Интерес России к Африканскому континенту, особенно к восточному его побережью,
возник давно. Еще Петр Великий мыслил создать в одном из его береговых пунктов
перевалочную базу на пути к сказочной Индии, В конце прошлого века интересы
российской морской торговли стали упорно требовать решения этой проблемы. Понимали
это некоторые российские деятели, такие, как управляющий морским ведомством
адмирал И.А. Шестаков, русский консул в Египте М.А. Хитрово. К ним относился,
правда, по несколько иным соображениям и обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев,
который считал, что создание базы на Африканском побережье будет содействовать
укреплению религиозных связей с Абиссинией, где большинство населения исповедовало
православие.
К рассматриваемому периоду наиболее важные в экономическом плане регионы Африканского
континента были на тех или иных условиях поделены между Францией, Италией и
Англией. Наряду с этим вечно «дремлющая» Россия еще не сделала ни одного шага
для реального обеспечения своих интересов на этом континенте. Последнее в какой-то
степени объяснялось позицией по этому вопросу представителей правящей элиты,
считавших, что для матушки России и своих дел хватает без далекой Африки. Более
того, как писали петербургские газеты, апатия, опустошенность и равнодушие ко
всем важным событиям в мире, да и в самой стране, характеризовали состояние
так называемого высшего петербургского общества. На всем и на всех лежала тишина
бестолковой усталости, от которой люди как бы замертво уснули.
Но вот на фоне гипнотической дремоты в столице России появилась совершенно новая
и необычайно колоритная фигура «коренастого, мордастого и рыжебородого атамана
вольных казаков» Николая Ивановича Ашинова с кинжалом на сером казакине, Он
с точки зрения исторической необходимости появился исключительно вовремя, громко
заявив всем, что хочет и может создать на Африканском побережье казацкое поселение,
названное им «Новой Москвой», Здесь же может быть образована база флота России
в Индийском океане.
Ашинов всех уверял, что у него есть договор, по которому африканский султан
племени данакиль Магомет Лойта уступил ему в вечное владение участок побережья
залива Таджур, находящиися в нескольких десятках верст от Баб-эль-Мандебского
пролива, соединяющего Красное море с Индийским океаном. Вблизи от этого участка
побережья находился один из районов Абиссинии, дружелюбно расположенной к России,
что играло немаловажную роль.
Это место для казацкой станицы и перевалочной базы российского флота было выбрано
атаманом, не имевшим специального образования, чрезвычайно удачно. Оно находилось
на прибрежной полосе залива, с трех сторон окруженной горами, способствующими
созданию благоприятного климата. Благодаря довольно высокой дневной температуре,
смягченной бризами и умеренно прохладными ночами, растительность на побережье
была обильной и разнообразной. Плодородная же земля позволяет собирать урожаи
овощей и фруктов несколько раз в году.
Вместе с тем создание морской базы в Туджурском заливе давало возможность развертыванию
морской торговли. Кроме того, от побережья залива издавна существовал караванный
торговый путь к Шао и Харэре, находящийся в руках абиссинцев, дружелюбно относящихся
к русским. По этой дороге могут идти караваны с товарами в Туджур, где природа
создала прекрасные для стоянки кораблей гавань и рейд, закрытые от муссонов
островами и мысами, а от ветра со стороны суши — высокими горами. Последнее
делает выбранное место более предпочтительным по сравнению с Зейлой, занятой
англичанами, а также Обоком — базой французов.
Появление в столице экзотического атамана Ашинова с его необычайно яркими, заманчивыми
и зовущими вдаль, к приключениям идеями буквально взорвало традиционное спокойствие
петербургского населения, О нем везде говорили и спорили. Его повсюду водили,
бесконечно расспрашивали и щедро угощали. Фигура атамана с его идеями затмила
все петербургские события. Для людей всех поколений, от детей до стариков и
от обывателей до сильных мира сего, он был, бесспорно, интересным субъектом,
появившимся как бы в качестве обновленного двойника исторически знаменитого
Афанасия Никитина, совершившего путешествие за три моря и написавшего об этом
книгу. Одни преклонялись перед ним, считая его героем и называя Ермаком, другие,
которых в таких случаях обычно бывает большинство, считали идеи и предложения
атамана бредовыми. Поэтому голоса в поддержку Ашинова тонули в хоре голосов
его недругов и просто остряков, превращая его предприятие в предмет насмешек
и издевательств. Так, корреспондент газеты «Одесские новости» писал об Ашинове
следующее: «Это действительно "вольный казак" без профессии, без положения,
без средств, без жизненного опыта. В средние века ашиновыми комплектовались
ряды наемных ландскнехтов. Они бравировали теми же качествами, которые составляют
отличительные черты ашиновской натуры: удалью, беззаботностью и наглостью».
Естественно, что в таких условиях атаману Ашинову не удалось получить существенной
материальной и моральной поддержки в проведении задуманной операции по высадке
русских колонистов на побережье Таджурского залива. И все же весной 1888 года
он ее начал, но, к сожалению, она по обстоятельствам, не зависящим от атамана,
через год, в начале 1889 года, завершилась полным крахом. Операция проводилась
в два этапа, разделенным периодом в несколько месяцев.
Первый этап, который по своему существу может быть назван «разведывательным
десантом», является предметом настоящего рассмотрения.
Второй этап, связанный с последующей высадкой большой группы колонистов, достаточно
подробно рассмотрен в ряде публикаций А.В. Хренкова, руководителя проекта Академии
наук «Российская диаспора в Африке».
Переходя к рассказу о разведывательном десанте русских в Африке, отметим, что
краткие сведения об этом этапе были обнаружены только в статьях «Беседа с вольным
казаком» («Петербургская газета», 2 июля 1888 г.) и «Рассказ бывшего ашиновца»
(«Петербургская газета, 23 февраля 1889 г.). К сожалению, эти сведения оказались
весьма противоречивыми в части освещения масштабов операции и ее результатов.
Так, в интервью, данном Ашиновым репортеру газеты, высадка первой группы колонистов
представлялась как широкомасштабная десантная операция, а именно: «Мы ночью
высадились, а "они" на следующую ночь напали. Царь Иван (негус Иоанн. —
Авт.) еще раньше знал, что мы высадились, так он по берегу своих разослал, они
нас ждали. Наших с абиссинцами было человек 400, а данакильского племени — 4000.
Султан остался жив и подписал договор».
Расхваливал Ашинов в этом же интервью и жизнь первых колонистов на африканском
берегу: Казаки живут неплохо. Арбузов посеяли, капусты. Ну, скотина у нас всякая
— бараны и другая живность Рыбу ловим. Из моря даже часто жемчуг достаем. Живем
без жен, их потом привезем. Пока же обходимся барышнями, причем очень недурненькими».
Совсем иначе описал первую экспедицию один из ее участников, отставной фельдфебель
и георгиевский кавалер Степан Никитич Самусеев, бывший, кстати сказать, правой
рукой атамана. Его сообщение о состоянии первого десанта перед высадкой основной
группы колонистов полностью подтверждались одним из сподвижников атамана по
второй экспедиции — Аркадием Гордосевичем.
Самусеев рассказывал, что в начале марта 1888 года в Одессе появился некий И.П. Зайцев, называвший себя, где только можно, представителем атамана Ашинова.
В гаванях, мастерских и на базарах он усердно вербовал среди разного люда добровольцев,
желавших участвовать в экспедиции славного атамана Ашинова в далекую африканскую
страну Абиссинию. В этой стране, говорил он, жить можно припеваючи, нужно только
быть храбрым. Он уверял всех, что уже был в этой чудесной стране и все видел
своими глазами: «Там настоящая благодать Божия. Про зиму там никто и не слыхивал,
а люди там не похожи на наших: черные, но очень богатые и живут себе роскошно.
Там фрукта разная растет себе круглый год. Лежишь себе под деревом навзничь,
а она прямо тебе в рот попадает, не ленись только толкнуть дерево ногой или
рукой».
Зайцев заверял, что Ашинов всем завербованным будет щедро платить. А именно:
каждому положено месячное жалованье по 5 полуимпериалов (по 37 рублей 50 копеек
золотом. — Авт.). Кроме того, гарантировались за счет атамана хорошие харчи
и бесплатный проезд до места назначения, где все должны быть наделены плодородной
землей без всякой оплаты. Зайцев всячески убеждал всех своих слушателей принять
участие в экспедиции, говоря: «Вот, братцы, собирайтесь-ка вы к славному атаману
Ашинову да поезжайте с ним в Абиссинию».
Несмотря на красочное описание прекрасных перспектив экспедиции и щедрых посулов
ее руководителей, желающих отправиться в жаркую и далекую Абиссинию, так непохожую
на родную матушку-Русь с ее зимними холодами и ненастной осенью, оказалось совсем
немного. Польстились на «златые горы» только Самусеев да бывший артиллерист
Литвинов. Вместе с Зайцевым они и поплыли из Одессы в Константинополь, где их
уже ожидал Ашинов со свитой из семи человек. Познакомившись с прибывшими, Ашинов
сказал им: «Ну вот мы, братцы, едем в Абиссинию. Вы должны меня слушаться и
во всем мне повиноваться. По пути мы вначале заедем к абиссинскому негусу Иоанну
(1) с царскими пакетами, да и на пирушку знатную: он скоро именины свои справлять
будет, ну и нас по-царски примет. Я наделю вас землей в достаточном количестве,
хорошее жалованье буду платить золотом, а вы должны будете состоять при мне
в конвое».
Из Константинополя экспедиция отправилась на пароходе в составе нескольких человек.
Только в Порт-Саиде, находящемся на Средиземном море у входа в Суэцкий канал,
Ашинов нанял еще 11 африканцев, поручив командование ими Самусееву.
В апреле 1888 года члены экспедиции сошли на берег Таджурского залива, и атаман
произнес для них короткую, но знаменательную речь, в которой, в частности, сказал:
«Тут, на этом пустынном берегу, через несколько времени будет город Новая Москва.
Со временем мы устроим дома, церковь, монастырь».
Прошло не более двух недель, как Ашинов, поручив Самусееву смотреть за всем
«поселением», уехал в Россию за новой большой партией колонистов. Обещая вскоре
вернуться, атаман оставил всего 7 червонцев на жизнь оставленным в Африке 18
человек, из которых 11 африканцев (Самусеев уверял, что это были абиссинцы).
В первое время дела поселенцев хотя и с грехом пополам, но все же шли. Абиссинцы,
подчиненные Самусееву, интенсивно обучались ружейным приемам. Но когда закончились
деньги и были сьедены оставленные на пропитание продукты, они перестали ему
подчиняться и дело шло к бунту.
Прошло 4 месяца, а атаман как в воду канул — поселенцы не получили от него ни
одной весточки. Дни тянулись, всех заели скука и тоска, потому что не было никакого
дела. Люди слонялись по берегу как неприкаянные. Абиссинцы забрали оружие и
тайно покинули лагерь. В таких условиях поселенцам ничего не оставалось, как
искать ближайшее европейское поселение. 27 августа 1888 года Самусеев и с ним
некто Федоровский, говоривший на нескольких европейских языках, добрались до
французской базы Обок, откуда были переправлены в Одессу.
Так завершился первый этап создания русского поселения на берегу Африки, за
которым последовал второй...
Завершая рассказ об этом важном историческом событии для России, оговорим, что
атаману Ашинову, кроме его авантюристических черт, были присущи большие организаторские
способности и талант. Ему, очевидно, пришлось для получения хоть какой-нибудь
реальной поддержки идти на некоторый обман в части приукрашивания результатов
первого десанта.
Это был не безграмотный атаман, а человек, который глубоко и серьезно продумывал
все необходимые детали для создания долговременного русского поселения в Африке.
В частности, он подбирал людей, знавших язык далекой Абиссинии, для установления
тесных контактов с этои страной. Доказательством тому служат созданная Николаем
Ивановичем абиссинская азбука и начальный абиссино-русский словарь, выпущенный
в Петербурге в 1888 году (см. заглавные листы). Этот документ посчастливилось
найти в фондах Россииской национальной библиотеки. Так пусть же сохранится в
сердцах благородных потомков память об атамане Ашинове, совершившем столь необычный
исторический подвиг на благо России.
(1) Впоследствии выяснилось, что Ашинову в Абиссинию попасть не удалось,
и поэтому он с негусом Иоанном не встречался.
