МИХАИЛ ЛАРИОНОВИЧ МИХАЙЛОВ

(1829-1865)

Поэт, публицист, переводчик, литературный критик, революционный деятель.

Родился 3 января 1829 г. в Оренбурге, в семье губернского чиновника. Получил домашнее образование под руководством политических ссыльных. С 1846 г. в качестве вольнослушателя посещал лекции в Петербургском университете, где подружился с Н. Г. Чернышевским. К этому же периоду относится начало литературной деятельности. Из-за безденежья оставил университет и устроился на службу в провинции. В 1852 г. вернулся в Петербург и приступил к работе в "Современнике". Во время поездки за границу в 1858-1859 гг. познакомился с А. И. Герценом. Был арестован 14 сентября 1861 г. по обвинению в составлении прокламации "К молодому поколению" (написанной в основном Н. В. Шелгуновым и отпечатанной в Вольной руской типографии); приговорен к лишению прав и ссылке в каторжные работы на 6 лет; продолжал литературную деятельность и в тяжелые годы каторги и ссылки. Скончался на Кадаинском руднике 2 августа 1865 г.


Белое покрывало <1859>
Песня о рубашке <1860>
Памяти Добролюбова (1861)
О сердце скорбное народа... (1861 ?)
Пятеро (1861 или 1862 ?)

Песни на стихи Михайлова
Крепко, дружно вас в объятья... (1861)
Смело, друзья, не теряйте... - приписывается Михайлову


БЕЛОЕ ПОКРЫВАЛО
<Из М. Гартмана>

1

Позорной казни обреченный,
Лежит в цепях венгерский граф.
Своей отчизне угнетенной
Хотел помочь он: гордый нрав
В нем возмущался; меж рабами
Себя он чувствовал рабом –
И взят в борьбе с могучим злом,
И к петле присужден врагами.

Едва двадцатая весна
Настала для него — и надо
Покинуть мир! Не смерть страшна:
Больному сердцу в ней отрада!
Ужасно в петле роковой
Средь людной площади качаться...
Вороны жадные слетятся,
И над опальной головой
Голодный рой их станет драться.
Но граф в тюрьме, в углу сыром,
Заснул спокойным, детским сном.

Поутру, грустно мать лаская,
Он говорил: «Прощай, родная!
Я у тебя дитя одно;
А мне так скоро суждено
Расстаться с жизнью молодою!
Погибнет без следа со мною
И имя честное мое.
Ах, пожалей дитя свое!
Я в вихре битв не знал боязни,
Я не дрожал в дыму, в огне;
Но завтра, при позорной казни,
Дрожать как лист придется мне».

Мать говорила, утешая:
«Не бойся, не дрожи, родной!
Я во дворец пойду, рыдая:
Слезами, воплем и мольбой
Я сердце разбужу на троне...
И поутру, как поведут
Тебя на площадь, стану тут,
У места казни, на балконе.
Коль в черном платье буду я,
Знай — неизбежна смерть твоя...
Не правда ль, сын мой, шагом смелым
Пойдешь навстречу ты судьбе?
Ведь кровь венгерская в тебе!
Но если в покрывале белом
Меня увидишь над толпой,
Знай — вымолила я слезами
Пощаду жизни молодой.
Пусть будешь схвачен палачами –
Не бойся, не дрожи, родной!»

И графу тихо, мирно спится,
И до утра он будет спать...
Ему всё на балконе мать
Под белым покрывалом снится.

2

Гудит набат; бежит народ...
И тихо улицей идет,
Угрюмой стражей окруженный,
На площадь граф приговоренный.
Все окна настежь. Сколько глаз
Его глазами провожает,
И сколько женских рук бросает
Ему цветы в последний раз!
Граф ничего не замечает:
Вперед, на площадь он глядит.
Там на балконе мать стоит —
Спокойна, в покрывале белом.
И заиграло сердцем в нем!
И к месту казни шагом смелым
Пошел он... с радостным лицом
Вступил на помост с палачом...
И ясен к петле поднимался...
И в самой петле — улыбался!..

Зачем же в белом мать была?
О, ложь святая!.. Так могла
Солгать лишь мать, полна боязнью.
Чтоб сын не дрогнул перед казнью!

<1859>

«Современник». 1859, № 3. Напеч. «Лютня II: Потаенная литература XIX столетия» / Изд. Э. Л. Каспровича. Лейпциг, 1874.

Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)


ПЕСНЯ О РУБАШКЕ
<Из Т. Гуда>

Затекшие пальцы болят,
И веки болят на опухших глазах...
Швея в своем жалком отрепье сидит
С шитьем и иголкой в руках...
Шьет — шьет — шьет,
В грязи, в нищете, голодна,
И жалобно горькую песню поет—
Поет о рубашке она.

«Работай! работай! работай,
Едва петухи прокричат.
Работай! работай! работай,
Хоть звезды сквозь кровлю глядят!
Ах, лучше бы мне пропадать
В неволе у злых басурман!
Там нечего женщине душу спасать,
Как надо у нас, христиан.

Работай! работай! работай,
Пока не сожмет головы как в тисках!
Работай! работай! работай,
Пока не померкнет в глазах!
Строчку — ластовку — ворот –
Ворот — ластовку — строчку...
Повалит ли сон над шитьем — и во сне
Строчишь всё да рубишь сорочку.

О братья любимых сестер!
Опора любимых супруг, матерей!
Не холст на рубашках вы носите — нет!
А жизнь безотрадную швей.
Шей! шей! шей!..
В грязи, в нищете, голодна,
Рубашку и саван одною иглой
Я шью из того ж полотна!

Но что мне до смерти? Ее не боюсь,
И сердце не дрогнет мое,
Хоть тотчас костлявая гостья приди.
Я стала похожа сама на нее.
Похожа от голоду я на нее...
Здоровье не явится вновь.
О боже! зачем это дорог так хлеб,
Так дешевы тело и кровь?

Работай! работай! работай -
Мой труд бесконечный жесток.
А плата? Отрепье, солома в углу
Да черствого хлеба кусок.
Скамейка да стол — голый пол –
Убогая кровля сквозится...
И то любо мне, как на серой стене
Порой моя тень отразится.

Работай! работай! работай!
От боя до боя часов!
Работай! работай! работай,
Как каторжник в тьме рудников!
Строчка — ластовка — ворот —
Ворот — строчка — рубец...
Застелет глаза, онемеет рука,
И сердце замрет под конец.

Работай! работай! работай,
Когда леденеет в окошке стекло!
Работай! работай! работай,
Когда и светло и тепло —
И ласточки, к выступам кровли лепясь,
Щебечут в сиянии дня,
И кажут мне яркие спинки свои,
И дразнят весною меня.

О! только бы раз подышать
Дыханьем лугов, полевыми цветами!
Вверху только небо одно,
Трава и цветы под ногами.
О! только бы час лишь пожить
Блаженством младенческих лет,
Когда я не знала, что буду ценить
Дороже прогулки обед!

O! только бы час лишь один!
Лишь миг!.. чтоб душа ожила...
Любовь и надежда! и мига вам нет:
Всё время печаль отняла.
Поплакать бы — легче бы сердцу от слез...
Нет, слезы мои, не теките!
Иголке моей не мешайте вы шить!
Шитья моего не мочите!»

Затекшие пальцы болят,
И веки болят на опухших глазах...
Швея в своем жалком отрепье сидит
С шитьем и иголкой в руках...
Шьет — шьет — шьет,
В грязи, в нищете, голодна,
И жалобно горькую песню поет...
Иль песня та к вам, богачи, не дойдет?..
Поет о рубашке она.

<1860>

«Современник» 1860, № 9. Напеч. «Лютня II: Потаенная литература XIX столетия» / Изд. Э. Л. Каспровича. Лейпциг, 1874; «Новый сборник революционных песен и стихотворений». Париж, 1898.

Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)


ПАМЯТИ ДОБРОЛЮБОВА

Вечный враг всего живого,
Тупоумен, дик и зол,
Нашу жизнь за мысль и слово
Топчет произвол.

И чем жизнь честней и чище,
Тем нещаднее судьба;
Раздвигайся ты, кладбище,
Принимай гроба!

Гроб вчера, и гроб сегодня,
Завтра гроб... А мы стоим
Средь могил и... «власть господня»,
Как рабы, твердим.

Вот и твой смолк голос честный
И смежился честный взгляд,
И уложен в гроб ты тесный,
Отстрадавший брат.

Жаждой правды изнывая,
В темном царстве лжи и зла
Жизнь зачахла молодая,
Гнета не снесла!

Ты умолк, но нам из гроба
Скорбный лик твой говорит:
«Что ж молчит в вас, братья, злоба?
Что любовь молчит?

Иль в любви у вас лишь слезы
Есть для ваших кровных бед?
Или сил и для угрозы
В вашей злобе нет?

Братья! Пусть любовь вас тесно
Сдвинет в дружный ратный строй,
Пусть ведет вас злоба в честный
И открытый бой!»

Мы стоим, не слыша зова, —
И, ликуя, зверски зол,
Тризну мысли, тризну слова
Правит произвол.

<Петропавловская крепость>, 20 ноября 1861

«Колокол». 1862, 3 (15) янв. Л. 119/120, без подписи. "Свободные русские песни". Берн, 1863; «Лютня: Собр. свободных русских песен и стихотворений» / Изд. Э. Л. Каспровича, Лейпциг, 1869 (под загл. «В память Добролюбова»); «Лютня II: Потаенная литература XIX столетия» / Изд. Э. Л. Каспровича. Лейпциг, 1874; «Лютня: Собр. свободных русских песен и стихотворений», 5-е изд. Э. Л. Каспровича, Лейпциг, 1879; "Стихи и песни". М., 1886 и в других зарубежных изд. Впервые в легальной печати: «Русская муза»/Сост. П. Я. (П. Якубович). Перераб. и доп. изд. Спб., 1907, без строфы 5, с вар.

Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)


***

О сердце скорбное народа!
Среди твоих кромешных мук
Не жди, чтоб счастье и свобода
К тебе сошли из царских рук.

Не эти ль руки заковали
Тебя в неволю и позор?
Они и плахи воздвигали,
И двигали топор.

Не царь ли век в твоей отчизне
Губил повсюду жизнь сплеча?
Иль ты забыл, что дара жизни
Не ждут от палача?

Не верь коварным обещаньям!
Дар царский – подкуп и обман.
Он, равный нищенским даяньям,
Их не введет в изъян.

Оставь напрасные надежды,
Само себе защитой будь!
На их привет закрой ты вежды,
Их злодеяний не забудь!

Ты сильно! Дремлющие силы
В глуби болящей воскреси!
Тысячелетние могилы
О гнете вековом спроси!

И всё, что прожито страданий,
Что в настоящем горя есть,
Весь трепет будущих желаний
Соедини в святую месть.

О, помни! чистый дар свободы
Назначен смелым лишь сердцам.
Ее берут себе народы;
И царь не даст ее рабам.

О, помни! и без боя злого
Твердыню зла шатнет твой клик.
Восстань из рабства векового,
Восстань свободен и велик!

1861 (?)

Русская поэзия XIX - начала XX в. - М.: Худож. лит., 1987. - (Б-ка учителя).


ПЯТЕРО

Над вашими телами наругавшись,
В безвестную могилу их зарыли,
И над могилой выровняли землю,
Чтоб не было ни знака, ни отметы,
Где тлеют ваши кости без гробов, —
Чтоб самый след прекрасной жизни вашей
Изгладился, чтоб ваши имена
На смену вам идущим поколеньям
С могильного креста не говорили,
Как вы любили правду и свободу,
Как из-за них боролись и страдали,
Как шли на смерть с лицом спокойно-ясным
И с упованьем, что пора придет —
И вами смело начатое дело
Великою победой завершится.

Пора та близко. Пусть могила ваша
Незнаема, пусть царственная зависть
Старается стереть повсюду память
О вашем деле, ваших именах, —
В глуби живых сердец она живет!
И с каждым днем таких сердец всё больше,
Самоотверженных, могучих, смелых
И любящих. Близ места вашей казни
Есть пышный храм. Там гордыми рядами
<Стоят великолепные> гробницы,
Блестя резьбой и золотом. Над ними
Курится ладан, теплятся лампады,
И каждый день священство в черных ризах
Поет заупокойные обедни.
Гробницы эти прочны; имена
Их мертвецов угодливой рукою
Глубоко в камень врезаны. Напрасно!
От одного дыхания Свободы
Потухнет ладан и елей в лампадах,
Наемный клир навеки онемеет,
И прахом распадется твердый мрамор,
Последняя их память на земле.

Пора близка. Уже на головах,
Обремененных ложью, и коварством,
И преступленьем, шевелится волос
Под первым дуновеньем близкой бури, —
И слышатся, как дальний рокот грома,
Врагам народа ваши имена,
Рылеев, Пестель, Муравьев-Апостол,
Бестужев и Каховский! Буря грянет.
Под этой бурей дело ваших внуков
Вам памятник создаст несокрушимый.
Не золото стирающихся букв
Предаст святые ваши имена
Далекому потомству — песнь народа
Свободного; а песнь не умирает!
Не хрупкие гробницы сохранят
Святую вашу память, а сердца
Грядущих просветленных поколений —
И в тех сердцах народная любовь
Из рода в род вам будет неизменно
Гореть неугасимою лампадой.

1861 или 1862 (?)

Михайлов М. Л. Полн. собр. стихотворений. М.; Л., 1934 (по автографу Пушкинского Дома); ст. 25 восстановлен предположительно в изд.: Михайлов М. Л. Собр. стихотворений. Л., 1953 (Б-ка поэта, БС).

Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)


ПРИМЕЧАНИЯ

Белое покрывало. Пер. ст-ния «Der Weisse Schleier» австрийского поэта и беллетриста, участника революции 1848 г., левого буржуазного демократа М. Гартмана (1821—1872). Пер. пользовался широкой популярностью в России вплоть до революции 1905 г.

Песня о рубашке. Пер ст-ния «The song of shirt» английского поэта Т. Гуда (1799—1845). Пер. подвергался ценз. преследованиям и был запрещен для включения в «Собр. стихотворений» М. Михайлова 1890 г., так как в нем «преподается ядовитый укор богатым за безучастное отношение к беднякам» — цит. по изд.: Михайлов М. Л. Собр. стихотворений. Л., 1969. С. 540 (Б-ка поэта, БС). Пер. пользовался в России огромной популярностью.

Памяти Добролюбова. Стихотворение широко распространялось в списках. Написанное в Петропавловской крепости, оно сопровождалось следующим пояснением автора: «Стихи эти невольно сложились у меня в голове вечером в день похорон бедного Бова, и я записал их, чтобы откликнуться из своей клетки на общее наше горе. Сообщите их друзьям покойника. Они не станут искать в них эстетических красот, как не искал бы он сам, но, верно, найдут чувство, похожее на свое. Бедный, бедный Бов; мне так и представляется его доброе, прекрасное лицо со слезами на щеках. Да, умирать в такие годы горько». Бов — псевдоним Н. А. Добролюбова. Михайлов был одним из близких друзей Добролюбова, связанных с ним, помимо личных отношений, революционной деятельностью (подробнее см.: Левин Ю. Д. Об отношениях Н. А. Добролюбова и М. Л. Михайлова в 1861 году // «Известия АН СССР. Отделение литературы и языка». 1961, т. 20, вып. 5. С. 420—424) . В темном царстве лжи и зла — намек на статьи Добролюбова «Темное царство» (1859) и «Луч света в темном царстве» (1860).

О сердце скорбное народа...

Пятеро. Пятеро — пять декабристов: К. Ф. Рылеев, П. И. Пестель, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин, П. Г. Каховский, казненные 13(25) июля 1826 г. Близ места вашей казни и т. д. Декабристы были повешены на кронверке Петропавловской крепости, близ собора Петра и Павла, в котором похоронены русские цари, от Петра I до Александра III.