 |
А СВОБОДНЫЙ МИР НЕ РЕАГИРОВАЛ
Речь главы Международного Освенцимского совета Владислава Бартошевского на торжествах в честь 60-летия освобождения концлагеря в Освенциме
«Новая Польша». 2005. №2.
Ворота концлагеря Аушвиц с надписью «Работа делает свободным»
Для бывшего узника Освенцима невообразимое и воистину волнующее переживание - выступать на величайшем в Европе кладбище без могил.
Невообразимое, ибо когда я, 18-летний поляк, в сентябре 1940 г. впервые стоял на лагерной поверке в Аушвице-I, будучи Schutzhaeftling'ом [заключенным] №4427, среди пяти с половиной тысяч других поляков - студентов, харцеров [польских скаутов], учителей, адвокатов, врачей, священников, офицеров польской армии, деятелей различных политических партий и профсоюзов, мне вообще не приходило в голову, что я переживу Гитлера и II Мировую войну, так же, как я себе не представлял, что Аушвиц - в виде Аушвица-Биркенау и Моновица - станет местом осуществления единственного в своем роде плана биологического истребления европейских евреев без различия пола и возраста.
В первые 15 месяцев существования этого страшного места мы, польские заключенные, были одни. Свободный мир не интересовался нашими страданиями и нашей смертью, несмотря на огромные усилия тайной лагерной организации Сопротивления, направленные на передачу сведений за проволоку.
Поздним летом 1941 г. в лагерь привезли полтора десятка тысяч пленных красноармейцев, и на них, а также на больных польских политзаключенных в сентябре 1941 г. испытали действие отравляющего газа "циклон-Б". Никто из заключенных не мог себе представить, что это только преступный эксперимент, преступная подготовка к геноциду, осуществляемому промышленными методами. Однако этому предстояло произойти в памятные 1942, 1943, 1944 годы.
Строительство газовых камер и крематориев, их налаженная работа - всего лишь технические элементы этого дьявольского предприятия. В Польше, на родной земле Давида Бен-Гуриона, Шимона Переса, Исаака Башевиса Зингера, Артура Рубинштейна, Менахема Бегина, по решению Берлина был построен центр уничтожения ненавистных евреев.
Если поляки и русские в лагере Аушвиц-Биркенау были для немцев недочеловеками, то евреев из Франции, Бельгии, Голландии, из Германии и Австрии, из стран тогдашней Югославии, из Греции, Румынии, Болгарии, Чехии и Словакии рассматривали вообще не как людей, а как вредных насекомых. Польское движение Сопротивления информировало свободный мир, било тревогу. Правительства Великобритании и США уже в последнем квартале 1942 г. вполне ориентировались в том, что происходит в Аушвице-Биркенау, в первую очередь, благодаря деятельности польского эмиссара Яна Карского, а также другими путями.
Ни одно государство в мире не отреагировало, как того требовала серьезность проблемы, на ноту министра иностранных дел польского правительства в лондонском изгнании от 10 декабря 1942 г. правительствам Объединенных Наций, призывавшую их не только осудить преступления, совершаемые немцами, и наказать преступников, но и найти способы, которые успешно воспрепятствовали бы Германии продолжать применение методов массового убийства.
Эффективных средств не нашли, да собственно и не пытались найти. А ведь в тот момент свыше половины будущих жертв были еще живы. Единственным результатом польской инициативы была короткая декларация 12 государств, опубликованная 17 декабря 1942 г. одновременно в Лондоне, Москве и Вашингтоне. В этой декларации, где, кстати, название "Аушвиц-Биркенау" не было упомянуто, правительства Бельгии, Великобритании, Голландии, Греции, Люксембурга, Норвегии, Польши, СССР, США, Чехословакии, Югославии и Французский национальный комитет сигнализируют, что им известна страшная судьба евреев в Польше, которую гитлеровцы сделали своим главным застенком, и обещают наказать виновных в этом преступлении.
Последние оставшиеся в живых и присутствующие здесь сегодня узники Аушвица-Биркенау уже наверное не смогут почтить память жертв в следующие десятилетия. Однако они имеют право верить, что их страдания и смерть их близких обрели весомое значение для лучшего будущего всех людей в Европе и даже во всем мире, вне зависимости от их этнического происхождения или религиозного вероисповедания.
Мы хотим верить, что память о с трудом поддающейся воображению судьбе узников и жертв того места, на котором мы стоим, будет обязывать новые поколения к совместной жизни в уважении к достоинству каждого человека и активном противостоянии проявлениям ненависти и презрения к людям, в особенности ко всяческим формам ксенофобии и антисемитизма, даже когда его мошеннически именуют антисионизмом.
Я за свою жизнь участвовал в сотнях региональных и международных юбилеев, но думаю, что такого, как этот, никогда уже не будет. Мы должны поставить себе и миру вопрос, сколько правды о страшном опыте тоталитаризма удалось нам передать младшим поколениям. Думаю, много, но все еще недостаточно. Здесь и теперь мы должны принять - как завещание уже уходящих узников - решение о создании Образовательного центра по Освенциму и Катастрофе.
Могилы заставляют каждого нормального человека задуматься. Но здесь нет могил. Значит, на месте совершения этого немыслимого преступления размышление должно преображаться в особую ответственность, в прочную память о том, что произошло. Закончу словами из Книги Иова, равно важной для иудеев и христиан: "Земля! Не сокрой крови моей, и да не знает покоя мой вопль!"
Перевод С. Аверинцева