 |
КОСТЮМЧИК СЕРЕНЬКИЙ, БОТИНОЧКИ СО СКРИПОМ...
Костюмчик серенький, ботиночки со скрипом
Я на тюремные халаты променял.
За восемь лет немало горя мыкал,
Из-за тебя, моя дешевка, пострадал.
И вот опять схожу я на вокзале,
А ты такая же, как восемь лет назад.
Своими жгучими прекрасными глазами
Ты вновь к себе мой привлекаешь взгляд.
Ты подошла ко мне и сразу так сказала,
Ты по-блатному мне сказала: — Ну, пойдем.
А поздно вечером поила меня водкой
И завладела поим сердцем, как рублем.
Ведь никогда я не был хулиганом,
А хулиганом ты сделала меня,
Ты познакомила с малиной и с наганом
И до тюрьмы меня ты довела.
Вот такие дела.
В нашу гавань заходили корабли. Пермь: Книга, 1996, под загл. "Тюремная". Вариант строки 2: "Я на тюремные палаты променял".
Сложена на мотив более ранней блатной песни "Судьба" ("Судьба во всем большую роль играет..."). Очень много вариантов, не во всех упоминаются "костюмчик серенький" и "ботиночки (чаще колёсики) со скрипом". Основной сюжет: девушка спаивает парня водкой, он становится уркаганом, идет на мокрое дело и попадает в тюрьму "на долгие года". Иногда возвращается и мстит.
Михаил Демин в романе "Блатной", написанном в Париже в 1969-72 гг., называет себя автором этой песни и дважды изображает ее пение в Колымских лагерях. Первый раз - осенью 1947 г. на Карпунке (карантинных бараках магаданской пересылки) во время воровского судилища:
Костюмчик серенький, колесики со скрипом,
Я на тюремный на бушлатик променял.
(Демин М. Блатной. М.: Панорама, 1991. С. 249)
Второй раз - в БУРе (бараке усиленного режима) той же пересылки в апреле 1948 г. Поет в одиночной камере уголовник Девка, вместе с которым Демин в 1947 г. попал на Колыму:
Ты проституткою была,
Тебя я встретил,
Сидела ты под вербой на скверу.
В твоих глазах метался пьяный ветер
И папиросочка дымилась на ветру...
См. также песенку "Желтые ботиночки" - смесь "Костюмчика серенького" и "Я Мишу встретила на клубной вечериночке".
ТЫ ПРОСТИТУТКОЮ БЫЛА…
Из сборника Фимы Жиганца "Блатная лирика", Ростов-на-Дону, «Феникс», 2001, с. 114-116.
Песня известна во множестве вариантов и считалась долгое время произведением блатного фольклора. На самом деле у неё есть автор. Это Михаил Дёмин, писатель, бывший «законный вор», многие годы проведший в сталинских лагерях, о чём он позже, в французской эмиграции, написал автобиографический роман «Блатной». Там же он приводит часть «канонического текста» песни, который использован в настоящем сборнике. Однако полный текст Дёмина восстановить не удалось, и ниже представлен всё же фольклорный вариант, где лишь несколько куплетов можно считать авторской редакцией (первый и второй, а также куплет «Костюмчик серенький»).
***
Ты проституткою была, тебя я встретил, (1)
Сидела ты под вербой на скверу.
В твоих глазах метался пьяный ветер
И папиросочка дымилась на ветру.
Ты подошла ко мне танцующей походкой
И по-блатному пригласила: «Ну, пойдём!»
А через час споила меня водкой
И завладела моим сердцем, как рублём.
Ведь до тебя я не был уркаганом,
Ты в уркагана превратила паренька.
Ты познакомила с приправой (2) и наганом,
Идти на мокрое (3) не дрогнула рука.
Но вот однажды всех нас повязали –
Нас было пятеро фартовых огольцов. (4)
Мы крепко спали и ничего не знали,
Когда волыны (5) нам уставились в лицо. (6)
Костюмчик серенький, колёсики (7) со скрипом
Я на тюремный на бушлатик променял. (8)
За эти восемь лет немало горя мыкал,
И не один на мне волосик полинял.
И вот опять, опять мы встретились с тобою,
Ты всё такая же, как восемь лет назад,
С такими жгучими и блядскими глазами,
Опять к себе мой привлекаешь взгляд. (9)
Две последние строки повторяются
(1) Вариант —
«Я помню день, когда тебя я встретил,
Ты, прислонясь, стояла на мосту.
В твоих глазах метался пьяный ветер
И папиросочка дымилася во рту».
Также вариант первой строки — «Ты была биксою, когда тебя я встретил».
(2) Приправа — нож.
(3) Мокрое, мокрое дело — убийство.
(4) 0голец — в военные и послевоенные 40-е годы так называли молодых уголовников, бесшабашных уркаганов; позже — просто отчаянных малолеток.
(5) Волына — пистолет.
(6) Вариант — «Когда лягавые застали нас врасплох».
(7) Колёса — туфли, обувь.
(8) Вариант — «Я на тюремную пижаму поменял». «Пижамой» называют робу осуждённого в колонии особого режима; здесь: одежда арестантов — полосатая, как пижама (поэтому таких зэков называют ещё «полосатиками» или «зебрами»).
(9) В других вариантах этот куплет поётся иначе, а за ним следуют ещё несколько:
«А через восемь лет я вырвался на волю,
Пришёл я глянуть в твоё блядское лицо.
Так расскажи, марьяна, по порядку,
Зачем же было плавить огольцов?
Вот грохнул выстрел, марьяна пошатнулась
И после тихо упала на песок.
Она упала, глаза её закрылись —
Не будет больше плавить огольцов».
Марьяна, маруха — девушка, женщина; плавить — предавать (старый жаргон).
ВАРИАНТЫ (4)
1. Марьяна
Я помню день, когда тебя я встретил,
Ты прислоняся стояла на мосту,
В твоих глазах метался пьяный ветер,
И папиросочка дымилася во рту.
Ты подошла ко мне танцующей походкою
И тихо-тихо сказала мне: «Пойдем!»,
А через час споила меня водкой
И завладела моим сердцем и рублем.
Ведь до тебя я не был уркаганом,
Но уркаганом ты сделала меня,
Ты познакомила с малиной и наганом,
Идти на мокрое не дрогнула рука.
Но вот однажды всех нас повязали,
Нас было семеро фартовых огольцов,
Мы крепко спали и ничего не знали,
Когда легавые застали нас врасплох.
Костюмчик серенький, колесики со скрипом
Я на тюремный халатик променял,
За эти восемь лет немало горя видел,
И не один на мне волосик полинял.
А через восемь лет я вырвался на волю,
А ты такая же как восемь лет назад,
Так расскажи мне, Марьяна, по порядку,
С каких же пор ты плавишь огольцов?
Раздался выстрел, Марьяна пошатнулась
И тихо-тихо упала на песок,
Она упала, глаза ее закрылись.
Не будешь больше плавить огольцов!
Две последние строки куплетов повторяются
С фонограммы Алексея Козлова и Андрея Макаревича, альбом «Пионерские блатные песни», Sintez Records, 1996.
2. Ты была биксою, когда тебя я встретил...
Ты была биксою, когда тебя я встретил,
Тебя таскали моряки в своем порту.
В твоих глазах метался пьяный ветер,
И папиросочка дымилася во рту.
Ты подошла ко мне танцующей походкой
И по-блатному мне сказала: «Ну, пойдем!»
А поздно вечером споила меня водкой
И завладела моим сердцем, как рублем.
Пойми меня, я не был уркаганом –
Ты уркаганом сделала меня.
Ты познакомила с тюрьмою и наганом,
Рука не дрогнула на мокрые дела.
Однажды мы шмоналися по городу,
А ты на след лягавых навела.
Моих друзей пришили к стенке пулями,
А я в кичман попал на долгие года!
Как на Дерибасовской... Песни дворов и улиц. Кн. 1 / Сост. Б. Хмельницкий и Ю. Яесс, ред. В. Кавторин, СПб.: Пенаты, 1996. С. 77-79.
3. Ты была блатной, когда тебя я встретил...
Ты была блатной, когда тебя я встретил,
Тебя таскали моряки в своем порту,
В твоих глазах метался пьяный ветер,
И папиросочка дымилася во рту.
Ты подошла ко мне танцующей походкою
И по-блатному мне сказала: «Ну, пойдем»,
А через час споила меня водкою
И завладела моим сердцем, как рублем.
Пойми меня, я не был уркаганом,
Ты уркаганом сделала меня,
Ты познакомила с малиной и наганом,
Рука не дрогнула на мокрые дела.
Однажды мы шмоналися по городу,
А ты на след легавых навела.
Моих друзей пришили к стенке пулями,
А я в кичман попал на долгие года.
Алмазов Б. Не только музыка к словам…. Мемуары под гитару. М.: Центрполиграф; ООО «МиМ-Дельта», 2003. С. 397-398.
4. Нас было пятеро фартовых ребятишек…
Нас было пятеро фартовых ребятишек.
И всем барышникам было по барышам.
Из нас четыре докатилися до вышек,
А я на полную катушку намотал.
Была ты девушкой, когда тебя я встретил,
Прошла ты гордо на модных каблуках.
В твоих глазах метался пьяный ветер,
И папироска дымилася в зубах.
Ты подошла ко мне небрежною походкою,
Взяла под руку и сказала мне: "Пойдем!"
А поздно вечером споила меня водкою
И завладела моим сердцем и рублем.
Ведь никогда ж я не был уркаганом,
А уркаганом ты сделала меня.
Ты познакомила с малиной и наганом.
Как шел на мокрое - не дрогнула рука.
Костюмчик серенький, ботиночки со скрипом
Я на казенный бушлатик променял.
За эти восемь лет немало горя мыкал,
И не один на мне волосик полинял.
Я срок разматывал, как лярва, припухая,
Там нары жесткие да пайка триста грамм,
И лишь о том, что было, часто вспоминая, -
Такая жизнь - она положена ворам.
А через восемь лет я вырвался на волю,
А ты такая же, как восемь лет назад.
Так расскажи мне, Марьяна, по порядку,
С каких же пор ты плавишь огольцов?
Так что ж стоишь, краснеешь и бледнеешь?
Из-за тебя же я, сука, пострадал!
Беги в легавку, да только не успеешь.
И финский нож под сердце ей вогнал.
Раздался стон, Марьяна покачнулась
И тихо-тихо упала на песок.
Она упала, глаза ее закрылись.
Не будет больше плавить огольцов.
Нас было пятеро фартовых ребятишек.
И всем барышникам было по барышам.
Из нас четыре докатилися до вышек,
А я на полную катушку отмотал.
А я не уберу чемоданчик! Песни студенческие, школьные, дворовые / Сост. М. Баранова. М.: Эксмо, 2006.
Еще одна смешанная песенка - куплет из "Костюмчика серенького" и куплет из "Сухарей":
Костюмчик новенький, колесики со скрипом
Костюмчик новенький, колесики со скрипом
Я на тюремную казенку променял.
За эти восемь лет немало горя встретил
И ни один на мне волосик полинял.
А на дворе хорошая погода,
В окошко светит месяц молодой.
А мне сидеть всего четыре года, -
Душа болит - так хочется домой.
(Далее оба куплета повторяются.)
Песни узников / Сост. В. Пентюхов. Красноярк: ОФСЕТ, 1995.