Служба моя, служба нужная,
Надостыла, надокучила.
Надостыла служба, надокучила,
Всех коников позамучила.
Стоят наши кони неоседланы,
Винтовочки позаряжены.
За речкою было, за Тереком,
За речушкой да за быстрою.
Стояла редуточка новая, дерновая,
А покрыта черепицею.
Как в этой редуточке стояла командушка
Без сотничка, без полковничка.
За старшова в этой да командушке
Молодой был да приказненькой.
На первую ноченьку сердечко почуяло,
На вторую предвещать стало.
А на третью ноченьку стало сказывать:
Ребятушки, худо сделали.
Коней не попутали, пустили простых
И без караульчика положились спать.
Не видать нам, братцы, Дону тихого,
Не слыхать звону колокольного.
Не видать нам, братцы, да ребятушки,
Наших отцов, наших матерей.
Как наехали на них злые турочки,
Порезали всех до единого.
Добрых конников в плен позабрали всех,
Редуточку всю огнем сожгли.
Бирюков Ю. Е. Казачьи песни. М.: "Современная музыка", 2004.
Судя по тексту, можно предположить, что это песня донских казаков, насильственно переселенных в 1790-е годы на Кубань, где на из них и терцев в 1832 организовали Кавказское линейное казачье войско. Мотивы "Не видать нам, братцы, Дону тихого... и т. д." восходят к донским песням Булавинского восстания 1707-1709, а конкретно - к казакам-некрасовцам, отказавшимся сложить оружие и ушедшим в 1708 году на вольную еще тогда Кубань - см. некрасовскую "Игнат призывает казаков к бою-подвигу" и донскую песню о Некрасов "Кто бы, кто бы нам сказал про батюшку тихий Дон".