Д. П. ЕФИМЦЕВ


Крутит метель... <1963>


КРУТИТ МЕТЕЛЬ...

Крутит метель
на Дону, на Дону.
Стонет набат:
«На войну, на войну!»
С кем вы, казаки
станиц, хуторов?
Миронов – за красных,
за белых – Краснов.
Хату покинь,
выводи, атаман,
красных казаков
в молочный туман.
Детям на память
оставь ордена.
Жены, прощайтесь,
припав к стременам!
Будет ли снова
такой же вот час,
чтоб руки скрестить,
как башлык, на плечах?
Бывайте! За землю,
за право свобод
шатается в седлах
семнадцатый год.
Крутит метель,
заметает следы,
ветви, как плети,
качают сады.
Смотрят тревожно
хаты во мглу,
каждую дверь
припахнув, как полу.
На смерть ли,
на славу увел атаман
смелых казаков
в мятежный туман?
Белые сотни
копытят снега,
нерусские пули
ищут врага.
С Черного моря –
французский сапог,
с Белого моря –
английский бульдог.
С Желтого моря –
штыки и «банзай»,
с Запада тоже
горланят: «отдай»!

Крутит метель
на Дону, на Дону.
Стонет набат:
«На войну, на войну!»
Смотрит Миронов
с газетных листов:
сто тысяч рублей
обещает Краснов
за голову ту,
что фронта не смогли,
тысячи раз прострочив,
прострелить.
За голову ту,
что готовит полки
коней напоить
из Дона реки.
Танки, как яйца
в стальной скорлупе,
катит Деникин
к Волге-реке.
Белые сотни
копытят снега,
казачие шашки
ищут врага.
Миронов – за красных,
за белых – Краснов.
Сломлены пики
У входа в Ростов.
Эй вы, казаки,
станиц, хуторов,
пред кем вы склонили
знамена полков,
срывая погоны
и пряча глаза?
Кто от вас гордость
скрывает в усах?
Не он ли водил
вас в японской войне
по вражьим тылам,
обжигаясь в огне?
Не он ли привел вас
с германской войны,
чтоб женам вернуть
их счастливые сны?
Но там, где кресты
носил старшина,
теперь командарм
прикрутил ордена.

* * *
Крутит метель
на Дону, на Дону.
Польша и Крым
расшатали страну.
Время, как скалку,
катает фронты.
Падают звезды
в мертвые рты.
Четверо суток
не спит командарм:
Никополь, Никополь –
главный удар.
Красные пули
стучат по броне,
красные парни
седлают коней;
Выстоит армия –
с Польшею мир.
Падают парни,
глаза не закрыв.
Много Республика
знала боев,
много народ ей
песен поет.
Но не было песен
об этих боях,
прославивших красный
бессмертный флаг.
Жертвуя армией,
выдержал фронт —
к Крыму уходит
разбитый барон.
Крутит метель
на Дону, на Дону.
Разбитый набат
не зовет на войну.
Снег на амбарах
лежит сединой.
Едут казаки,
покончив с войной,
Те, кому выпало
счастье — обнять,
ловят за стремя,
как птицу, коня.
Гой вы, казаки,
а где ж атаман?
Не он ли коня
погоняет в туман?
Ленинский почерк
на сабле кривой,
на золоте — надпись:
«Народный герой».
Крутит метель,
заметает следы,
ветви, как плети,
качают сады.
. . . . .
Много в России
было потерь.
Знала Россия
такую же смерть.
Новые ветры
поют на Дону.
Снежинки вбивают,
как пули в броню,
в тусклое золото
мраморных букв
светлую память
оправданных мук.
Время героев — время побед,
свято хранит
вновь отысканный след.

<1963>

Ф. И. Тюрьморезов. История, литература и фольклор о героях гражданской войны // Народная устная поэзия Дона (Материалы научной конференции по народному творчеству донского казачества 18-23 октября 1961 г.). Ростов-на-Дону, 1963, стр. 411-412.


Баллада создана где-то на грани 1950-х - 1960-х гг. Миронов врагом народа юридически не объявлялся - он не был репрессирован, а просто застрелен без суда и следствия в начале 1921 года. Соответственно, под реабилитацию он тоже не попадал. Легендарного казачьего командарма просто постарались не упоминать в официальной истории. Широкой общественности имя Миронова было возвращено в годы Перестройки.



Филипп Миронов (1872-1921), командарм Второй Конной