 |
«СТОЛЫПИН»
Шел «Столыпин» по центральной ветке,
В тройнике за черной грязной сеткой
Ехала девчонка из Кургана,
Пятерик везла до Магадана.
По соседству ехал с ней парнишка,
А в конце этапа ему вышка.
Ксиву написал и ждет ответа,
А его давно уж песня спета.
И ему ответила девчонка:
- Если хочешь ты ко мне на полку,
Говори с конвоем, я согласна,
Моя жизнь к твоей не безучастна.
Помогла сиреневая ксива,
Отворилась дверь в отстойник к милой.
Этого нельзя назвать развратом –
Счастье и любовь под автоматом.
Рано утром прапорщик проснулся,
Увидал девчонку, улыбнулся,
Руки протянул, к груди прижался…
От удара прапор оконался.
- Ах ты, сука! Не прощу профуру! -
И схватился прапорщик за дуру,
Выстрелил в девчонку из нагана –
Не видать ей города Кургана.
А наутро рапорт зачитали:
«При побеге зечку расстреляли».
Прапорщик погиб в неравной битве –
В тройнике у смертника на бритве.
Черный ворон. Песни дворов и улиц. Книга вторая / Сост. Б. Хмельницкий и Ю. Яесс, ред. В. Кавторин, СПб.: Издательский дом "Пенаты", 1996, с. 92-94.
Звание прапорщика введено в СССР в 1972 году. Значит, песня (по крайней мере, данный вариант) не могла быть написана ранее этого времени.
«Столыпин» - вагон для перевозки арестантов, назван по имени Петра Столыпина (1862-1911), царского министра внутренних дел и председателя совета министров. Создавался вагон для крестьян-переселенцев во время столыпинской аграрной реформы (1906-1917), а затем - еще в царское время - его стали использовать для заключенных. Еще один неологизм, связанный с именем Столыпина - "столыпинский галстук" (виселица). Он появился после введения 19 августа 1906 года, в разгар первой русской революции, военно-полевых судов. Разбирательство в них длилось не более двух суток, права на адвоката не было, а приговор приводился в исполнение в течение 24 часов.
Вообще, вагоны для арестантов были разные. Собственно класический советский "столыпин" - это вагон на основе пассажирского купейного, но купе отделены от коридора металлической сеткой. В таком везут героя Евгения Леонова в фильме "Джентльмены удачи". Вагон цепляли к обычным пассажирским составам. При этапировании больших масс заключенных в период ГУЛАГа их везли отдельными составами в товарных вагонах с нарами в несколько рядов или просто с деревянным полом. Зимой эти вагоны обогревались печкой. По воспоминаниям зэков, дров давали мало, и если не удавалось как-то раздобыть больше топлива, то вагоны вымерзали. Были случаи, когда "этап не дошел" - то есть все погибли по дороге. В годы войн в таких же переоборудованных товарных вагонах - "теплушках" - перевозили войска. При необходимости этапируемых могли везти и в обычных пассажирских вагонах - это редкость, но об этом также вспоминали бывшие зэки ГУЛАГа. Еще существовал термин "вагонзак" (вагон для заключенных) - так могли называть не только столыпин, а любой арестантский вагон.
Из воспоминаний Заяры Веселой, московской студентки, арестованной в апреле 1949 года и отправленной в ссылку в Новосибирск:
"Всегда – до того самого дня – полагала, что вагон с решетками на окнах в голове каждого пассажирского поезда – вагон почтовый. Оказалось – не почту в нем перевозят, а заключенных, и называется он вагонзак, а еще – столыпинский.
Вагон – обычный плацкартный, но переоборудованный: в купе вместо окна – маленькое оконце на уровне верхних полок, каждое купе отгорожено от коридора решеткой. Один конвоир, прохаживаясь по коридору, имеет возможность наблюдать сразу за всеми. Не знаю, сколько нас затолкали в вагон (в других купе ехали мужчины), в нашем – женском – было человек двадцать.
Когда поезд тронулся, я попыталась настроиться на минорный лад – как-никак знаменательный момент: разлука с Москвой! Но мне это не удалось: было тесно, душно, Нина корчилась и стонала (у нее больные почки, как раз начался приступ), какие-то бабы на верхней полке матерились, несколько мужских голосов требовали от конвоира, чтобы тот скорей начал выпускать в уборную. (Когда дошла очередь до нас, оказалось, что дверь в уборную надлежит оставлять нараспашку; против нее, у окна, помещался конвоир.)
Ехали, как мне показалось, очень медленно и долго (безусловно, ехали как положено: ведь это был обычный пассажирский поезд)".
Заяра Веселая. 7-35 / Доднесь тяготеет. Вып. 1. Записки вашей современницы. - М.: Советский писатель, 1989, с. 574-575.
Из романа Александра Солженицына "Архипелаг-ГУЛАГ" (1967):
«Вагон-зак» — какое мерзкое сокращение! Как, в чем, все сокращения, сделанные палачами. Хотят сказать, что это — вагон для заключенных. Но нигде, кроме тюремных бумаг, слово это не удержалось. Усвоили арестанты называть такой вагон «столыпинским» или просто «столыпиным».
По мере того, как рельсовое передвижение внедрялось в наше отечество, меняли свою форму и арестантские этапы. Еще до 90-х годов Х1Х века сибирские этапы шли пешком и на лошадях. Уже Ленин в 1896 году ехал в сибирскую ссылку в обыкновенном вагоне третьего класса (с вольными) и кричал на поездную бригаду, что невыносимо тесно. Всем известная картина Ярошенко «Всюду жизнь» показывает нам еще очень наивное переоборудование пассажирского вагона четвертого класса под арестантский груз: все оставлено, как есть, и арестанты едут как просто люди, только поставлены на окнах двусторонние решетки. Вагоны эти еще долго бегали по русским дорогам, некоторые помнят, как их в 1927 этапировали в таких именно, только разделив мужчин и женщин. С другой стороны эсер Трушин уверял, что он и при царе уже этапировался в «столыпине», только ездило их, опять-таки по крыловским временам, шесть человек в купе.
История вагона такова. Он, действительно, пошел, по рельсам впервые при Столыпине: он был сконструирован в 1908 году, но — для переселенцев в восточные части страны, когда развилось сильное переселенческое движение и не хватало подвижного состава. Этот тип вагонов был ниже обычного пассажирского, но много выше товарного, он имел подсобные помещения для утвари или птицы (нынешние «половинные» купе, карцеры) — но он, разумеется, не имел никаких решеток, ни внутри, ни на окнах. Решетки поставила изобретательная мысль, и я склоняюсь, что большевистская. А называться досталось вагону — столыпинским... Министр, вызывавший на дуэль депутата за «столыпинский галстук» — этого посмертного оболгания уже не мог остановить.
И ведь не обвинишь ГУЛАГовское начальство, чтоб и пользовались термином «столыпин» — нет, всегда «вагон-зак». Это мы, зэки, из чувства противоречия казенному названию, чтобы только называть по-своему и погрубей, обманно повлеклись за кличкой, подсунутой нам арестантами предыдущих поколений, как легко рассчитать — 20-х годов. Кто же могли быть авторы клички? не «контрики», у них не могло возникнуть такой ассоциации: царский премьер-министр — и чекисты. Это, безусловно, могли быть только «революционеры», вдруг, для себя неожиданно завлеченные в чекистскую мясорубку: или эсеры, или анархисты (если кличка возникла в ранних 20-х), или троцкисты (если в поздних 20-х). Когда-то змеиным укусом убив великого деятеля России, еще и посмертным гадким укусом осквернили его память.
Но так как вагон этот был излюблен лишь в 20-е годы, а нашел всеобщее и исключительное применение – с начала 30-х, когда все в нашей жизни становилось единообразным (и, вероятно, тогда достроили много таких), то справедливо было бы называть его не «столыпиным», а «сталиным».
Вагон-зак — это обыкновенный купированный вагон, только из девяти купе пять, отведенные арестантам (и здесь, как всюду на Архипелаге, половина идет на обслугу!), отделены от коридора не сплошной перегородкой, а решеткой, обнажающей купе для просмотра. Решетка эта — косые перекрещенные прутья, как бывает в станционных станционных садиках. Она идет на всю высоту вагона, доверху, и оттого нет багажных чердачков из купе над коридором. Окна коридорной стороны - обычные, но в таких же косых решетках извне. А в арестантском купе окна нет — лишь маленький, тоже обрешеченный, слепыш на уровне вторых полок (вот, без окон, и кажется нам вагон как бы багажным). Дверь в купе - раздвижная: железная рама, тоже обрешеченная.
Все вместе из коридора это очень напоминает зверинец: за сплошной решеткой, на полу и на полках, скрючились какие-то жалкие существа, похожие на человека, и жалобно смотрят на вас, просят пить и есть. Но в зверинце так тесно никогда не скучивают животных.
По расчетам вольных инженеров в сталинском купе могут шестеро сидеть внизу, трое — лежать на средней полке (она соединена как сплошные нары, и оставлен только вырез у двери для лаза вверх и вниз) и двое - лежать на багажных полках вверху. Если теперь сверх этих одиннадцати затолкать в купе еще одиннадцать (последних под закрываемую дверь надзиратели запихивают уже ногами) — то вот и будет вполне нормальная загрузка сталинского купе. По двое скорчатся, полусидя, на верхних багажных, пятеро лягут на соединенной средней (и это — самые счастливые места эти берутся с бою, а если в купе есть блатари, то именно они лежат там), на низ же останется тринадцать человек: по пять сядут на полках, трое — в проходе меж их ног. Где-то там, вперемешку с людьми, на людях и людьми — их вещи. Так со сдавленными поджатыми ногами и сидят сутки за сутками.
Нет, это не делается специально, чтобы мучить людей! Осужденный — это трудовой солдат социализма, зачем же его мучить, его надо использовать на строительстве. Но, согласитесь, и не к теще же в гости он едет, не устраивать же его так, чтоб ему с воли завидовали. У нас с транспортом трудности: доедет, не подохнет.
С пятидесятых годов, когда расписания наладились, ехать так доставалось арестантам недолго — ну полтора, ну двое суток. В войну и после войны было хуже: от Петропавловска (казахстанского) до Караганды вагон-зак мог идти семь суток (и было двадцать пять человек в купе!), от Караганды до Свердловска — восемь суток (и в купе было по двадцать шесть). Даже от Куйбышева до Челябинска в августе 1945 Сузи ехал в сталинском вагоне несколько суток — и было их в купе тридцать пять человек, лежали просто друг на друге, барахтались и боролись (Это к удовлетворению тех, кто удивляется и упрекает: почему не боролись?). А осенью 1946 Н. В. Тимофеев-Рессовский ехал из Петропавловска в Москву в купе, где было тридцать шесть человек! Несколько суток он висел в купе между людьми, ногами не касаясь пола. Потом стали умирать — их вынимали и из-под ног (правда, не сразу, на вторые сутки) — и так посвободнело. Все путешествие до Москвы продолжалось у него три недели. (В Москве же, по законам страны чудес, Тимофеева-Рессовского вынесли на руках офицеры и повезли в легковом автомобиле: он ехал двигать науку!)
Предел ли — тридцать шесть? У нас нет свидетельств о тридцати семи, но придерживаясь единственно-научного метода и воспитанные на борьбе с «предельщиками», мы должны ответить: нет и нет! Не предел! Может быть где-нибудь и предел, да не у нас! Пока еще в купе остаются хотя бы под полками, хотя бы между плечами, ногами и головами кубические дециметры невытесненного воздуха — купе готово к приему дополнительных арестантов! Условно можно принять за предел число не разъятых трупов, умещаемых в полном объеме купе при спокойной укладке».
Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ // Мал. собр. соч., т. 5. М.: ИНКОМ-НВ, 1991, с. 436-439.
Из автобиографической повести Анатолия Жигулина "Черные камни" (опубл. в 1988), этап из воронежской городской пересыльной тюрьмы в московскую Краснопресненскую пересыльную тюрьму в августе 1950 года:
"Воронеж. Часа четыре утра. Безлюдье. Проверили. Пересчитали. Погрузили в столыпинский вагон, известный по учебнику истории и по картине «Всюду жизнь» художника Н. А. Ярошенко. На картине, как помнит читатель, изображена идиллическая сцена. Открытое (с поднятым стеклом) окно тюремного вагона. Настоящей решетки нет, лишь тонкие редкие прутики. За окном в вагонном коридоре юная мать с ребенком. Ребенок кормит крошками хлеба собравшихся на деревянном перроне голубей. За окном виден также седой старик и молодой солдат с мосинским карабином на плече. Да, да, именно так! Первоначально столыпинский вагон отличался от тогдашнего (конца XIX века) вагона III класса лишь теми прутиками на окнах. И солдаты стояли у обеих дверей. Заключенные могли свободно гулять по вагону, переходить из купе в купе.
Иное дело был столыпинский вагон в 30-40-х годах нашего века. Это было нечто вроде довоенного пригородного вагона с нижним (для сидения), верхним (для сна) и третьим (для багажа) ярусами. Поправка только на решетчатую стенку с решетчатой дверью, отделяющую купе от коридора. Кроме того, вое четыре яруса пол, сиденье, средняя полка с откидным лазом и верхняя полка – предназначалась для размещения заключенных. Но я этого еще не знал, ибо ехал в столыпинском вагоне впервые и ехал один в купе (а вообще в одно такое, описанное мною «купе» набивали порою до 30-40 заключенных).
В соседнем купе ехал Игорь Струков. Мы начали было по привычке перестукиваться, но вскоре поняли, что можно просто разговаривать. Слышимость была хорошая. Все разговаривали – от первого купе до последнего...
Послышалась хорошая песня. Я ее и раньше знал, но здесь, в столыпине, под перестук колес, она особенно впечатляла.
Цыганка с картами,
Дорога дальняя.
Дорога дальняя -
Казенный дом.
Быть может, старая
Тюрьма центральная
Меня, мальчишечку,
По новой ждет.
Отлично знаю я
И без гадания:
Решетки толстыя
Мне суждены…
Опять по пятницам
Пойдут свидания
И слезы горькие
Моей жены.
Все было у нас, как в старинной песне. Не было только свиданий. Да и жен не было...
Два дня я был на Краснопресненской пересылке. Через решетки-жалюзи была видна Москва. Потом я долго ехал через Россию и Сибирь с остановками в Свердловской и Новосибирской пересыльных тюрьмах. В столыпинских вагонах того времени окна были с одной стороны – со стороны коридора. В купе было только очень маленькое окошечко с двумя крепкими решетками – снаружи и внутри. Размером примерно 15 на 20 сантиметров. Заключенных в купе было по 20 и более человек. И все-таки можно было дышать. А когда набивали по 30-40 человек и не выводили на оправку (в туалеты, на современном языке), было смертельно тяжело. Люди и мочились и испражнялись, не выходя из «купе»...
...Я повеселю читателя, забежав года на четыре вперед. Во всех столыпинских вагонах XIX и XX веков так ли, сяк ли можно было сквозь решетку и коридорные окна видеть, как выразился какой-то персонаж Чехова, «проезжаемую» местность. Степь или таежные дали, крепкие сибирские срубы, резные ворота или странный городок с названием Биробиджан. Отвратительнейшие неудобства «путешествия» не по своей воле в столыпинском вагоне все-таки не отнимали полностью главного, ради чего человек вообще путешествует, – он путешествует, чтобы видеть новые места, города, реки, горы, рассветы, сумерки, закаты.
Однако конструкторы столыпинских вагонов начала 50-х годов отняли у бедных заключенных и эту последнюю радость. Все окна и окошки новых столыпинских вагонов были снабжены прекрасно пропускающими свет… матовыми стеклами. Когда меня в декабре 1953 года везли на переследствие в Воронеж и я попал в такой вагон, я был просто в отчаянии. Не только не было видно заоконной местности, нельзя было даже понять, в какую сторону идет поезд. И подумалось мне: «Господи! Неужели нормальный человек может додуматься до такого садизма?…»
Жигулин А. Черные камни: Автобиографическая повесть. - М.: Современник, 1990. - с. 126-128, 130-131.
ВАРИАНТЫ (4)
1. Случай в «столыпине»
Шёл «солыпин»1 по центральной ветке;
В «тройнике»2 за тенью грязной сетки
Ехала девчонка из Кургана,
Пятерик3 везла до Магадана.
По соседству с ней сидел парнишка,
Впереди ему светила вышка.4
Ксиву5 он отправил без ответа:
Сообщил кентам,6 что песня спета.
И сказала пареньку девица:
- Я хочу с тобою поджениться,7
Мне твоя судьба небезучастна –
Говори с конвоем, я согласна!
Над парнишкой сжалился конвойник:
Отворил за бабки8 дверь в отстойник9.
И никто не назовёт развратом
Пылкую любовь под автоматом10.
А наутро прапорщик проснулся,
Увидал девчонку, улыбнулся,
Девушку рукой за грудь хватает,
От удара в угол отлетает.
«Ах ты, сука! Не прощу профуру!»11
И схватился прапорщик за дуру.12
Выстрелил в девчонку из нагана –
Не видать ей города Кургана.
А наутро рапорт зачитали:
«При побеге зэчку расстреляли».
Прапорщик погиб в неравной битве –
В «тройнике» у смертника на бритве.
1 Столыпин, столыпинский вагон – спецвагон для перевозки арестантов; назван по имени Петра Столыпина, поскольку в начале века, согласно его планам заселения Сибири, огромное количество крестьян в подобных вагонах отправлялись на Север. Однако на самом деле «столыпинские вагоны» тех лет были намного комфортнее зэковских.
2 «Тройник» - трёхместная камера; в данном случае – отделение в вагоне, рассчитанное на трёх арестантов и отделённое от коридора сеткой или решёткой.
3 Пятерик – пять лет лишения свободы.
4 Вышка светит – ожидается расстрел.
5 Ксива – здесь: тайная записка на волю.
6 Кенты – друзья.
7 Поджениться – согласиться на половой акт.
8 Бабки – деньги. Другой вариант – «Отворил влюблённым дверь в отстойник». Есть ещё один вариант:
«Помогла сиреневая ксива –
Отворилась дверь в отстойник к милой».
«Сиреневая ксива» - денежная купюра.
9 Отстойник – специальное помещение-бокс, куда водворяют арестантов перед тем как развести по камерам.
10 Вариант -
«Этого нельзя назвать развратом –
Счастье и любовь под автоматом».
11 Профура, профурсетка – грубое оскорбление; то же, что проститутка.
12 Дура – пистолет.
Популярная арестантская песня. Известна во множестве вариантов, но явно просматривается первоначальный авторский текст.
Жиганец Ф. Блатная лирика. Сборник. Ростов-на-Дону: «Феникс», 2001, с. 266-268.
2. Шел столыпин по центральной ветке…
Шел столыпин по центральной ветке
За решеткой в темной серой клетке
Ехала девченка из Кургана
Пятерик везла до Магадана
Этим же этапом шел парнишка
У него в конце этапа вышка
Ксивы гнал он ей и ждал ответа
В этой жизни песня его спета
Пареньку ответила девченка
Если хочешь ты ко мне на шконку
Говори с конвоем я согласна
Но в твоей судьбе я безучасна
В двадцать лет в расцвете самой силы
Двери распахнул и сразу к милой
Люди будет грех назвать развратом
Ласку и любовь под автоматом
А на утро прапорщик проснулся
Двери распахнул и улыбнулся
Руки протянул к груди прижался
Тут удар и прапор окончался
А на утро рапорт зачитали
Зэчку при побеге растреляли
Прапорщик погиб в неравной битве
В тройнике у смертника на бритве.
Из блокнота Андрея Понтюшкина (Понта), заключенного-рецидивиста (мужика); родина – Высший Волочек, первый срок получил за убийство, второй за кражу, отсидел 9 лет, перерыв между ходками 3 года; блокнот велся при отбывании первого срока в Соликамском лагере (начало 1990-х). Вариант см.: Борисов С. В. Мотивы неприятия социально-политического устройства СССР в фольклоре заключенных 1970-х годов // Фольклор и культурная среда ГУЛАГа. СПб., 1994. С. 60.
Ефимова Е. С. Современная тюрьма: Быт, традиции и фольклор. М.: ОГИ, 2004.
3. Шел "Столыпин"
Шел "Столыпин" по центральной ветке.
За решеткой в темной серой клетке
Ехала девчонка из Кургана,
"Пятерик" везла до Магадана.
Этим же этапом шел парнишка,
У него в конце этапа "вышка".
Ксивы гнал он ей и ждал ответа.
В этой жизни песня его спета.
Пареньку ответила девчонка:
"Если хочешь ты ко мне на полку,
Говори с конвоем - я согласна
И к твоей судьбе не безучастна".
В двадцать лет, в расцвете самой силы,
Двери распахнул - и сразу к милой.
Люди, будет грех назвать развратом
Ласку и любовь под автоматом.
А наутро прапорщик проснулся,
Двери распахнул и улыбнулся.
Руки протянул, к груди прижался…
Тут удар - и прапорщик скончался.
Днем позднее рапорт зачитали:
Зэчку при побеге расстреляли,
Прапорщик погиб в неравной битве -
В "тройнике" у смертника на бритве.
Русский шансон / Сост. Н. В. Абельмас. – М.: ООО "Издательство АСТ"; Донецк: "Сталкер", 2005. – (Песни для души).
4. Шел «столыпин» по центральной ветке...
Шел «столыпин» по центральной ветке,
В тройнике за тенью грязной сетки
Ехала девчонка из Кургана,
Пятерик везла до Магадана.
По соседству ехал с ней парнишка,
У него в конце этапа вышка.
Песня жизни для него уж спета,
Засылает ксиву, ждет ответа.
И ответила ему девчонка:
«Если хочешь ты ко мне на шконку,
Говори с конвоем, я согласна.
Я к твоей судьбе не безучастна».
Четвертак с сиреневою силой
Открывает дверь в отстойник к милой.
Это даже грех назвать развратом –
Счастье и любовь под автоматом.
А наутро прапорщик проснулся,
Подошел к девчонке, улыбнулся,
Руки протянул, к груди прижался…
Тут удар, и прапор окопался.
«Ах ты, сука! Не прощу профурам!» -
Уцепился, фуфел, он за дуру,
Выстрелил в девчонку из нагана –
Не видать ей города Кургана.
В пересылке рапорт зачитали:
«Зэчку при побеге расстреляли,
Прапорщик погиб в геройской битве –
В тройнике у смертника на бритве».
Шел «столыпин» по центральной ветке,
В тройнике за черной грязной сеткой
Ехала девчонка из Кургана,
Пятерик везла до Магадана.
Русский шансон / Авт.-сост. И. Банников. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА. - (1000 советов от газеты «Комсомольская правда»), с. 156-157.