 |
МАМОЧКА, МАМА, ПРОСТИ, ДОРОГАЯ...
Мамочка, мама, прости, дорогая,
Что дочку-воровку на свет родила!
С вором ходила, вора любила.
Он воровал, воровала и я.
С вором ходила, вора любила.
Вор воровал, воровала и я.
Раз темной ночкой пошли мы на дело.
Вор погорел, погорела и я.
Ах, вор вот оторвался, а я не успела,
И в уголовку забрали меня.
Вор оторвался, а я не успела,
И в уголовку забрали меня.
Пытал меня мусор, крыса позорная:
"Рассказывай, сука, с кем в деле была!"
А я отвечала гордо и смело:
"Это душевная тайна моя!"
А я отвечала гордо и смело:
"Это душевная рана моя!"
Мамочка, мама! Увидишь ты вора,
Скажешь ему - я в тюрьме умерла, ай...
С вором ходила, вора любила.
Гуляй, мой парнишка, не выдам тебя!
С вором ходила, вора любила.
Гуляй, мой хороший, не выдам тебя!
Мамочка, мама, прости, дорогая,
Что дочку-воровку на свет родила!
С вором ходила, вора любила.
Он воровал, воровала и я.
С вором ходила, вора любила.
Вор воровал, воровала и я.
Расшифровка фонограммы в исп. Любы Успенской (198? г.)
С сайта "Блатной фольклор"
Песня появилась в годы первой русской революции. Первоначально пелось о революционерке и жандармах (см. песню о Марии Спиридоновой, 1906). Почти без сомнения, что эсерка-террористка Мария Спиридонова была первой героиней песни. Спиридонова разрядила револьвер в советника тамбовского губернского правления Гавриила Луженовского, который руководил подавлением крестьянских восстаний на Тамбовщине. И в блатных, и в партизанских вариантах встречаются подробности ареста и допроса Спиридоновой ("череп проломленный, глаз не видать", "били нагайкой" - позднее стало "били наганом"). Палачей террористки эсеры застрелили в том же 1906 году, ее саму освободила Февральская революция. В 1941 году чекисты расстреляли ее в Орловской тюрьме.
Прообразом песни, вероятно, стала популярная в годы русско-японской войны и революции 1905 г. песня "Умер бедняга в больнице военной..." на стихи Константина Романова - фрагментами она совпадает по тексту песней о Спиридоновой и ее наиболее "архаичными" переработками о воровке:
"Умер бедняга в больнице военной" - "Скучно и мрачно в больнице тюремной"
"И протянул к нему с плачем ручонки" - "Опухшую руку она протянула"
"Горько заплакала мать" - "А матери слезы рекой покатились"
Современная "Мамочка, мама..." поется на измененную мелодию, и даже по поэтическому размеру не совсем совпадает с "Умер бедняга": четные строки у "Мамочки" длиннее. В записях воровской песни зафиксированы куплеты с укороченной четной строкой, как это было в "Умер бедняга", перемешанные с куплетами "современной длины", то есть два стихотворных размера какое-то время конкурировали в пределах одной песни.
Версии о воровке появились не позднее середины 1920-х гг.. (в 1926 г. вариант опубликован в Иркутске в "Сибирской живой старине"), а к началу 1930-х воровская песня фиксируется уже более-менее в современном виде. Видимо, тогда и поменялось первоначальное "не плачь, дорогая!" на "прости, дорогая!" - в ранних версиях героиня утешала мать, а в поздних извиняется.
Фрагмент песни цитирует Д.С. Лихачев в работе 1933 г. как пример патетичности воровской речи (Лихачев Д.С. Черты первобытного примитивизма воровской речи // Лихачев Д.С. Сатьи ранних лет. Тверь, Тверск. обл. отделение Рос. фонда культуры, 1993. С. 71. Статья впервые: Язык и мышление. III-IV. М.; Л., 1935. С. 47-100):
Он поканал, а меня зачурали
И в уголовку меня повели.
Долго допрашивал а́гент с наганом:
С кем ты на мокром, девчонка, была.
Я же так гордо ему отвечала:
Это душевная тайна моя.
В годы Великой Отечественной в песне пелось о девушке-партизанке (см. "Скучно и мрачно в больнице тюремной").
ВАРИАНТЫ (6)
1. Мамочка, мама, прости, ради бога…
Старая уголовная песня. Относится, скорее всего, к началу 30-х годов. Наиболее ранний вариант записан студенткой ВРЛУ Н. Холиной в камере Московского уголовного розыска в 1932 году. В качестве приложения этот ранний текст приводится в нашем издании. Дмитрий Сергеевич Лихачёв цитирует «Мамочку» в одной из своих статей 1933 года. Чрезвычайно популярна среди уголовниц. В эстрадном варианте наиболее известно исполнение «Мамочки» певицей Любовью Успенской. Ниже я привожу один из самых «древних» вариантов песни — в том виде, который мне удалось восстановить. Думается, он относится к самому началу 30-х, когда движение «честных воров» только зарождалось. По «воровскому закону», «мокрушничество» (преступление с убийствам) считается «недостойным» настоящего уголовного профессионала, тем более «вора». К моменту создания «Мамочки» этот тезис, как видно, ещё не полностью сформировался.
***
Мамочка, мама, прости, ради Бога,
Что дочка воровкой на свет родилась.
С вором ходила, вора любила
И воровайкой (1) сама назвалась.
Раз тёмной ночью мы фрея (2) прибрали, (3)
Фрей кипишнулся, (4) и нас засекли.
Вор проканал, (5) а меня зачурали (6)
И в уголовку (7) менты сволокли. (8)
Бил и допрашивал агент с наганом: (9)
С кем ты на мокром, (10) паскуда, была?
Я же так гордо ему отвечала:
Это душевная тайна моя».
Мамочка, мама, увидишь ты вора,
Скажешь ему – я в тюрьме умерла.
С вором ходила, вора любила,
Гуляй же, мой мальчик, не выдам тебя.
Две последние строки повторяются
(1) Воровайка — воровка.
(2) Фрей — то же, что «фраер» в старом значении: жертва, человек, далёкий от блатного мира.
(3) Прибрать — убить.
(4) Кипишнуться — поднять шум, крик.
(5) Проканать — притвориться невиновным и избежать наказания.
(6) 3ачурать — арестовать («старая феня»).
(7) Уголовка — уголовный розыск.
(8) Сволокли – доставили. Современный вариант этого куплета звучит иначе:
«Раз тёмной ночкой пошли мы на дело;
В деле был вор, а на шухере – я.
Вор оторвался, а я не успела,
И в уголовку забрали меня».
(9) Вариант – «Бил меня агент, бил и начальник».
(10) Мокрое, мокрое дело, мокряк – убийство.
Жиганец Ф. Блатная лирика. Сборник. Ростов-на-Дону: «Феникс», 2001, с. 190-192.
2. Скучно и мрачно в больнице тюремной...
Скучно и мрачно в больнице тюремной.
Сумрачный день сквозь решетку глядит.
Бедная Оля тихонько проснулась,
Видит - мамаша стоит:
"Бедная мама, прости, дорогая,
Дочку-воровку свою!
Я умираю так гордо и смело,
Тайну скрывая свою.
Он сплитовал, а меня задержали,
И в уголовку меня привели.
Долго допрашивал агент из МУРа:
"С кем ты вчера на мокрухе была?
Я отвечала так гордо и смело:
"Это душевная тайна моя!"
Били легавые, били наганом,
Бил и начальник в то время меня,
Я отвечала так гордо и смело:
"Это душевная тайна моя!"
Милая мама, прости, дорогая,
Скоро умру теперь я.
Если увидишь ты вора на воле,
То передай, что, любя, умерла."
ЦГАЛИ, ф.483, оп.1, ед. хр. 509. Записано в 1932 г. студенткой ВРЛУ Н. Холиной (МУР, камера).
С сайта "Блатной фольклор". Ээтот же вариант: В нашу гавань заходили корабли. Вып. 2. М., Стрекоза, 2000.
В сборнике Фимы Жиганца "Блатная лирика", Ростов-на-Дону, «Феникс», 2001, с. 193. - этот же текст дан с комментарием: "Сплинтовать - также сплетовать: убежать. Устаревшая "феня", 30-е годы. Существовала шутливая присказка - Шухер на бану: метёлка сплетовала! То есть - шум на вокзале: сбежала подозрительная девица".
3. Мрачно и сыро в больнице тюремной...
Мрачно и сыро в больнице тюремной,
Мрачно и сыро в больнице сырой...
А на кровати лежала девчонка
С разбитою грудью, разбитой рукой.
Опухшую руку она протянула,
Увидела мать, попросила воды...
"Прости меня, мама! Прости, дорогая -
Все это мальчишки меня довели.
Я встретила вора, вора на свободе,
Вор воровал, воровала и я.
Вор воровал, а я продавала.
Вор убежал, а поймали меня.
Пытал меня мусор, крыса позорная:
"Рассказывай, сука, с кем в деле была?"
А я отвечала гордо и смело -
Это душевная тайна моя!
Если ты встретишь вора на свободе,
То передай - я в тюрьме умерла,
И, умирая, гордо шептала:
"Мой милый мальчишка, не выдам тебя."
Мрачно и сыро в больнице тюремной,
Мрачно и сыро в больнице сырой...
А у порога лежал труп девчонки
С разбитою грудью, разбитой рукой...
Записано И. Бордусенко в 1977-79 гг. (с. Таганча, ИТК-68).
С сайта "Блатной фольклор"
4. Мама, мама, мама дорогая!..
Мама, мама, мама дорогая!
Прости, что воровку на свет родила.
С вором я ходила, вора я любила,
Вор воровал, воровала и я.
Как-то раз пошли мы с ним на дело,
Вор погорел, погорела и я.
Вор оторвался, а я не успела
И уголовка стащила меня.
Бил меня начальник, бил меня надсмотрщик -
Только плакала бедная я.
А теперь лежу я в тюремном лазарете
Вся в синяках, избитая я.
Мама, мама, если вора встретишь,
Скажи, что воровка в тюрьме умерла,
А, умирая, шептала при этом:
"Милый мой мальчик, не выдам тебя..."
Мама, мама, мама дорогая!
Прости, что воровку на свет родила.
С вором я ходила, вора я любила,
Вор воровал, воровала и я.
Расшифровка фонограммы в исп. А. Северного (1978 г.)
С сайта "Блатной фольклор".
5. Тихо и мрачно в тюремной больнице...
Тихо и мрачно в тюремной больнице,
Сумрачный день сквозь решетки глядит,
И перед дочерью бледной и хилой
Мать ее, с плачем старушка стоит.
Дочка ее там Тамара лежала
В тяжком бреду и в глубоких слезах,
С грудью пробитой, бессвязно болтая,
Череп проломленный, глаз не видать.
Чуть пробудилась, от бреда очнулась,
Пить попросила, увидела мать,
И протянула худые ручонки,
Чтобы обнять престарелую мать.
А матери слезы рекой покатились,
Всё орошило лицо ее, грудь.
"Полно, родная, не плачь ты так сильно.
Дочку Тамару свою позабудь.
Ох, мама ты, мама моя родная,
Это последняя просьба моя:
Если увидишь его на свободе,
То передай - за него умерла.
Мы погорели с ним на мокрухе.
Он погорел, погорела и я.
Он плитовал, а меня задержали
И в уголовку забрали меня.
Долго допрашивал начальник с наганом
С кем я в то время на деле была.
А я отвечала гордо и смело:
Это душевная тайна моя."
Текст из сб.: Хандзинский Н. "Блатная поэзия", Сибирская живая старина, Иркутск, 1926 (С. 72-73).
С сайта "Блатной фольклор".
Череп проломленный, глаз не видать - в точности сохранились подробности из старой песни о Марии Спиридоновой (ср. воспоминания Спиридоновой: «Один глаз ничего не видел, и правая часть лица была страшно разбита. Они нажимали на нее и ехидно спрашивали: "Больно, дорогая? Ну скажи, кто твои товарищи?"»).
6. Гуляй, мой хороший!
Мамочка-мама, прости, дорогая,
Что дочку-воровку на свет родила!
Вора любила, за вором ходила,
Вор воровал, воровала и я.
Раз, темной ночкой, пошли мы на дело,
В деле был вор, а на шухере я.
Вор оторвался, а я не успела,
И в уголовку забрали меня.
Мусор пытал меня, крыса позорная:
«Сказывай, сука, с кем в деле была?»
А я отвечала гордо и смело:
«Это душевная тайна моя!»
Мамочка-мама, прости, дорогая,
Что дочку-воровку на свет родила!
Вора любила, за вором ходила,
Гуляй, мой хороший, не выдам тебя!
Блатная песня: Сборник. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002.