#Ан3м

ФУДЗИЯМА

Уникальность песни состоит в том, что она присутствовала во всех без исключения экспедициях, с репертуаром которых составителям довелось познакомиться. Вторая ее особенность состоит в том, что у этой песни практически нет вариантов — имеются два независимых, несводимых один к другому текста, причем в причерноморских экспедициях преобладает один из них, а в северо-западных — другой. И, наконец, третья особенность песни: ее ни разу не удалось зафиксировать за пределами археологической среды: если такие фиксации и были, то каждый раз оказывалось, что информант узнал песню от знакомого, бывавшего в археологических экспедициях. Публикуемый текст "южного варианта" записан в 1994 г. в Мирмекийской экспедиции ИИМК РАН (нач. экспедиции Ю. А. Виноградов), "северный" вариант публикуется по списку из рукописного сборника В. И. Мордвинцевой, составленного в 1986—1987 гг. (дополнялся до начала 90-х гг.) в экспедициях Волгоградского университета.


"Южный" вариант

Он бессвязно шептал про любовь
И портреты с обоев срывал,
И по стенкам разбрызгивал кровь,
Когда кишки стамеской вскрывал.
А ведь в ней он не чаял души:
Тот платок — это память о ней.
Он немного себя придушил —
Он хотел, чтобы было верней.

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Проклиная судьбину свою
(На дворе, между прочим, январь!)
Он нарочно наполз на змею,
И впилась ядовитая тварь!
В чай разбитое бросил стекло,
Глядя все на заветный платок,
И, чтоб время не даром прошло,
Сделал очень приличный глоток.

Фудзияма — не яма — гора...

Всю посуду и мебель круша,
Он у газовой встал у плиты,
Все конфорки открыл и дышал,
И шептал: "Если б видела ты!"
А когда уже не было сил,
Он воскликнул: "Была ни была!" —
Чиркнул спичкой, зажег керосин,
И, как факел, в ночи запылал!

Фудзияма — не яма — гора...

Догоравшей рукою смахнул
Он с горящего глаза слезу
И с крутого обрыва махнул
Под катящийся поезд внизу.
Его тело наутро нашли.
Врач сказал, посмотрев сквозь очки:
"Опоздали вы на пять минут, —
Медицина бессильная тут!"

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Икебана не пища — цветы,
Гейши их собирали в букет,
Самураи уж больно круты,
Не достать на Кабуки билет!

Фудзияма — не яма — гора!
Камикадзе любили сакэ.
Цунами бушевало в Консю,
Кимоно на Хоккайдо в ходу.

Фудзияма — не яма — гора!
Чио-Чио-Сан, если б знала
Джиу-джитсу, дзю-до, карате
Не случилось бы с ним ничего!


"Северный" вариант

Он сперва себе стрельнул в висок,
Палец левой ноги оторвал,
Кровью выпачкал весь потолок,
Когда кишки стамеской вскрывал.

Фудзияма — не яма — гора,
Над великой священной рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

А у калия есть цианид,
Генерал им кололся до слез.
Утопиться хотел, паразит —
Утюга до реки не донес.

Фудзияма — не яма — гора...

Скорый поезд в Киото спешил —
Генерал под него не успел,
Изо всех своих старческих сил
Под последний трамвай угодил.

Фудзияма — не яма — гора...

Вот и кончен печальный рассказ
О великой, но страстной любви.
О судьбе Ямамото не раз
Сочинит Голливуд боевик.

Фудзияма — не яма — гора...

Икебана — не пища — цветы,
Гейши их собирали в букет,
Самураи уж очень круты,
Не достать на Кабуки билет!

Фудзияма — не яма — гора...

Фудзияма — не яма — гора!
Камикадзе любили сакэ.
Цунами бушевало в Консю,
Кимоно на Хоккайдо в ходу.

Фудзияма — не яма — гора...

Фудзияма — не яма — гора!
Чио-Чио-Сан, если б знала!
Джиу-джитсу, дзю-до, карате
Не случилось бы с ней ничего!

Фудзияма — не яма — гора...


Далекое прошлое Пушкиногорья. Выпуск 6. Песенный фольклор археологических экспедиций. Сост. С. В. Белецкий. Санкт-Петербург, 2000.