Г. Селянинова - Интеллигенция и «третий путь» в Гражданской войне на Урале (Пермь, 2008)

Г.Д. Селянинова, доцент кафедры новой и новейшей истории России Пермского госпедуниверситета

Гражданская война на Востоке России: Материалы Всероссийской научной конференции (г. Пермь, 25—26 ноября 2008 г.) / Пермский государственный архив новейшей истории. Пермь, 2008.

Как известно, мятеж чехословацкого корпуса 25 мая 1918 г. против Советской республики кардинально изменил политическую ситуацию в стране и, прежде всего, на Урале. Захватив в конце мая Челябинск и Курган, белочехи уже к концу июля контролировали значительные территории Урала и Поволжья.

Представители партий кадетов, эсеров, меньшевиков и народных социалистов, оказывая поддержку военной и административной власти белочехов, тем не менее, считали необходимым противопоставить им собственные государственные учреждения, стремившиеся к установлению законной власти, избранной демократическим путем. Областные правительства, возникшие летом 1918 г. на Урале, в Поволжье и Сибири, проявили стремление к объединению на основе широкого и равного партийного представительства.

На территорию Урала распространялась власть нескольких из таких областных коалиционных правительств: 8 июня в Самаре был сформирован Комитет Членов Учредительного собрания (КОМУЧ), 30 июня в Омске — Временное Сибирское правительстсво, 19 августа в Екатеринбурге — Временное областное правительство Урала (ВОПУ), в Уфе — башкирское национальное правительство.

Всего же, по данным Д.В. Филатьева, уже в августе 1918 г. на территориях оставленных большевиками образовалось 19 самостоятельных региональных правительств¹. Ряд из них в истории своего образования и деятельности связан с уральским регионом. Тяга большей части российской интеллигенции к установлению демократических форм государственного устройства, особенно ярко проявившаяся в период с марта по октябрь 1917 г., стала определяющим фактором её политического поведения в ходе Гражданской войны. Инициатива создания данных правительств принадлежала тем представителям интеллигенции, которые руководствовались идеей созыва Учредительного собрания во имя достижения парламентского пути развития. Февральская революция пробудила иллюзии большинства демократической интеллигенции о возможности развития буржуазной демократии даже после большевистского переворота посредством передачи властных полномочий Учредительному собранию, а позднее, уже в ходе Гражданской войны идея возрождения этого разогнанного большевиками органа представительной власти стала для нее консолидирующим фактором.

Создание таких правительств в годы Гражданской войны было попыткой российской интеллигенции учредить демократические структуры власти, основываясь на идее «третьего пути». Идея «третьего пути» воплотилась в стремлении правительств занять промежуточную позицию между диктатурой пролетариата и диктатурой буржуазии и на практике осуществить внеклассовое «народовластие». Этой идеей руководствовались представители партий эсеров, меньшевиков, народных социалистов и частично кадетов, вошедшие в коалиционные правительства.

По партийной принадлежности это были, в основном, эсеро-меньшевистские правительства, а по социальному составу они были в основном представлены интеллигенцией. Чаще всего их называют «автономные правительства» или «областные правительства». Понятие «автономное правительство» не совсем правомерно, потому что в конечном счете эти правительства стремились к созданию единой России и добровольно приняли решение об объединении. С точки зрения территориальной термин «областное правительство» более приемлем, так как регионально оно опиралось на территорию одной, максимум двух губерний. Практическая сторона деятельности этих правительств убедительно показала явное преобладание демократических тенденций в их политике, поэтому их точнее было бы назвать демократическими, хотя вполне приемлем и термин «коалиционные правительства». Более известным является термин «демократическая контрреволюция», получивший распространение после выхода в 1923 г. книги И.М. Майского «Демократическая контрреволюция».

Исследователи выделяют период создания правительств «демократической контрреволюции» в отдельный период Гражданской войны в России². Обращаясь к исследованию попыток российской интеллигенции в годы Гражданской войны реализовать свой собственный выбор политического развития России, создав различные демократические правительства, вошла в историю под различными названиями; мы используем разные термины, ставшие синонимы, хотя смысловая нагрузка их несколько различается: «третий путь» русской революции, «демократическая контрреволюция», «учредительная демократия».

Проблема «третьего пути» в Гражданской войне в России внимание исследователей привлекает давно. Даже в начальный период её изучения в советской России, ставя вопрос об антибольшевистской «помещичье-буржуазной контрреволюции», авторы работ (очень часто имевших биографический характер) рассматривали политику многочисленных правительств Урала, Сибири и Поволжья как особое явление Гражданской войны. Например, И.М. Майский, активно участвовавший в деятельности самарского Комуча, является автором понятия «демократическая контрреволюция»³. Данное понятие используется исследователями до сих пор, правда, его принято закавычивать, в силу того, что оно объединяет два несоединимых термина. Примерно тогда же появляется и определение «третий путь», но пользовались им в основном авторы, оказавшиеся после революции и Гражданской войны в эмиграции.

В советской историографии также использовались оба термина — и «демократическая контрреволюция», и «третий путь».

В любом случае, какое понятие бы ни использовали историки, обратившись к «демократической альтернативе большевизму»⁴, речь идет о той линии в развитии российского общества, которую альтруистически отстаивали многие представители российской интеллигенции после прихода к власти большевиков в 1917 г. и последовавшего вскоре разгона Учредительного собрания. Эта линия общественного развития действительно может быть названа демократической, и она представляла собой оппозицию большевизму.

Если говорить о политической платформе региональных правительств, то сами их организаторы признавали: «Из всех этих правительств самым демократическим было Самарское — Комитет членов Учредительного Собрания… Самым правым, наоборот, и в политическом отношении самым умеренным было Сибирское правительство, в котором большое влияние имели военные офицерские круги — среди последних были и тайные монархисты»⁵.

Временные областные правительства, возникшие на территориях Урала и Сибири после мятежа белочехов, объявили в первую очередь о прекращении действия большевистских законов. Так, Временное Сибирское правительство 4 июля издало постановление «Об аннулировании декретов Советской власти». В нем оно, «считая все советские учреждения незаконными», объявляло, «что все декреты, изданные так называемым Советом народных комиссаров и местными советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, являются актами незакономерными, а потому ничтожными»⁶.

Смысл деятельности этих правительств заключался не только в том, чтобы отменить большевистские порядки, это была попытка реставрировать свободы, дарованные Февральской революцией, вернуться к завоеваниям 1917 г.

Таким образом, несмотря на разные политические симпатии действовавших на Урале региональных правительств, у них была одна цель. Как писал позднее В.М. Зензинов: «…все эти правительства в общем объединяла одна программа: освобождение всей России от большевизма, ея объединение, продолжение войны с Германией вместе с союзниками, расторжение позорного брестского мира, заключенного с Германией большевиками, восстановление в России гражданского порядка и создание сильной дисциплинированной армии»⁷.

Под контролем Временного Сибирского правительства находились территории Урала, включающие следующие уезды: Камышловский, Шадринский, Ирбитский, Златоустовский, Челябинский, Троицкий, Верхне-Уфалейский, Кустанайский, Кыштымский. Временное областное правительство Урала было создано в Екатеринбурге и ведало территориями, оставленными большевиками и не попадавшими под юрисдикцию Временного Сибирского правительства. С последним велись территориальные тяжбы по поводу Шадринского, Камышловского и Ирбитского уездов.

КОМУЧ распространял свою власть на территории Поволжья и Южного Урала. Центром его была Самара, а позднее в связи с военными успехами большевиков — Уфа. После поражения красных в Оренбургской губернии в сферу влияния КОМУЧа попал и Южный Урал. Оренбург был захвачен казаками 3 июля 1918 г., а уже 4 июля в город прибыл чрезвычайный уполномоченный КОМУЧа И.П. Нестеров, организовавший особый комитет уполномоченных КОМУЧа в составе И.П. Нестерова, атамана К.Л. Каргина и П.В. Богдановича, чуть позднее в комитет был включен А.И. Дутов на правах главноуполномоченного КОМУЧа⁸. Но власть свою атаман реализовывал, опираясь на войсковое правительство, и, действуя во многом независимо. Более того, проекты КОМУЧа не находили поддержки атамана. А.И. Дутов высказался в августе 1918 г. на совещании по вопросам самоуправления с представителем КОМУЧа В.В. Подвицким резко против выборного начала в области управления, в том числе против городского самоуправления, которое могло, на его взгляд, усилить большевистские влияния: «Население города Оренбурга… можно разделить на две категории — интеллигенцию и темную массу. Эта последняя… сочувствует большевикам… В силу изложенного он находит невозможным передачу всей власти городскому самоуправлению"⁹. Непримиримость позиций привела к снятию с Дутова звания главноуполномоченного КОМУЧа¹⁰ и прекращению финансирования КОМУЧем Оренбургского казачьего войска с осени 1918 г.¹¹ Политические симпатии атамана были на стороне Сибирского правительства, а позднее режима адмирала А.В. Колчака.

Можно говорить о различиях в политической направленности в деятельности этих правительств, но все они большей частью были организованы представителями интеллигенции. Один из руководителей КОМУЧа — управляющий Ведомством внутренних дел — П.Д. Климушкин в своих воспоминаниях характеризовал причины создания представителями интеллигенции самарского правительства, вызревавшие в условиях большевистского господства: «Интеллигенция… Разве она могла быть спокойной за свое существование? «Чистка» и в этой среде шла усиленным темпом… Старые инспектора, директора школ, чиновники, занимавшие ответственные посты заменялись новыми, подчас совершенно невежественными… Свободолюбивые, не примирившиеся с новыми порядками — выгонялись и подвергались преследованию, то есть и у этой среды было достаточно оснований, чтобы быть недовольной новой властью…»¹², Но, говоря о социальной базе КОМУЧа, его руководитель подчеркивает, что она не ограничивалась только интеллигенцией: «Было бы совершенно ошибочно, если бы мы, говоря об интеллигенции, об обывателях, домовладельцах, промышленниках, не сказали ничего о настроениях рабочих, составлявших важную половину городского населения»¹³.

Временное областное правительство Урала также было составлено из представителей интеллигенции: Л.А. Кроль по образованию был инженером, П.В. Мурашев в момент создания правительства редактировал газету «Уральская жизнь»… Л.А. Кроль предложил создать в Екатеринбурге Временное областное правительство Урала с тем, что оно после организации объединенного правительства, передаст последнему свою «власть». П.В. Мурашев вспоминал об этих событиях: «С этой целью были созваны партийные конференции. На конференции меньшевиков собрались человек 20, все интеллигенты, за исключением двух полуинтеллигентов… У эсеров в этом отношении было не лучше, а у народных социалистов рабочими и не пахло. Примерно в таком же количестве были и конференции других партий, интеллигентские по составу»¹⁴.

Центростремительные тенденции «демократической контрреволюции» привели к созданию на Уфимском Государственном совещании в сентябре 1918 г. объединенного правительства — Директории.

Несмотря на попытки организации исполнительной власти, Директория не сумела сосредоточить в своих руках реальную власть, поскольку ни одна из сил участвовавших в Гражданской войне не рассматривала компромиссное правительство как учреждение, которое необходимо поддерживать. Даже личную стражу для членов Директории предоставил Совет управляющих Ведомствами. В условиях военного наступления большевиков Директория не пользовалась безусловным доверием: «Но разве сидевшие в Сибирской гостинице члены Директории были способны на решительные шаги, особенно, если бы пришлось действовать жестокими репрессиями»¹⁵.

Современники утверждали, что «Директория существовала только на бумаге», поскольку за нею не было никакой реальной силы: ни армии, ни полиции, ни народных масс, готовых встать на её защиту»¹⁶.

Директория сначала решила обосноваться в Екатеринбурге, но потом все-таки переехала в Омск — подальше от линии фронта. Это вызвало панику, приведшую к тому, что «зажиточная часть населения, интеллигенция, военные, чиновники за большие деньги покупали у железнодорожников право отъезда на Восток»¹⁷.

В Омске Директорию ожидал холодный прием: «Краевое сибирское правительство, хотя и заключило с ними формальное соглашение об уступке своей власти, но сделало это неохотно, и, несомненно, относилось враждебно, если не к самой идее всероссийской власти, то к её фактическим носителям»¹⁸.

В связи с этим вполне закономерным представляется вопрос о том, насколько реальной была альтернатива большевистскому пути развития России — та, что предлагалась «демократической контрреволюцией»?

Рассуждая о причинах краха Директории, В.М. Зензинов патетически указывал на несовершенство человеческой природы: «…среди участников Государственного Совещания в Уфе, давших свои клятвенные подписи на верность Всероссийскому Правительству, нашлись люди, которые подло ему изменили, составили против него заговор и его свергли». Но, обратившись к конкретной исторической ситуации, сложившейся в Омске, совершенно реалистично анализировал её: «Кроме того и во внутренней политической жизни эти монархические круги позволяли себе выходки, которые не могли быть терпимы в государстве, в котором все граждане должны свободно пользоваться своими правами. Правительство решило, наконец, обуздать эти реакционные круги — был отдан приказ об аресте атамана Красильникова, а отряд его должен был быть отправлен на фронт. Это, вероятно, и ускорило развязку»¹⁹.

Арест и высылка В.М. Зензинова, Н.Д. Авксентьева, Е.Ф. Роговского положили конец иллюзиям о возможности развития России в условиях демократической коалиционной власти.

Таким образом, следует отметить, что стремление к согласию сил демократической ориентации на Урале летом-осенью 1918 г. имело место, но крайностей белой и красной диктатур избежать не удалось. Директория не сумела реализовать возлагавшихся на нее надежд, а произошедший вскоре военный переворот А.В. Колчака окончательно уничтожил иллюзии о возможности парламентского пути развития в сложившейся исторической ситуации.

Исторически парламентский путь развития был обречен, это была лишь небольшая задержка в момент, когда небольшевистские силы ещё не смогли сорганизоваться.

__________________________

¹ Филатьев Д.В. Катастрофа белого движения в Сибири. 1918—1922. Впечатления очевидца. Париж, 1985. С.23.
² Примечание: Например, А.В. Добровольский дает следующую периодизацию Гражданской войны в России: 1. октябрь 1917 — конец мая 1918 гг. 2. июнь—ноябрь 1918 г. 3. ноябрь 1918 — январь 1920 гг. — время колчаковского правления. Как раз второй период характеризуется им как время прихода к власти социалистов-революционеров и постепенной утраты её, неуклонное поправение мелкобуржуазной демократии. (Добровольский А.В. Социалисты-революционеры Сибири в конце 1917 — начале 1920 гг. Новосибирск: Наука, 1999. с. 3–4.)
³ Книга И.М. Майского, бывшего меньшевика, после Гражданской войны вступившего в партию большевиков, так и называется «Демократическая контрреволюция». Автор, объясняя своей книгой почему он «сменил вехи» своей жизни, в то же время представил ценнейшие источники по обозначенной проблеме.
⁴ Так определяет проблему Г.А. Трукан в монографии «Антибольшевистские правительства России» (М.: ИРИ РАН, 2000. 255 с.)
⁵ Зензинов В. Из жизни революционера. Париж, 1919. С. 109.
⁶ ГАРФ. Ф. 131. Оп. 1. Д. 3. Л. 11.
⁷ Зензинов В. Из жизни революционера. Париж, 1919. С. 110–111.
⁸ См. подробнее: Попов Ф. Дутовщина. Куйбышев: Куйбышевское издательство, 1937. С. 81.
⁹ Цит. по: Попов Ф. Дутовщина. Куйбышев, 1937. С. 93.
¹⁰ См.: Попов Ф. Дутовщина. Куйбышев, 1937. С. 93.
¹¹ Подробнее см.: Войнов В. Атаман Дутов и трагедия Оренбургского казачества // Рифей, 1990: Уральский краеведческий сб. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1990. С. 77.
¹² ГАРФ. Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 403. Л. 9.
¹³ ГАРФ. Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 403. Л. 9.
¹⁴ ЦДООСО. Ф. 41. оп. 2. д. 110. л. 74.
¹⁵ ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 180. Л. 16.
¹⁶ ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 180. Л. 32.
¹⁷ ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 180. Л. 18
¹⁸ ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 180. Л. 43.
¹⁹Зензинов В. Из жизни революционера. Париж, 1919. С. 112.