеет также, интересы какой из групп "лагерного населения" (профессиональных, непрофессиональных, или политических преступников) "отражает"⁶ та или иная песня. Не всегда, правда, это разделение представляется убедительным и однозначным, что ощущается, видимо, и самими авторами.⁷

Удачным можно признать метод подачи материала: вся информация о песне, ее варианты, их анализ и сопоставление не выносится в комментарии, а дается "сплошным текстом". Подробно комментируются исторические и бытовые реалии, упоминаемые в песнях, указываются источники песен, приводится даже словарь жаргонных слов. Это дает возможность наглядно и последовательно увидеть историю жизни каждой конкретной песни (варианты приводятся, по возможности, в хронологическом порядке), а также на многочисленных примерах проследить реализацию единой концепции авторов сборника.

Структура сборника строго исторична и выстроена в соответствии с этапами политической истории советского государства, а, следовательно, и истории ГУЛАГа. Песни сгруппированы по времени их возникновения (в той мере, в какой исследователям удалось его установить⁸):

I том (период с 1917 по 1939)

- дореволюционные, но исполнявшиеся после 1917 года (53 песни, 118 с вариантами),
- появившиеся в 1917 - 1929 годы (126 песен, 191 с вариантами)
- появившиеся в 1930 - 1939 годы (74 песни, 111 с вариантами)

II том (период с 1940 по 1991 годы)

- появившиеся в 1940 - 1956 годы (137 песен, 283 с вариантами)
- появившиеся в 1957 - 1991 годы (72 песни, 114 с вариантами)

В предисловии к каждому тому дается историческая характеристика рассматриваемой эпохи, обосновывается выделение более дробных периодов. Его можно признать в целом справедливым, хотя и не бесспорным: вторую группу можно было бы закончить не 39, а 41 годом; военное время, характеризующееся всплеском фронтового песенного фольклора и соответственно относительным снижением роли фольклора лагерного, возможно, логичнее было бы вынести в отдельный раздел; период с 1957 по 1991 слишком продолжителен и неоднороден - еще как минимум одним рубежным моментом, видимо, являлось начало 80-х годов.⁹

Внутри каждой главы песни располагаются по алфавитному принципу. При публикации нескольких вариантов в качестве заглавного выбирается наиболее ранний датированный. В каждом томе имеется алфавитный каталог песен (с учетом вариантов) и библиографический список.¹⁰ В конце второго тома опубликованы также некоторые дополнения и исправления, появившиеся за два года со времени выхода первого.

Об использованной авторами литературе следует сказать особо. Ее объем и разноплановость поражает. Это - помимо довольно известных работ и сборников - и мелкие заметки, интервью, мемуары, малоизвестные исторические и филологические публикации, архивные материалы, и многое, многое другое. Особенно ценным является широкое привлечение малоизвестных популярных сборников и публикаций начала XX века, а также материалов из американских эмигрантских архивов и собраний, практически неизвестных российскому исследователю.¹¹ Вместе с тем, нельзя не отметить, что, поскольку исследование проводилось в основном в США, вне поля зрения авторов остался ряд публикаций последних лет.¹² Не учтены и некоторые филологические работы 20-х годов.¹³

В числе уязвимых мест концепции сборника, вызванных историческим в первую очередь, а не филологическим подходом к материалу, можно назвать излишнее доверие к содержанию песни в процессе ее датировки. Недостаточный учет таких факторов, как художественный вымысел, изменчивость текстов и наличие сходных по сюжету и лексике различных песен, особая стилистика лагерной-элегической или блатной-удалой песни, в угоду которой может искажаться, преломляться объективная историческая реальность и т.п. приводит, например, к тому, что песня "На улице Гороховой ажиотаж…" (Т.I.С.209), написанная А. Розенбаумом в начале 80-х, попадает в раздел "Песни 20-х годов", поскольку упоминаемые в ней реалии безупречно (с исторической точки зрения) датируются этим периодом. Данная неточность была исправлена во втором томе (Т.II.С.480), но этот факт свидетельствует о том, что следует крайне осторожно искать "реалии эпохи" в песне, датировка которой не подтверждена внешними фактами. Иногда в сборнике прослеживается в целом некоторая непоследовательность в опоре на содержательные моменты при датировке песен: в ряде текстов для авторов упоминание одной единственной реалии служит основанием для ее отнесения к определенному периоду¹⁴, в других же - наличие даже нескольких подобных реалий авторов не убеждает.¹⁵ То есть, в отношении тех случаев, когда песня реально была зафиксирована в указанной среде в указанный период, наблюдения авторов точны и справедливы, в случаях же, когда среда бытования и время возникновения выводятся гипотетически из содержания песни, выводы авторов во многом спорны.

Наличие подобного рода неточностей тем не менее нисколько не умаляет значения первого подлинно научного издания огромного пласта песенного фольклора 20 века и полностью объясняется скудостью материалов, имеющихся по данной тематике на настоящий момент. Практическая его значимость тем выше, что объем задействованного материала позволяет задуматься о составлении на основе сборника обширного каталога-указателя по тюремной, блатной и лагерной песне. Сборник-исследование М. Джекобсона и Л. Джекобсон положил начало серьезному научному рассмотрению песенного фольклора, прямо или косвенно порожденного ГУЛАГом и несомненно будет востребован в ходе всех последующих разысканий как в области лагерной жизни и лагерного фольклора, так и жанров тюремной, блатной и лагерной песни.

Примечания

1. Достаточно вспомнить статью А. Синявского "Отечество. Блатная песня" (Терц Абрам ‹Синявский А.Д.› Отечество. Блатная песня…// Нева. 1991. № 4.), конференцию и вышедший по ее материалам сборник "Фольклор и культурная среда ГУЛАГа" (СПб.,1995), статью Л. Бахнова "Интеллигенция поет блатные песни" (Новый мир. 1996. №5) и др.

2. В нашу гавань заходили корабли. Песни. / Сост. Успенский Э. Н., Филина Э.Н., М., 1995. - 384 с.; Как на Дерибасовской... Песни дворов и улиц. Книга первая / Сост. Хмельницкий Б., Яесс Ю., ред. В. Кавторин, СПб., 1996, - 288с.; Черный ворон. Песни дворов и улиц. Книга вторая / Сост. Хмельницкий Б., Яесс Ю., ред. В.Кавторин, СПб., 1996, - 288с. "Споем, жиган..." Антология блатной песни/ Автор-составитель М. Шелег, научный консультант В. С. Бахтин, СПб., 1995, - 382 с.; Песни неволи. /Сост. Старшинов Н. Москва, Минск, 1996. - 224 с.; Аркадий Северный. Две грани одной жизни. Автор-составитель М. Шелег М., 1997, - 414 с.; Уличные песни. / Сост.: А. Добряков. (серия "Устами народа"), М., "Колокол-Пресс", 1997, 544 стр.; Уличные песни. / Сост.: Т. В. Ахметова. (серия "Устами народа"), М., "Колокол-Пресс", 2000, 478 стр.; В нашу гавань заходили корабли. Песни. / Сост. Успенский Э. Н., Филина Э. Н., Вып. 1. М., 2000. - 190 с.; В нашу гавань заходили корабли. Песни. / Сост. Успенский Э. Н., Филина Э. Н., Вып. 2. М., 2000. - 224 с.; В нашу гавань заходили корабли. Песни. / Сост. Успенский Э. Н., Филина Э. Н., Вып. 3. М., 2000. - 256 с.; Блатная песня. М., "Эксмо-Пресс", 2001. - 350 с.; Постой, паровоз! Блатные песни. / Сост. И. В. Луговая, М., 2001. 336 с. и др.

3. Джекобсон М., Шерер Д. Песни советских заключённых как исторический источник // Живая Старина. 1995, № 1, стр. 9-10.

4. Песни, бытовавшие (и даже возникшие!) в этой среде, но не связанные с ней тематически, в сборнике не представлены.

5. Джекобсон М., Джекобсон Л. Песенный фольклор ГУЛАГа Т.I. С.17.

6. Речь идет именно об отражении интересов, а не о порождении текстов. Авторами четко оговаривается возможное различие между порождающей и санкционирующей средой (Т.I. С.13).

7. Именно о неоднозначности и проблематичности разделения песен "по интересам" свидетельствуют формулы "отражает интересы профессионального преступника, но только косвенно" (Т.I С.214), "могла отражать интересы заключенных, принадлежащих к любой из перечисленных групп" (Т.I. С.43) и даже "песня могла принадлежать любой группе заключенных" (Т.II.С.165). Не вполне ясно, имеет ли смысл в таких спорных случаях вообще говорить о чьих-либо интересах?

8. Многие датировки (особенно выводимые из содержания песни) при этом являются спорными и несомненно будут в дальнейшем скорректированы по мере появления новых материалов.

9. Конец брежневской эпохи, гонения на песенный фольклор и авторскую песню, смерть В. Высоцкого и А. Северного, появление второй волны авторов-исполнителей и певцов, активно использующих в своем творчестве как стилизации под блатной и лагерный фольклор, так и оригинальные произведения (А. Розенбаум, А. Новиков, М. Шуфутинский, В. Токарев и др.).

10. Досадно, правда, что принципы организации библиографии в первом и втором томе не всегда совпадают. Так, сборник "В нашу гавань заходили корабли" (Сост. Смирнова К.П., Филина Э.Н., Пермь, 1995.) в первом томе помещен по названию (В нашу гавань…), а во втором - по фамилии составителя (Смирнова К. П.).

11. Vardi Collection, Hoover institution Archives, Stanford University, California; B.I. Nicolaevsky Collection, Hoover Institution Archives, Stanford University, California.

12. Так, не учтены и даже не включены в библиографию многочисленные небольшие статьи и заметки В. С. Бахтина, например: Бахтин В.С. "Гоп со смыком" История песни. // Нева, 1997. N 11. С. 234-237; Бахтин В.С. "Кирпичики" История и варианты песни. // Нева, 1997. N 10. С. 225-229; Бахтин В.С. Блатные песни. // Час пик, 1998. 15 мая, и др. Также неизвестен авторам был, по-видимому, сборник "Москва с точки зрения... Эстрадная драматургия 20-60-х годов" (Вступ., сост., примеч. Е. Д. Уваровой. М., 1991), в котором опубликованы авторские варианты песен "Бублички" и "Шумит ночной Марсель".

13. Стратен В.В. Творчество городской улицы. // Художественный фольклор. Вып. II-III. М.1927; Петров В. З фольклору правопорушникiв. // Етнографiчний вiсник. Вып.2, Кiев, 1926.

14. "сыскная" - Т.I.С.35, "замок" - Т.I.С.64

15. Например, относя песню "Цыганка с картами мне нагадала" ("Таганка/Централка"- Т.I.С.263) к 20 годам авторы пишут, что "ее терминология (казенный дом, центральная тюрьма, столыпинский вагон) использовались как до, так и после революции", не принимая в расчет, что уже в следующем варианте (С.264) поминается и "кандальный звон" и "судьба кандальная", чего после революции, кажется, уже не было.