 |
ЛУНА ОЗАРИЛА ЗЕРКАЛЬНЫЕ ВОДЫ
Луна озарила зеркальные воды,
Где, деточка, гуляли мы вдвоем.
Так тихо и нежно забилось мое сердце,
Ушла, не спросила ни о чем.
Я вор, я злодей, сын преступного мира,
Я вор, меня трудно любить.
Не лучше ль нам, детка, с тобою расстаться,
Друг друга навек позабыть.
Пойми, моя детка, что я ведь не сокол,
Чтоб вечно по воле летать,
Чтоб вечно тебя, моя милая детка,
Ласкать и к груди прижимать.
Гуляй, моя детка, пока я на свободе,
Пока я на воле – я твой,
Тюрьма нас разлучит, я буду жить в неволе –
Тобой завладеет другой.
Я срок получу и уеду далёко,
Далёко, быть может, навсегда.
Ты будешь жить богато, а, может, и счастливо,
А я уж нигде и никогда.
Я пилку возьму и с товарищем верным
Решетку в окошке пропилю,
Пусть светит луна своим продажным светом,
К тебе я, моя детка, убегу.
Но если заметит тюремная стража,
Тогда я, мальчишечка, пропал:
Тревога и выстрел, и вниз головою
Сорвался с карниза и упал.
И кровь побежит непрерывной струею
Из ран в голове и на груди,
Начальство придет и склонится надо мною,
О, как ненавистны мне они.
В больнице у газа на койке больничной
Я буду один умирать,
И ты не придешь своей лаской привычной,
Не станешь меня целовать.
Расшифровка фонограммы Дмитрия Домбровского, CD «В нашу гавань заходили корабли» №2, 2001.
Аналогичный фрагмент о побеге есть и в песне "Постой, паровоз!". Есть также "гражданский" аналог этой песни, предположительно, дореволюционный - "Мы долго шли рядом".
ВАРИАНТЫ (5)
1. Луной озарились зеркальные воды
Один из известнейших старых «воровских» романсов, «блатная классика» наряду с «Муркой», «Судьбой», «Гоп со смыком» и некоторыми другими. Варлам Шаламов в очерке «Аполлон среди блатных» (1959) особо отмечает «распространённый старинный лирический романс преступного мира с «классическим» запевом «Луной озарились зеркальные воды».
Что касается мелодии, то она — с некоторыми вариациями — фактически повторяет мелодию песни «Летит паровоз по долинам и взгорьям». Правда, песня про паровоз часто исполняется чуть быстрее, с чуть большим темпом.
***
Луной озарились зеркальные (1) воды,
Где, детка, сидели мы вдвоём.
Так нежно, так сладко забилось твоё сердце,
Но ты же ведь не знаешь ни о чём. (2)
Я — вор-чародей, сын преступного мира, (3)
Я вор, меня трудно любить.
Не лучше ль расканаться нам по своим хавирам, (4)
Навеки друг друга позабыть.
Люби меня, детка, пока я на воле,
Пока я на воле, я — твой.
Тюрьма нас разлучит, я буду жить в неволе,
Тобою завладеет кореш (5) мой.
Я срок получу, меня вышлют далёко,
Далёко в сибирские края,
Ты будешь счастливой и, может быть, богатой,
А я — никогда, никогда.
Ты будешь счастливой и, может быть, богатой,
Я ж — нищий бродяга и вор.
В шикарной карете проедешь ты мимо,
И ты не заметишь мой взор.
Я буду лежать на тюремной постели,
Я буду лежать и умирать.
А ты не придёшь ко мне, милая детка,
Меня приласкать, поцеловать.
Луной озарились зеркальные воды... и т. д.
(1) Вариант — «хрустальные».
(2) У Аркадия Северного —
«Ушла ты, не сказала ни о чём». Однако я посчитал более правильным вариант, услышанный от дворовых исполнителей.
(3) Приведённый выше вариант этой строки — самый первый и наиболее близкий к каноническому. Его приводит академик Дмитрий Лихачёв в своей статье «Черты первобытного примитивизма воровской речи», написанной в 1933 году. Более поздних вариантов великое множество: «Я сын чародея преступного мира», «Я жулик Одессы, сын преступного мира», «Я вор и бандит, сын преступного мира» и т. д.
(4) Раскачаться по хавирам — разойтись по домам. Однако чаще мне встречался вариант без употребления жаргона (и прежде всего как раз в арестантской среде) — «Не лучше ль нам, детка, с тобою расстаться».
(5) Кореш – товарищ.
Жиганец Ф. Блатная лирика. Сборник. Ростов-на-Дону: «Феникс», 2001, с. 110-111.
2. Беглец
Луна озарила зеркальные воды,
Где с милой гуляли вдвоем,
Как тяжко и нежно забилось мое сердце —
Ушла, не сказала ничего.
Люби меня, детка, пока я на воле,
Пока я на воле, буду твой.
Тюрьма нас разлучит — я буду в неволе,
Тобой завладеет кореш мой.
Я срок получу, меня вышлют надолго,
Надолго — быть может, навсегда.
Ты будешь жить счастливо, а может, богато,
А я, молодец, — никогда.
Я пилку достану с товарищем верным,
В тюрьме я решетку распилю.
Пускай луна светит отраженным светом —
Меня не поймать, я уйду.
Но если заметит тюремная стража,
Тогда я, мальчишка, пропал:
Тревога! И выстрел! И вниз головою
Сорвался с баркаса и упал.
Ко мне подбежит сам тюремный начальник
И спросит, зачем я бежал.
А кровь так польется горячей струей.
Наверно, мальчишка, я пропал.
Я буду лежать в той больнице тюремной,
А может, я буду умирать.
Но ты не придешь ко мне, милая детка,
Не будешь слез горьких проливать.
В нашу гавань заходили корабли. Пермь, "Книга", 1996.
3. Луной озарены зеркальные воды
Луной озарены зеркальные воды,
Где, детка, сидели с тобой вдвоем.
Так тихо и нежно забилось сердечко,
Не мог я сказать ни о чем.
Поверь, дорогая, что я ведь не сокол,
Чтоб вечно по воле летать,
Чтоб вечно тобой любоваться, родная,
Любить и к груди прижимать.
Гуляй, моя детка, пока я на воле,
Пока я на воле – я твой,
А может случиться, я буду в неволе –
Тобой завладеет другой.
И, может, умру за решеткой тюремной,
За крепким тюремным замком,
Меня похоронят на ближнем кладбище,
И ты не узнаешь о том.
Но если поправлюсь и выйду на волю
И будет в груди веселей,
Мы встретимся снова в той самой аллее,
Где – помнишь? - нам пел соловей…
В нашу гавань заходили корабли. Вып. 2. М., Стрекоза, 2000.
4. Беглец
Луной озарились хрустальные воды,
Где, детка, сидели мы вдвоем.
Так нежно, так сладко забилось мое сердце.
Ушла ты, не сказала ни о чем.
Люби меня, детка, покуда я на воле,
Пока я на воле – я твой.
Судьба нас разлучит, я буду жить в неволе,
Тобою завладеет кореш мой.
Я вор и бандит из преступного мира,
Меня ведь очень трудно полюбить.
Не лучше ль расканаться нам по своим хавирам,
Друг друга навеки позабыть.
Ты будешь богата и, может быть, счастлива,
Я ж нищий бродяга и вор.
В шикарной карете тогда проедешь мимо
И ты не заметишь мой взор.
Я буду лежать на тюремной кровати,
Я буду лежать, умирать,
А ты не придешь, моя милая детка,
Меня обнимать, целовать.
Черный ворон. Песни дворов и улиц. Книга вторая / Сост. Б. Хмельницкий и Ю. Яесс, ред. В. Кавторин, СПб.: Издательский дом "Пенаты", 1996, с. 155-156.
5. Люби меня, девчонка
Люби меня, девчонка,
Пока я на воле,
Пока я на воле, я твой.
Судьба нас разлучит,
Я буду жить в неволе,
Тобой завладеет другой.
Я вор, я бандит,
Я преступник сего мира,
Я вор, вора трудно любить.
Возьму-ка я пилу
И с товарищем верным,
Решеточку в тюрьме я распилю.
А если заметит
Конвой за стеною,
Тогда я, мальчишечка, пропал.
Вот выстрел раздался,
Я - вниз головою,
С тюремной ограды упал,
И кровь полилась
Беспрерывною струею
Из раны моей головы.
Лежу в лазарете
На койке железной,
Сестрица, подай мне воды.
Подай мне чернила,
Листочек бумаги,
Родным я письмо напишу.
Родные прочитают,
Про сына прочитают,
Что сын в лазарете лежит.
Напела Нина Егоровна Астапова,
г. Красноярск, 1992 г., апрель.
Песни узников. Составитель Владимир Пентюхов. Красноярк: Производственно-издательский комбинат "ОФСЕТ", 1995.