Петер Куцка

КРИК НА СТЕНЕ: СОВЕТСКИЙ ПЛАКАТ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ


(Журнал международной организации журналистов "Interpressgrafik" (Будапешт) 1975, №2. На рус. и англ. яз.)


1.

Начнем с банальной, казалось бы, истины: самое простое является и самым сложным. Трудно сказать, насколько приложимо это к обыденной жизни, но справедливость его для искусства – во всяком случае, очень часто – не вызывает сомнений. Пословица, состоящая всего лишь из нескольких слов, могла вызревать столетиями; в нескольких поэтичных строках народной песни запечатлены думы и чувства - и какие сложные чувства! - многих поколений людей; два-три мазка кистью на белой бумаге могут послужить основой для глубокомысленных размышлений о системе ценностей, материалом для обширных исследований. Или взять общественную и политическую жизнь: путь человечества в своем развитии опирается на монолиты нравственных заповедей, колонны политических лозунгов, стройные пирамиды художественных истин. Заповедь, истина или лозунг кажутся неделимыми. Но ведь как много кроется за такими лозунгами, как «Свобода, Равенство и Братство!» или «Вся власть Советам!». Присмотревшись внимательнее, мы обнаружим в микрокосме макрокосм.

Так обстоит дело и с плакатом. Предком, ближайшей родней его является знак. Лаконичное изображение либо символ, нарисованные на стене мелом, углем, известью или краской. Или одно-единственное слово «НЕТ!», «ДА!» Или предельно сжатое предложение: «Долой А!» «Да здравствует Б!» Четкая позиция.

К услугам плаката обращаются в такой ситуации, при таком стечении обстоятельств, когда других средств или нет, или в них попросту нет нужды, когда характер подаваемой информации не терпит многословия, коммуникация сужается, сгущается. Плакат передает заключенную в нем информацию непосредственно, это – электрическая искра между двумя полюсами. Он не поясняет, не аргументирует и не мотивирует. Аргументы предшествуют плакату, они существуют уже до его рождения. Плакат является следствием, заключением длительного процесса размышлений или дискуссии. Плакат побуждает к действию, да и сам по себе он почти действие.

В наше время из всех видов изобразительного искусства именно плакат, пожалуй, наиболее близок к народному творчеству. Средства, которыми он оперирует, предельно просты и лаконичны, словно бы его творили миллионы. Создаются же плакаты отдельными людьми – их можно назвать по именам - за очень короткое время. Длительное время создания предмета народного творчества художник-плакатист сокращает до одной минуты, до одного часа или до одного дня. Плакат направляет внимание зрителя на «конечные», «завершающие» вопросы жизни.

Здесь идет не о торговом плакате, который в определенном смысле можно считать «умиротворенной» разновидностью плаката; его можно сравнить с якобинцем, который по окончании боев занял примиренческую позицию, укрепил свое положение в жизни и занялся доходным делом.

Имеется в виду политический плакат, характер которого я и попытался охарактеризовать. Дело вроде бы не столь уж важное. Но и к малым делам следует подходить с почтением, исследовать их методами художественного анализа. Иной вопрос: искусство ли – плакат? О его эстетических ценностях, художественных достоинствах пока что не шло речи. Нарисованный на доске либо на стене символ или лозунг не часто обладает эстетическим воздействием, и мы, говоря о плакате, до сих пор ограничивались лишь рассуждениями о его полезности, практических целях и задачах.

А теперь приступим к более тщательному, более конкретному анализу.

Выбор наш пал на советское искусство плаката отнюдь не случайно. В двадцатом веке политическому плакату нигде в мире не придавалось столь большого значения, как в Советском Союзе. Сменяющие друг друга острые исторические ситуации: революция, гражданская война, гигантское строительство, героическая борьба против фашизма; огромные задачи, стоящие перед народом; необходимость непосредственной и быстрой коммуникации – все это послужило основой для развития советского плаката. Он обращался к миллионам, часто решая с ними проблемы жизни и смерти.

В соответствии с требованиями жизни, советский плакат воспитывал, учил, призывал; чтобы выполнить возложенные на него задачи, он должен был найти соответствующие средства и методы. Наиболее важную информацию необходимо было передать при помощи самых простых и самых действенных средств, особенно в годы Великой Отечественной войны.

2.

Женщина с испуганным лицом прижимает к себе ребенка четырех-пяти лет. Из-под платка выбивается прядь темных взъерошенных волос, между бровями пролегли глубокие извилины, края крепко сжатых губ слегка опущены. Все это – следы тревоги и страха. Светловолосый ребенок в рубашонке испуганно-непонимающим взглядом смотрит на что-то страшное перед ним; возможно, его только что оторвали от сна. По лицу его стекает едва заметная слеза.

Перед женщиной с ребенком – ствол винтовки с острым штыком. Острие штыка направлено на ребенка. На заднем плане предметы растворились в темно-серой мгле, слегка окутавшей фигуру женщины с ребенком. Формы и краски окружающего мира исчезли, погибли. Неспокойно, зловеще, словно отблесками пылающего пожара освещен снизу ствол со штыком.

Женщина и ребенок по-разному реагируют на опасность. Мать в отчаянном порыве подалась вперед, стремясь защитить ребенка, готовая телом прикрыть его от штыка. Ребенок прижимается к матери, но все же непроизвольным движением слегка откидывает головку назад. Левой рукой мать в защитном жесте прижимает ребенка к себе.

На штыке видна свастика. В нижней части плаката слегка наискось - надпись: «Воин Красной Армии, спаси!» Этот плакат появился в 1942 году. Автор его – В. Корецкий.

Драматическая сила плаката поражает и по сей день. Мы помним 1942 год, рвущегося вперед жестокого и коварного врага, сожженные города и села, потоки беженцев, истребление беззащитных людей. Этот год, этот этап войны и нашел отражение в плакате советского художника.

Мать с ребенком на руках – древний мотив, символизирующий постоянство, бессмертие прекрасных человеческих чувств и отношений. Мотив этот – во всех его формах - глубоко волновал людей самых различных эпох. Однако в художественных творениях минувших эпох упор делается на идиллические черты, на чувства, подкупающие сердечностью, душевной теплотой. Я даже затрудняюсь назвать какое либо произведение, где мать изображается защищающей своего ребенка от опасности. Смертельную угрозу этим человеческим связям несут фашизм и война.

Плакат решен в два цвета: серый и красный. Красным изображены кровавое пятно на штыке и надпись. Лица матери и ребенка напряжены, трагически молчаливы, но плакат словно кричит, призывая к мщению за пролитую кровь.

Для повышения выразительности плаката художник прибегает к весьма действенному композиционному приему.

Острие длинного штыка, устремленного по диагонали из нижнего левого угла, находится точно в геометрическом центре картины. На своем пути штык касается руки ребенка, затем лица и выходит за его головой. Ужасающая линия!

Интересно, что на многих советских военных плакатах противостоящие силы изображаются аналогичным способом. Результаты психологических опытов свидетельствуют о том, что зритель, взглянув на картину, газетную страницу или плакат, в первый момент замечает правый верхний квадрат, и уже отсюда его взгляд переходит на остальные части изображения. Таким образом, правый верхний квадрат, и вообще правая сторона картины или плаката с точки зрения психологии зрительного восприятия занимает особое место. На многих военных плакатах именно на этом месте изображаются бойцы Красной Армии, устремляющиеся в атаку на фашистов, фигуры которых помещаются на левой стороне плаката, в нижней части. Не останавливаясь на анализе этого композиционного приема, отметим лишь, что подобное решение помогает более глубокому раскрытию содержания, повышает выразительность произведения.

При первом взгляде на драматическую сцену, запечатленную в работе Корецкого, кажется, что мы являемся свидетелями столкновения неравных сил: холодное, жестокое, кровавое оружие, с одной стороны, и две беззащитные человеческие фигуры – с другой. И все же плакат не производит угнетающего впечатления; наоборот - он мобилизует, побуждает к действию. На плакате изображен не фашистский солдат, а лишь его оружие, символизирующее фашистскую армию – эту машину для убийств, лишенную человеческих черт. Однако на картине незримо присутствуют миллионы людей: они видят врага, чувствуют опасность, смотрят ей в глаза. Плакат символизирует яростное столкновение жизни и смерти, и мы знаем, что победить может только жизнь. Так плакат возвещает грядущую победу человека. Красные буквы призывного текста, помещенные между оружием и людьми, устремлены вверх и как бы защищают женщину и ребенка. Так при помощи простых средств плакат внушает силу и уверенность, становится одновременно и призывом, и просьбой, и приказом; так выражены в нем нависшая над людьми опасность и никогда не покидающая их надежда. Плакат Корецкого – не мгновенная картина, не фиксация одного состояния; в нем запечатлен один из наиболее драматичных моментов жестокой борьбы. Время в этом произведении не застывший, нейтральный элемент, а его органическая часть. В нашем воображении оживают события, происшедшие до и после драматического эпизода, увековеченного на плакате. Мы знаем, что острию штыка не продвинуться дальше той точки, в которой он застыл; знаем, точнее чувствуем и то, что врагу не победить, он будет сломлен, разбит.

Многое из сказанного выше справедливо для большей части советских военных плакатов. Они открыто смотрят в глаза опасности, не утаивают ее глубины и вместе с тем несут в себе веру в будущее.

Сильный, полный решимости красноармеец с плаката В. Серова, созданного в 1941 году, в работе Корецкого непосредственно не присутствует; и все же – мы это чувствуем - он существует, он здесь, возможно – в мысли, выраженной подписью на плакате Серова: «Наше дело правое, победа будет за нами!»

3.

Знакомясь с советскими плакатами, созданными в годы второй мировой войны, мы фиксируем не только хронику важнейших событий войны; перед нами развертывается полная шкала настроений и переживаний советских людей, мы снова переживаем напряжение, боль, гнев и презрение, уверенность, печаль и радость.

Уверенные в своей силе, отважные воины на первых военных плакатах изображаются неподвижными, могучими, и неприступными, как крепостная стена; возраст их, как правило – около сорока лет; авторы плакатов словно дают почувствовать, что на защиту Родины поднялось поколение революции. Позднее фигуры начинают изображаться все более динамичными, а обобщенные, подчас, схематические лица конкретизуются, приобретая почти портретные черты. На плакатах появляются изображения женщин и детей, представителей различных слоев населения. Возраст воинов постепенно меняется, и на каком-то этапе на плакатах в роли центрального действующего лица появляется фигура молодого советского солдата в краснозвездной пилотке с автоматом в руках. На его лице уже нет следов усталости, он овладел наукой ведения войны, изучил врага и умеет бить его. Иногда на его лице мелькает улыбка.

К числу наиболее известных и признанных военных плакатов относится плакат Л. Голованова, созданный в 1944 году. На переднем плане изображен сидящий на пне возле окопа молодой советский солдат, спокойными, неспешными движениями натягивающий сапог. Рядом виднеется приклад его автомата, прислоненного к дереву. С другой стороны на обочине дороги валяется проломанная немецкая каска со свастикой. На заднем плане изображена колокольня. Дорога запружена танками, орудиями, пешими и конными солдатами. Сцена почти идиллическая. Не будь здесь реквизитов войны, можно подумать, что перед нами веселый парень, решивший постранствовать по свету; по дороге он слегка устал, присел отдохнуть, и теперь, отдохнув, готовится продолжить свой путь.

Он смотрит на нас с улыбкой, чуть ли не подмигивая. Весь облик его дышит спокойствием и уверенностью. Это не возвышающаяся крепостной стеной могучая фигура с мощными мускулами и строгим взглядом. И все же она производит впечатление монументальности и силы. Фигура солдата, заполняющая почти все пространство картины, изображена сидящей, тем не менее она возвышается над всеми остальными деталями изображения: над силуэтом городка на заднем плане и над движущейся по дороге воинской частью. Художник особо выделяет солдатский сапог, помещает его на передний план и тщательно вырисовывает детали. Будто бы на войне теперь уже самое главное – сапог. Это читаем мы и в улыбке и в непринужденных движениях солдата. Ведь занят-то он вроде бы лишь своим сапогом.

Однако эта, казалось бы, идиллическая картина получает совершенно иной смысл, когда мы читаем надпись: «Дойдем до Берлина!» такое сочетание изображения и текста вносит в плакат напряжение, повышает его содержательность, придает ему такую убеждающую силу, что у нас ни на минуту не возникает сомнения в том, что обещание будет выполнено. Даже если бы мы и не знали точной даты появления этого плаката, то по его настроению, монументальности, характеру употребленных выразительных средств можно было бы без особого труда установить, что создан он где-то в 1944 году, на одном из заключительных этапов войны. Возможно элемент лиричности в плакате несколько преувеличен, ведь впереди предстоят еще тяжелые бои, однако, они уже не повлияют на конечный исход событий. Автор и этой работы видит изображение события во времени, в их взаимосвязи, а не фиксирует моментальную, единичную сцену. Заметим также, что воин, центральный персонаж плаката - простой солдат-пехотинец, олицетворяющий народную массу, которая, по мнению художника, и победит в войне.

Позднее, в 1946 году Голованов еще раз вернется к этой теме. Но тогда на плакате изображается стоящий у изрешеченной пулями стены солдат в парадной форме, с орденами и медалями на груди. Улыбаясь, он смотрит теперь не на нас, а куда-то вдаль, возможно в будущее. На стене видна надпись: «Берлин», а над головой солдата изображен знакомый нам плакат «Дойдем до Берлина!». Обещание, некогда данное, выполнено.

В рамках одной статьи невозможно подробно проанализировать характеры всех персонажей, фигурирующих на плакатах военного времени. Отметим лишь, что в них отражена драматическая борьба всего народа, народа созидательного и миролюбивого, но в нужную минуту поднявшегося на борьбу против врага. В советском плакате отражены мировоззрение, нравственные принципы человека социалистического общества.

Расскажем еще об одном плакате на военную тему, созданном двадцатью годами позже; здесь война воспринимается уже через призму воспоминаний, итогов, подведенных за этот период.

Очень простой по рисунку, плакат этот создан в 1965 году. На плакате изображен пожилой солдат, прошедший сквозь суровые испытания войны. Опустившись на колени, он машинально сжимает в руке ремень винтовки, но внимание его сосредоточено на чем-то ином. Взгляд его прикован к только что пробившемуся зеленому ростку дерева или цветка, к которому он с нежностью, почти с благоговением протягивает руку. Война ужасна – говорит плакат; она несет страдание и смерть. Защита, сохранение жизни, забота о ростках будущего – важнее всего.

Двадцать лет прошло с момента окончания войны, и вспоминающий ее солдат преклоняет колени перед силой и хрупкостью, перед красотой жизни.

4.

«Прикладная графика» - говорят о плакате, тем самым отодвигая на периферию искусства это интересное, очень молодое средство коммуникации. Несомненно, подход к плакату должен быть иной, чем к картине; его нельзя сравнивать, скажем, с произведениями Рембрандта, Греко или Веласкеса, ценность его нельзя измерять привычными мерками. Плакат – сложный вид изобразительного искусства. Изображение и текст слиты в нем воедино; средства его не ограничены узким, раз и навсегда данным набором технических приемов и материалов. Для плаката характерны быстрота создания, общепонятность, острота и мгновенность воздействия. Было бы ошибкой, однако, оценивать лишь его функцию, обращать внимание лишь на его полезность. Ведь воздействие, которое стремится оказать плакат, достигается древнейшими средствами искусства: лиричностью, драматическим движением, четкостью языка, ясностью идейного содержания. Следовательно, средства, которыми оперирует плакат, это - художественные средства, но используемые в своеобразных сочетаниях, в новой, необычной группировке.

Советский военный плакат, как органическая часть всенародной борьбы, всегда отвечал своему назначению: он был оружием, бойцом в строю бойцов, криком на стене, надписью, звавшей к победе и возвещавшей ее.

Стать таким он мог лишь опираясь на традиции советского изобразительного искусства, на идеалы социализма, окрепшие в упорной борьбе. Только в силу этого плакат мог быть одновременно и хроникой, достоверным документом и хранителем памятных событий военных лет.

5.

Кругом стояла тишина. Светало. Мы мерзли и настороженно прислушивались, ожидая начала утренней «музыки»: свиста снарядов и характерных звуков, издаваемых «сталинскими оргАнами». Снежное поле вокруг было усеяно черными воронками. Небольшие, величиной с кулак, мины взрывались при малейшем прикосновении к ним; их разложили кое-как, прямо в снегу, не имея времени зарыть в мерзлую землю.

Прошлой ночью у нас были гости, три немца, один из которых чисто говорил по-венгерски, очевидно задунайский шваб, что и выяснилось в конце перепалки. Немцы собирались взрывом пробить отверстие в одной из стен комнаты и установить пулемет. Они никак не хотели поверить, что рядом находится другая комната, в которую ведет дверь, и что взрывать стену бессмысленно. В конце концов, они удалились.

По их мрачному, усталому виду и с трудом сдерживаемому возбуждению можно было догадаться, что что-то готовится, что-то назревает.

И вот наступил рассвет. Кругом тишина. Словно напряженная, роковая пауза в драме. Неожиданно вошел солдат.
- Немцы есть? – спросил солдат. Он спросил это и по-венгерски, и по-русски. Он стоял в дверях, с автоматом на груди, но облик его не был воинственным.
- Нету, - ответили мы. Было немного страшновато. Мы боялись сделать неосторожное движение, жест. Улыбались одновременно и искренне, и недоверчиво. На войне достаточно одного движения пальцем, и произойдет непоправимое. Солдат улыбнулся, повернулся и вышел. С его приходом война для нас была окончена.

Напрягаю память. Стараюсь припомнить подробности: какими были дверь, лестница, какая была погода, были ли на небе облака? Как выглядел солдат? Какие у него были глаза, волосы, руки? Какое выражение было у него на лице? Хотелось бы увидеть детально написанную, сложную, выразительную картину. Но нет, не удается. Хочу увидеть цвета, но вижу лишь черное и белое. Графику. Рисунок углем с резко очерченными контурами.

Время ли отшлифовало до такого упрощенного, схематического вида ту сцену? Или же я сам выбросил из памяти подробности? А может быть на меня подействовала коллективная память? Ведь почти каждый рассказывает о случившемся в те дни именно так: появился молодой солдат с автоматом в руках, что-то спросил, повернулся и ушел. Возвестил своим появлением об окончании войны.

Есть во всем этом нечто от плаката. Один знак. Словно первая и последняя буква алфавита. Элементарная частица. Простая и одновременно сложная. Незаменимая. Сама по себе, казалось бы, ни на что не способная, но если удалить ее из слов или из предложений, текст едва ли будет иметь смысл; прочесть его мы сможем лишь после того, как поместим недостающий знак на его место.

(Будапешт, 1975)