 |
ПОЭТЫ - АВТОРЫ РОМАНСОВ ЗОЛОТОГО ВЕКА
Антология русского романса. Золотой век / Авт. предисл. и биогр. статей В. Калугин. М.: Эксмо, 2006.
АКСАКОВ Иван Сергеевич (1823-1886) - поэт, публицист, общественный деятель, издатель. Сын автора "Семейной хроники" С.Т. Аксакова, брат одного из идеологов славянофильства К.С. Аксакова, муж дочери Ф.И. Тютчева А.Ф. Аксаковой. Известность Ивану Аксакову как поэту принесла поэма "Бродяга" (1846-1850), ставшая предтечей некрасовской народной эпопеи "Кому на Руси жить хорошо". Современники отмечали как сюжетное сходство двух поэм-странствий по Руси, так и ритмическое - преобладание трехстопного ямба с дактилическими окончаниями. На Аксакова возлагали большие надежды. В основном сбывшиеся, но не в сфере поэзии. Закончив в 1842 году Училище правоведения, он успешно продвигался по службе, но в письме к родным признался: "Закабалить на 25 лет службы, чтоб на 26-й проснуться, все равно, что заложить на время душу черту, - плохое дело для души". В двадцать восемь лет он подает в отставку, уже будучи автором "Бродяги", отрывки из которой впервые увидели свет в третьем номере "Московского сборника" (1852). В этом же номере он выступил с заметкой "Несколько слов о Гоголе" и программным стихотворением "Могучим юности призывам... ", а на титульном листе значилось его имя как редактора. Вскоре после выхода он напишет: "Сборник имеет успех громадный, а шум - и того больше. Все поражены его честной физиономией и считают это дерзостью, ибо честные физиономии в наше время непозволительны". За что и поплатился. Четвертый номер был запрещен, а его, как редактора, лишили права редактировать какие-либо издания. Так в тридцать лет он оказался вообще не у дел - вне службы и вне, как он выражался, "общественной деятельности в литературе". Этот запрет был снят лишь в царствование Александра II. Возобновляя издательскую деятельность, он напишет: "Неужели еще не пришла пора быть искренним и правдивым? Неужели еще мы не избавились от печальной необходимости лгать или безмолвствовать? Когда же, Боже мой, можно будет, согласно с требованием совести, не хитрить, не выдумывать иносказательных оборотов, а говорить свое мнение прямо и просто, во всеуслышание?.." В 60-е годы он стал редактором-издателем и основным автором газеты "День", обретя себя в публицистике. Вершиной его общественной и публицистической деятельности стала поддержка национально-освободительного движения славянских народов. Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов он руководил сбором средств, покупкой и доставкой оружия, даже выдвигался на болгарский престол, его именем в знак благодарности назвали одну из центральных улиц в Софии.
Публицистическое наследие Ивана Аксакова составило семь объемистых томов. Историко-литературное - наиболее полная биография Ф.И. Тютчева по семейным архивам. Эпистолярное - три тома писем. Поэтическое наследие (по объему) гораздо скромнее - один сборник, вышедший в 1886 году. Посмертно. Поэзия так и не стала для него основным призванием.
"Свеж и неиссякаем был бы источник поэзии во мне: бил бы он постоянным ключом", - признавался он. Но все это нисколько не умаляет значения Ивана Аксакова как одного из ярких поэтических имен 40-50-х годов XIX века. Подтверждение тому - романсы, созданные на его стихи А.А. Алябьевым, А.Л. Гурилевым, М.А. Балакиревым и другими композиторами. Большой популярностью пользовалась детская хоровая песня: "Приди ты, немощный, /Приди ты, радостный! /Звонят ко всенощной, /К молитве благостной..." (из поэмы "Бродяга". Музыка Н.А. Соколова, А.А. Оленина и других композиторов).
АММОСОВ Александр Николаевич (1828-1866) - поэт. В 1845 году по окончании Петербургского университета поступил юнкером в Люблинский егерский полк. Случай довольно редкий. Из поэтов только "своекошный студент" словесного отделения Московского университета Лермонтов решился на подобный шаг. С Лермонтовым его роднит и судьба едва ли не самой популярной народной баллады "Хас-Булат молодой", впервые появившейся в печати в журнале "Русский инвалид" (инвалидами называли ветеранов) в 1858 году - через восемнадцать лет после лермонтовской "Казачьей колыбельной". Этим двум произведениям суждено было воплотить в русской поэзии и музыке трагическую тему кавказских войн. В сражении с горцами Аммосов получил тяжелое ранение. Участвовал в походе в Венгрию (1849), в Крымской войне (1853-1856). Был награжден золотым оружием "За храбрость". Умер, как отмечалось в некрологах, "от последствий ран". В 50-е годы в журналах появились его первые стихи. В 1863 году опубликовал книгу "Последние дни жизни и кончина А.С. Пушкина", имевшую подзаголовок "Со слов бывшего его лицейского товарища и секунданта К.К. Данзаса". Сам Константин Данзас не оставил никаких воспоминаний, записи его сослуживца Аммосова, сделанные в 60-е годы, - единственное свидетельство одного из самых главных участников роковой дуэли на Черной речке. Так что имя Аммосова достаточно часто встречается в пушкиноведении. Известность же его, как поэта, связана прежде всего с элегией "Хас-Булат удалой", вошедшей в конце XIX века в репертуар Надежды Плевицкой и ставшей народной. Многочисленные фольклорные варианты "Хас-Булата" записывались в течение всего ХХ века, но в них обычно князь убивает Хас-Булата или кончает жизнь самоубийством. В песенниках встречаются и другие песни на стихи Амосова. Большой популярностью пользовался "Колокольчик" Аммосова-Лядова, продолживший традиции русских ямщицких "Троек".
АНДРЕЕВ Александр Николаевич (1830-1891) - драматург, поэт, искусствовед. Своим литературным дебютом он считал пьесу "Маскарад в оперном театре, или Проказы женатого", поставленную в 1846 году в Александринском театре. С тех пор комедии и водевили Андреева, как оригинальные, так и переводные, в течение полувека ставились на столичных и провинциальных сценах, вошли в двухтомник "Театр А.Н. Андреева" (1875). Увлечение театром сочеталось с увлечением изобразительным искусством. На многих искусствоведческих трудах, справочниках, каталогах стоит его имя. Однако славе своей Андреев обязан не театру и не искусству, а московским цыганам.
В пушкинские времена самым знаменитым был хор московских цыган Ильи Соколова в "Грузинах" (на Большой Грузинской улице). В 50-60-е годы этот хор возглавлял ученик Соколова Иван Васильев. В рассказе А.А. Фета "Кактус" подробно описан приезд в "Грузины" Аполлона Григорьева. Популярностью своей "Цыганской венгерки" Аполлон Григорьев обязан Ивану Васильеву. В те же самые годы ("Цыганская венгерка", "Любовь цыганки" и "Песня цыганки" Аполлона Григорьева датированы 1857 годом) Иван Васильев и капельмейстер его хора Сергей Штуцман создали цикл "цыганских" романсов на стихи Андреева. Позднее, в поэтических книгах Андреева, изданных в 1860 и в 1879 годах, они получили название "Песни московских цыган".
АПУХТИН Александр Николаевич (1840-1893) - поэт, прозаик. Учился в Петербургском училище правоведения вместе с П.И. Чайковским, их дружба и творческое содружество продолжались всю жизнь. "Ты помнишь, как забившись в "музыкальной", / Забыв училище и мир, / Мечтали мы о славе идеальной... / Искусство было наш кумир", - напишет он много позже в одном из поэтических посланий Чайковскому. В 1859 году в некрасовском "Современнике" была опубликована подборка из десяти стихотворений девятнадцатилетнего правоведа, в которых звучали гражданские мотивы. Он вошел в круг ведущих шестидесятников того времени и вполне мог стать одним из самых ярких поэтов "школы Некрасова". Но в период "раскола" оказался по другую сторону баррикад - среди поэтов "чистого искусства". В 1862 году в журнале братьев Достоевских появилось его программное стихотворение "Современным витиям", в котором звучали строки, навсегда закрывшие ему путь в "передовые" журналы:
Я устал от ваших фраз бездушных,
От дрожащих ненавистью слов!
Мне противно лгать и лицемерить,
Нестерпимо - отрицаньем жить...
Я хочу во что-нибудь да верить,
Что-нибудь всем сердцем полюбить!
Более двадцати лет имя Апухтина, как и имя Афанасия Фета, не появлялось на страницах печати. Но Фет, порвав с "Современником", по словам современника, "бросился из литературы в фермерство". Апухтин тоже отказался от "типографского станка", сдержав слово: "Никакая сила не заставит меня выйти на арену, загроможденную подлостями, доносами и... семинаристами". Он ни разу не вышел на эту арену, выбрав иную форму жизни поэтического слова - в музыке, в авторской декламации. Это "бремя креста" он пронес до конца, навсегда сохранив верность "чистому искусству" - очищенному от "дидактики". Результат оказался неожиданным. Апухтин выпустил свою первую книгу стихов лишь в 1886 году - через четверть века после своего отказа от "типографского станка". Но к этому времени благодаря романсам он приобрел нисколько не меньшую известность, чем другие знаменитые поэты-современники. Поэтический сборник 1886 года был по сути итоговый, выдержавший при жизни поэта четыре издания.
Романсы на стихи Апухтина стали таким же явлением в музыке, как и в поэзии. Подобно Фету, он доказал, что "поэзия и музыка не только родственны, но и неразделимы".
Русские композиторы создали более 80 романсов на стихи Апухтина. Романсной классикой стали "Ни отзыва, ни слова, ни привета"; "Ночи безумные, ночи бессонные" Апухтина - Чайковского. Одним из самых популярных "цыганских" романсов до сих пор остаются "Пара гнедых" Апухтина - Донаурова - Пригожего. В этом и в других романсах Апухтина Александр Блок видел символ эпохи - "цыганские, апухтинские годы".
БАРАТЫНСКИЙ Евгений Абрамович (1800-1844) - поэт. Пушкинская плеяда поэтов неотделима от имени Евгения Баратынского. Он вполне мог в 1811 году поступить в Царскосельский лицей одновременно с Пушкиным, Дельвигом, Кюхельбекером. Но мать, фрейлина императрицы Марии Феодоровны, предпочла Пажеский корпус. Этот выбор родителей оказался для него роковым. 25 февраля 1816 года по личному повелению императора Александра I он был исключен из Пажеского корпуса "с запрещением принимать в гражданскую и военную службу, кроме как рядовым солдатом". Таковой оказалась цена за игру в шиллеровских "Разбойниках" и "общество мстителей", деятельность которого состояла в школьных проказах против учителей и воспитателей. В результате одной из таких "проказ" исчезли "500 рублей и черепаховая табакерка в золотой оправе". Ничего более чудовищного, чем обвинение в воровстве, для воспитанника Пажеского корпуса не могло быть. Отсюда столь суровый приговор. Без суда и следствия. Эти "судьбой наложенные цепи" он будет влачить всю жизнь.
Два с половиной года он провел в Смоленском имении дяди, обретя спасение в стихах. В 1818 году решил воспользоваться единственным оставленным ему шансом и подал прошение о зачислении в солдаты. Так в России стало больше одним поэтом и одним солдатом. Именно в это время его сверстники поэты-лицеисты, благополучно закончив Лицей, образовали "союз поэтов". И вот здесь случилось то, что могло произойти в 1811 году. Судьба исправила роковую ошибку родителей, свела его с Дельвигом, а затем и Пушкиным, Кюхельбекером. Они приняли его четвертым в свой "союз", признав равным в поэзии, соратником и другом. "Прости, Поэт! Судьбина вновь /Мне посох странника вручила; /Но к музам чистая любовь /Уж нас навек соединила!.." - обратится он 18 января 1820 года к Кюхельбекеру, а через год к Дельвигу: "Дай руку мне, товарищ добрый мой, /Путем одним пойдем до двери гроба, /И тщетно нам за грозною бедой /Беду грозней пошлет судьбины злоба". На этот раз судьбины злоба послала ему новые испытания - шесть лет службы (а по сути - ссылки) в Финляндии. Об его освобождении из "финского заточения" хлопотали В.А. Жуковский, Денис Давыдов. Возвращение состоялось в 1826 году почти одновременно с возвращением Пушкина из Михайловской ссылки. В 1820 году они были отправлены в ссылку тоже почти одновременно: Пушкин - в южную, Баратынский - в северную. В 1827 году выйдет его первый поэтический сборник, но к этому времени его имя уже прочно вошло в литературу рядом с именами Пушкина и Дельвига, став своеобразной эмблемой дружеского поэтического братства. "Дельвиг, Пушкин, Баратынский /Русской музы близнецы", - писал Петр Вяземский. Пушкин признает его первенство в элегиях, выделив основные черты: "он у нас оригинален - ибо мыслит", "он шел своей дорогой один и независим". Баратынский стал основоположником "поэзии мысли", которая найдет свое высшее воплощение в творчестве столь же одинокого и независимого Федора Тютчева.
Особое место в романсной лирике Золотого пушкинского века занимает романсный шедевр "Не искушай меня без нужды" Баратынского - Глинки, большой популярностью пользовался романс "Нет, обманула нас молва" Баратынского - Голицына. В Серебряный век выделился цикл "романсов мысли" раннего Н.Я. Мясковского. В 1919 году и в 1950-е годы появились романсы Ан.Н. Александрова. К поэзии Баратынского обращались А.С. Даргомыжский, К.П. Вильбоа, А.И. Дюбюк, Ц.А. Кюи, С.И. Танеев, С.М. Ляпунов, А.Т. Гречанинов и другие композиторы.
БАТЮШКОВ Константин Николаевич (1787-1855) - поэт, прозаик, критик. Из старинного рода новгородских дворян. Воспитывался в петербургских частных пансионах, где приобрел хорошие знания французского, немецкого и итальянского языков, европейской и русской поэзии. В начале антинаполеоновских войн 1806-1807 годов вступил в ополчение. Участвовал в боевых действиях в Пруссии, был ранен в сражении под Гейльсбергом (награжден орденом Св. Анны 3-й степени). В 1808-1809 годах участвовал в Русско-шведской войне и в знаменитом "ледовом походе" на Аландские острова. Участвовал в заграничном походе 1813 года и в сражении под Лейпцигом (орден Св. Анны 2-й степени). Войны оказали глубокое воздействие на религиозно-нравственные воззрения Батюшкова и его становление как поэта. Он создает "опыты в прозе" и цикл элегий "Надежда" ("Мой дух! доверенность к Творцу!.."), "Мой гений", "Разлука", "Таврида", "Пробуждение", принесшие ему признание. "Философ резвый и пиит..." - обращался к нему А.С. Пушкин в лицейском стихотворном послании. Батюшков входит в "Арзамас", где за свои бойцовские качества в борьбе с "Беседой" получает прозвище Ахилл. Его поэтической славе способствовали литературные сатиры "Видение на берегах Леты" и "Певец в Беседе любителей русского слова", в которых он "утопил" в реке забвения шишковистов и сентименталистов, оставив среди "бессмертных" лишь И.А. Крылова. В 1817 году выходят два тома "Опытов в стихах и прозе", утвердивших его имя как одного из лучших поэтов-предромантиков. Но в дальнейшем его жизнь сложилась трагически. Врачи и друзья были бессильны справиться с тяжелой душевной болезнью поэта.
В русской романсной лирике Батюшков обессмертил свое имя стихотворением "Мой гений" ("О память сердца! ты сильней..."), музыку к которому создал М.И. Глинка. На стихи Батюшкова П.И. Чайковский создал романс Полины из оперы "Пиковая дама".
БАХТУРИН Константин Александрович (1807-1841) - поэт, драматург. Отзывы современников о его поэтическом творчестве весьма разноречивы. "Поэт не выше ли самого Пушкина!" - восклицал Денис Давыдов. И он был не единственным, кто считал Бахтурина "замечательным поэтом". Иначе думал Павел Нащокин. В 1833 году он писал А.С. Пушкину о "тьме-тьмущей стихов", прочитанных ему Бахтуриным: "Все подражание всем, кто только известен... Своего ничего нет". Денис Давыдов, видимо, имел в виду импровизационный дар Бахтурина и его гусарскую молодость. Нащокин выделил основной недостаток, который в полной мере скажется и в более позднем, лучшем произведении Бахтурина, его стихотворной "Сказке о Ниле Царевиче и о Ивашке Белой Рубашке" (1837), которая вполне могла бы стать классикой, если бы предшествовала ершовскому "Коньку-Горбунку", созданному в 1834 году. Они, кстати, были друзьями, входили в середине 30-х годов в "самый интимный кружок" В.Г. Бенедиктова, но по отношению к ним Бахтурин тоже был вторичен. В 1837 году вышла первая часть "Стихотворений" Бахтурина (вторая не увидела свет), не ставшая событием в литературной жизни. Но три стихотворения сохранились в романсной лирике Пушкинской эпохи. М.И. Глинка написал музыку к бахтуринской драме "Молдаванка и цыганка, или Золото и кинжал", а также романс на его перевод стихотворения Вальтера Скотта "Моя арфа". Популярностью пользовался романс Бахтурина - Кугушева "Душистые кудри и черные очи", а его "Песнь ямщика" (музыка А.Л. Гурилева, Н.А. Титова) - одна из первых среди "ямщицких" песен.
БЕРГ Николай Васильевич (1823-1884) - поэт, переводчик. В начале 40-х годов учился в Московском университете вместе с Аполлоном Григорьевым, А.А. Фетом, Я.П. Полонским и входил молодую редакцию "Москвитянина", где были опубликованы его первые лирические стихи. Во время Крымской войны в "Москвитянине" публиковались его "Записки об осаде Севастополя", вызвавшие широкий общественный резонанс. В качестве военного корреспондента "Русского вестника" побывал во многих "горячих точках" того времени: в Италии (сражался в войсках Гарибальди), в Польше, Египте. Цикл его очерков "Мои скитания по белу свету" публиковался в 60-е годы и в "Русском вестнике", и в "Современнике". Главным делом его литературной деятельности стали переводы "Краледворской рукописи" (1846), "Сербских народных песен" (1847), "Песен разных народов" (1854), "Пана Тадеуша" Адама Мицкевича (1875). Его вклад в переводы славянских литератур неоценим.
Немногочисленные лирические стихи Берга остались лишь в журнальных публикациях. Тем не менее некоторые из них стали популярными романсами на музыку А.А. Алябьева, А.Л. Гурилева, Павла П. Булахова, Петра П. Булахова, А.И. Дюбюка, Елизаветы Шашиной, П.И. Чайковского и других композиторов.
БЕНЕДИКТОВ Владимир Григорьевич (1807-1873) - поэт, переводчик. Его первая поэтическая книга вышла еще при жизни А.C. Пушкина и имела сенсационный успех. "Не один Петербург, - вспоминал Я.П. Полонский, - вся читающая Россия упивалась стихами Бенедиктова. Он был в моде - учителя гимназий в классах читали стихи его ученикам своим, девицы их переписывали, приезжие из Петербурга молодые франты, хвастались, что им удалось заучить наизусть только что написанные и еще нигде не напечатанные стихи Бенедиктова. И эти восторги происходили именно в то время, когда публика с каждым годом холодела к высокохудожественным произведениям Пушкина, находила, что он исписался, утратил звучность - изменил рифме и все чаще и чаще пишет белыми стихами". Все это будет названо позднее "бенедиктовщиной", которую, как и "надсовщину" конца XIX века, предадут анафеме. Статьи В.Г. Белинского сыграли в этом не последнюю роль. "Неистовый Виссарион" выбрал его основной мишенью в полемике с "возвышенной пустотой" псевдоромантической поэзии. "Феномен Бенедиктова" заключается не только в невероятно быстрой славе, но и в столь же невероятно быстром ее падении. В 40-50-е годы он был уже в числе "забытых" поэтов. Не помогли даже стихи "гражданского толка", опубликованные в некрасовском "Современнике". Хотя, как отмечают современные исследователи, поздний Бенедиктов приближается по уровню к поэзии Ф.И. Тютчева и А.А. Фета, что дало основание причислить его к тютчевской плеяде поэтов.
К поэзии Бенедиктова обращались А.А. Алябьев, А.Л. Гурилев, Петр П. Булахов, А.Г. Рубинштейн и другие композиторы.
БЕСТУЖЕВ-МАРЛИНСКИЙ Александр Александрович (1797-1837) - прозаик, критик, поэт. До декабрьского восстания на Сенатской площади он был Александром Бестужевым - издателем (совместно с Кондратием Рылеевым) одного из лучших в преддекабристские годы литературного журнала "Полярная Звезда", критиком, чьи обзоры русской словесности сопоставимы с появившимися через десятилетие знаменитыми обзорами "неистового Виссариона". Тогда же в "Полярной Звезде" были опубликованы две его исторические повести, но особого внимания на себя не обратили. Как прозаик он заявит с себе лишь в 1830 году, когда в журналах одна за другой начнут выходить повести, которые откроют в русской литературе новое имя, но не Александра Бестужева, а Александра Марлинского. Юнкером гвардейского Драгунского полка он жил в Марли (полк квартировался в Петергофе). Через пятнадцать лет, оказавшись на Кавказе под пулями горцев рядовым, лишенным права повышения в чине за любые боевые заслуги, он выбрал себе этот литературный псевдоним - Александр Марлинский. Уже вскоре его новое имя станет едва ли не самым знаменитым в литературе 30-40-х годов при полном запрете на упоминание имени Александра Бестужева. Случай уникальный в истории псевдонимов. Никто не мог запретить публикацию повестей Александра Марлинского. Формально он не имел никакого отношения к декабристу Александру Бестужеву. Само это сочетание Бестужев-Марлинский появится значительно позже, когда имена декабристов начнут возвращаться в литературу, приобретая ореол мучеников, но Бестужев так и останется Бестужевым - издателем "Полярной Звезды" и критиком, а Марлинский - прозаиком 30-х годов, культ которого ("марлинизм") развенчивал все тот же "неистовый Виссарион", расчищая площадку для новой "натуральной школы".
27 февраля 1837 года, получив известие о гибели Пушкина, он писал брату Михаилу Бестужеву из Тифлиса: "Я не сомкнул глаз в течение ночи, а на рассвете был уже на крутой дороге, которая ведет к монастырю святого Давида. Прибыв туда, я позвал священника и приказал отслужить панихиду на могиле Грибоедова, могиле поэта, попираемой невежественными ногами, без надгробного камня, без подписи! Я плакал тогда, как я плачу теперь, горячими слезами, плакал о друге и о товарище по оружию, плакал о себе самом; и когда священник запел: "За убиенных боляр Александра и Александра", рыдания сдавили мне грудь - эта фраза показалась мне не только воспоминанием, но и предзнаменованием... Да, я чувствую, что моя смерть также будет насильственной и необычайной, что она уже недалеко..." Через полгода к двум убиенным болярам Александрам прибавился третий. 7 июня 1837 года Александр Бестужев погиб в бою при высадке на мыс Адлер.
Как поэт, он тоже существует в двух ипостасях. Как Бестужев - автор сатирических песен, созданных вместе с Кондратием Рылеевым, как Марлинский - автор популярных песен и романсов 30-40-х годов на музыку А.А. Алябьева, А.Е. Варламова, А.А. Плещеева. Особенно примечательны его так называемые "мусульманские" песни в повестях "Мулла-Нур" и "Аммалат-бек".
БЕШЕНЦОВ Александр Николаевич (1809-1883) - поэт, прозаик. Как поэт он, если и известен, то по уничтожающему отклику Н.А. Добролюбова на его стихи, опубликованному в первом номере "Современника" за 1859 год. Мало того, Бешенцов вступил в полемику с властителем умов, опубликовав брошюру "По поводу рецензии", в которой обвинил Добролюбова в недобросовестности и личной неприязни. Ответ критика последовал в "Свистке", что окончательно решило поэтическую судьбу Бешенцова, поставив на ней крест. Но романсы многих поэтов жили своей жизнью, независимой от поэтических или политических баталий, а, зачастую, и от самого поэта. Подобное произошло и с тремя романсами на стихи Бешенцова. Музыку к одному из них, ставшему цыганской классикой "Отойди, не гляди, скройся с глаз моих", написал в 1840-е годы А.Е. Варламов, а в конце века А.Д. Давыдов и В.П. Лемтюжников. Два романса на стихи Бешенцова "Зачем агатовые глазки" и "Мне хочется слушать тебя" написал в 1870-е годы А.И. Дюбюк и они тоже входили в цыганский репертуар.
БУЛГАКОВ Александр Иванович (1815-1836) - поэт, водевилист. Известно лишь, что он закончил Петербургский университет и преподавал историю драматического искусства в Петербургском театральном училище. Автор переводов и переделок модных французских водевилей, два из которых, "Артист" и "Два мужа" (1834), пользовались успехом на петербургских и московских сценах. Замыслы оригинальных пьес остались незавершенными. В журналах было опубликовано несколько его лирических стихотворений. Ранняя смерть Булгакова связана со стихотворением, ставшим популярным романсом "Прости меня, прости". Любовь к своей воспитаннице, певице А.М. Степановой, стала театральной легендой, долгое время бытовавшей в артистической среде.
Романс Павла Федотова на стихи Булгакова "Прости меня, прости" был впервые опубликован в театральном журнале "Пантеон" в 1840 году, а в 1843-м нотная вклейка вышла отдельным изданием. Водевильный композитор и драматург Павел Федоров был начальником репертуарной части и управляющим Петербургским театральным училищем, где разыгралась любовная драма Булгакова и Степановой, но не на сцене, а в жизни. Романс "Прости меня, прости", вероятнее всего, исполнялся еще до нотных публикаций, которые лишь расширили круг его бытования. Тем же 1843 годом датирована и аранжировка этого романса М.И. Глинки, изданная в 1855 году. Благодаря аранжировке Глинки началась новая жизнь романса. Он вошел в репертуар цыганских хоров и многих известных исполнителей.
ВЕЙНБЕРГ Петр Исаевич (1831-1908) - поэт, переводчик. В середине XIX века приобрел известность в качестве автора "Юмористических стихотворений Гейне из Тамбова". Занимался переводческой деятельностью. В оригинальном поэтическом творчестве следовал традициям гражданской поэзии Н.А. Некрасова, стремясь выразить, по его словам, "весь ужас и позор земного бытия". Публиковался анонимно в герценовском "Колоколе". Но при этом "для души" писал и лирические стихотворения.
На стихи Петра Вейнберга создано более 30 вокальных произведений. Наибольшую известность получил романс "Он был титулярный советник" Вейнберга - Даргомыжского, считающийся, как и романс "Одинок стоит домик-крошечка" Любецкого - Гурилева, одним из первых образцов нового жанра "городского романса", получившего широкое распространение к концу XIX и в начале ХХ века.
ВЕЛЬТМАН Александр Фомич (1800-1870) - поэт, прозаик, историк, археолог. "Теперь Вельтман забыт, но в свое время он был популярнейшим из беллетристов, произведения которого ждали с нетерпением и встречали с шумными приветствиями появление их в печати. Читатели и критики выделяли Вельтмана из толпы беллетристов наряду с Марлинским, Загоскиным, Лажечниковым, видя в них чуть только не классиков русской прозы", - отмечал в 1933 году известный литературовед В.Ф. Переверзев. Но в 1970-1980-е годы вышло пять изданий его прозы, в том числе роман "Странник" в серии "Литературные памятники". Вельтман и Достоевский, Вельтман и Лесков - далеко не единственные сопоставления, которые стали проводить исследователи. Поэтику и ритмику его прозы сравнивали с "Петербургом" Андрея Белого, а его фантастику - с фантастикой Михаила Булгакова. А ныне его с полным правом можно назвать одним из родоначальников жанра исторических "фантази".
Начинал же он как поэт, широко применяя в своих романах стихотворную ферму. Стихи Вельтмана никогда не выходили отдельным изданием, приобретая известность по нотным изданиям песен и романсов на его стихи самых крупных композиторов-романсистов того времени. Так произошло с песней разбойников "Что отуманилась, зоренька ясная" из повести в стихах "Муромские леса". Повесть была опубликована в 1831 году, а уже 1832-м появилось нотное издание романса Ивана Иогеля, в 1833 и 1834 годах - А.Е. Варламова и А.А. Алябьева (созданы же все три - в 1832-м). Этой песне разбойников суждена была долгая жизнь. Она проникла в лубок, была фольклоризирована и входила в представления народных драм "Шлюпка", "Шайка разбойников", а в середине ХХ века ее с неизменным успехом исполняла Лидия Русланова. "Что отуманилась, зоренька ясная", ставшая песенной классикой, входила во все песенно-поэтические сборники и антологии, другие же так и остались лишь в нотных изданиях.
ВЕНЕВИТИНОВ Дмитрий Владимирович (1805-1827) - поэт, философ, критик. "Веневитинов создан был действовать сильно на просвещение своего отечества, быть украшением его поэзии и, может быть, создателем его философии", - писал Иван Киреевский, отмечая особую роль Веневитинова среди "архивных юношей". А.И. Кошелев, принадлежавший вместе с Веневитиновым и Иваном Киреевским к "архивным юношам", вспоминал: "Архив прослыл сборищем "блестящей" молодежи, и звание "архивного юноши" сделалось весьма почетным, так что впоследствии мы даже попали в стихи начинавшего входить тогда в большую славу А.С. Пушкина". Такое особое положение Архива и "архивных юношей" объяснялось тем, что со времен Павла I дворянская "золотая молодежь" обязана была проходить военную службу, единственным исключением была Коллегия иностранных дел, в которую зачислялись выпускники Московского университета и воспитанники Благородного пансиона при нем. Так в пушкинские времена архивариусами оказались Д.В. Веневитинов, И.В. Киреевский, А.Н. Кошелев, С.П. Шевырев, В.П. Титов. Но соприкосновение с подлинными документами крупнейшего в России исторического архива не прошло для них даром.
"Архивные юноши" вместе с Веневитиновым составили ядро Общества любомудров, в котором любовь к мудрости означала философское познание истории. Веневитинов одним из первых выразит идею самобытности Руси: "Началом и причиной медленности наших успехов в просвещении была та самая быстрота, с которой Россия приняла наружную форм у образованности и воздвигла мнимое здание литературы без всякого основания, без всякого напряжения внутренней силы. Уму человеческому сродно действовать, и если б он у нас следовал естественному ходу, то характер народа развивался бы собственной своей силой и принял бы направление самобытное, ему свойственное". Веневитинов, будучи шеллингианцем, т.е. по всем внешним признакам "западником", был по сути предшественником славянофилов. Впрочем, такими же "западниками" в его время были и другие любомудры, Иван Киреевский, Кошелев, Шевырев, Тютчев, ставшие основоположниками славянофильства.
Первые стихи двадцатидвухлетнего Веневитинова появились в "Северной лире" и в "Северных цветах" в 1827 году - в год его смерти. Первый поэтический сборник вышел в 1829 году. Посмертно. В элегии "Поэт и друг" он восклицал устами Поэта: "Душа сказала мне давно: /Ты в мире молнией промчишься! Тебе все чувствовать дано, /Но жизнью ты не насладишься..." Веневитинов, по словам В.Г. Белинского, мог стать подлинным вождем новой поэтической школы, зарождавшейся в среде "архивных юношей" и "любомудров". Через много лет им станет любомудр Федор Тютчев.
Современники отмечали музыкальное дарование Веневитинова. Его романс на пушкинские стихи "Ночной зефир" пользовался не меньшей известностью, чем романсы А.Н. Верстовского и Н.С. Титова.
ВЯЗЕМСКИЙ Петр Андреевич, князь (1792-1878) - поэт, критик. Одна из центральных фигур в литературе Пушкинской эпохи. Как и В.А. Жуковский, 25 июля 1812 года вступил в Московское ополчение, участвовал в Бородинском сражении. Прожил долгую жизнь, полностью соответствующую известному высказыванию Льва Толстого о либералах и консерваторах: в молодости был либералом (в сатире "Русский бог" клеймил Россию), в старости стал консерватором (в стихотворении "Святая Русь" - восхвалял Россию). В разгар революционных потрясений в Европе 1847-1848 годов восклицал: "Как в эти дни годины гневной /Ты мне мила, Святая Русь! /Молитвой теплой, задушевной /Как за тебя в те дни молюсь".
В стихотворном послании 1821 года А.С. Пушкин воспроизвел его "портрет": "Язвительный поэт, остряк замысловатый, /И блеском колких слов, и шутками богатый, /Счастливый Вяземский, завидую тебе. /Ты право получил, благодаря судьбе, /Смеяться весело над злобою ревнивой, /невежество разить анафемой игривой". О степени их близости свидетельствует переписка: сохранилось 74 письма Пушкина к Вяземскому и 46 писем Вяземского к Пушкину. Но Пушкин ценил не только остроумие и сатирический дар Вяземского. Он знал наизусть одно из лучших его лирических стихотворений "Первый снег" и строчку из него "И жить торопится, и чувствовать спешит" поставил эпиграфом к первой главе "Евгения Онегина". В одном из писем он тщательно разбирает его стихотворение "Водопад". Вяземский написал предисловия к "Руслану и Людмиле" и "Бахчисарайскому фонтану", ставшие манифестом русского романтизма, вызвавшие бурную полемику. Ценил Пушкин и Вяземского-критика, подчеркивая в письме к нему: "Твое мнение должно быть законом в нашей словесности". Он говорил это с упреком, поскольку Вяземский допустил "непростительное пристрастие", противопоставив басни И.И. Дмитриева (друга семьи Вяземских) басням И.А. Крылова. "Что такое Дмитриев? - отвечал ему Пушкин. - Все его басни не стоят одной басни Крылова". Урок был впрок. Вяземский, по его собственному выражению, был "поэтом мысли", являясь, как и Евгений Баратынский, предтечей Федора Тютчева и тютчевской плеяды поэтов, оставив ощутимый след в романсной и песенной лирике Золотого века.
В 20-30-е годы, наряду с "Черной шалью" Пушкина - Верстовского, широкой популярностью пользовался романс "Ее уж нет, моей весны!" Вяземского - Голицына, вызвавший множество подражаний. Во второй половине века появилась его "Тройка" ("Тройка мчится, тройка скачет...") на музыку и в исполнении Павла П. Булахова. Вяземский не случайно назвал свое стихотворение "Еще тройка", имея в виду "Тройку" ("Вот мчится тройка удалая...") Ф. Глинки - Верстовского. В эти же годы появилась "Песнь ямщика" Бахтурина - Гурилева. Именно этим трем "Тройкам" суждено было прославить песни русских ямщиков, положить начало одному из самых ярких явлений в песенной лирике. В конце XIX века зазвучала детская песня "Дети, в школу собирайтесь" Вяземского - Ребикова, тоже ставшая классикой. А в 1980 году вышел кинофильм "О бедном гусаре замолвите слово", в котором зазвучали две песни Андрея Петрова на стихи Вяземского - "Друзьям" и "Сердце темная забота".
К поэзии Петра Вяземского обращались А.А. Алябьев, М.Ю. Виельгорский, А.Н. Верстовский, В.С. Голицын, А.С. Даргомыжский, М.И. Бернард, А.И. Дюбюк, В.Т. Соколов, С.В. Рахманинов, В.И. Ребиков и другие композиторы.
ГЛИНКА Федор Николаевич (1786-1880) - поэт, прозаик. Прожил долгую жизнь. Как и легендарный Денис Давыдов, Константин Батюшков, был участником всех антинаполеоновских войн 1805-1807 годов, как Петр Вяземский, Василий Жуковский, Павел Катенин - Отечественной войны 1812 года. Его "Письма русского офицера" - один из выдающихся памятников военной прозы, а "Военная песнь" и "Солдатская песнь", созданные в июле 1812 года в действующей армии, предшествовали "Певцу во стане русских воинов" Жуковского. В "Солдатской песне" прозвучал его призыв:
Мы вперед, вперед, ребята,
С Богом, верой и штыком!
Вера нам и верность свята:
Победим или умрем!
Член Союза спасения и Союза благоденствия, узник Петропавловской крепости и автор стихотворения "Не слышно шуму городского", он разделил судьбу декабристов, но отделался "легким испугом". Существуют свидетельства, что о смягчении участи своего адъютанта просил смертельно раненный на Сенатской площади генерал Милорадович. Еще в 1819 году он обращался к Пушкину на правах старшего, умудренного опытом: "Судьбы и времени седого /Не бойся, молодой певец! /Следы исчезнут поколений, /Но жив талант, бессмертен гений..." В 1826 году, во время заточения в Петропавловской крепости, вышли его "Опыты священной поэзии" - псалмы и гимны. "Вся душа к Тебе прильнула /И под святой Твоей рукою /От дольней жизни отдохнула /И горний сведала покой", - писал он, представ в своих псалмах одним из выдающихся представителей русской духовной поэзии. Впоследствии, после возвращения из олонецкой ссылки, он сближается со славянофилами, входит в круг авторов "Москвитянина". В 1849 году напишет стихотворение, обращенное к Федору Тютчеву и свидетельствующее об их духовном родстве: "Как странно ныне видеть зрящему /Дела людей: /Дались мы в рабство настоящему /Душою всей..." Его жена Авдотья Петровна (урожденная Голенищева-Кутузова), поэтесса, прозаик, переводчик, направила в 1859 году письмо А.И. Герцену с призывом отказаться от пропаганды "хаоса и разрушения", учиться смирению и доброте у "отцов церкви". Эти же мысли выражал в поздних стихах и Федор Глинка:
Не пора ль взглянуть на Бога,
В тайны сердца заглянуть? -
Это ль к счастию дорога?
Тот ли мы избрали путь?..
В романсной и песенной лирике Федору Глинке суждено было стать автором первых ратных песен Отечественной войны 1812 года, автором одной из первых тюремных песен "Не слышно шуму городского" и автором самой первой из многочисленных "Троек" в русской поэзии и музыке. В 1828 году отрывок из его стихотворения стал самой популярной ямщицкой песней "Вот мчится тройка удалая" на музыку А.Н. Верстовского. В 1832 году появилась "Тройка мчится, тройка скачет" Петра Вяземского, названная им "Еще тройка", а уж затем другие "Тройки". Ему же принадлежит одна из самых известных песен о Москве - "Город чудный, город древний" (1840).
ГРЕКОВ Николай Порфирьевич (1810-1866) - поэт, прозаик, переводчик. В 1827 году закончил Московский университет, несколько лет прослужил чиновником, а затем поселился в своем казанском имении, занимаясь любимым делом - переводами и поэзией. За внешним благополучием скрывалась глубокая жизненная драма - смерть пятерых детей. Все это нашло отражение в лирике Грекова.
Два его сборника любовной и пейзажной лирики (1860, 1865) остались почти незамеченными критикой. Тем не менее имя Николая Грекова получило широкую известность еще до выхода его поэтических и переводческих книг.
Уже в 40-50-е годы вышли нотные издания романсов и "русских песен" на его стихи А.Л. Гурилева (9), А.И. Варламова (2), а в 50-70-е годы к его поэзии обращались А.С. Даргомыжский (2), Петр П. Булахов (4), П.И. Чайковский (4), С.И. Донауров (5), В.Т.Соколов (6) и другие композиторы. Как поэт-романсист Николай Греков - одна из самых значительных фигур в русской вокальной культуре середины XIX века. Ему суждено было стать предтечей Даниила Ратгауза и других "королей романса" конца XIX - начала ХХ века.
Далеко не все романсы и песни Грекова входили в его поэтические сборники. В антологии представлена наиболее полная подборка его романсов, многие из которых впервые публикуются по нотным изданиям.
ГРИГОРЬЕВ Аполлон Александрович (1822-1864) - поэт, критик. В 1838-1842 годах учился в Московском университете вместе с А.А. Фетом, который почти весь студенческий период жил во флигеле дома Григорьевых на Малой Полянке. "Связующим нас интересом оказалась поэзия", - вспоминал Фет. Тогда же Аполлон Григорьев, Фет и еще один их сокурсник Яков Полонский (так, по словам Аполлона Григорьева, образовывались связи "на жизнь и смерть") опубликовали свои первые стихи в "Москвитянине", издателем которого был их университетский профессор истории М.П. Погодин. Круг замкнется, если добавить, что лекции по литературе в университете читал С.П. Шевырев, ведущий критик и идеолог "Москвитянина". В конце 1850 года, после возвращения из Петербурга, Аполлон Григорьев вновь сближается с "Москвитянином", возглавив вместе с А.Н. Островским его "молодую редакцию" (из поэтов в нее входил Лев Мей, был близок Аполлон Майков). В "москвитянский" период 1850-1856 годов появились его наиболее яркие критические статьи. В полемике с "Современником" и "Отечественными записками" на примере народных драм А.Н. Островского он отстаивает идею самобытности русской жизни и русского искусства. При всем неприятии "западников" "славянофилом" он не принадлежал, по его признанию, ни к какому "приходу", имевшему "партийный оттенок". Называл свою критику органической, защищая в искусстве "мысль сердечную", а не "мысль головную". В начале 1860-х годов выразил идеи почвеничества, ставшие программой журналов "Время" и "Эпоха" братьев Достоевских. В стихотворном послании композитору А.Е. Варламову писал: "Быть может, оба мы равны /Безумной верой в счастье муки". Для композитора А.И. Дюбюка, близкого к кругу "молодой редакции", написал тексты двух цыганских романсов, и сам поэт тоже был подвержен "гитарной страсти". В рассказе Фета "Кактус" описан приезд Аполлона Григорьева в московский хор Ивана Васильева и исполнение им цыганских романсов: "Репертуар его был разнообразен, но любимою его была венгерка, перемежавшаяся припевом:
Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка,
С голубыми ты глазами, моя душечка!
Понятно, почему эта песня пришлась ему по душе, в которой набегавшее скептическое веяние не могло загасить пламенной любви, красоты и правды. В этой венгерке сквозь комически-плясовую форму прорывался тоскливый разгул погибшего счастья. Особенно оттенял он куплет:
Под горой-то ольха,
На горе-то вишня,
Любил барин цыганочку, -
Она замуж вышла".
В рассказе Фета описано исполнение Григорьевым-певцом и Григорьевым-гитаристом цыганской венгерки, входившей в репертуар хора Ивана Васильева, но не своей, а "таборной". Стихотворение "Цыганская венгерка" самого Аполлона Григорьева создано на основе этой подлинной цыганской песни и, в свою очередь, тоже стало не менее популярным романсом, мелодия "Цыганской венгерки" Аполлона Григорьева включена в "Каприччио на цыганские темы" С.В. Рахманинова.
К поэзии Аполлона Григорьева обращались и другие композиторы (А.Е. Варламов, А.И. Дюбюк, В.Т. Соколов), но самыми яркими явлениями остались его "цыганские романсы" "О, говори хоть ты со мной" и "Цыганская венгерка" ("Две гитары, зазвенев..."), автором музыки которых или обработок, по всей вероятности, был сам руководитель хора московских цыган Иван Васильев.
ГОЛЕНИЩЕВ-КУТУЗОВ Арсений Аркадьевич, граф (1848-1913) - поэт. Принадлежал к знатному дворянскому роду, занимал важные государственные должности, в том числе в течение почти двадцати лет управляющего личной канцелярией императрицы Марии Федоровны. Между тем с юности испытывал тягу к поэзии. Всю жизнь преклонялся перед А.С. Пушкиным, Ф.И. Тютчевым, считал своими учителями в поэзии (как и К.Р.) Аполлона Майкова и А.А. Фета, с которыми поддерживал многолетние дружеские отношения. Нет ничего удивительного в том, что в начале творческого пути Н.А. Некрасов дал ему от ворот поворот, посчитав его стихи "не удобными для помещения в "Отечественных записках". Сближения "шестидесятниками" не состоялось. В 1878 году вышел его первый поэтический сборник "Затишье и буря", не оставлявший никаких а мнений в том, что ряды поборников "чистого искусства" пополнились еще одним своим адептом.
Наиболее значительный период в творческой жизни Голенищева-Кутузова - сближение летом 1873 года с М.П. Мусоргским. Он поселились в одном доме. "Я писал стихи, - вспоминал Голенищев Кутузов, - в страстной надежде увидеть их когда-нибудь напечатанными, он кончил своего "Бориса" и, довольствуясь пока посредственым исполнением его оперы в любительском кружке, мечтал о постановке оперы на сцене. Мы оба глубоко убеждены были в своей гениальности и непременно решили, что скажем, каждый в своей области "новое слово". Письма Мусоргского к В.В. Стасову той поры полно восторженных оценок молодого поэта: "...Почти везде нюхается свежесть хорошего, теплого утра, при технике бесподобной, ему прирожденной". Результатом этой дружбы и творческого взаимопонимания стали два цикла романсов Мусоргского на стихи Голенищева-Кутузова "Без солнца" (май-август 1874) и "Песни и пляски смерти" (1875-1877), вокальная баллада "Забытый" и рассказ о Красной свитке для оперы "Сорочинская ярмарка".
Романсную жизнь обрели более 50 стихотворений Голенищева-Кутузова. К его стихам, помимо М.П. Мусоргского, обращались М.А. Балакирев, С.М. Ляпунов, М.М. Ипполитов-Иванов, Н.Н. Черепнин, А.С. Аренский, С.В. Рахманинов и другие композиторы.
ГОЛИЦЫН Сергей Григорьевич, князь (1803-1868) - поэт, меломан. По свидетельству своего двоюродного брата В.А. Соллогуба, он "играл замечательную роль у тогдашней петербургской молодежи. Роста и сложения атлетического, веселости неистощимой, куплетист, певец, рассказчик, балагур, - куда он ни являлся, начинался смех, и он становился душою общества". Анна Керн называет его среди тех, кто вместе с М.И. Глинкой и Михаилом Яковлевым принимал участие в литературно-музыкальных вечерах у А.А. Дельвига. А сам Глинка отметил в "Записках": "Знакомство с князем Сергеем Григорьевичем Голицыным имело важное влияние на развитие моих музыкальных способностей. Он был милый, веселый, подчас забавный человек - хорошо знал музыку и пел очень приятно прекрасным густым басом, писал для меня стихи и охотно исполнял мои сочинения". Они были почти ровесниками, в пору их знакомства в 1827 году Голицыну было двадцать четыре, а Глинке - двадцать три года, но Голицын к тому времени получил гораздо более серьезное музыкальное образование, Глинка, по его собственным словам, работал ощупью, а не сознанием. Результатом их творческого содружества стали восемь романсов, созданных Глинкой на слова князя Голицына на русском и французских языках. Не все они вошли в число выдающихся вокальных произведений великого композитора, но голицынскому переводу стихотворения их общего петербургского приятеля Адама Мицкевича "К ней" суждена была долгая романсная жизнь. Известны романсы самого Голицына на стихи В.А. Жуковского "Мой друг, хранитель-ангел мой..." и М.Ю. Лермонтова "Нет, не тебя так пылко я люблю...", "Расстались мы...", "Я не хочу, чтоб свет узнал..."
ГРЕБЕНКА Евгений Павлович (1812-1848) - поэт, прозаик. Закончил Нежинскую гимназию высших наук в 1831 году, через три года после Гоголя и Нестора Кукольника. В литературе шел по стопам гоголевских "Вечеров на хуторе близ Диканьки", широко используя сюжеты украинских народных преданий, поверий. Гоголь был всерьез озабочен тем, что у него появился такой "подражатель". "Малороссийские приказки" (1834), "Рассказы пирятинца" (1837), по свидетельству современника, "очень нравились большинству читающей публики". Результатом этого успеха стало восьмитомное собрание "Романов, повестей и рассказов" (1847-1848). Поэтическое наследие Гребенки намного скромнее - всего сорок стихотворений. Но одному из них суждено было стать популярнейшим "цыганским" романсом - "Очи черные, очи страстные..." Не менее примечательны судьбы городского романса Гребенки - Алябьева "Почтальон", а также песни-романса "Молода еще девица я была...", получившей второе рождение в годы Гражданской и Великой Отечественной войн.
ГРИБОЕДОВ Александр Сергеевич (1795-1829) - поэт, драматург, дипломат. Первым его биографом был А.С. Пушкин. Через четыре месяца после трагедии в Тегеране он направлялся в действующую армию на Кавказе, описав в "Путешествии в Арзрум": "Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, поднимались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. "Откуда вы?" - спросил я их. "Из Тегерана". - "Что вы везете?" - "Грибоеда". Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис". Тогда же Пушкин набросал штрихи к биографии Грибоедова, с горестью отметив в заключение: "Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны". Известно, что автор "Горя от ума" обладал музыкальным даром: был пианистом-импровизатором и композитором. Сохранилось два его вальса. В московском доме Грибоедовых на Новинской площади устраивались музыкальные вечера, выступали А.А. Алябьев, А.Н. Верстовский. Племянница Грибоедова Е.П. Соковникова вспоминала: "Часто оживлял общество А.Н. Верстовский, который тогда написал знаменитый свой романс "Черная шаль" и певал его с особенным выражением своим небольшим баритоном, аккомпанируемый Грибоедовым". О Грибоедове-музыканте сообщал и М.И. Глинка в своих "Записках": "Он был очень хороший музыкант и сообщил мне тему грузинской песни, на которую вскоре потом А.С. Пушкин написал слова: "Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной". К этому же периоду относится романс самого Грибоедова из водевиля "Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом" (1824). Грибоедов создал этот водевиль в соавторстве с П.А. Вяземским, а музыка принадлежала А.Н. Верстовскому. Куплеты "Жизнь наша сон!" написал Вяземский, а романс "Ах, точно ль никогда" Грибоедов. В 1837 году этот романс вышел отдельным нотным изданием, но уже с музыкой А.А. Алябьева.
ГРУЗИНОВ Иосиф Романович (1813-1860) - поэт, прозаик. Из знатного грузинского рода Намчевадзе. Однокашник М.Ю. Лермонтова по Московскому университетскому Благородному пансиону. B 1829 году Лермонтов обращался к нему в стихотворном послании:
Скажу, любезный мой приятель,
Ты для меня такой смешной,
Ты Муз прилежный обожатель,
Им даже жертвуешь собой!..
Напрасно, милый друг! коварных
К себе не приманишь никак;
Ведь Музы - женщины, итак,
Кто ж видел женщин благодарных?..
В этих иронических стихах - вся дальнейшая судьба Грузинова, в полной мере испытавшего коварство Муз. Первый поэтический сборник семнадцатилетнего Грузинова вышел в 1830 году, затем последовали еще два сборника: "Мечты и звуки поэзии" (1842), "Отблески поэзии" (1849). Выходили и прозаические книги: "Были и повести" (1840), "Записки покойного Якова Васильевича Базлова" (1863), но Музы так и не ответили ему благодарностью. Сам Грузинов в предисловии к сборнику "Отблески поэзии" объяснял свои творческие неудачи так: "Я знаю, что литературный суд будет строг ко мне; я не принадлежу ни к одной партии; в междоусобной войне наших журналов не играю никакой роли, но, горячо любя отечественную литературу, сожалею о ложном направлении ее, сожалею об истраченном времени дельными людьми на пустые обвинения друг против друга; сожалею еще о том, что гибнут молодые дарования, потому что, не покровительствуемые кем-либо из господ журналистов, не имеют средства выйти на литературное поприще…"
Грузинов был прилежным обожателем не только поэзии, но и музыки, дружил с выдающимся гитаристом Михаилом Высотским и многими другими музыкальными деятелями 40-х годов, которые отвечали ему взаимностью. Свидетельство тому - романсы А.Л. Гурилева и А.Е. Варламова на его стихи.
ГУБЕР Эдуард Иванович (1814-1847) - поэт, переводчик. Получил известность еще в пушкинские времена благодаря первому полному переводу "Фауста" Гете, (1835), не допущенного цензурой к печати. В порыве отчаяния Губер уничтожил рукопись и вновь восстановил ее по настоянию А.С. Пушкина. Его стихотворение "На смерть Пушкина" ("Я видел гроб его печальный, /Я видел в гробе бледный лик...") создано в те же роковые февральские дни 1837 года, что и лермонтовское "Смерть поэта"; в печати, как и лермонтовское, появилось лишь через двадцать лет. В 1845 году вышло первое прижизненное собрание его сочинений, в 1859 году - посмертное трехтомное. Литературным событием они не стали. "Поэзия Губера, - отмечал В.Г. Белинский, - отличается замечательно хорошим стихом и избытком болезненного чувства, бедна оригинальностью". Пробовал он свои силы и в критике, не став властителем дум. Более удачной оказалась судьба песни О. Дютша на его стихи "Новгород", оказавшейся созвучной времени и многие годы входившей в подпольные революционные песенники. Среди цыганских хоров пользовался успехом его романс "Цыганка".
Известны романсы на стихи Губера А.Е. Варламова, А.Л. Гурилева, А.С. Даргомыжского, М.Ю. Виельгорского и других композиторов.
ДАВЫДОВ Денис Васильевич (1784-1839) - поэт, прозаик, военный историк. Уже при жизни имя Дениса Давыдова стало легендой как русской армии, так и русской поэзии. Адъютант Багратиона в военных походах 1807-1810 годов, командир Ахтырского гусарского полка в апреле-августе 1812 года, Денис Давыдов накануне Бородинского сражения изложил Багратиону и Кутузову план боевых партизанских действий. Так началась народная партизанская война, прославившая имя Дениса Давыдова. Но ко времени Отечественной войны 1812 года он уже был известен как поэт. Еще в 1803-1804 годах из рук в руки передавались и переписывались его стихотворные сатиры и распевались разудалые гусарские "зачашные песни". В 1815 году его приняли в "Арзамас", А.С.Пушкин считал его своим учителем в поэзии по умению "закручивать" рифмы. Однажды Пушкина спросили, как ему удалось "не поддаться обаянию Жуковского и Батюшкова". Он ответил: "Я этим обязан Денису Давыдову. Он дал мне почувствовать еще в Лицее возможность быть оригинальным". В январе 1836 года Пушкин подарил Денису Давыдову только что вышедшую "Историю Пугачева" и стихотворное послание: "Тебе певцу, тебе Герою! /Не удалось мне за тобою /При громе пушечном, в огне / Скакать на бешеном коне..." В трагические февральские дни 1837 года Денис Давыдов писал Вяземскому из Москвы: "Какое ужасное происшествие! Какая потеря для всей России!.. Более писать, право, нет духа. Я много терял друзей подобною смертию на полях сражений, но тогда я сам разделял с ними ту же опасность. Тогда я сам ждал такой же смерти, что много облегчает, а это Бог знает какое несчастие! А Булгарины и Сенковские живы и будут жить, потому что пощечины и палочные удары не убивают до смерти". Через месяц он вновь напишет ему: "Пройдя сквозь весь пыл наполеоновских и других войн, многим подобного рода смертям я был и виновником и свидетелем, но ни одна не потрясла душу мою, подобно смерти Пушкина".
Стихотворное послание Пушкина к Денису Давыдову - одно из многих. Его образ запечатлен в поэме В.А. Жуковского "Певец во стане русских воинов", в стихах П.А. Вяземского, Федора Глинки, Евгения Баратынского и других поэтов. Николай Языков восклицал:
Не умрет твой стих могучий,
Достопамятно-живой,
Упоительный, кипучий,
И воинственно-летучий,
И разгульно-удалой.
Однополчанином Дениса Давыдова по заграничному походу 1813 года был двадцатипятилетний казачий офицер Александр Алябьев. Их отряд летучих гусар особо отличился в июле 1813 года при взятии Дрездена, но излишняя расторопность и "партизанщина" привели к отстранению Дениса Давыдова от командования. Справедливость восторжествует. "Победителей не судят!" - вынесет вердикт государь. В самую же трудную минуту поддержал его не кто иной, как Александр Алябьев. Денис Давыдов вспоминал: "Пятьдесят человек рыдало, провожая меня. Алябьев поехал со мною, он не имел команды и потому был свободен, но служба при партии представляла ему случай к отличию и награждению, езда со мною - одну душевную благодарность мою, он избрал последнее". Так началась дружба двух боевых соратников - поэта и композитора, увековеченная в их романсах 1830-х годов.
Особое место в его творчестве занимает любовная лирика - ранняя (1817-1826) и поздняя (1833-1836). Поздняя лирика поэта-гусара посвящена пензенской красавице Евгении Золотаревой. Он писал Вяземскому: "Без шуток, от меня так и брызжет стихами. Золотарева как будто прорвала заглохший источник... Я, право, думал, что век сердце не встрепенется и ни один стих из души не вырвется. Золотарева все поставила вверх дном: и сердце забилось, и стихи явились, и теперь даже текут ручьи любви, как сказал Пушкин". Именно эти любовные стихи Дениса Давыдова привлекли внимание композиторов-современников, а цыганский романс "Не пробуждай, не пробуждай..." стал классикой русской романсной лирики. К поэзии Дениса Давыдова обращались А.А. Алябьев, А.С. Даргомыжский, К.П. Вильбоа и другие композиторы.
ДЕЛЬВИГ Антон Антонович, барон (1798-1831) - поэт, критик, издатель. 12 августа 1811 года на вступительном экзамене в открывшийся Царскосельский лицей потомок обрусевших лифляндских баронов Антон Дельвиг и потомок обрусевших немцев Вильгельм Кюхельбекер познакомились с потомком "арапа Петра Великого" Александром Пушкиным. Так началась дружба трех поэтов. Не единственных, кто из тридцати лицеистов первого набора писал стихи. Лицейским конкурентом Пушкина был Алексей Илличевский, стихотворцами слыли Михаил Яковлев и Сергей Комовский, но именно Пушкина Дельвиг объявил наследником Державина, главой новой поэтической школы. В стихотворении "На смерть Державина" он восклицал: "Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин! /О Пушкин /нет уж великого! Музы над прахом рыдают!.." После окончания Лицея три поэта-лицеиста образовали "союз поэтов", провозгласивший дух поэтической независимости и дружеского единения. Четвертым в этом союзе стал рядовой лейб-гвардии Егерского полка Евгений Баратынский. "Там, где Семеновский полк, в пятой роте, в домике низком, /Жил поэт Баратынский с Дельвигом, тоже поэтом..." - писали они в совместном шуточном стихотворении. Баратынский, переведенный унтер-офицером в Финляндию, обращался к Дельвигу: "Дай руку мне, товарищ добрый мой, /Путем одним пойдем до двери гроба, /И тщетно нам за грозною бедой /Беду грозней пошлет судьбины злоба". На всю жизнь они сохранили святость дружбы. Лучшие литературные силы 20-30-х годов принимали участие в издании альманахов Дельвига "Северные цветы" и "Подснежник", а с января 1830 года - "Литературной газеты", первые десять номеров которой редактировал Пушкин. На литературно-музыкальных вечерах в салоне Дельвига царил культ русских романсов и песен. Анна Керн вспоминала: "М.И. Глинка часто услаждал весь наш кружок своими дивными вдохновениями. К нему присоединялись иногда князь Сергей Голицын, М.Л. Яковлев, а иногда и все мы хором пели какой-нибудь канон, бравурный романс или баркаролу". Имена Михаила Яковлева и князя Сергея Голицына многое значат в истории русского романса. Лицейский друг Дельвига и Пушкина, Михаил Яковлев создал девять романсов и песен на стихи Дельвига, среди которых "Когда, душа, просилась ты...", "Наяву и в сладком сне...", "Прекрасный день, счастливый день..." и другие. Не меньшей известностью пользовались романсы Яковлева на стихи Пушкина "Буря мглою небо кроет...", "Сквозь волнистые туманы..."
Смерть Дельвига от "гнилой горячки" (так называли грипп) была тяжелым ударом для всех друзей-лицеистов. "Никто на свете не был мне ближе Дельвига, - писал Пушкин Плетневу. - Из всех связей детства он один оставался на виду - около него собиралась наша бедная кучка. Без него мы точно осиротели. Считай по пальцам: сколько нас? ты, я, Баратынский, вот и всё".
В поэзии Дельвига преобладали лирические жанры. Образцами считались его идиллии, но прославился он прежде всего как поэт-песенник. Дельвиг оставался в пределах уже сложившихся традиций "русской песни", но, в отличие от И.И. Дмитриева, Ю.А. Нелединского-Мелецкого, А.Ф. Мерзлякова, он не стилизовал фольклорные тексты, а создавал оригинальные авторские произведения. Высшим достижением песенной поэзии и музыки того времени стал "Соловей" Дельвига - Алябьева.
Поэзия Дельвига нашла музыкальное воплощение в песнях и романсах А.А. Алябьева, М.И. Глинки, М.Л. Яковлева, А.Е. Варламова, А.С. Даргомыжского и других композиторов, став одним из ярких выражений романсно-песенной лирики золотого пушкинского века.
ДОБРОЛЮБОВ Николай Александрович (1836-1861) - критик, публицист, поэт. Его первые юношеские стихи отличались глубокой религиозностью, это были молитвы, переложения житий святых, что вполне соответствовало внешним и внутренним обстоятельствам его жизни в Нижнем Новгороде. Его отец и оба деда были священниками, и сам он в 1848-1853 годах учился в нижегородской духовной семинарии. В те же годы, еще будучи семинаристом, он занимался собирательской деятельностью: записывал народные песни, местные предания, собрал около 1500 пословиц и поговорок. Поступив в 1853 году в столичный Педагогический институт, продолжил изучение фольклора. Его руководителем был выдающийся исследователь И.И. Срезневский. К годам учебы в институте относится и его "подвиг переделывания" самого себя, нашедший отражение в политических и богоборческих стихах. В апреле 1855 года состоялось его знакомство с Н.Г. Чернышевским, которое и определило всю его дальнейшую судьбу. За четыре года работы в некрасовском "Современнике" он стал центральной фигурой критических баталий, развертывавшихся на журнальных страницах. В России не было политических партий, их заменяли "толстые" литературные журналы. "Реальная критика" Добролюбова противостояла "эстетической" А.В. Дружинина и В.П. Боткина и "органической" Аполлона Григорьева, выражая взгляды революционеров-демократов, не лишенные крайностей. "Литература, - писал Добролюбов, - представляет собой силу служебную, которой значение состоит в пропаганде, а достоинство определяется тем, что и как она пропагандирует".
В "Современнике" были опубликованы и основные стихи Добролюбова, привлекшие внимание А.К. Глазунова, Петра П. Булахова, Ц.А. Кюи и других композиторов.
ЖАДОВСКАЯ Юлия Валериановна (1824-1883) - поэтесса, прозаик. На "женском Парнасе" середины XIX века ей принадлежит одно из первых мест. Задолго до "чистой поэзии" она выразила в своих стихах, как отмечали современники, "чистую поэзию чувств". В 1846 году вышел ее первый поэтический сборник. Иван Аксаков писал родным: "Я достал здесь себе стихотворения Жадовской и обрадовался им чрезвычайно... Право, в наше время, когда нет стихотворения без вопроса, мысли или цели, готов писать снова стихи к мотыльку, но для нас это невозможно и было бы искусственно, а для женского нетронутого сердца это еще, слава Богу, так возможно; ей еще доступна бескорыстная поэзия". Мало кто знал, какую тяжкую ношу несло в себе ее нетронутое сердце: она родилась без кисти левой руки. Ей принадлежат одни из самых проникновенных молитв в русской поэзии, тоже ставших романсами: "Мира Заступница, Матерь всепетая", "Молю Тебя, Создатель мой", "Господь с тобой!". В 50-е опубликованы ее "женские" романы "В стороне от большого света", "Женская истерия", повести "Простой случай", "Отсталая", не получившие такого признания, как стихи. Одним из самых популярных стал ее романс "Ты скоро меня позабудешь" на музыку М.И. Глинки. Сохранилось описание его исполнения певицей Е.М. Кониар под аккомпанемент Глинки: "Ее пение приводило в трепет, дрожь пробегала по жилам, в жар бросало. Когда, аккомпанируемая Глинкою, она пела его "Ты скоро меня позабудешь", с одной дамой сделалось дурно. Когда она кончила, не было аплодисментов и одобрений - глубокое сосредоточенное молчание". Этот же романс на музыку А.Е. Варламова входил в репертуар А.В. Неждановой и Н.А. Обуховой. Песенной классикой стала "Нива" Жадовской - Гречанинова.
Лирика Жадовской нашла музыкальное воплощение в романсах М.И. Глинки, А.С. Даргомыжского, А.Е. Варламова, В.Т. Соколова, М.М. Ипполитова-Иванова, Р.М. Глиэра, А.Т. Гречанинова и других композиторов.
ЖЕМЧУЖНИКОВ Алексей Михайлович (1821-1908) - поэт, драматург, публицист. Брат Александра и Владимира Жемчужниковых, двоюродный брат А.К. Толстого, в соавторстве с которыми создал знаменитый сатирический образ Козьмы Пруткова. "Хотя каждый из нас, - вспоминал он, - имел свой особый политический характер, но всех нас соединяла плотно одна общая нам черта: полное отсутствие "казенности" в нас самих и, вследствие этого, большая чуткость ко всему "казенному". Идейный пафос его гражданских стихов созвучен поэзии Н.А. Некрасова. В лирике, вслед за некрасовскими "Последними песнями", он создал свои "Песни старости" и "Прощальные песни". В конце XIX века его называли "последним могиканом идейной поэзии". В.Я. Брюсов отмечал: "Основная прелесть поэзии Жемчужникова состоит в его умении на все совершающееся взглянуть со своей самостоятельной точки зрения, и эту точку зрения определить ясно, кратко и метко".
В романсной лирике второй половины XIX века широкую известность получил романс "Уже давно иду я, утомленный..." Жемчужникова - Балакирева. Но это не единственное лирическое стихотворение Жемчужникова, ставшее романсом.
ЖУКОВСКИЙ Василий Андреевич (1783-1852) - поэт, прозаик, переводчик, одна из самых ключевых фигур золотого века русской литературы. О нем писали многие современники, но, пожалуй, наиболее точную характеристику дал Иван Киреевский: "Старая Россия отдыхала; для молодой нужен был Жуковский. Идеальность, чистота и глубокость чувств, святость прошедшего, вера в прекрасное, в неизменность дружбы, в вечность любви, в достоинство человека и благость провидения; стремление к неизменному; равнодушие ко всему обыкновенному, ко всему, что не душа, что не любовь, - одним словом, вся поэзия жизни, все сердце души, если можно так сказать, явилось нам в одном существе и облеклось в пленительный образ музы Жуковского. В его задумчивых чертах прочли мы ответ на неясное стремление к лучшему и сказали: "Вот что недоставало нам!" Еще большей прелестью украсило его любовь к отечеству, ужас и слава народной войны".
Бородинское сражение было переломным в его судьбе. Он выступил навстречу врагу среди трех тысяч московских ополченцев, будучи поэтом мало кому известным вне литературной элиты, а вернулся после Бородино знаменитым автором поэмы "Певец во стане русских воинов", еще до окончания войны вышедшей тремя изданиями и положенной на музыку Дмитрием Бортнянским. Двадцатилетний доброволец Иван Лажечников, тоже впоследствии ставший писателем, отмечал в "Походных записках" 20 декабря 1812 года: "Часто в обществе военном читаем и разбираем "Певца во стане русских", новейшее произведение г. Жуковского. Почти все наши выучили уже сию пьесу наизусть. Какая поэзия! Какой неизъяснимый дар увлекать за собой душу воинов!.. Довольно сказать, что "Певец во стане русских" сделал эпоху в русской словесности и - и в сердцах воинов!" Особое положение Жуковского еще более упрочилось после того, как в 1817 году он стал учителем русского языка великой княгини, будущей императрицы Александры Федоровны, а с 1826 по 1841 год - наставником наследника престола, будущего царя-освободителя Александра II.
Близость ко двору не отдалила его от соратников по литературе. Он пытался предотвратить дуэль А.С. Пушкина; "милость к падшим призывал", прося о смягчении участи декабристов; принимал участие в судьбах М.Ю. Лермонтова, А.В. Кольцова, в освобождении от крепостной зависимости Тараса Шевченко; всегда был готов прийти на помощь ослепшему и парализованному Ивану Козлову. Антресоли, построенные на четвертом этаже примыкавшего к Зимнему дворцу Шепелевского дворца специально для занятий Жуковского с наследником престола, по субботам из классных комнат превращались в "олимпиадинский чердак". У него, по словам современника, собирались "литераторы всех расколов и всех наций, художники, музыканты". Для всех них Жуковский по-прежнему оставался знаменем русского романтизма, автором баллад, элегий, предопределивших пути развития русской поэзии. "Его стихов пленительная сладость / Пройдет веков завистливую даль", - писал Пушкин, не разделяя авторские стихи и переводные. Жуковский одним из первых сделал переводы сотворением, они стали неотъемлемой частью русской поэзии, ввели ее в мировую литературу. "Переводя, - отмечал Н.В. Гоголь, - он оставил переводами початки всему оригинальному, внес новые формы и размеры, которые стали потом употреблять все поэты". Выйдя в 1841 году в отставку, Жуковский целиком посвятил себя переводу "Одиссеи" Гомера. "Для чего я выбрал этот труд? - писал он. - Для того, чтобы дать себе великое наслаждение выразить на нашем языке во всей ее детской простоте поэзию первобытную: буду стараться, чтобы в русских звуках отозвалась та чистая гармония, которая впервые раздалась за три тысячи лет перед сим под ясным небом Греции". Уже будучи, как и легендарный Гомер, ослепшим, Жуковский восемь лет переводил "Одиссею", а затем приступил к "Илиаде".
Не меньшее значение в прижизненной и посмертной славе Жуковского имели песни и романсы на его стихи. "Обратите внимание, - отмечал Николай Полевой, - чем отличается Жуковский от всех других поэтов русских: это музыкальность стиха его, певкость, так сказать, мелодическое выражение, сладкозвучие". В 1832 году вышел альбом "Баллады и романсы В.А. Жуковского", положенные на музыку для фортепиано А.А. Плещеевым, получивший широкое распространение в домашнем музицировании. Но ко времени выхода альбома уже появилось более десяти романсов А.А. Алябьева, романсы А.Н. Верстовского, М.Ю. Виельгорского, М.И. Глинки, Феофила Толстого, А.С. Даргомыжского и других композиторов-современников. "Прошли, прошли вы, дни очарованья", "Кольцо души-девицы" Жуковского - Алябьева, "Вихрем бедствия гонимый", "Голос с того света", "Ночной смотр" Жуковского - Глинки были такими же важными вехами в истории русской культуры, как "Черная шаль" Пушкина - Верстовского, "Соловей" Дельвига - Алябьева, "Не искушай меня без нужды" Баратынского - Глинки. "Молитва Русского народа", созданная Жуковским в 1813 году, стала официальным гимном Российской империи. Большой популярностью пользовались детские песенки на его стихи "Птичка", "Котик и козлик", "Жаворонок", песня из баллады "Светлана" - "Раз в крещенский вечерок". Для композиторов второй половины Х1Х века и начала XX века А.Г. Рубинштейна, П.И. Чайковского, Ц.А. Кюи, А.С. Аренского, С.И. Танеева, М.М. Ипполитова-Иванова, Н.Н. Черепнина, А.Т. Гречанинова, С.В. Рахманинова поэзия Жуковского продолжала оставаться живым наследием русской классики.
ИВАНЧИН-ПИСАРЕВ Николай Дмитриевич (1790-1849) - поэт, критик, историк. В 20-30-е годы входил в круг поэтов, близких к карамзинскому соратнику И.И. Дмитриеву, автору популярнейшей песни "Стонет сизый голубочек...", баснописцу, а в 1810-1814 годы - министру юстиции. В поэтическом творчестве считал себя продолжателем карамзинских и дмитриевских традиций, что нашло отражение в его поэтических сборниках "Сочинения и переводы в стихах" (1819), "Новейшие стихотворения" (1828). Подмосковным древностям посвящены его исторические изыскания 40-х годов: "Вечер в Симонове", "День в Троицкой лавре", "Утро в Новоспасском" и другие. В эти же годы входит в круг авторов погодинского "Москвитянина".
Несколько лирических стихотворений Иванчина-Писарева, созданных в жанре "русской песни", вошли в романсный репертуар. Наибольшей популярностью пользовался цыганский романс "Тебя забыть" (1819), автором музыки которого и исполнителем был руководитель одного из самых известных цыганских хоров пушкинского времени Иван Васильев.
ИЗМАЙЛОВ Александр Ефимович (1779-1831) - поэт-сатирик, прозаик, критик, издатель. В истории русской литературы известен прежде всего как поэт-баснописец, входивший в знаменитую басенную "троицу": Дмитриев - Измайлов - Крылов. Его издание "Песен и сказок" с 1814 по 1826 год выдержало пять изданий. Многие годы был председателем ВОЛСНХ и издателем журнала "Благонамеренный", принимая активное участие в литературной полемике, в определенной мере предвосхитив борьбу пушкинских изданий с "торговым направлением" в литературе. В песенной лирике был близок к карамзинистам. Наибольшей известностью пользовалась его "чувствительная" песня "Таврический сад" (1805). Нотное издание романса А.Л. Гурилева на стихи Измайлова "Она молилась" появился значительно позже. Это было уже своеобразное "ретро" романсной лирики карамзинистов.
КАТЕНИН Павел Александрович (1792-1853) - поэт, драматург, литературный критик, переводчик. Как и Жуковский, Федор Глинка, Денис Давыдов, Батюшков, Петр Вяземский, Катенин принадлежал к поколению русских поэтов, прошедшему через Отечественную войну 1812 года. Из этого старшего поколения Жуковский, Федор Глинка и Денис Давыдов безоговорочно приняли пятнадцатилетнего поэта-лицеиста. Об отношении других можно судить по фразе Вяземского из письма к Батюшкову: "Задавит, каналья!" Не так-то просто складывались отношения с младоромантиком Пушкиным и у Павла Катенина, тем более что с самого начала они оказались в разных литературных станах: Пушкин - среди новаторов, Катенин - архаистов. "Он опоздал родиться - и своим характером и образом мыслей весь принадлежит 18 столетию", - скажет о нем Пушкин, но пройдет время, приутихнут страсти, и этот анахронизм Катенина (своеобразное "ретро" того времени) окажется одним из ярчайших литературных явлений пушкинской эпохи.
Вклад Павла Катенина в романсную лирику весьма скромен. В 1830 году появилось нотное издание романса Андрея Есаулова на его стихи "Певец Услад", и в те же 30-е годы в песенники вошел его романс "Любовь" на музыку неизвестного автора. Зато в гражданской лирике его имя стоит рядом с именем Кондратия Рылеева. Катенин - автор русского варианта французского революционного "Гражданского гимна", который распевался в России на мелодию французского романсного шлягера и был едва ли не гимном декабристов, среди которых значилось и его имя. Высылка из Петербурга в 1822 году спасла его от гораздо более серьезных последствий после декабрьского путча на Сенатской площади в 1825-м, когда реальностью стали слова его песни: "Отечество наше страдает /Под игом твоим, о злодей! /Коль нас деспотизм угнетает, /То свергнем мы трон и царей".
КОЗЛОВ Иван Иванович (1779-1840) - поэт, переводчик. А.С. Пушкин называл его стихи "вечным образцом мучительной поэзии". В сорок лет его, блестящего светского денди из аристократической семьи, разбил паралич. Страшный удар судьбы пробудил в нем поэта. Поэму "Чернец", ставшую одним из ярких образцов романтизма Пушкинской эпохи, он создал в 1823-1824 годах уже прикованным к постели и ослепшим. Его ближайший друг В.А. Жуковский писал: "Глубоко проникнутый смирением христианским, он переносил бедственную свою участь с терпением удивительным - и Божий Промысел, пославший ему тяжелое испытание, даровал ему в то же время и великую отраду: поразив его болезнью, разлучившую его навсегда с внешним миром и со всеми его радостями, столь нам изменяющими, открыл он помраченному взору его весь внутренний, разнообразный и неизменчивый мир поэзии, озаренный верою, очищенный страданием, имея память необыкновенную (великое счастье для слепого), Козлов сохранил в глубине души все свое прошедшее; он жил им в настоящем и до последней минуты сберег всю свежесть и теплоту любящего сердца. Несчастье сделало его поэтом - и годы страданий были самыми деятельными годами ума его. Знавши прежде совершенно французский и итальянский языки, он, уже на одре болезни, лишенный зрения, выучился по-английски и по-немецки - и все, что прочитал он на сих языках, осталось врезанным в его памяти: он знал наизусть всего Байрона, все поэмы Вальтера Скотта, лучшие места из Шекспира, так же, как прежде всего Расина, Тасса и главные места из Данте. Но лучшим и самым постоянным утешением страдальческой его жизни было то, что он с такою же верностью мог читать на память все Евангелие и все наши молитвы, столь спасительные в счастии, столь отрадные в печали. Таким образом, жизнь его, физически разрушенная, при беспрестанном, часто мучительном чувстве болезни, была разделена между религиею и поэзиею, которые целебным своим вдохновением заговаривали в нем душевные скорби, и телесные муки. Но он не был чужд и обыкновенной ежедневной жизни: все, что делалось в свете, возбуждало его участие - и он нередко заботился о внешнем мире с каким-то ребяческим любопытством". Так продолжалось не год, не два - двадцать лет. "Кроткое христианское величие веры" отмечал в нем Н.В. Гоголь. Стихотворение "Моя молитва" создано в 1833 году. Строки "Молитвы", датированные 3 декабря 1839 года, были предсмертными: "Прости мне, Боже, прегрешенья /И дух мой томный обнови, /дай мне терпеть мои мученья /В надежде, вере и любви..." Все годы невероятных страданий его поддерживали друзья-поэты, устраивавшие у Козлова музыкальные и литературные вечера. У него не раз звучала виолончель Михаила Виельгорского, пели самые знаменитые певицы Мария Потоцкая, Прасковья Бартенева. "Вчера ты пела, - голос нежной, /Рассеял мрак мой безнадежной", - писал он Генриэтте Зонтаг. Но случалось и так, что его самого по субботам привозили и поднимали на носилках на олимпиадинский чердак Жуковского, где он всегда был желанным гостем. "Собираюсь идти в Козлову, - запишет Жуковский 29 января 1840 года, - который при последнем издыхании. Вероятно, в день своего рождения придется положить в гроб и его, как за три года пред сим положил Пушкина". Смерть наступит на следующий день. На кладбище Александро-Невской лавры рядом с могилами Карамзина и Дельвига появится еще одна - Ивана Козлова. Поэта-мученика...
К поэзии Ивана Козлова обращались композиторы-современники А.А. Алябьев, М.И. Глинка, А.С. Даргомыжский, Н.И. Геништа, В.А. Сабурова, во второй половине XIX и в начале XX века - М.А. Балакирев, Н.А. Римский-Корсаков, Ц.А. Кюи, А.Т. Гречанинов, Р.М. Глиэр и другие. К числу шедевров золотого романсного пушкинского века принадлежит "Вечерний звон" Козлова - Алябьева.
КОЗЛОВ Павел Алексеевич (1841-1891) - поэт, переводчик. Входил в число наиболее известных переводчиков последней четверти XIX века. Ему принадлежит "первый полный русский перевод размером подлинника" романа Байрона "Дон Жуан", над которым он работал более десяти лет (В.А. Жуковский переводил "Одиссею" Гомера восемь лет). В 1884 и 1888 годах вышел двухтомник его "Стихотворений", в котором наряду с переводами были представлены и оригинальные стихи Козлова в русле традиций "чистого искусства" и "скорбной поэзии" 80-х годов. Фактом поэзии они не стали, но в так называемой массовой романсной лирике имя Павла Козлова стоит в ряду таких "классиков" этого жанра, как Николай Греков - в первой половине XIX века и его современник Даниил Ратгауз - во второй. Наибольшую популярность приобрели его романсы "Глядя на луч пурпурного заката..." и "Когда б я знал" (на музыку самого поэта). Козлову принадлежит перевод еврейской песни Байрона "Царь Саул", ставший первым романсом М.П. Мусоргского (1863).
КОЛЬЦОВ Алексей Васильевич (1809-1842) - поэт. В июне 1831 года в "Литературной газете" А.А. Дельвига появилось стихотворение самородного поэта из Воронежа "Кольцо" ("Я затеплю свечу воску ярова..."), с которого начинается путь в поэзии Алексея Кольцова. Уже в этом раннем стихотворении в полной мере предстала особая кольцовская "энергия лиризма", песенность. Ничего подобного русская поэзия не знала. Поэты-самоучки из народа типа Ф.Н. Слепушкина, М.Д. Суханова, Е.И. Алипанова создавали слащавые псевдонародные идиллии. Жанр "русских песен" конца XVIII - начала XIX века тоже редко выходил за пределы фольклорных стилизаций. В кольцовских "русских песнях" впервые предстал уникальнейший сплав литературных и фольклорных традиций. "Нужно быть Народом и в Народе, чтобы участвовать в создании Народной песни", - напишет через столетие Константин Бальмонт. Этим редчайшим даром обладал Алексей Кольцов.
В XIX веке, наряду с пушкинской плеядой поэтов, можно выделить тютчевскую, некрасовскую и фетовскую. Не меньшее значение имела и кольцовская плеяда, к которой, помимо В.И. Красова, А.В. Тимофеева, И.С. Никитина и И.З. Сурикова, можно отнести едва ли не всех поэтов-песенников, оставшихся безымянными, уже при жизни попавших в число "забытых". В памяти поколений остались их песни, а не имена: "Не шей ты мне, матушка, красный сарафан" Николая Цыганова, "То не ветер ветку клонит" Семена Стромилова, "Однозвучно гремит колокольчик" Ивана Макарова, "Тройка" ("Пыль столбом крутится, вьется"), "Гори, гори, моя звезда" Василия Чуевского... Объясняется это не столько исторической несправедливостью, сколько законами самого песенного жанра.
Алексей Кольцов - исключение. Его наверняка ждала участь всех поэтов-песенников, если бы не "неистовый Виссарион" Белинский был в одинаковой степени неистовым как в уничтожении своих литературных противников, так и в возвеличивании тех, кто не входил в их число. Алексей Кольцов, по чистой случайности, оказался среди вторых. Своей поэтической славой он всецело обязан Белинскому. Равно как и тому, что в кольцовской поэзии в основном стали выделять социальные мотивы, которые, конечно, имеют немалое значение, но не менее значимы и религиозные. "Молитва" ("Спаситель, Спаситель! Чиста моя вера..."), "Последняя борьба", "Перед образом Спасителя" - одни из лучших образцов русской религиозной лирики.
По числу музыкальных воплощений поэзия Алексея Кольцова уступает лишь поэзии М.Ю. Лермонтова и А.С. Пушкина. Русские композиторы XIX и XX веков создали более 700 песен и романсов на его стихи, многие из которых стали вокальной классикой, из композиторов-современников к его поэзии обращались А.Е. Варламов (12 вокальных произведений), А.Л. Гурилев (5), А.А. Алябьев, М.И. Глинка, И.И. Геништа, Феофил Толстой, А.С. Даргомыжский (7), И.А. Рупий, И.В. Романус, Н.П. Де-Витте, М.И. Бернард. Во второй половине XIX века - М.А. Балакирев (8), М.П. Мусоргский (3), А.Г. Рубинштейн (10), Полина Виардо, Н.А. Римский-Корсаков (5), Петр и Павел Булаховы, В.Т. Соколов (23), А.И. Дюбюк (23), А.К. Глазунов, А.С. Танеев. В начале XX века - С.В. Рахманинов (4), А.Т. Гречанинов, Вас.С. Калинников, Р.М. Глиэр, П.Г. Чесноков и многие другие.
КОНИ Федор Алексеевич (1809-1879) - драматург, театральный критик, поэт. Родом из "прусской нации московского купца", владельца магазина оптики. При этом в не меньшей степени, чем лифляндский барон Антон Дельвиг или датчанин Владимир Даль, как отмечал биограф, "горячо относился ко всему, что касается блага и чести России, и верил в ее будущее". Автор пятнадцати оригинальных водевилей и девятнадцати переводов и компилятивных переделок, многие из которых пользовались неизменным успехом и ставились на сценах Малого театра, Александринского и едва ли не всех провинциальных. По успеху в период расцвета водевильного жанра с ним сравним только Ленский. Белинский писал об одном из спектаклей Кон что в нем "есть все, что требуется от водевиля: и острота, и веселость, и легкость, и игривость, забавные положения и маленькие куплеты". Помимо остроумных каламбуров и злободневных музыкальных куплетов в водевилях Кони, как и других авторов, часто звучали песни и романсы, специально созданные или введенные. Как поэт, он известен и своими подцензурными, ходившими в списках сатирами, а также песнями и романсами, выходившими отдельными нотными изданиям на музыку Варламова, Ивана Рупина, Феофила Толстого и других композиторов. Наибольшей известностью пользовался романс "Рано, цветик, рано ты" Кони - Варламова, изданный в 1834 году и позднее введенный в один из самых популярных его водевилей "Деловой человек, или Дело в шляпе" (1840).
КОНШИН Николай Михайлович (1793-1859) - поэт, прозаик. В 1805-1834 годах служил в Финляндии, где подружился с Баратынским, а через Баратынского сблизился с кружком А.А. Дельвига, что нашло отражение в ряде его поэтических посланий. Элегическая и анакреотическая лирика Коншина создала ему репутацию поэтического "спутника" Баратынского. Его прозаические произведения успеха не имели. Популярность приобрело лишь стихотворение "Век юный, прелестный" (1826), вошедшее во многие песенники XIX века как "Цыганская песня" А.Л. Гурилева.
КОРСАК Александр. Литературный псевдоним Александра Яковлевича Римского-Корсакова (1807-?). В 1818-1823 годах учился в Благородном пансионе при Московском университете, вместе с М.И. Глинкой жившим затем несколько лет на его квартире. Приятели часто устраивали литературно-музыкальные вечера. Глинка создал несколько романсов на стихи Корсака в 1827-1829 годах и в 1838 году. Мелодия романса "Всегда везде со мною ты" была затем использована Глинкой для романса на стихотворение А.С. Пушкина "В крови горит огонь желанья". Стихи Александра Корсака выходили только в нотных изданиях. Наибольшую известность приобрела цыганская песня "Я пойду косить на зеленый луг", аранжированная в 1855 году тем же Глинкой.
КРАСОВ Василий Иванович (1810-1854) - поэт. Историк литературы Н.П. Данилевский писал о нем в конце Х1Х века: "Личность поэта, которого любили и ценили такие люди, как Станкевич и Белинский, которого помянул теплым словом известный поэт Боденштедт, не может не внушать нам интереса". В данном случае весьма характерна сама эта ссылка на немецкого поэта и переводчика Боденштедта, который к тому времени был гораздо более известен, чем полузабытый Красов. Имя Красова упоминалось лишь в тех случаях, когда речь шла о кружке Станкевича и раннем Белинском. Его единственный поэтический сборник вышел в 1859 году. Посмертно. Его издателем был фольклорист П.Б. Шейн, что уже само по себе подчеркивало принадлежность поэзии Красова к фольклору и к традициям "русских песен". Но для современников Красов был прежде всего элегическим поэтом кружка Станкевича. Его первые стихи появились в надеждинском "Телескопе" одновременно со статьями Белинского. Станкевич писал о своих университетских друзьях: "Эти люди способны вспыхнуть, прослезиться от всякой прекрасной мысли, от всякого благородного подвига". Все эти черты были присущи как ранним стихам Красова, так и ранним статьям Белинского.
В 1831 году Станкевич познакомил Белинского и других членов кружка своекошных студентов со своим воронежским земляком Алексеем Кольцовым. В это же время стихотворение "Кольцо" самородного поэта, благодаря Станкевичу и с его сопроводительным письмом, появилось в "Литературной газете" А.А. Дельвига. Этот момент считается переломным в судьбе Кольцова. Но и в судьбе Красова он сыграл не меньшую роль. Кольцову было чему поучаться у Красова, закончившего до Московского университета Вологодское духовное училище и Вологодскую духовную семинарию (Станкевич брал у него уроки по древним языкам). Среди поэтов-студентов он тоже был несомненным лидером (Лермонтов 6ыл принят в сентябре 1830 года на Нравственно-политическое отделение и держался в стороне от "филологов"). Вышло все наоборот: Красов стал "учеником" Кольцова. Красовские "русские песни" появились вслед за кольцовскими. Дружеские отношения Красова и Кольцова - едва ли не самые светлые мгновения в жизни обоих поэтов. Но эта сторона поэтического творчества Красова выпала из поля зрения историков литературы. Чему во многом способствовало утвердившееся (не без помощи статей Белинского) мнение, что у Кольцова не может быть продолжателей, настолько он, подобно А.С. Грибоедову и И.А. Крылову, уникален и неповторим. В результате целая плеяда поэтов, развивавшая именно кольцовские традиции, оказалась как бы вне литературы. Имена Н.Г. Цыганова, А.В. Тимофеева, В.П. Чуевского и других попали в число забытых и полузабытых, но их песни и романсы продолжают жить. Пять романсов и песен на стихи Красова создал Петр П. Булахов. К его поэзии обращались В.Т. Соколов, М.А. Балакирев, А.Н. Корещенко и другие композиторы.
КРЕСТОВСКИЙ Всеволод Владимирович (1839-1895) - поэт, прозаик. Его прижизненная и посмертная слава связана с романом "Петербургские трущобы" (1864-1867), ставшим русской модификацией "Парижских тайн" Эжена Сю. Начинал же он как поэт. В 1862 году вышел сборник его стихов, в которых сказалось влияния как "чистого искусства", так и Некрасова. В эти же годы появился цикл его стихотворений "Испанские мотивы", которые обратили на себя внимание, но не благодаря поэтическим достоинствам, а "жгучей" эротикой, пресловутой "клубничкой". Его даже стали называть в прессе "Всеволодом Клубничкиным". Сомнительная слава "Клубничкина", видимо, не очень прельщала его. С поэзией он распрощался раз и навсегда. Перешел на прозу. Разную: романтическую, натуралистическую, историческую и даже антинигилистическую. Его романы "Панургово стадо" и "Две силы" вместе с "Взбалмученным морем" А.Ф. Писемского, "Бесами" Ф.М. Достоевского и другими произведениями (их было немало) противостояли призраку революции, бродившему не только по Европе. Но читательский успех выпал на долю только "Петербургских трущоб". Правда, основного читателя его романа, породившего целый ряд подобной "трущобной" прозы, было принято называть "низовым", а сам роман числился по разряду "бульварных".
Но поэзия, им забытая, продолжала жить своей жизнью, уже независимой от автора. Не прошло бесследно влияние Некрасова: стихи Крестовского "Владимирка", "Стон земли" вошли в число одних из самых известных революционных песен и часто приписывались Некрасову. Баллада "Ванька Ключник" и романс "Под душистою ветвью сирени" стали одними из самых популярных среди "городских" романсов второй половины XIX века. На стихи Крестовского писали музыку композиторы так называемого "второго ряда" (Иван Бородин, Виктор Пасхалов, Яков Пригожий), и сам жанр "городского" романса тоже был "низовым". Всеволод Крестовский - один из его первооткрывателей как в прозе, так и в поэзии.
КУКОЛЬНИК Нестор Васильевич (1809-1868) - поэт, прозаик, драматург. Один из самых плодовитых авторов "драматических фантазий" (так называл он свои стихотворные пьесы), исторических драм (самая известная из которых - "Рука Всевышнего отечество спасла"), повестей, рассказов, стихотворений. Известна реплика А.С. Пушкина: "А что, ведь у Кукольника есть хорошие стихи? Говорят, что у него ест и мысли". Он был убежден в своей гениальности, отводя Пушкину место одного из своих современников. Пик популярности Кукольника приходится на середину 30-х годов, когда его произведения вызывали, по свидетельству современника, "самый неистовый восторг". Но в 40-е годы он постепенно сходит с литературной сцены, заняв крупный пост в канцелярии военного министра. О его рвении на службе можно судить по фразе, ставшей крылатой: "Если царь прикажет - через два месяца акушеркой буду". Из всего десятитомного собрания сочинений (1851-1852), за которым последовало посмертное шеститомное (1871), испытание временем выдержали лишь его романсы из цикла "Прощание с Петербургом" (1840), что вполне объяснимо. Стихи Кукольника стали популярнейшими романсами благодаря великому М.И. Глинке, с которым его связывали дружеские отношения. "Триумвират" (Н.В. Кукольник, К.П. Брюллов, М.И. Глинка) прославился своими литературно-музыкальными вечерами и кутежами. Композитор и музыкальный критик А.Н. Серов отмечал: "Тексты этих романсов, хотя и не имеют высокого достоинства поэтического, заключают в себе, однако, всегда идею, доступную музыке, момент или драматический, или внутренне сосредоточенный, лирический". Зачастую, по собственному признанию, он "подкладывал слова под музыку". В цикл "Прощание с Петербургом" входит "Попутная песня", посвященная царскосельскому "пароходу" (так называли паровоз на первой в России железнодорожной ветке от Петербурга до Царского Села). Эта песня входила в число самых популярных из репертуара Федора Шаляпина. Помимо цикла "Прощание с Петербургом" Глинка создал романсы на слова Кукольника "Стансы" ("Вот место тайного свиданья...") и "Сомнение" ("Уймитесь, волнения страсти...") и музыку к исторической драме "Князь Холмский". Глинка был не единственным композитором, обращавшимся к поэзии Нестора Кукольника. На музыку положено около тридцати его стихотворений, наиболее известными среди них стали романсы Кукольника - Булахова "Забуду ль я волшебство слов твоих..." и Кукольника - Столыпина "Колечко" ("Как взгляну, да погляжу...").
КУРОЧКИН Василий Степанович (1831-1875) - поэт, переводчик, журналист. Более всего он дорожил своей лирикой, но известность приобрел антикрепостническими и сатирическими стихами и в особенности переводами "Песен Беранже", оказавшихся созвучными бунтарским настроениям "шестидесятников" XIX века. Его Беранже имел необыкновенный успех. Курочкин, как отмечал современник, "сам воплотился в Беранже, пережил каждую из переводимых им песен всем своим существом и сумел перевести Беранже так, что сделал его как бы русским народным поэтом".
Весной 1862 года Курочкин вошел в состав пяти членов ЦК "Земли и Воли", был арестован и три месяца провел в Петропавловской крепости. "Нигилист и мало дает надежды на исправление" - был вердикт полиции.
Его имя как поэта-сатирика и издателя сатирического еженедельника "Искра" (1859) стоит в одном ряду с именами столпов "Современника" и издателями "Колокола".
Переводные и оригинальные стихи Курочкина привлекли внимание А.С. Даргомыжского, М.П. Мусоргского, А.Л. Варламова, К.П. Вильбоа, Ц.А. Кюи и других композиторов. Особое значение имели музыкальные сцены Даргомыжского, ставшие новым словом в истории русского вокального искусства.
ЛЕНСКИЙ (настоящая фамилия Воробьев) Дмитрий Тимофеевич (1805-1860) - водевилист, переводчик. Один из самых популярных водевилистов, многие пьесы которого продержалась в репертуаре до конца XIX века, а "Лев Гурыч Синичкин, или Провинциальная дебютантка" остается водевильной классикой и поныне. Ему принадлежат около ста драматургических сочинений, но в основном переведенных или переделанных с французских оригиналов. И в этих переделках, как отмечал А.С. Пушкин, "от господ до слуг, по характерам - всё чисто русское". Ленский многие годы принадлежал к числу ведущих актеров Московского Малого театра, сыграв на его сцене Тартюфа, Молчалина, Хлестакова. Он же был одним из первых в России переводчиков песен Беранже. Его собственное поэтическое творчество ограничивалось стихотворными экспромтами, каламбурами, эпиграммами, часто, как отмечали современники, "неудобными для печати". Неотъемлемой частью его водевилей (как и других водевилистов) являлись актуальные куплеты, а также песенки и романсы, которые зачастую выходили за пределы сцены и издавались самостоятельно нотными тетрадями. Среди авторов музыки на его слова - А.Н. Верстовский, А.Е. Варламов, А.Л. Гурилев, Петр П. Булахов, А.И. Дюбюк и другие композиторы, близкие к Московскому Малому театру тех лет и хору московских цыган Ивана Васильева. На театральных подмостках шли его водевили с песнями, романсами и куплетами "Муж и жена" (на музыку Верстовского, Алябьева, Мауэра, Шольца), "Дамский доктор" (на музыку и с участием Николая Дюра), "Вот так пилюли" (на музыку Штурмана), "Девица-красавица" (на музыку Петра П.Булахова). Один из лучших романсов Ленского - Гурилева посвящен памяти Варламова. В нем выражена основная идея поэтов, композиторов, исполнителей, объединенных любовью к русской песни: "Заунывные, плачевные, /Будто звуки с небеси, /Эти песни задушевные /Не умолкнут на Руси!"
ЛЕРМОНТОВ Михаил Юрьевич (1814-1841) - поэт, прозаик. "Нет, я не Байрон, я другой, /Еще неведомый избранник, /Как он, гонимый странник, /Но только с русскою душой", - напишет он в семнадцать лет, многое предугадав в своей судьбе, даже роковое - "я раньше начал, кончу ране". До рокового дня 28 января 1837 года он был никому неведомым избранником. Первые 56 строк "Смерти поэта" были созданы еще при живом Пушкине, прощавшимся с друзьями. Шестнадцать заключительных - 7 февраля. На следующий день после того, как тело Пушкина было предано земле в псковском Святогорском монастыре за триста верст от Петербурга (о чем Лермонтов, естественно, знать не мог - это "случайное" совпадение). Первую часть читали, переписывали. "Стихи Лермонтова - прекрасны" - запишет в дневнике А.И. Тургенев 2 февраля. В.А. Жуковский, по свидетельству современника, увидел в стихах молодого корнета "проявление могучего таланта". Но "Смерть поэта" решила судьбу и самого Лермонтова. Заключительные строки ему не смогли простить. Так, за одну неделю он оказался одним из самых знаменитых и одним из самых гонимых поэтов. Современнику Пушкина и Лермонтова, поэту и прозаику Владимиру Соллогубу принадлежат примечательные слова: "Смерть Пушкина возвестила России о появлении нового поэта - Лермонтова".
Известно, что музыка была его страстью, он играл на скрипке, фортепьяно, гитаре, флейте, мог петь, как отмечала современница, "во весь голос и до потери дыхания". У Пушкина лишь одна самая ранняя баллада "Под вечер, осенью ненастной..." названа романсом. У Лермонтова - семь. После Жуковского он едва ли не самый романсный поэт, что, казалось бы, не могло не привлечь внимания композиторов-современников. Так оно и произошло, но после 1841 года. За полтора столетия свыше тысячи композиторов создали более двух с половиной тысяч вокальных произведений на его стихи. Прижизненных из них всего лишь пять.
Первым вокальным произведением на стихи Лермонтова были "Горные вершины", созданные в 1839 году "дедушкой русского романса" Николаем Титовым. В 1840 году вышли нотные издания сразу четырех "Молитв" ("В минуту жизни трудную...") Гурилева, Николая Титова, Феофила Толстого и Александра Скарятина. Все остальные "Молитвы" появились уже позже: Даргомыжского (1844), Глинки (1855), Петра П. Булахова (1856), Софьи Зыбиной (1856), Кушелева-Безбородко (1857), Мусоргского (1865) и других (более восьмидесяти) композиторов. Прижизненной была и "Еврейская мелодия" ("Душа моя мрачна..."). Романс Гавриила Ломакина вышел в нотном издании одновременно с "Молитвой". С этих трех романсов начинается жизнь лермонтовской поэзии в музыке.
ЛЮБЕЦКИЙ Сергей Михайлович (1808-1881) - прозаик, поэт, историк. Он выступал во многих литературных жанрах, но в основном на "низовом" рынке, в обилии поставляя под разными псевдонимами пользовавшиеся неизменным спросом исторические романы, всевозможные ужастики. Некоторые из них вошли в число лубочной литературы и неоднократно переиздавались вплоть до конца XIX века. Так произошло с его четырехтомным историческим романом "Сокольники, или Поколебание владычества татар над Россией" (1832) и другими. В 1841 году он выступил уже под своей собственной фамилией. В Малом театре была поставлена его историческая пьеса "Стенька Разин, разбойник волжский", но успеха не имела. В 50-60-е годы московские журналы довольно часто публиковали его сатирические рассказы, фельетоны, нравоописательные очерки, но некоторый успех выпал на долю чисто прикладной литературы - путеводителям по Москве и окрестностям, справочникам. Лишь судьба одного стихотворения Любецкого оказалась непредсказуемой. В 1851 году вышло нотное издание романса А.Л. Гурилева на стихи Любецкого "Одинок стоит домик-крошечка", которому, наряду с романсом "Он был титулярный советник" Даргомыжского - Вейнберга (1859), суждено было стать предтечами будущего "городского" романса.
МАЙКОВ Аполлон Николаевич (1821-1897) - поэт, переводчик. "Это была, - отмечал Иннокентий Анненский, - одна из тех редких гармоничных фигур, для которых искание и воплощение красоты являлось делом естественным и безболезненным, потому что природа вложила красоту в самые души их". Помимо этих природных данных он обладал еще и внутренним религиозно-нравственным стержнем, который уберег его от нигилизма 50-60-х годов (что не произошло с его родным братом Валерианом Майковым, одним из самых радикальных критиков того времени). Аполлон Майков вместе с братом, по его собственному признанию, "ходил в гости" в кружки Белинского, был знаком с петрашевцами, но никакого влияния они на него не оказали. "Нравственная евангельская правда, - признавался он, - с малолетства не была поколеблема".
Первый сборник стихотворений двадцатилетнего Аполлона Майкова вышел в Петербурге в 1842 году, в то же самое время, когда в "Москвитянине" появились первые публикации его будущих друзей-единомышленников А.А. Фета и Я.П. Полонского. Они познакомятся лишь через десятилетие, когда Аполлон Майков сблизится с "молодой редакцией" "Москвитянина", но уже в начале 40-х годов все трое выступят со стихами, которые станут классикой "чистого искусства": "Я пришел к тебе с приветом...", "Священный благовест торжественно звучит...", "Гармонии стиха Божественные тайны...". Известно, какую бурю негодования вызовет у "шестидесятников" подобный же сборник античных стилизаций Николая Щербины: Чернышевский разнесет ее в пух и прах. Белинский встретит антологические стихи Аполлона Майкова восторженно: "Даровита земля русская: почва ее не оскудевает талантами". И в этом, пожалуй, заключалось едва ли не основное отличие поколения Пушкина и Лермонтова ("неистовый Виссарион" - из их числа) от "шестидесятников", для которых гармония стиха, его Божественные тайны уже воспринимались со знаком минус. В 60-70-е годы Аполлон Майков вместе с Фетом и Апухтиным создали "тройственный союз" поэтов сохранивших верность поэзии. Никто из поэтов "чистого искусства" не получил такого признания, как Майков. "Вечерние огни" Фета так и остались в нераспечатанных пачках у него дома. Апухтин сам отказался от "печатного станка", превратившись в литературного камикадзе. У Аполлона Майкова вышло шесть прижизненных Полных собраний стихотворений. Он при жизни стал классиком.
Поэзия Аполлона Майкова на протяжении полувека была своеобразным камертоном романсной лирики в период ее наивысшего рас цвета. Более ста его стихотворений положены на музыку. Многие неоднократно. Выдающимся явлением стали романсы Майкова - Римского-Корсакова.
МАЛЫШЕВ Григорий Григорьевич (1802-1868) - поэт, военный музыкант. В романсной лирике имя Григория Малышева известно по одной из популярнейших "Троек" - "Звенит звонок и тройка мчится...", но не менее известны и другие его песни, публиковавшиеся как солдатские без имени автора. Сын унтер-офицера, он и сам прошел через две войны, стал унтер-офицером, при этом "комплексным музыкантом", умевшим не только исполнять, но и сочинять военные песни. Одну из них он исполнил в 1835 году в Калише в присутствии русского и прусского императоров, после чего "высочайшим повелением" был переведен "большим певчим" в придворную певческую капеллу, где и прослужил почти четверть века, выпустив в 1848 году сборник стихов и песен, свидетельствующих о его незаурядном поэтическом даровании, оставшимся незамеченным современниками, хотя его "Тройка" уже при жизни стала песенной классикой, а стихотворение "Христос воскресе!" тоже могло войти в хрестоматии наряду с другими образцами русской религиозной лирики. Но история поэзии, увы, тоже, не имеет сослагательного наклонения. Во времена некрасовского "Современника" стихи и песни певчего из придворной капеллы, проникнутые "верноподданическими настроениями", могли вызвать лишь полное отторжение. В начале Крымской войны он выпустил в свет "солдатские куплеты", которые тоже попали в разряд ура-патриотических. Участь Малышева на поэтическом олимпе была решена, что никак не сказалось на судьбе песен, живущих по иным неисповедимым законам.
МАРКОВ Михаил Александрович (1810-1876) - поэт, прозаик, драматург. В русской поэзии было несколько поэтов-генералов. Самый знаменитый из них, конечно же, Денис Давыдов. Заслуги двух других, как в военных, так и поэтических баталиях, более скромны. Михаил Офросимов, еще будучи гвардейцем Измайловского полка, в 1820-е годы получил известность среди светской молодежи своими романсами на музыку Н.А. Титова. Сам того не ведая, вместе с "дедушкой русского романса", он стал одним из предтечей этого жанра. Нечто подобное произошло и с Михаилом Марковым. Сделав довольно успешную военную и чиновничью карьеру, он не был чужд литературе и в 1838 году выпустил трехтомное издание своих поэтических и прозаических опусов "Мечты и были", но популярность приобрел только один из них - романс "Шарф голубой" на музыку того же Титова.
В своих воспоминаниях композитор рассказывает об этом романсе: "В 30-х годах я познакомился с М.И. Глинкою, и когда написал музыку на слова "Шарф голубой", показал ему, прося поправить ошибки против правил генерал-баса. Он взял, просмотрел, пропел и сказал мне: "Мелодия эта так хороша, что ежели что-нибудь в ней изменить - это значит все испортить. Все, что я могу себе позволить, прибавил он, это поправить бас в аккомпанементе, а более не смею ничего трогать". "Шарф голубой" с поправками Глинки многие годы продолжал оставаться в числе романсных шлягеров.
МЕЖАКОВ Павел Александрович (1788-1865) - поэт. Родился и умер в Вологде, заложив вместе со своим земляком и ровесником Константином Батюшковым поэтические традиции вологодской земли. Оба они в 1807 году, в самом начале антиналолеоновских войн, вступили в народное ополчение, оба участвовали в Отечественной войне. По его собственному признанию, само желание петь пробудили в нем стихи Батюшкова. Всю свою долгую жизнь он прожил с сознанием несоизмеримости их талантов, считая себя просто любителем, дилетантом. А со временем, выпустив два поэтических сборника (в 1817 и 1828 годах), и вовсе отошел от литературы. Вернувшись в родовую вологодскую усадьбу в селе Никольском, он создал театр, оркестр, картинную галерею, открыл первую в губернии школу для крестьянских детей, первую лечебницу для крестьян, не говоря уже об уникальном архитектурном ансамбле, огромном парке - северном дендрарии, оранжерее, конском заводе. Под старость ему довелось быть и губернским, и уездным предводителем дворянства. Ополченец Павел Межаков - потомок казачьего атамана, присоединившегося в 1612 году во время битвы за Москву к ополчению Дмитрия Пожарского, полностью воплотил в жизнь те идеалы сельской свободы, которые пытался выразить в стихах.
Ныне память о Павле Межакове хранят лишь останки его усадьбы. Но она сохранилась и в музыке. А.А. Алябьев, а затем Н.С. Титов создали романс на его шуточное стихотворение "Солома", звучавший в 1830-е годы весьма актуально на фоне тех голубков, чертей и привидений, которыми была заполонена поэзия.
МЕЖЕВИЧ Василий Степанович (1814-1849) - литературный и театральный критик, журналист, переводчик, поэт. При всех, несомненных и разносторонних дарованиях, в литературном мире за ним закрепилась не очень-то лестная репутация "перебежчика". Начинал он в 1832-1836 годах, вместе с Белинским, с сотрудничества в надеждинских изданиях "Телескопа" и "Молвы". Затем переехал из Москвы в Петербург, приняв приглашение Краевского занять место ведущего критика "Отечественных записок". Его первая обзорная годовая статья "Русская литература в 1838 году" была предшественницей будущих знаменитых годовых обозрений, но уже не Межевича, а его московского друга Белинского. Статьи самого Межевича не вызвали подобного "сотрясения мозгов", и Краевский "заменил" его "неистовым Виссарионом".
Оскорбленный Межевич "перебежал" к Фаддею Булгарину. Правда, и "Северной пчеле" он тоже не стал "своим", а к концу 40-х годов "совсем потерялся" и закончил жизнь вконец опустившимся литературным поденщиком.
Поэтическое наследие Межевича невелико, но в память о его дружбе с Варламовым остались романсы "Ночная мечта" ("Звездочка ясная в небе горит...") и "Добрый домовой", а куплеты из безнадежно забытой драмы "Артур, или Шестнадцать лет спустя" со временем превратились в популярнейшую песню "Ты, моряк, красивый сам собою".
МЕЙ Лев Александрович (1822-1862) - поэт, драматург, переводчик. Свое поэтическое кредо он выразил в знаменитой припевке: "Ой, пора тебе на волю, песня русская, /Благовестная, победная, раздольная, /Погородная, посельная, попольная, /Непогодою-невзгодою повитая, /Во крови, в слезах крещеная-омытая!.." (муз. М.А. Балакирева). Входил в "молодую редакцию" журнала "Москвитянин" и начинал с поэтических переложений былин, исторических песен, сказаний. Ему принадлежит один из самых известных переводов "Слова о полку Игореве" (1841-1850). Высшим достижением особого меевского пути в поэзии стали его стихотворные исторические драмы "Царская невеста" (1849) и "Псковитянка" (1860), послужившие основой для одноименных опер Н.А. Римского-Корсакова. Его друг и единомышленник Аполлон Григорьев отмечал, что после пушкинского "Бориса Годунова" и исторических драм А.Н. Островского пьесы Мея "единственные по языку и по подробностям драмы, где наша былая жизнь не искалечена".
Большой популярностью пользовались детские песни "По грибы", "Во саду, садочке" Мея - Мусоргского. К лирическим стихотворениям Мея, как оригинальным, так и переводным, обращались М.И. Глинка, М.П. Мусоргский, Н.А. Римский-Корсаков, М.А. Балакирев, П.И. Чайковский, Ц.А. Кюи, Э.Ф. Направник, А.Т. Гречанинов, С.В. Рахманинов и другие композиторы.
МИЛЛЕР Федор Богданович (1818-1881) - поэт, прозаик, переводчик. Входил в круг авторов журнала "Москвитянин". Как и Л.А. Мей, публиковал в журнале стилизации былин, исторических преданий, русских песен. О его взглядах на нарождавшиеся коммунистические идеи можно судить по басне "Философия коммуниста", опубликованной в 1847 году в "Москвитянине". "Так рады завсегда делиться коммунисты; / Им нечего терять; у них карманы чисты". С 1859 года издавал литературно-юмористический журнал "Развлечение". В 1872 - 1880 гг. вышло шеститомное собрание его сочинений, большую часть которого составляли переводы Шиллера, Гёте, Гейне, Шекспира, Адама Мицкевича и других поэтов.
К оригинальным стихотворениям и переводам Миллера обращались А.С. Даргомыжский, В.Т. Соколов, Павел П. Булахов, Елизавета Кочубей и другие композиторы. Широкую популярность приобрел романс Миллера - Даргомыжского "Мне все равно".
МИНАЕВ Дмитрий (1835-1889). Он полностью соответствовал представлениям о полезном поэте, поэте с направлением, с принципами. Его первый поэтический сборник, вышедший в 1859 году, так и назывался - "Стихотворения Обличительного поэта". В жесточайшей битве журналов 1850-1870-х годов не было ему равных среди сатириков и фельетонистов, выбравших своей основной мишенью славянофилов и приверженцев "чистого искусства". Минаев, Минаев и еще раз Минаев под своим именем и под многочисленными псевдонимами заполонил все прогрессивные журналы. Минаевские сатирические книги тоже выходили одна за другой, в том числе и спародированная комическая поэма "Евгений Онегин", бичевавшая людские и общественные пороки с помощью фабулы пушкинского романа и онегинской строфы. Но уйдут в прошлое шестидесятники XIX века, как и шестидесятники ХХ, испытание временем выдержат только те немногие стихи Минаева, которые менее всего затронула злоба дня и которые, как это ни парадоксально, окажутся ближе всего к поэзии его основных оппонентов - "чистому искусству". И Минаев был далеко не единственным, с кем время сыграет подобную злую шутку.
МИХАЙЛОВ Михаил Ларионович (1829-1865) - поэт, прозаик, переводчик, публицист, революционный деятель. В оригинальном поэтическом творчестве и в переводах он начинал с лирических и антологических стихов, близких к ранней лирике А.А. Фета, Я.П. Полонского, Аполлона Майкова, публикуясь в 1845-1852 годах в основном в "Москвитянине". В 1851 году в том же "Москвитянине" была опубликована его повесть "Адам Адамыч", и о нем заговорили как о прозаике-бытописателе. В эти же годы появились его первые переводы не только Гейне, но и древнегреческих, восточных поэтов, Гёте, Шиллера, Томаса Мура, Лонгфелло. Он одним из первых одновременно с Василием Курочкиным открыл русскому читателю песни Беранже, но в историю русской поэзии вошел в основном как переводчик Гейне. Вышедшие в 1858 году отдельным изданием его "Песни Гейне" отличались особым, "михайловским колоритом". "Большая часть из них - настоящие перлы поэзии", - отметит через полвека Александр Блок.
Позже в полной мере проявится еще одна его творческая ипостась - критика и публициста, не раз производившего своими статьями, по словам современника, "землетрясение в русских умах". Но это было уже в пору его сближения с некрасовским "Современником", когда его имя оказалось рядом с именами Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова. Этот триумвират стал ядром "Современника", сыграл решающую роль в его жизни и творчестве. В том числе и роковую. С Чернышевским он сдружился еще в студенческие годы. "Сблизились мы очень скоро. Разумеется, чем больше я стал узнавать его, тем более стал любить", - сообщал в 1844 году Чернышевский отцу о своем новом друге. К концу 50-х годов оба почти одновременно от слов перешли к делу. Поездки в Лондон к А.И. Герцену окончательно привели Михайлова в ряды революционеров-нелегалов. 14 сентября 1861 года он был арестован и заточен в Петропавловскую крепость. Приговор был суров - шесть лет каторги и пожизненное поселение в Сибири. Через год та же участь постигнет и Чернышевского - арест, Петропавловская крепость и семь лет каторги с поселением навсегда в Сибири. В 1864 году после гражданской казни его отправят на каторгу на рудник Кадая близ китайской границы, где он встретится с другом студенческих лет и соратником по революционной борьбе Михайловым. Они почти год проживут вместе. Но Чернышевскому суждено было прожить еще четверть века, а дни Михайлова были сочтены. В Сибири он вновь обратился к лирике. Поэтический дар не угас. Угасала жизнь. Он умер в 36 лет от чахотки.
Умер Михайлов-революционер, пополнив ряды жертв революции. "Убили" - под таким заголовком появилось сообщение о его смерти в герценовском "Колоколе", иной оказалась судьба Михайлова-поэта. Его ранняя лирика и переводы уже в конце 1840-х годов обрели свою жизнь в музыке, независимую от того, как складывалась судьба автора. В предисловии к "Песням Гейне" Михайлов отмечал: "Посмотрим на Гейне не как на человека известной партии, а как на лирического поэта, певца любви и природы. Едва ли не это титло дает ему главное право на долгую жизнь в потомстве. Произведения его, посвященные современным вопросам и интересам, особенно сильны тем поэтическим элементом, который повсюду чуется в них. Влияние его на литературу, как публициста, было далеко не так обширно, как влияние его поэзии". Все это с полным правом можно отнести к самому Михайлову. И не только к нему, но и к Николаю Огареву, Василию Курочкину, тоже принадлежавших в силу исторических обстоятельств к известной партии, но остававшихся поэтами-лириками. Их высочайшими поэтическими достижениями стала не зарифмованная публицистика, а лирика.
Обычно в песенные и поэтические издания включались в основном революционные стихи Михайлова: "Памяти Добролюбова" "Крепко, дружно вас в объятья...", "Смело, друзья, не теряйте...", которые тоже обрели музыкальную форму, но не стали песенными или романсными шедеврами. В данной антологии Михайлов (и не только он), по сути, впервые представлен своими оригинальными стихотворениями и переводами, ставшими одним из высочайших достижений русской песенно-романсной лирики. Еще в конце 1840 - начале 1850-х годов шесть романсов на его стихи создал А.Е. Варламов, а в дальнейшем более шестидесяти - М.А. Балакирев, Отто Дютш, А.И. Дюбюк, М.П. Мусоргский, Н.А. Римский-Корсаков, П.И. Чайковский, А.К. Глазунов, Ц.А. Кюи, П.Г. Чесноков, А.Т. Гречанинов и другие композиторы.
МОЧАЛОВ Павел Степанович (1800-1848) - актер. Великий трагик Малого театра Павел Мочалов не был чужд поэзии. Сохранилась его драма в стихах "Черкешенка", лирические стихи, а также звучавшие в авторском исполнении "русские песни". В московском Малом театре вокруг драматурга Александра Шаховского и Мочалова собирались знатоки и любители русских песен, среди которых были знаменитый гитарист Михаил Высотский и автор "Красного сарафана" Николай Цыганов. Роль московского Малого театра была огромной не только в становлении русской национальной драматургии, но и песни. В 50-е годы XIX века таким центром станет "молодая редакция" журнала "Москвитянин" во главе с А.Н. Островским и Аполлоном Григорьевым, а в 30-40-е годы ей предшествовал кружок князя Шаховского и артистов Малого театра, среди которых самой яркой личностью был Павел Мочалов.
МУРАВЬЕВ Андрей Николаевич (1806-1874) - поэт, драматург, духовный писатель. Он начинал еще при А.С. Пушкине, в полной мере испытав на себе удары "критического хлыста" своих собратьев по перу, в том числе и пушкинской эпиграммы, заканчивавшейся строками "...Ты, соперник Аполлона, / Бельведерский Митрофан". Дело едва не дошло до дуэли... Но в 1829 году в жизни двадцатитрехлетнего Андрея Муравьева происходит решительный перелом: он отправляется в путешествие по Святым местам. Так началась его новая жизнь - паломника и духовного писателя. В 1832 году вышла его первая паломническая книга "Путешествие ко Святым местам", переизданная в 1833, 1835, затем - в 1840, 1848. Жанр паломничеств не был новостью в русской литературе, как древнейшей, так и новейшей, но именно книги Андрея Муравьева стали открытием. "Я, можно сказать, создал церковную литературу нашу, - писал об этом он сам, - потому что первым облек в доступные для светских людей формы все самые щекотливые предметы богословские и полемические".
За "Путешествием ко Святым местам" последовали и другие книги, тоже неоднократно переиздававшиеся, в том числе "Русская Фивавида на Севере" (1855) - описание паломничества к скитам, обителям и святыням Вологодского и Белозерского края", двенадцать томов "Жития святых российской церкви, также иверских и славянских" (1855-1859). Но и поэзию он не забыл. В 1871 году вышла книга его воспоминаний "Знакомство с русскими поэтами", в которых он вновь вернулся к годам своей поэтической юности в кругу Зинаиды Волконской, А.С. Грибоедова, И.А. Крылова, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева. А о переломном 1829 годе напоминало стихотворение "Богомолец", ставшее одним из популярнейших романсов А.А. Алябьева.
МЯТЛЕВ Иван Петрович (1796-1844) - поэт. "Как хороши, как свежи были розы..." - эта строчка из стихотворения Мятлева "Розы" (1834) стала рефреном знаменитого стихотворения в прозе И.С. Тургенева (1879) и не менее знаменитого стихотворения Игоря Северянина "Классические розы" (1925), входившего в репертуар Александра Вертинского. Тургенев не называет имени поэта. "Где-то, когда-то, давно-давно тому назад, я прочел одно стихотворение. Оно скоро позабылось мною... но первый стих остался у меня в памяти..." - так начинается лирический рассказ, заканчивающийся трагическими строками: "Свеча меркнет и гаснет... Кто это кашляет там так хрипло и глухо? Свернувшись в калачик, жмется и вздрагивает у ног моих старый пес, мой единственный товарищ... Мне холодно... Я зябну... и все они умерли... умерли..." Игорь Северянин выносит эпиграфом к своим "Классическим розам" первое четверостишие Мятлева, указывая и имя поэта, и дату написания мятлевских "Роз" (правда, неточную). Его стихотворение перекликается и с тургеневскими "Розами". Но у Тургенева - трагедия личной судьбы, у Северянина - России: "Прошли лета, и всюду льются слезы... /Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране... /Как хороши, как свежи ныне розы /Воспоминаний о минувшем дне!" Стихотворение Северянина заканчивается строками, которые перекликаются и с мятлевскими, и тургеневскими, но придают им новое, неожиданное звучание. Мятлев: "В ее очах - веселье, жизни пламень, /Ей счастье долгое сулил, казалось, рок, - /И где ж она?.. В погосте белый камень, /На камне - роз моих завянувший венок". Северянин: "Как хороши, как свежи будут розы, /Моей страной мне брошенные в гроб!"
Трудно назвать стихотворную строку, имевшую в течение почти столетия такую удивительную судьбу, что уже само по себе заставляет внимательнее отнестись к творчеству этого "забытого" поэта. Мятлев - одна из заметных фигур Золотого пушкинского века. Его мать была дочерью и внучкой двух фельдмаршалов графов Салтыковых, от которых Мятлев унаследовал баснословные богатства. Он был дружен с А.С. Пушкиным и даже приходился ему шестиюродным братом. Входил как в высшие светские, так и в высшие литературные круги. Славился даром поэта-каламбуриста, мастера стихотворных пародий и эпиграмм. Его шуточно-сатирическая поэма "Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею..." считается предтечей Козьмы Пруткова. Но по большому счету испытание временем выдержала только строчка из "Роз", обессмертившая имя Мятлева благодаря Тургеневу и Игорю Северянину. Романсам на стихи Мятлева тоже суждена была долгая жизнь. Его стихотворение "Тарантела" было положено в 1840 году на музыку М.И. Глинкой. Большой популярностью пользовались романсы на его стихи "Русский снег в Париже" Н.А. Титова (1841), "Молодая пташечка, ты куда летишь..." А.Е. Варламова (1842), "Бывало, бывало..." М.Ю. Виельгорского (1850).
НАДСОН Семен Яковлевич (1862-1887) - поэт. Феномен популярности Надсона и "надсовщины", как и "бенедиктовщины", до сих пор остаются загадкой русской поэзии. Мандельштам писал по этому поводу: "Не хотите ли ключ эпохи, книгу, раскалившуюся от прикосновений, книгу, которая ни за что не хотела умирать и в узком гробу 90-х годов лежала как живая, листы которой преждевременно пожелтели, от чтения ли, от солнца ли дачных скамеек, чья первая страница являет черты юноши с вдохновенным зачесом волос, черты, ставшие иконой? Вглядываясь в лицо вечного юноши - Надсона, я изумляюсь одновременно настоящей огненностью этих черт и совершенной их невыразительностью, почти деревянной простотой. Не такова ли вся книга?.. Не смейтесь над надсовщиной - это загадка русской культуры и в сущности непонятный ее звук, потому что мы-то не понимаем и не слышим, как понимали и слышали они. Кто он такой - этот деревянный монах с невыразительными чертами вечного юноши, этот вдохновенный истукан учащейся молодежи, этот пророк гимназических вечеров?"
Поэзия Надсона привлекла внимание многих композиторов-современников, создавших более ста романсов на его стихи. Считалось даже, что "со времен Лермонтова русская поэзия не знала такого красивого музыкального стиха". Особой популярностью пользовались романсы "Грезы" Надсона - Аренского и "Не говорите мне: "Он умер". Он живет!.." Надсона - Рубинштейна.
НЕКРАСОВ Николай Александрович (1821-1877) - поэт, издатель, критик. "Много истратят задора горячего / Все над могилой моей. / Родина милая, сына лежачего / Благослови, а не бей!.." - напишет он в предсмертных стихах, свидетельствующих о глубоко внутренней драме поэта "мести и печали". Ему суждено было стать центральной фигурой в литературной и общественной жизни 50-70-х годов XIX века. Возглавляемые им журналы "Современник" (1847-1866) и "Отечественные записки" (1868-1877) не имели себе равных ни по степени влияния, ни по тиражам. В период "оттепели" (выражение Ф.И. Тютчева) он принял сторону "молодых". В результат "раскола" из "Современника" ушли И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой А.Л. Островский, Ф.М. Достоевский, А.А. Фет, А.К. Толстой - цвет русской литературы. Журнал стал рупором идей Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова. Его поэзия в эти годы тоже становится идейно ангажированной. Сам он скажет об этом: "Злобою сердце питаться устало - /Много в ней правды, да радости мало". Он уничтожил тираж своей первой поэтической книги "Мечты и звуки", убедившись, что "Пушкин и Лермонтов до такой степени усвоили нашему языку стихотворческую форму, что написать теперь гладенькое стихотворение сумеет всякий". Его гражданская лира не была гладенькой ни по форме, ни по содержанию. Но Ф.М. Достоевский недаром называл его "загадочным человеком". Наступив, как и многие поэты-революционеры, "на горло собственной песне", в глубине души он оставался проникновеннейшим лириком. Об этом свидетельствуют его "панаевский" цикл и "Последние песни".
Лирика занимает довольно скромное место в поэтическом творчестве Некрасова, но именно она привлекла внимание композиторов, создавших популярнейшие песни "Тройка" ("Что ты жадно глядишь на дорогу"), "Ой, полна, полна коробушка", романсы "Прости" ("Прости! Не помни дней паденья"), "Тяжелый крест достался ей на долю". Выдающимися явлениями вокального искусства стали песни "Калистрат", "Колыбельная Еремушки" Некрасова - Мусоргского, "Зеленый шум" Некрасова - Рахманинова, "Русь" Некрасова - Гречанинова.
НИКИТИН Иван Саввич (1824-1861) - поэт, прозаик. Ему, что называется, на роду было написано стать преемником Алексея Кольцова, пойти по стопам своего знаменитого земляка. В 1842 году, в год смерти Кольцова, ему было восемнадцать, он учился в той самой Воронежской семинарии, в которой в 1829 году состоялось знакомство двадцатилетнего Кольцова со своим первым наставником на литературном поприще семинаристом Андреем Серебрянским (1808-1838). Первые поэтические пробы самого Никитина-семинариста относятся к этому же времени, когда, как описывал современник, воронежцы не раз встречали Кольцова "бледного и понурого, медленно прогуливающимся по Дворянской улице". Через двадцать лет та же участь постигнет и его самого. Чахотка сведет его в могилу в 37 лет (Кольцова - в 33). Но при всей общности судеб и роковых стечений обстоятельств их воронежской жизни они принадлежали к разным поэтическим эпохам. Кольцов - к пушкинской, Никитин - некрасовской, когда эстетические критерии сменили политические.
Ранние стихи Никитина не сохранились. Видимо, он сам не счел нужным их сохранять, поэтический дебют в печати состоялся в конце 1853 года, когда "Санкпетербургские ведомости" перепечатали из "Воронежских губернских ведомостей" его стихотворение "Русь". Именно "Русью" он вошел в русскую поэзию - сразу и навсегда. Хотя воспринято оно было примерно так же, как "Святая Русь" Петра Вяземского. В.А. Жуковский восклицал: "Святая Русь! - Какое глубокое значение получает это слово теперь, когда видим, как все кругом нас валится единственно оттого, что оторвался от него этот о б щ и й з н а м е н а т е л ь". Но отклик Жуковского никак не мог повлиять на так называемое общественное мнение, зачислившее автора "Святой Руси" в ретрограды. Никитинская "Русь" была написана в 1851 году, но опубликована в самом начале Крымской войны, когда поэтические строки стали реальностью:
Уж и есть за что,
Русь могучая,
Полюбить тебя,
Назвать матерью.
Стать за честь твою
Против недруга,
За тебя в нужде
Сложить голову!
В 1856 году вышел его первый поэтический сборник, в который вошли и другие патриотические стихи, уже непосредственно о событиях Крымской войны. Реакция последовала незамедлительно. Не кто иной, как сам Н.Г. Чернышевский нанес ему со страниц некрасовского "Современника", по признанию поэта, "публичную пощечину". И в дальнейшем он не опубликует на его страницах ни одного стихотворения, несмотря на уговоры самого Н.А. Некрасова. Сближения с такими же, как и он сам, бывшими семинаристами Чернышевским и Добролюбовым не состоялось не только из-за злополучной рецензии. В 1843 году Никитин был отчислен из семинарии "по причине охлаждения к богословским наукам". В последние годы жизни он начал пубиковать главы из повести "Дневник семинариста", во многом пред восхитив "Очерки бурсы" Н.Г. Помяловского и другие образцы обличительной антиклерикальной литературы. Но при всем этом он никогда не был богоборцем и, подобно Добролюбову, не совершил "подвига переделывания" самого себя, не отказался от веры. Никитин - один из самых глубоких религиозных поэтов, что роднит его не только с кольцовской песенной поэтикой, но и кольцовскими "Молитвой", "Перед образом Спасителя". Никитинская "Молитва", как и кольцовская, принадлежит к хрестоматийным образцам:
О, Боже! дай мне воли силу,
Ума сомненья умертви, -
И я сойду во мрак могилы
При свете Веры и Любви.
Мне сладко под Твоей грозою
Терпеть, и плакать, и страдать;
Молю: оставь одну со мною
Твою святую благодать.
Приходится только сожалеть, что нет таких хрестоматий, в которые вошла бы эта "Молитва" (1851) и другие стихи Никитина: "Новый Завет" (1853), "Молитва дитяти" (1853), "Моление о чаше" (1854), "Сладость молитвы" (1854), "Лампадка" (1857). Никитин до сих пор представлен лишь своими стихами, отразившими "некрасовские мотивы", ставшими революционными песнями: "Медленно движется время", "Вырыта заступом яма глубокая".
Выбор русских композиторов не был столь узким и политизированным. В поэзии Никитина, как и других поэтов, включая поэтов-революционеров Николая Огарева, Василия Курочкина, Михаила Михайлова, помимо веяний времени они находили крупицы "чистого искусства". Лирика Никитина нашла воплощение в романсах Н.А. Римского-Корсакова, Ц.А. Кюи, Н.А. Соколова, Викт. С. Калинникова, Р.М. Глиэра, Н.Н. Черепнина, А.Н. Чернявского, А.Т. Гречанинова и других композиторов. Наибольшей популярностью пользовалась песня "Ухарь-купец" Никитина - Пригожего, многие годы бывшая коронным номером Надежды Плевицкой.
ОБОДОВСКИЙ Платон Григорьевич (1803-1864) - драматург, поэт, переводчик, педагог. Имя Платона Ободовского известно главным образом по оригинальным и переводным пьесам 30-40-х годов, пользовавшимся не меньшим успехом, чем пьесы Нестора Кукольника и Николая Полевого. В особенности "Велизарий" (перевод с немецкого трагедии Э. Шенка), считавшийся современниками "одною из капитальных пьес русского репертуара". В 1841 году он был приглашен учителем русского языка к великим князьям Константину, Николаю, Михаилу и великой княжне Александре, став преемником в этой должности своего учителя в поэзии В.А. Жуковского. Он начинал свой творческий путь с подражаний Жуковскому, оставшись на всю жизнь верен идеалам романтизма. Как и Жуковский, он придавал большое значение песенности стиха. Отдал дань и жанру "русской песни", но в романсном ее преломлении в поэзии того же Жуковского. Все это не осталось незамеченным композиторами, всегда чутко улавливавшими в поэзии музыку, что и ляжет в основу такого феноменального явления, как русский романс. К поэзии Ободовского обращались А.А. Алябьев, А.Е. Варламов, М.И. Глинка, В.Т. Соколов и другие композиторы.
ОГАРЕВ Николай Платонович (1813-1877) - поэт, публицист, революционный деятель. "Как дорожу я прекрасным мгновеньем! / Музыкой вдруг наполняется слух, / Звуки несутся с каким-то стремленьем, / Звуки откуда-то льются вокруг..." - напишет он в стихотворении "Звуки" (1841). "Неуловимая музыкальность стиха" - отличительная черта лирики Огарева, отмеченная уже в первой статье о нем В.П. Боткина: "Ни у одного из пишущих теперь поэтов не заключается столько музыкальности в ощущениях, и никто не выражает так эту беззвучную музыкальность чувств, как Огарев". Аполлон Григорьев не без основания назвал его стихи "самыми искренними песнями эпохи". Его первый поэтический сборник "Стихотворения" (М., 1856) был признан выдающимся явлением. "Имя Огарева позабыто будет разве тогда, когда забудется наш язык", - эти слова Н.Г. Чернышевского относятся не к революционным, а к лирическим стихам поэта. Немаловажным обстоятельством является и то, что сам Огарев выступал в качестве композитора и исполнителя (так что жанр "авторской песни" с полным основанием может считать его одним из своих родоначальников). В 1854 году, еще до первого поэтического сборника, вышли "Песни и романсы Н. Огарева". Он писал музыку не только на свои стихи, но и А.С. Пушкина ("Дар прекрасный, дар случайный..."), М.Ю. Лермонтова ("Тучки небесные...", "Выхожу один я на дорогу..."), других поэтов.
Оставшись верен клятве юности на Воробьевых горах, Огарев всю свою жизнь посвятил не поэзии, а революционной борьбе. Унаследовав значительное состояние (более четырех тысяч крепостных), он заключил договор с крестьянами одного из своих рязанских имений, по которому они освобождались от крепостной зависимости. И этот договор был утвержден в 1842 году Николаем I. Но, посетив свое бывшее имение в 1846 году, увидел, что освобожденные им крестьяне попали в еще большую кабалу к бывшим крепостным. Крахом завершилась его реформаторская деятельность и в других имениях, о чем он не без самоиронии поведал в стихотворении "Деревня". "Молот судьбы" не пощадил его и в личной жизни. Он не обрел семейного счастья ни в России, ни в Лондоне, где в 1857 году Тучкова-Огарева стала гражданской женой его самого близкого друга и соратника А.И. Герцена. В эмиграции Огарев издавал вместе с Герценым "Полярную звезду", газету "Колокол". Поэзия вновь отошла на второй план.
Но лирика Огарева продолжала жить в песнях и романсах на его стихи А.А. Алябьева, А.Л. Гурилева, А.С. Аренского, П.И. Чайковского, Ц.А. Кюи, Р.М. Глиэра и других композиторов. В русской поэзии имя Огарева осталось среди имен самых проникновенных лириков середины XIX века.
ОДОЕВСКИЙ Александр Иванович, князь (1802-1839) - поэт, декабрист. "Мир сердцу твоему, мой милый Саша! /Покрытое землей чужих полей, /Пусть тихо спит оно, как дружба наша /В немом кладбище памяти моей!.." - писал Лермонтов в стихотворении, посвященном памяти Александра Одоевского. Их дружба на Кавказе была освящена именем Пушкина. Одоевского перевели на Кавказ рядовым в Нижнегородский драгунский полк в июле 1837 года после десятилетней сибирской каторги. Лермонтов в том же июле 1837 года был причислен корнетом в тот же драгунский полк. Ссыльный Одоевский прибыл на Кавказ автором ответа на пушкинское крамольное послание декабристам "Во глубине сибирских руд". Ссыльный Лермонтов - столь же крамольного стихотворения "На смерть поэта". Они познакомились в Ставрополе в октябре и дальше в Тифлис отправились вместе. Лермонтов напишет об этом почти двухмесячном путешествии: "Мы странствовали с ним /В горах востока, и тоску изгнанья /Делили дружно". Одоевский умер на Кавказе от тифа в роковые пушкинские тридцать семь. Лермонтов напишет: "Под бедною походною палаткой /Болезнь его сразила, и с собой /В могилу он унес летучий рой /Еще незрелых, темных вдохновений, /Обманутых надежд и горьких сожалений!" Лермонтова ждала на Кавказе роковая дуэль.
Одоевский был поэтом-импровизатором и почти не записывал летучий рой своих стихов. И все-таки некоторые из них сохранились. Наибольшей популярностью пользовались романсы "Матери" Одоевского - Варламова и "Мой непробудный сон" Одоевского - Дерфельдтта.
ОЗНОБИШИН Дмитрий Петрович (1804-1877) - поэт, прозаик, переводчик. "Где ты странствуешь? Где ныне /Мой поэт и полиглот", - писал ему Н.М. Языков в 1834 году. Ознобишин отвечал: "На вызов твой я ожил снова /Петь юность, дружбу и любовь..." Он действительно был полиглотом: владел французским, английским, немецким, итальянским, испанским, шведским, греческим языками и латынью. Но современники называли его еще и восточником. Он знал арабский и фарси, был одним из переводчиков-первооткрывателей великих поэтов Востока - Низами, Саади, Хафиза, Нахшаби, Ибн-Руми, Абу Новаса. Пушкинская поэтическая эпоха благодаря Ознобишину, знала не только западную литературу, но и восточную. Ознобишин "дышал Востоком", был уверен, что он станет для русской поэзии "неисчерпаемым запасом новых пиитических выражений, оборотов, слов, картин". Оригинальные стихи Ознобишина, его восточные переводы, подражания, "восточные повести", статьи широко публиковались в журналах и альманахах (сам Ознобишин совместно с С.Е. Раичем издал известный альманах "Северная лира на 1827 год"); но при жизни не вышло ни одного его поэтического сборника. "Боюсь быть отсталым рыцарем на литературном турнире", - писал он П.А. Вяземскому в 1867 году, подводя итог своей более чем тридцатилетней литературной деятельности. Посмертное издание Ознобишина вышло лишь в XXI веке. Два тома "малой" серии "Литературного наследства" впервые представили оригинальную и пере- водную поэзию Дмитрия Ознобишина в полном объеме как одно из ярких явлений Золотого пушкинского века. Восемь стихотворений Ознобишина стали романсами на музыку А.А. Алябьева, Н.А. Титова, Петра П. Булахова, Н.А. Римского-Корсакова и других композиторов. Удивительной оказалась судьба его стихотворения "Чудная бандура" (1836), ставшего в процессе устного бытования одной из самых популярных казачьих песен "По Дону гуляет, по Дону гуляет...".
ОСТРОВСКИЙ Александр Николаевич (1823-1886) - драматург. Культ русской песни, царивший в Малом театре и "молодой редакции" журнала "Москвитянин", оказал существенное влияние на А.Н. Островского. Песни и романсы на стихи Островского звучат в драме "Бедность не порок" (1853), трагедии "Гроза" (1859), исторической драме "Воевода" (1864), в комедии "Скоморох" (1872), в стихотворной "весенней сказке" "Снегурочка" (1873), в операх П.И. Чайковского, П.И. Благамберга, Н.А. Римского-Корсакова и в концертных программах. Выходят отдельные нотные издания романсов "Не то злее, постылее" Островского - Вильбоа (1861), "Бывало, я резвилась" Островского - Кашперова (1881), "За рекою, за быстрою", "Не цветочек в поле вянет" Островского - П. Чеснокова (1910). Наибольшей популярностью пользовалась колыбельная "Спи, усни, крестьянский сын" из комедии "Воевода".
ОФРОСИМОВ Михаил Александрович (1797-1868). После легендарного Дениса Давыдова Офросимов второй в русской поэзии генерал. Начинал же он свою службу в 1814 году подпрапорщиком Измайловского полка, и первые его поэтические опыты связаны с сослуживцем по полку Николаем Титовым, которого Глинка и Даргомыжский назовут позже "дедушкой русского романса". Если Титов был "дедушкой", то Офросимов - "бабушкой". Николай Титов писал в воспоминаниях: "Первый русский романс, отданный мною в 1820 году в печать, был "Уединенная сосна", слова М.А. Офросимова, служившего в то время в л.-гв. Измайловском полку, а впоследствии бывшего Московским генерал-губернатором". Свою весьма блестящую военную карьеру Офросимов завершил в 1866 году на посту московского военного генерал-губернатора, пройдя через несколько военных кампаний, о чем свидетельствовали ранения и боевые ордена, но и увлечение гусарской молодости тоже не прошло бесследно. "Сосна" и другие романсы Офросимова на музыку Титова столь же важные вехи в истории русской культуры, как первое исполнение Петром Булаховым "Черной шали" Пушкина - Верстовского в 1823 году и первое исполнение тем же Петром Булаховым "Соловья" Дельвига - Алябьева в 1827 году.
ПАВЛОВ Николай Филиппович (1803-1864) - прозаик, критик, переводчик, водевилист. Наибольшую известность получили его "Три повести", вышедшие в 1835 году. Самыми неудачными оказались его поэтические опыты, вызвавшие известную лермонтовскую эпиграмму: "Как вас зовут? Ужель поэтом?" Тем не менее три его стихотворения стали романсной классикой: А.Н. Верстовского, М.И. Глинки и А.С. Даргомыжского. О других стихах судить трудно. Эпиграмма, видимо, подействовала: он выпускал их анонимно.
ПАНАЕВ Иван Иванович (1812-1862) - прозаик, поэт, критик, редактор. В истории русской литературы он известен главным образом как соредактор и совладелец "Современника". Основная "доля" принадлежала ему, Панаеву, обладавшему довольно значительным состоянием. По отцовской линии он даже приходился внучатым племянником Гавриле Державину. Некрасов же к моменту приобретения журнала в 1847 году был, что называется, без роду и племени. Сын "едва грамотного" отставного майора недаром "дал себе слово не умереть на чердаке". В начале 40-х годов он поднялся с петербургского "дна" в самом прямом смысле этого слова. Встреча с Иваном Панаевым была такой же решающей в его жизни, как и сближение с "неистовым Виссарионом". "Белинский, - признается он, - производит меня из литературной бродяги в дворяне". Но этим превращением он в не меньшей степени обязан Панаеву, с которым, поселившись в одной квартире, начал на паях арендовать "Современник". Так началась новая страница в жизни не только Некрасова, но и всей русской литературы. Панаев остался соредактором "Современника" даже после того, как Авдотья Панаева стала гражданской женой Некрасова. Личная драма не сказалась на судьбе журнала.
Повести, очерки, рассказы самого Панаева не оставили ощутимого следа, хотя и публиковались в том же "Современнике", вызывая порой очень бурную реакцию читателей своей злободневностью. Гораздо больший успех имели его стихотворные пародии, публиковавшиеся в "Современнике" под псевдонимом Новый поэт. Как пародист панаевский Новый поэт стал прямым предтечей Козьмы Пруткова. А одна из его пародий приобрела необычайную популярность но не в качестве сатиры, а как "цыганский" романс, в котором нет и намека на пародируемые переводы из Гейне. Романс "Густолиственных кленов аллея" на музыку Н.Д. Дмитриева вышел отдельным нотным изданием в 1848 году и вошел во многие песенники, но, конечно, без своего названия "Будто из Гейне".
ПЛЕЩЕЕВ Алексей Николаевич (1825-1893) - поэт, прозаик, переводчик, драматург. 22 декабря 1849 года двадцатичетырехлетний Плещеев вместе с другими петрашевцами, среди которых был и Ф.М. Достоевский, услышал слова приговора: "...лишить чинов, всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием". Достоевский вспоминал: "Дали приложиться к кресту, переломали над головами шпаги и устроили наш предсмертный туалет (белые рубахи). Затем троих поставили к столбу для исполнения казни. Я стоял шестым, вызывали по трое, следовательно, я был во второй очереди, и жить мне оставалось не более минуты... Я успел... обнять Плещеева, Дурова, которые были возле, и проститься с ними". В это мгновение ударили отбой и прочли "настоящие приговоры". Инсценировка казни новоявленных "декабристов" должна была показать силу, непреклонность России в борьбе с "чудовищем революции", прокатившейся в 1848 году по Европе. "Нам в теперешних обстоятельствах надобно китайскою стеною отгородиться от всеобщей заразы", - запишет В.А. Жуковский, бывший очевидцем революционных событий в Европе. Плещеев и Достоевский попали, что называется, под горячую руку, навсегда запомнив минуты казни, годы каторги и ссылки. К этому времени оба они уже были достаточно известны в литературе. Достоевский опубликовал роман "Бедные люди", Плещеев - первую книгу стихов, повести и рассказы в "Современнике", "Отечественных записках". Строки его стихов 1846 года: "Вперед! без страха и сомненья /На подвиг доблестный, друзья!" - стали символом революционного романтизма. Новые его стихи появились в печати лишь через девять лет. Он вернулся из ссылки в период "оттепели" (так Ф.И. Тютчев называл период, последовавший после Крымской войны и смерти Николая I), оставшись идеалистом-романтиком как в жизни, так и в литературе. Поэзия Плещеева развивалась в русле некрасовских и фетовских традиций, гражданские мотивы вполне мирно уживались с пейзажной лирикой, и сам он, по словам В.В. Розанова, был "одним из аристократических имен в литературе". В 80-е годы, отмеченные общим интересом к "людям 40-х годов", он становится общепризнанным "литературным патриархом", опекает молодежь (В.М. Гаршин, С.Я. Надсон, К.Д. Бальмонт, Д.С. Мережковский многим обязаны ему). В стихотворении "Памяти А.Н. Плещеева" Константин Бальмонт писал: "В его строфах был звук родной печали, /Унылый стон далеких деревень, /Призыв к свободе, нежный звук привета /И первый луч грядущего рассвета".
Вокальными произведениями стали более ста стихотворений Плещеева. Из них двадцать принадлежат П.И. Чайковскому. Выдающимися явлениями стали цикл "16 детских песен" и образцы пейзажной лирики "Травка зеленеет, солнышке блестит...", "Уж тает снег, бегут ручьи...". К поэзии Плещеева обращались А.Е. Варламов, Петр П. Булахов, А.И. Дюбюк, М.П. Мусоргский (4 романса), Н.А. Римский-Корсаков, Ц.А. Кюи, А.С. Аренский, М.М. Ипполитов-Иванов, С.В. Рахманинов (6 романсов), А.Т. Гречанинов (5 романсов) и другие композиторы.
ПОЛЕЖАЕВ Александр Иванович (1805-1838) - поэт. Лермонтов в 1832 году сам ушел со словесного отделения Московского университета и поступил в петербургскую Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. То же самое сделает Александр Аммосов. Закончив в 1845 году Петербургский университет, он поступил юнкером в Люблинский егерский полк и в том же году в сражении с горцами получил первое тяжелое ранение в голову. Лермонтов напишет на Кавказе "Героя нашего времени", "Казачью колыбельную". Аммосов запишет рассказы своего командира Константина Данзаса - самого главного свидетеля пушкинской дуэли, и создаст балладу, которой суждено будет стать народной - "Хас-Булат удалой!.."
Александр Полежаев окончил словесное отделение Московского университета в 1826 году, не помышляя ни о какой военной службе. Но оказался на Кавказе рядовым.
В 1832-1833 годах в столице выйдут три его поэтических сборника, среди них самый лучший - "Кальян". С гравированным портретом автора на первой странице в... солдатской шинели. Там же, на Кавказе, он встретится с другими разжалованными поэтами. Но Бестужев-Марлинский, Александр Одоевский участвовали в вооруженном восстании, а он всего лишь написал "дерзкую" юношескую поэму "Сашка". За дерзость и нес свой крест. До конца. Никто из них не вернулся с Кавказа - ни Лермонтов, ни Полежаев, ни Марлинский, ни Одоевский.
ПОЛОНСКИЙ Яков Петрович (1819-1898) - поэт, прозаик, автор одного из самых популярных цыганских романсов "Мой костер в тумане светит... " В начале 40-х годов учился в Московском университете вместе с Аполлоном Григорьевым и А.А. Фетом. "Нет, не забуду я тот ранний огонек, /Который мы зажгли на первом перевале", - писал он через четыре десятилетия в стихотворении, посвященном Фету. Этим первым перевалом был журнал "Москвитянин", ставший, по словам Полонского, "единственным приютом для даровитых молодых людей". Издателем журнала был университетский профессор истории, прозаик, драматург М.П. Погодин, привлекший своих студентов. В погодинском "Москвитянине" увидели свет первые публикации не только Аполлона Григорьева, Полонского, Фета, но и Л.А. Мея, А.Ф. Писемского, А.Н. Островского. Этот круг авторов и составил "молодую редакцию" "Москвитянина", в которой царил культ русской песни. Но и знакомство в 1839 году с В.Г. Белинским тоже не прошло даром. Его первая стихотворная книга "Гаммы" была встречена "неистовым Виссарионом" на редкость благосклонно. Эстетическое чутье не подвело. Отметив гражданские мотивы, Белинский абсолютно точно определил основную суть дарования молодого поэта: "Полонский обладает в некоторой степени тем, что можно назвать чистым элементом поэзии и без чего никакие умные и глубокие мысли, никакая ученость не сделают человека поэтом". Пройдут десятилетия, и этот чистый элемент станет основой "чистого искусства" Полонского и поэтов его круга.
Поэзия Полонского долгие годы, по его признанию, колебалась между "тревогами сердца" и "гражданскими тревогами", о чем свидетельствуют его знаменитые строки: "Писатель, если только он /Вол на, а океан - Россия, / Не может быть не возмущен, / Когда возмущена стихия...". "Веяния времени колебали меня во все стороны", - признавался он. Со временем тревоги сердца взяли верх. В программном стихотворении 1864 года, обращаясь к Некрасову, он воскликнет: "Оставь напрасные воззванья... / Как льется музыка, - в цветы ради страданья, / Любовью к правде нас веди!" В противовес дидактизму Фет, Аполлон Майков и Полонский составили свою "триаду" поэтов-единомышленников, объединенных идеей "чистого искусства" - очищенного от злобы дня. Отношения его с Фетом были далеко не безоблачными. Иногда полувшутку-полувсерьез он даже обращался к нему: "Дорогой враг мой, Афанасий Афанасьевич!", признавая его первенство: "Между твоими стихотворениями немало самородков золота - золота, так сказать, приготовленного в виде слитка, самой природой. А я, чтобы добыть это золото, должен толочь руду, промывать ее, словом, проделывать всю процедуру терпеливого и настойчивого добывания. Теперь руды все больше и больше, а золота все меньше и меньше" (из письма от 12 ноября 1890). Результат этого кропотливого и настойчивого добывания - лирика Полонского, нашедшая воплощение в романсах А.С. Даргомыжского, П.И. Чайковского, А.Г. Рубинштейна, Ц.А. Кюи, С.И. Танеева, А.Т. Гречанинова, С.В. Рахманинова и многих других композиторов.
ПУШКИН Александр Сергеевич (1799-1837) - поэт, прозаик, драматург. 1815 год - едва ли не самый знаковый в его судьбе. В самом начале года, 8 января, на публичном экзамене при переходе с младшего трехлетнего курса на старший он прочитал "Воспоминания о Царском Селе". Среди почетных гостей был Гавриил Державин, пришедший "в восхищение" от оды пятнадцатилетнего лицеиста. "И в гроб сходя, благословил..." - в буквальном смысле. Через год Державина не стало. Но не меньшее значение имеет еще одно благословение, полученное Пушкиным в том же, 1815 году. В сентябре к нему в лицей приехал В.А. Жуковский - самый знаменитый поэт того времени, автор героической поэмы "Певец во стане русских воинов", участник Бородинского сражения. Приехал специально, чтобы увидеть автора "Воспоминаний...", заключительные строки которых обращались к нему - "скальд России вдохновенный, воспевший ратный грозный строй". В письме к П.А. Вяземскому он сообщил: "Я был у него на минуту в Царском Селе. Милое, живое творение! Он мне обрадовался и крепко прижал руку мою к сердцу. Это надежда нашей словесности. Боюсь только, чтобы он, вообразив себя зрелым, не мешал себе созреть! Нам всем надобно соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет". Его слова оказались провидческими...
Композитор П.И. Чайковский ближе всего подошел к пониманию пушкинской гармонической поэзии: "Независимо от сущности того, что он излагает в форме стиха, в его звуковой последовательности есть что-то проникающее в самую глубь души. Эго и есть музыка".
В антологии представлены прижизненные романсы на стихи Пушкина и первые посмертные. Принято считать, что романсная пушкиниана открывается "Черной шалью" А.Н. Верстовского. Все это так, если иметь в виду самую первую и самую знаменитую публичную премьеру. Но хронологически первой была "Черкесская песня" ("В реке бежит гремучий вал...") из "Кавказского пленника", созданная в 1822 году жившим в России немецким композитором Людвигом Мауэром и опубликованная в нотном приложении к немецкому переводу поэмы. Всего же Мауэру принадлежат 5 романсов на пушкинские стихи, из них 2 - прижизненные. К 1822 году относится и начало работы А.А. Алябьева над мелодрамой по "Кавказскому пленнику". В январе 1823 года в Мариинском театре состоялась премьера балета "Кавказский пленник, или Тень невесты" на музыку итальянского композитора Катарино Кавоса, автора музыки к инсценировкам "Руслана и Людмилы", "Бахчисарайского фонтана", "Пиковой дамы" и романсам "Наперсник", "Твоих признаний, жалоб нежных", "Черной шали" Верстовского предшествовала "Черная шаль" Иосифа Геништы, впервые опубликованная в начале 1823 года в нотном приложении к "Дамскому журналу", а в 1828 году к ним присоединилась еще одна "Черная шаль" - Михаила Виельгорского.
Через три года после петербургской премьеры "Кавказского пленника" и московской премьеры "Черной шали" Москва встретит возвращенного из ссылки поэта элегией "Погасло дневное светило" на музыку того же Геништы. Ее исполнит в присутствии поэта и композитора княгиня Зинаида Волконская. Петр Вяземский писал о впечатлении, которое произвела на Пушкина эта встреча: "...Краска вспыхнула на его лице. В нем этот детский и женский признак сильной впечатлительности был несомненное выражение внутреннего смущения, радости, досады, всякого потрясающего ощущения".
В создании музыкальной пушкинианы принимали участие самые знаменитые композиторы-современники. Алябьев создал 24 вокальных произведения, Титов - 18, Глинка - 13, Верстовский - 12, Кавос - 5, Феофил Толстой - 5, Людвиг Мауэр - 5, Виельгорский - 4, Геништа - 3, Карл Гедике - 2. Среди создателей Михаил Яковлев, Владимир Одоевский, Николай де Витте, Андрей Есаулов, Николай Бахметьев, Матвей Бернард, Даниил Кашин и другие композиторы. Пушкиниана Даргомыжского состоит из 32 произведений, первый романс "Владыко дней моих" датирован 1837 годом.
РАЕВСКИЙ Дмитрий Васильевич. Известно лишь, что в 20-30-е годы XIX века он был лекарем Енисейского округа и публиковал стихи в "Енисейском альманахе", выходившем в Красноярске. Его романс на музыку А.А. Алябьева (композитор отбывал в Сибири ссылку) пользовался большой популярностью в первой половине XIX века.
РОЗЕНГЕЙМ Михаил Павлович (1820-1887) - поэт. Закончил Кадетский корпус, служил в конной артиллерии (1838-1866) В 1858 году вышел первый поэтический сборник "Стихотворение Михаила Розенгейма". В 1889 году - посмертный двухтомник. Не которые его стихи ходили в списках, запрещались цензурой ("Памятник", "На развалинах Севастополя", "Последняя элегия"), приписывались М.Ю. Лермонтову, Н.А. Некрасову, А.С. Хомякову. Hо признание критики он не получил, в отзывах Н.А. Добролюбова и А.В. Дружинина он был примером эклектики, вторичности. Тем не менее некоторые его стихи в жанре "русских песен" вошли в песенники и в романсную лирику второй половины XIX века.
К поэзии Розенгейма обращались Р.М. Глиэр, Л.Л. Лисовский К.Н. Тидеман, А.Н. Шефер и другие композиторы.
РОСТОПЧИНА Евдокия Петровна (урожденная Сушкова), графиня (1811-1858) - поэт, прозаик. В примечании к стихотворению "Черная книга Пушкина" она писала: "Пушкин заказал себе черную книгу. Она, после его смерти, перешла к В.А. Жуковскому, который написал в ней несколько недоконченных стихотворений, и потом подарил ее мне с наказом дополнить и докончить ее". Стихотворение заканчивалось ее восклицанием:
...И мне, и мне сей дар! мне, слабой, недостойной,
Мой сердца духовник пришел его вручить,
Мне песнью робкою, неопытной, нестройной
Стих чудный Пушкина велел он заменить!
Но не исполнить мне такого назначенья,
Но не достигнуть мне гениальной вышины!
Я женщина: во мне и мысль и вдохновенье
Смиренной скромностью быть скованы должны.
Пройдет три года, и она получит в дар еще один альбом... От Лермонтова. Отъезжая в апреле 1841 года на Кавказ, он напишет на его первой странице:
Я верю: под одной звездою
Мы с вами были рождены;
Мы шли дорогою одною,
Нас обманули те же сны...
Графине Ростопчиной и впрямь было суждено родиться под одной звездою с Пушкиным, Лермонтовым, Жуковским, достойно представив в Золотом веке русской культуры женскую поэзию. Она прекрасно осознавала это свое особое предназначение, выразив в стихотворении "Как должны писать женщины" сущность женской поэзии:
...Да! женская душа должна в тени светиться,
Как в урне мраморной лампады скрытый луч,
Как в сумерки луна сквозь оболочку туч,
И, согревая жизнь, незримая теплится.
Ее первый поэтический сборник вышел в 1841 году одновременно с первыми публикациями в "Москвитянине" стихов А.А. Фета, Я.П. Полонского, Аполлона Григорьева, выходом сборника антологических стихов Аполлона Майкова. Пройдут годы и именно этому поколению сверстников Лермонтова суждено будет противостоять "шестидесятникам". Евдокия Ростопчина одной из первых вступит в бой с "современными теориями", заявив в 1856 году:
Я разошлася с новым поколеньем,
Прочь от него идет стезя моя;
Понятьями, душой и убежденьем
Принадлежу другому миру я.
Русские композиторы создали более сорока романсов и песен на стихи графини Евдокии Ростопчиной. Романсной классикой стали "Дивный терем стоит" Ростопчиной - Глинки, "Дайте крылья мне перелетны" Ростопчиной - Даргомыжского, "Талисман" Ростопчиной - Алябьева, "Падучая звезда" Ростопчиной - Варламова, "Слезы былые" Ростопчиной - Феофила Толстого, "И больно и сладко" Ростопчиной - Чайковского.
РЫЛЕЕВ Кондратий Федорович (1795-1826) - поэт, издатель, декабрист. Знаменитая фраза Рылеева "Я не поэт, а гражданин" определила одну из самых сложных внутренних драм всей русской поэзии. Н.А. Некрасов превратил ее в идеологему: "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан". При этом Рылеев, как и Некрасов, остался истинным поэтом. "Моя душа до гроба сохранит /Высоких дум кипящую отвагу" - таков был его гражданский и эстетический идеал. "Думы" Рылеева - одно из самых крупных литературных явлений. И одна из них - "Смерть Ермака" - стала популярнейшей народной песней "Ревела буря, дождь шумел". Определенные резонанс имели и сатирические агитационные песни, созданный Рылеевым в соавторстве с А.А. Бестужевым. Его стихотворение "Романс" ("Как счастлив я, когда сижу с тобою") не обрело музыкальную форму, романсами стали два других - "Стансы" и "Элегия".
СЕЛЬСКИЙ Сергей. О Сельском не известно ровным счетом ничего, кроме фамилии, да и она, судя по сельским мотивам в его песнях, всего лишь нераскрытый псевдоним. Он в полной мере разделил судьбы Соколова, Макарова, Стромилова, Чуевского, Репнинского, навсегда оставшихся в русской поэзии самыми "неизвестными" авторами самых известных песен: "Шумел, горел пожар московский", "Однозвучно гремит колокольчик", "То не ветер ветку клонит", "Гори, гори, моя звезда", легендарного "Варяга". Он принадлежит к тому же кругу поэтов-песенников, близких к Аполлону Григорьеву и "молодой редакции" журнала "Москвитянин", а также к знаменитому хору московских цыган Ивана Васильева. Известно более десяти песен на стихи Сельского. Все они созданы в 1851-1857 годах композиторами-песенниками А.Л. Гурилевым (3), Петром П. Булаховым (2), Александром Дюбюком (5) и едва ли не все входили в репертуар васильевского хора, а его "Цыганка" на музыку Дюбюка и в аранжировке самого Васильева многие годы была коронным номером хора и его ведущих солисток. Не менее примечательна его "Песнь ратника" на музыку Петра П. Булахова. Эта песня была создана в 1853 году - в самом начале Крымской войны, выражая, вместе с "Русью" Ивана Никитина, общий патриотический подъем.
СТРОМИЛОВ Семен Николаевич - поэт 1830-1840 годов. Это почти все, что известно об авторе одной из самых популярных песен "То не ветер ветку клонит" на музыку Алексея Варламова. Так что и он тоже не стал исключением из всех других поэтов-песенников, чьи имена остались в числе неизвестных, забытых. "То не ветер ветку клонит" - не единственная из его сохранившихся песен. Несколько "застольных песен" на его стихи создал А.А. Алябьев.
СОЛЛОГУБ Владимир Александрович, граф (1813-1882) - поэт, прозаик. Закончил Дерптский университет, связанный с именем Николая Языкова, которому и посвящена его "Серенада", ставшая популярной студенческой песней. Литературную известность ему принесла повесть "Тарантас" (1845), а также сборник повестей "На сон грядущий" (1847). В 1855 году вышло четырехтомное собрание сочинений В.А. Соллогуба, в четвертый том которого вошли стихи. Некоторые из них получили известность как романсы А.А. Алябьева, A.Г. Рубинштейна, П.И. Чайковского.
СУРИКОВ Иван Захарович (1841-1880) - поэт. В русской поэзии есть несколько поэтических триад: Пушкин - Дельвиг - Баратынский, Аполлон Майков - Фет - Полонский и, конечно же, Кольцов - Никитин - Суриков, хотя последние трое никогда не знали друг друга, принадлежали к разным поколениям, даже земляков-воронежцев Кольцова и Никитина время развело, наделив другой роковой общностью судеб и даже болезней. Конечно, сыграли свою зловещую роль и социальные факторы, куда от них денешься. Но у Михаила Погодина они были немногим лучше, что не помешало сыну крепостного закончить гимназию и Московский университет, в двадцать пять защитить магистерскую диссертацию, а вскоре стать и университетским профессором. Кольцов, Никитин, Суриков так и остались поэтами-самоучками, поставив себя в положение социальных изгоев, что предопределило трагический исход. Никто из них не дожил до сорока.
ТЕПЛОВА (в замужестве Терехина) Надежда Сергеевна (1814-1848) - поэтесса. Самой яркой звездой на женском поэтическом олимпе Пушкинской эпохи была Евдокия Ростопчина, и истоки женской романсной лирики тоже связаны с ее именам благодаря вокальным произведениям на ее стихи М.И. Глинки, А.С. Даргомыжского, П.И. Чайковского. Роль Надежды Тепловой, Анны Готовцевой, Марии Лисициной, Екатерины Тимашевой, Марии Даргомыжской и даже "русской Сапфо" Анны Буниной гораздо скромнее. А.С. Пушкин не без основания жаловался на равнодушие русских женщин к поэзии, что и вызвало известный отклик Готовцевой - "несправедлив твой приговор" и пушкинский ответ на "недосказан-ый упрек". У Надежды Тепловой не было причин для подобного упрека. В 1830 году, выделив "Денницу" М.А. Максимовича среди "альманашного половодья", Пушкин особо отметил как "приятную новость в нашей литературе" поэтов-женщин. В альманахе были только две женщины - Надежда Теплова и ее сестра Серафима Теплова, поэтический талант которых открыл Максимович. В 1832 году их стихи появились рядом с пушкинскими в альманахе "Северные цветы", что тоже было знаком признания поэтов ближайшего пушкинского круга. В 1833 году вышел первый поэтический сборник Надежды Тепловой, вызвавший благожелательные отзывы В.Г. Белинского и Ивана Киреевского. В 1838 году вышел второй сборник Надежды Тепловой. В нем были помещены стихи "На смерть А.С. Пушкина" - одни из лучших в поэтической пушкиниане, наряду с лермонтовскими и тютчевскими. В стихотворении "Девице-поэту" (1837) Надежда Теплова воскликнет, выражая свое отношение к поэтам-женщинам: "Брось лиру, брось, и больше не играй, /И вдохновенные, прекрасные напевы /Ты в глубине души заботливо скрывай: /Поэзия - опасный дар для девы!"
В романсной лирике пушкинского времени широкой популярностью пользовался романс Тепловой - Гурилева "Любовь - небес святое слово!.."
ТИМОФЕЕВ Алексей Васильевич (1812-1883) - поэт. Его поэтические книги вышли в 1833, 1835 и 1837 годах почти одновременно с книгами Николая Цыганова (1834) и Алексея Кольцова (1835). Именно эти три поэта могли составить триумвират типа Пушкин - Дельвиг - Баратынский, Майков - Фет - Полонский, который вполне мог бы стать ядром нового литературного направления, какими были "младоромантики" и поэты "чистого искусства". Ничего подобного не произошло. Из поэтов-песенников, создавших классические образы в жанре "русской песни", лишь Алексей Кольцов не попал в число "безымянных" и "забытых". И не только в силу несоизмеримости поэтических дарований (Пушкин и Дельвиг тоже несоизмеримы), но и по ряду других причин, по которым сам жанр песни обрекает создателей на анонимность.
Книги Алексея Тимофеева вышли под криптограммой "Т.м.ф.в", что тоже предопределило его судьбу. Ни одна криптограмма, кроме "К.Р.", не удержалась в русской поэзии. Так что Тимофеев уже изначально совершил роковую ошибку, не подлежавшую исправлению. Нельзя сказать, что он был обделен вниманием, не замечен критикой. Сенковский громогласно провозглашал его наследником Пушкина, вторым Байроном. И, надо думать, не только потому, что в 1835-1839 годах Тимофеев был одним из основных его сотрудников в "Библиотеке для чтения", самого многотиражного по тем временам журнала, которому, однако, за многие годы своего существования не удалось открыть ни одного литературного имени. Да и похвалы Сенковского обычно достигали обратного результата. А ведь все могло сложиться совсем по-другому, появись имя Алексея Тимофеева (а криптограмма) в эти же годы в самом малотиражном пушкинском "Современнике"...
Поэзию Алексея Тимофеева открыли русские композиторы (и это далеко не единственное их открытие!). Уже в 30-40-е годы песни и романсы А.Е. Варламова и А.С. Даргомыжского на стихи Тимофеева звучали наравне с цыгановскими и кольцовскими. Триумвират поэтов, не состоявшийся в поэзии, состоялся в музыке.
ТОЛСТОЙ Алексей Константинович, граф (1817-1875) - поэт, драматург. Автор одного из самых популярных романсов "Средь шумного бала" (музыка П.И. Чайковского), исторического романа "Князь Серебряный", исторических драм "Смерть Иоанна Грозного", "Царь Федор Иоаннович", "Царь Борис", стихотворной сатиры "История государства Российского от Гостомысла до Тимашева", создатель (вместе с двоюродными братьями Алексеем и Владимиром Жемчужниковыми) сатирического образа Козьмы Пруткова.
"Против течения" - так называется программное стихотворение Алексея Толстого, отразившее своеобразие его места в литературе и общественно-политической жизни того времени. Будучи крупным чиновником, а с 1856 года - флигель-адъютантом императора Александра II, он прилагал все усилия, чтобы добиться отставки. "Не дай мне, Феб, быть генералом, не дай безвинно поглупеть!" - восклицает он в стихотворной шутке. Опубликовав в некрасовском "Современнике" несколько подборок стихов и первую серию сатир Козьмы Пруткова, он приходит к выводу, что с Некрасовым и Чернышевским у него "разные пути". Сблизившись после разрыва с "Современником" с "Русской беседой" и Иваном Аксаковым, он вскоре убеждается, что со славянофилами ему тоже не по пути. "Двух станов не боец, но только гость случайный", - так определит он свою "позицию". Но в 60-е годы обозначится и третий "стан". Фет, Аполлон Майков и Полонский объединятся в "тройственный союз", противопоставивший идеологическому примату ("Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан...") идею "чистого искусства". В этот союз вошли А.Н. Апухтин, А.А. Голенищев-Кутузов, К.К. Случевский. Их взгляды на искусство были наиболее близки Алексею Толстому. "Гляжу с любовью я на землю, но выше просится душа", - писал он в стихотворном послании к Ивану Аксакову.
Русские композиторы создали около 130 романсов и песен на стихи А.К. Толстого. Песенной классикой стали "Колокольчики мои, цветики степные" Толстого - Петра Булахова, "Уж ты нива моя, нивушка" Толстого - Рахманинова, "Край ты мой, родимый край" Толстого - Гречанинова. К числу романсных шедевров, помимо "Средь шумного бала, случайно" Толстого - Чайковского, принадлежат "Горними тихо летела душа небесами" Толстого - Мусоргского, "Благославляю вас, леса" Толстого - Чайковского. К его поэзии обращались М.А. Балакирев, Н.А. Римский-Корсаков, А.Г. Рубинштейн, Ц.А. Кюи, С.И. Танеев и многие другие русские композиторы.
ТРЕТЬЯКОВ Кузьма Васильевич (1805-1852) - актер, поэт. Известно лишь, что он был актером в Петербурге и Москве. Одним из тех, кого Аполлон Григорьев, бывший одним из ведущих театральных критиков, называл "честной полезностью". Но в истории русского романса с его именем связан один из первых и один из популярнейших - "Лампада". В своих воспоминаниях "дедушка русского романса" Н.А. Титов сообщает, что вслед за первым русским романсом, отданным им в 1820 году в печать, "неизвестная особа, подписавшаяся К.Т., прислала мне слова романса "Лампада", прося положить его на музыку". Что он и сделал. Нотное издание романса "Лампада" на музыку Титова и с указанием автора слов Третьякова датировано 1830 годом, но до этого времени вышло несколько изданий с инициалами К.Т. 1854 годом датированы два нотных издания романсов на стихи Третьякова Петра П. Булахова. И это все, что до настоящего времени удалось выявить исследователям.
ТУМАНСКИЙ Василий Иванович (1800-1860) - один из наиболее значительных поэтов-элегиков 1820-1830-х годов, начинавший, как и многие, с "кладбищенских элегий". Но недаром именно к нему обращено одно из самых известных стихотворений Вильгельма Кюхельбекера "К Ахатесу". Герой "Энеиды" Вергилия Ахатес - символ непоколебимости, верности. Таким видел лицейский друг Пушкина, будущий декабрист Кюхельбекер своего нового друга, двадцатилетнего Василия Туманского. Они познакомились в Париже, где завершали свое образование, но душой были в восставшей Греции:
Ахатес, Ахатес! ты слышишь ли глас,
Зовущий на битву, на подвиги нас! -
Мой пламенный юноша, вспрянь!
О друг, - полетим на священную брань!
Им не удалось, подобно их кумиру Байрону, принять участие в греческом восстании, но эти благие порывы не исчезли бесследно. В них состояла сама суть байронизма русских поэтов 1820-х годов, не ограничивавшегося только литературным влиянием.
В 1821 году Туманский вместе с Кюхельбекером возвращаются в Россию и оказываются в эпицентре литературных баталий, но... по разные стороны "баррикад". Не политических, а эстетических. Известно совместное письмо Пушкина и Туманского к Кюхельбекеру, в котором они предпринимают попытку перетянуть его на свою сторону. Попытку тщетную, из "младоархаиков" Кюхельбекер всю свою трагическую жизнь оставался самым упертым.
Литературная известность Василия Туманского связана как с этим письмом-декларацией, так и с программным стихотворением "Послание кн. К.А. Цертелеву" (1823), в котором он выразил взгляды всех младоромантиков. Он обращался к князю Цертелеву - одному из главных оппонентов русских байронистов:
Смотри, как Байрон в наши дни,
В отчизне испытав гонения одни,
В слезах страдания живого
Велик душою на земли!
Смотри, с каким презреньем он оставил
Забавы светские и светскую толпу,
И сети узкие разорванных им правил!
Без страха разглядев грядущих дней судьбу,
Он бросился в ее холодные объятья,
Не тратя гордых сил на позднюю борьбу,
Сокрыв в душе своей моленья и проклятья.
И, предназначенный к великому, не пал
Страдалец юноша, его хранили чувства!
И в нем, как вечный огнь, горел, не потухал
Светильник мыслей и искусства.
В эти же годы Туманский сблизился с А.А. Бестужевым и К.Ф. Рылеевым, чему способствовала общность уже не только литературных взглядов. Неизвестно, как сложилась бы его судьба, останься он в среде петербургских радикалов. Но в 1823 году началась его чиновничья служба в Одессе, затем дипломатическая - в Молдавии и Валахии, а с 1835 года - в Константинополе. Поэзия отошла на второй план, хотя он продолжал писать. Его поздние стихи, как отметят исследователи, предвосхищают романсную лирику Фета и Полонского, а дипломатическая стезя - Тютчева. Но Тютчев после двадцати лет жизни вне России и вне поэзии вернулся и в Россию и в поэзию. С Туманским такого второго рождения не произошло. В стихотворении "Имя милой России" (1830) он писал:
Часто, родина святая,
За тебя молюсь во сне;
Даже в образах чужбины
Верный лик твой светит мне.
Таким же верным ликом осталась для него и поэзия, освященная именем Пушкина. В романсной лирике имя Василия Туманского связано с двумя вокальными произведениями А.С. Даргомыжского, пользовавшимися огромной популярностью у современников. К его поэзии обращались и другие композиторы (в 1908 году - М.А. Балакирев), но романсы "Как мила ее головка", "Прекрасные глаза" Туманского - Даргомыжского принадлежат к одним из характерных образцов так называемых "салонных" романсов той эпохи.
ТУМАНСКИЙ Федор Антонович (1799-1853) - поэт, дипломат. Троюродный брат Василия Туманского, одного из известных элегических поэтов Пушкинской эпохи (два романса на его стихи создал А.С. Даргомыжский). Будучи консулом в Яссах, сблизился с A.C. Пушкиным во время его кишиневской ссылки (1820-1823). Входил в литературно-музыкальный кружок А.А. Дельвига и в 1825-1830 годах опубликовал в дельвиговских "Северных цветах" несколько элегий, обративших на себя внимание современников. Одно из его стихотворений "Птичка" стало хрестоматийным и вошло в романсно-песенную классику.
ТУРГЕНЕВ Иван Сергеевич (1818-1883) - поэт, прозаик, драматург. Как поэт, он дебютировал в 1838 году в "Современнике". Явлением в литературе стали его стихотворения в прозе, послужившие основой для многих мелодекламаций. Большое значение в литературной и музыкальной жизни середины Х1Х века имели выступления и вечера Полины Виардо. Она исполняла романсы многих русских композиторов и сама являлась автором романсной музыки. В 1864-1874 годах Тургенев написал для Виардо цикл стихотворений, которые она положила на музыку и исполняла. Эти стихи были в основном переводами из Гёте, Гейне и других поэтов, но три стихотворения - "Синица", "На заре", "Разлука" - авторские.
К поэзии Тургенева обращались А.И. Дюбюк, А.Г. Рубинштейн. Романсной классикой стали мелодекламации "стихотворений в прозе" А.С. Аренского. Одним из самых популярных "цыганских" романсов до сих пор остается "Утро туманное, утро седое" Тургенева - Абазы.
ТЮТЧЕВ Федор Иванович (1803-1873) - поэт, дипломат. Он был всего лишь на четыре года младше А.С. Пушкина, но пути их никогда не пересекались. Лишь в 1836 году Пушкин, прочитав стихи дипломата из Мюнхена, отметил, по свидетельству современника, "глубину мысли, яркость красок, новость и силу языка". В результате двадцать четыре тютчевских стихотворения появились в третьем и четвертом томах пушкинского "Современника" за 1836 год. В этой подборке были подлинные тютчевские шедевры: "И гроб опущен уж в могилу...", "Фонтан", "Не то, что мните вы, природа...", "Я помню время золотое..." (это стихотворение Н.А. Некрасов назовет лучшим "из всей русской поэзии", добавив: "от такого стихотворения не отказался бы и Пушкин"). В дальнейшем, после гибели Пушкина, Тютчев продолжал печататься в "Современнике", но дипломатическая служба в Германии на двадцать лет вычеркнула его из литературной жизни в России. Первый его поэтический сборник вышел лишь в 1854 году в приложении к некрасовскому "Современнику". "Мы не могли душевно порадоваться, - отмечал И.С. Тургенев, - собранию воедино разбросанных доселе стихотворений одного из самых замечательных наших поэтов, как бы завещанного нам приветом и одобрением Пушкина".
Тютчев вернулся в Россию в 1857 году - в период "оттепели" (само это слово принадлежит ему), "раскола" в некрасовском "Современнике" и всех последующих журнальных баталий 60-70-х годов. Но возвращение нисколько не изменило его равноудаленности от всех литературных приходов. Все последующие годы жизни в России сферой его интересов продолжала оставаться внешняя, а не внутренняя политика. Он не сблизился ни с Некрасовым, написавшим о нем первую и едва ли не лучшую статью, ни с приверженцами "чистого искусства", хотя Аполлон Майков и Полонский входили в число его ближайших сотрудников по службе, а Фет преклонялся перед ним как поэтом. Но и сказать о себе, подобно графу А.К. Толстому, "двух станов не боец", он тоже не мог. Он был бойцом и принадлежал к вполне определенному стану, но в политике, а не в поэзии. Он обращался к публицистике, писал политические стихи (их немало, около сорока), но не считал их поэзией. Он следовал библейской заповеди: "Богу Богово, а кесарю кесарево", не смешивая поэзию с политикой, называя даже самые лучшие свои политические стихи ничтожными. В этом его отличие от многих поэтов-современников, в том числе и от Фета, который, как подчеркивали его поклонники, "не согрешил ни одним гражданским мотивом". А в результате тютчевская поэзия сохранит не меньшую верность "чистому искусству", чем фетовская. Их имена будут называть рядом.
Тютчева, как и Баратынского, причисляют к "поэтам мысли". Наиболее точное определение принадлежит Ивану Аксакову: "У него не то, что мыслящая поэзия, а поэтическая мысль, не чувство рассуждающее, а мысль чувствующая и живая".
К поэзии Тютчева обращались многие композиторы как Х1Х, так и ХХ века. Песенной классикой стала его пейзажная лирика "Люблю грозу в начале мая", "Весенние воды", "Зима недаром злится". К числу романсных шедевров принадлежат "Слезы людские, о слезы людские" Тютчева - Чайковского, "Я очи знал, - о, эти очи!" Тютчева - Дюбюка, "Я встретил вас и всё былое" Тютчева - Шереметева.
ФЕТ Афанасий Афанасьевич (1820-1892) - поэт. Лучшие свои стихотворения ставшие шедеврами русской романсной лирики ("На заре ты ее не буди...", "Я пришел к тебе с приветом..."), он опубликовал в "Москвитянине" в 1842 и 1843 годах, еще будучи студентом Московского университета. Готовясь к поступлению в Университет, он жил в "пансионате" М.П. Погодина (издателя "Москвитянина" и университетского профессора истории), а затем переехал во флигель дома своего однокурсника Аполлона Григорьева на Малой Полянке, где и прожил почти весь студенческий период. Оба они, по словам Фета, успели к этому времени "заразиться страстью к стихотворству". По свидетельству еще одного их сокурсника Якова Полонского (он тоже, как Фет и Аполлон Григорьев, свои первые стихи опубликовал в погодинском "Москвитяне"), "Григорьев верил в поэтический талант своего приятеля, завидовал ему и приходил в восторг от лирических его стихотворений". После окончания университета их жизненные пути разойдутся, но через много лет Аполлон Григорьев напишет Фету из Италии: "...Дело в том, что ты меня понимаешь и я тебя понимаю и что ни годы, ни мыканье по разным направлениям, ни жизнь, положительно-мечтательная у тебя, метеорски-мечтательная у меня, не истребили душевного единства между нами". Таким же неисребимым оказалось душевное единство между Фетом и Полонским. Московский период был самым плодотворным в творчестве Фета. Переехавший из Москвы в Петербург В.Г. Белинский способствовал появлению его стихов в "Отечественных записках". Вскоре и некрасовский "Современник" становится для него своим журналом. Но в 1859 году он уходит из "Современника", убедившись, как и А.К. Толстой, Апухтин, что ему с новыми сотрудниками журнала Чернышевским и Добролюбовым "не по пути" ("Я устал от ваших фраз бездушных, от дрожащих ненавистью слов", - скажет об этом Апухтин). Первый поэтический сборник Фета вышел в 1856 году, второй - в 1883-м. Четверть века стихи Фета почти не появлялись в печати. Редкие публикации в "Русском вестнике", "Русском обозрении", "Русской речи" не делали "погоды" на поэтическом олимпе. Тем не менее все эти годы имя Фета продолжало оставаться одним из самых значимых в поэзии. Апухтин сам отказался от "печатного станка", остракизм Фета был вынужденным. Но оба они доказали, что в судьбах поэзии далеко не все зависит печатного слова. Романсная жизнь поэзии оказалась неподвластной идеологическим догмам.
Поэзия Фета привлекла внимание композиторов уже в самом начале 1840-х годов - в пору его первых публикаций в погодинском "Москвитянине". Наибольшую известность получил романс Варламова "На заре ты ее не буди", ставший, по свидетельству Аполлона Григорьева, "песней почти народною". Стихотворение было впервые опубликовано в "Москвитянине" в 1842 году, нотное издание варламовского романса вышло в том же году в казанской "Восточной Лире". Стихотворение "Давно ль под волшебные звуки" появилось в восьмом номере "Москвитянина" за 1842 год ("На заре ты ее не буди" - в пятом), нотное издание романса Варламова датировано 184о годом. (И это не единственный случай появления нотных изданий раньше журнальных и книжных публикаций.) Романсы "Красавица рыбачка" Матвея Бернарда и Антона Дерфельдта датированы 184 годом. В 1847 году вышло нотное издание романса Гурилева "Я говорил при расставаньи". Обращение четырех ведущих романсных композиторов того времени к стихам раннего Фета трудно назвать случайностью. Таковой была закономерность развития всей русской поэзии и музыки, их взаимопроникновения. Фет - лучший тому пример.
В 1850-е годы появились романсы на стихи Фета Христиана Пауфлера, Билибина, Николая Огарева, Дюбюка, Петра и Павла Булаховых, Кушелева-Безбородко. В 1860-е годы - Вильбоа, Полины Виардо, Христиановича. В 1870-е - Чайковского, Римского-Корсакова, Донаурова. Немалую роль в романсной судьбе поэзии Фета сыграла Полина Виардо. В 1864 году в Лейпциге вышел ее первый альбом романсов, в который вошли двенадцать стихотворений. Из них семь Пушкина и пять Фета. В 1865 году вышел второй альбом, пополненный романсами на стихи Лермонтова, Кольцова и Тютчева. В третью серию романсов 1868 года вошли стихи Тургенева. Но фетовские романсы, наряду с пушкинскими, продолжали оставаться коронными номерами во всех ее выступлениях. Сам Фет, по всей вероятности, никогда не слышал своих романсов в исполнении Полины Виардо, но прекрасно знал о них. В 1862 году В.П. Боткин писал ему: "Чтобы чем-нибудь порадовать тебя, скажу, что M-me Виардо положила на музыку два твоих стихотворения "Шепот, робкое дыханье" - "Тихая, звездная ночь". Музыка прелестна и, по моему мнению, совершенно переносит в ту сферу чувства, в какой написались эти стихотворения. В этом случае музыка есть великий помощник поэзии, простым чтением не передашь и десятой доли того, что содержится в ином стихотворении... Она хочет также положить на музыку "Я пришел к тебе с приветом". Уверяю вас, что слышать эти стихотворения в пении M-me Виардо есть наслаждение особого, высшего рода".
Русские композиторы Х1Х и ХХ веков создали более двухсот романсов на стихи Фета, многие из которых стали вокальной классикой.
ХОМЯКОВ Алексей Степанович (1804-1860) - поэт, философ. Его личность, как отмечают исследователи, во многом сродни выдающимся личностям эпохи Возрождения: он был поэтом, публицистом, философом, богословом, медиком, архитектором, живописцем, спортсменом-охотником, миссионером, рачительным помещиком. Его цельность, последовательность, глубокая эрудиция, блестящий полемический дар, искренняя любовь к России признавались даже такими его противниками, как А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский. В противоборстве славянофилов и "западников" 40-50-х годов XIX века ему принадлежит центральная роль.
Поэзия Хомякова неотделима от его взглядов. Считается даже, что основы славянофильства заложены уже в ранней поэзии 20-30-х годов, когда его, как и Ф.И. Тютчева, причисляли к "немецкой школе", оба они были шеллингианцами. Хомякова-поэта обычно сравнивают с Тютчевым, он, вне всякого сомненья, принадлежит к тютчевской плеяде. Но есть между ними и различие. Об этом писал сам Хомяков: "Без притворного смирения я знаю про себя, что мои стихи, когда хороши, держатся мыслью, т.е. прозатор везде проглядывает и, следовательно, должен задушить стихотворца. Он же насквозь поэт (durch und durch). У него не может иссякнуть источник поэтический. В нем, как в Пушкине, как в Языкове, натура античная в отношении к художеству".
Тютчев скажет о том же по-тютчевски емко: "Мысль изреченная - есть ложь". Но прозатор не задушил Хомякова-лирика, а придал черты высокого одического стиля, который особенно характерен для его поэзии.
Поэзия Хомякова не принадлежит к числу "романсной", как бы по самой своей природе предназначенной для музыкального воплощения. Но, видимо, именно эта черта и привлекла внимание композиторов, не шедших проторенными путями. В 1896-1910 годах шесть романсов на стихи Хомякова создал М.А. Балакирев. И это было, по сути, его духовным завещанием потомкам. К поэзии Хомякова обращались А.Е. Варламов, А.С. Аренский, П.И. Чайковский, С.М. Ляпунов, С.И. Танеев, А.Т. Гречанинов, С.В. Рахманинов и другие композиторы. Вокальной классикой стал "Подвиг" Хомякова - Чайковского, входивший в репертуар Федора Шаляпина.
ЦЫГАНОВ Николай Григорьевич (1797-1832). Сведения о нем крайне скудны, даже даты жизни предположительны. Известно лишь, что он был актером Московского Малого театра в те самые годы, когда, благодаря Павлу Мочалову и гитаристу-виртуозу Михаилу Высотскому, царил культ русской песни. "Дедушка русского романса" Николай Титов в своих воспоминаниях недаром подчеркивал: "В одно время почти с моими романсами появились романсы Алябьева... Варламов написал свой "Красный сарафан", который произвел фурор и пелся везде и всеми, словом, сделался общею песнею. Он был певаем всеми сословиями - и в гостиной вельможи, и в курной избе мужика". Имя Николая Цыганова при этом если и знали, то в том же самом музыкально-артистическом кругу Малого театра. Единственное издание его песен, вышедшее в 1834 году, было уже посмертным, зато к самим песням продолжали обращаться Варламов, Даниил Кашин, Дюбюк, а позднее - Чайковский, Рахманинов и многие другие композиторы.
ЧУЕВСКИЙ Василий Павлович - один из самых замечательных поэтов-песенников середины Х1Х века. Но и о нем известно немногим более, чем об авторе "То не ветер ветку клонит" - Семене Стромилове, или же об авторе столь же знаменитого песенного шлягера "Однозвучно гремит колокольчик" - Иване Макарове. В середине 1840-х годов он, будучи студентом-медиком Московского университета, познакомился с Александром Дюбюком (первые нотные издания их романсов и песен датированы 1846 годом), а в 1850-е годы (опять же вместе с Дюбюком) был близок к "молодой редакции" "Москвитянина", в которой царил культ русской песни. Но десять (из четырнадцати) нотных изданий Чуевского - Дюбюка датированы 1865 годом. Это не значит, что они не исполнялись и ранее. Нотные издания во многих случаях фиксировали факт популярности песни в устном бытовании. В эти годы Александр Дюбюк был ведущим "цыганским" композитором-романсистом, и песни Чуевского - Дюбюка тоже были "цыганскими", входили в репертуар цыганских хоров и исполнителей. Но широкое распространение романсов и песен на слова Василия Чуевского связано не только с именем Александра Дюбюка. Две из них были созданы и входили в репертуар одного из самых знаменитых композиторов-романсистов и исполнителей того времени - Павла П. Булахова: "Ах ты, Волга, Волга-матушка" и "Сторона ль моя, сторонушка" (нотные издания датированы 1860 годом). А три песни создал его старший брат Петр П. Булахов, в том числе "Тройку" и "Гори, гори, моя звезда" (нотные издания 1866 и 1868 гг.). Уже этих двух песен было бы вполне достаточно, чтобы обессмертить имя Василия Чуевского. Что и произошло. Но не с именем, а с самими песнями...
Всего же русские композиторы создали более двадцати песен и романсов на слова Василия Чуевского, но выходили они только в нотных изданиях. В антологии впервые по этим нотным изданиям публикуются стихотворные тексты Василия Чуевского, дающие представление о его незаурядном не только песенном, но и поэтическом даровании.
ШЕВЫРЕВ Степан Петрович (1806-1864) - поэт, критик, историк литературы. Исследователи выделяют два периода в литературной деятельности Шевырева. Первый охватывает 20-е - начало 30-х годов, когда питомцы Московского университета и университетского пансиона Д.В. Веневитинов, С.П. Шевырев, А.С. Хомяков, В.Ф. Одоевский, И.В. Киреевский, М.П. Погодин, М.А. Максимович, входившие в кружок университетского преподавателя, поэта С.Е. Раича (1792-1855), организовали "Общество любомудров". Шевырев вместе с Погодиным издавал журнал любомудров "Московский вестник". Иван Киреевский в "Обозрении русской словесности 1829 года" особо выделяет Шевырева среди поэтов "немецкой школы" (любомудры были шеллингианцами), отмечая один недостаток - "излишнее богатство мыслей", А один из любомудров, Н.А. Мельгунов, обращался к нему: "Будь корифеем новой школы, и тебя подхватит дюжий хор, и наши соловьи Хомяков, Языков к тебе пристанут". Но корифеем этой новой школы суждено было стать не любомудру С.П. Шевыреву, а любомудру Ф.И. Тютчеву. Шевырев был одним из первых, кто по достоинству оценил "особый характер" поэзии Тютчева и имел самое непосредственное отношение к знаменитой публикации подборки его стихов в пушкинском "Современнике" в 1836 году, предложив показать их Пушкину. Во второй период (середина 30-х - 50-е годы) Шевырев, как и многие другие любомудры, становится идеологом славянофильства. В эти годы Шевырев и Погодин читают лекции в Московском университете (первый - по истории русской литературы, второй - по всеобщей и русской истории), начав издавать с 1841 года журнал "Москвитянин". Именно в этом журнале появились первые стихи их студентов Аполлона Григорьева, A.А. Фета, Якова Полонского, образовавших позднее вместе с А.Н. Островским "молодую редакцию" "Москвитянина". Так, будучи одним из ярких представителей "поэзии мысли", Шевырев оказал существенное влияние на новую генерацию поэтов фетовской плеяды.
В романсной лирике Степан Шевырев представлен четырьмя стихотворениями, которые пользовались популярностью в качестве "цыганских" романсов и в полной мере отразили "поэзию московского житья" Пушкинской эпохи.
ЩЕРБИНА Николай Федорович (1821-1869) - поэт, переводчик. Щербина существует как бы в двух своих ипостасях, не имеющих никаких точек соприкосновения. Один из них - автор сатирических стихотворений и пародий на самые злободневные вопросы современности. Неизменной мишенью его, по выражению Ф.И. Тютчева, "блестящей желчи", были славянофилы и поэты "чистого искусства". Особенно досталось Аполлону Майкову за его "верноподданическое" стихотворение "Коляска" (1854). Второй - автор антологических стихотворений, которые, наряду с антологиями Аполлона Майкова, можно считать образцами "чистого искусства". Не кто иной, как "неистовый Виссарион", приветствовал в 1841 году первую книгу двадцатилетнего Аполлона Майкова, противопоставив его античную лирику "гримасам штукмейстеров, потешающих тупую чернь". Совсем иную реакцию вызвала антологическая лирика у последователей Белинского. "Шестидесятники" во главе с Н.Г. Чернышевским приветствовали сатиру Щербины, но его фавны, нимфы, наяды вызвали полное отторжение. Зато Тютчев писал, обращаясь к нему: "Вполне понятно мне значенье /Твоей болезненной мечты, /Твоя борьба, твое стремленье, /Твое тревожное служенье /Пред идеалом красоты..." Щербина выбрал служенье этим идеалам, что и стало причиной его ухода из так называемого "демократического лагеря", сближения со своими бывшими антиподами.
Антологическая лирика Николая Щербины нашла поддержку не только Федора Тютчева, но и великих русских композиторов А.С. Даргомыжского, Н.А. Римского-Корсакова, П.И. Чайковского, А.Т. Гречанинова. Романс "После битвы" Щербины - Гурилева послужил основой для одной из самых популярных матросских песен "Раскинулось море широко..."
ЯЗЫКОВ Николай Михайлович (1803-1846) - поэт. В знаменитом послании "К Языкову" А.С. Пушкин обращался к нему в 1824 году из Михайловского:
Издревне сладостный союз
Поэтов меж собой связует:
Они жрецы единых муз;
Единый пламень их волнует;
Друг другу чужды по судьбе,
Они родня по вдохновенью.
Клянусь Овидиевой тенью:
Языков, близок я тебе...
Общепринятые представления о Языкове, как о певце Пиров (Дельвиг), юности раздольной (Пушкин), буйства молодости (Баратынский) относятся к раннему дерптскому периоду его творчества. Но в этот же период застольных песен создан и языковский шедевр русской религиозной лирики "Молитва" ("Молю Святое Провиденье..."). После выхода в 1833 году первого стихотворного сборника "все глаза", по словам Н.В. Гоголя, "устремились на Языкова. Все ждали чего-то необычного от нового поэта". Этим ожиданиям не суждено было осуществиться. "Болезненное ярмо" на долгие годы приковало его к постели. Сверкавший, гремевший "огнедышащим стихом", как писал о нем Петр Вяземский в скорбном стихотворении "Поминки", Языков оказался "узником на чужбине". Его новые стихи появились в печати лишь через десять с лишним лет, вновь оказавшись в центре внимания. Среди них было стихотворение "К ненашим" (1844), ставшее поэтическим манифестом славянофилов и вызвавшее окончательное размежевание их с "западниками". Эта полемика не утратила своей актуальности и поныне. "Сам Бог внушил тебе прекрасные и чудные стихи "К ненашим", - писал ему Гоголь.
Имя Николая Языкова стоит под "Песенной прокламацией" (1838), призывавшей записывать народные песни "слово в слово, все без изъятия и разбора". Он привлек к собирательской деятельности всю семью - сестер, братьев Александра и Петра, их жен. Языковы открыли эпическую традицию в Поволжье, их записи в Симбирской и Оренбургской губерниях - самая крупная коллекция, целиком вошедшая в первый национальный свод фольклора - "Собрание народных песен П.В. Киреевского". Знание подлинной народной поэзии уберегло Языкова от модных в его время подражаний в стиле "русских песен". Он писал Ивану Киреевскому: "Оставим материалы народной поэзии в их первобытном виде". Эти принципы легли в основу собирательской деятельности всех вкладчиков П.В. Киреевского, среди которых были А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, С.П. Шевырев, Д.П. Ознобишин, А.Ф. Вельтман, В.И. Даль.
Элегии, песни, религиозные стихи Николая Языкова привлекли внимание А.А. Алябьева, А.Н. Верстовского, А.С. Даргомыжского, К.П. Вильбоа и других композиторов. Романсной и песенной классикой стали "Молитва" ("Молю Святое Провиденье...") Языкова - Алябьева и "Нелюдимо наше море..." Языкова - Вильбоа.